Все будет хорошо.

- Так ты все уже решил? – спрашивает Дин, присаживаясь рядом с братом на старое, разросшееся плесенью бревно. Уже около получаса он бродит по лесу в середине октября в одной футболке, пытаясь найти брата, поспешно выбежавшего из дома, посреди ссоры с отцом. Ссоры, которой Дин боялся с того самого дня, как Сэм поделился с ним своими планами. Ссоры, которая все же наступила. Сэм неловко вздрагивает и, бросив на него нечитаемый взгляд, пытается быстренько тайком стереть слезу на левой щеке. - И что? – голос у него совершенно охрип от недавних криков во время спора с отцом, да еще и ломается. Дин криво усмехается, пытаясь не заорать и не сломать что-нибудь. - Сегодня? - голос звучит почти безразлично. Почти. - Да, – отвечает Сэм, мыском кроссовки расковыривая землю. – Поезд через три часа. Дин молчит. Молчит, чтобы не начать умолять. Не начать просить остаться. Вместо этого, он осматривает листья под ногой, уверяя себя, что дрожит от холода. - Дин, – не выдерживает младший. – Это не из-за тебя. Я просто… Я не могу так жить. Это не мое. Я хочу быть нормальным. - Мы нормальные, – сжав зубы, произносит Дин. Он уже сам в это не верит, да это никогда и не казалось ему важным. Но Сэм другой. Всегда был другим. - Нет, Дин, – Сэм почти кричит и останавливается лишь для того чтобы вздохнуть и перевести дыхание. – Наша жизнь ненормальна. У нас нет ни дома, ни места, ни нормального отца. - Не говори так, – жестко произносит старший. – Он всегда делал все что мог. Сэм замолкает, отвернувшись в другую сторону, и Дин с легкостью представляет себе выражение его лица. Упрямо поджатые губы и нахмуренные брови. - Я должен уехать, – произносит Сэм, через некоторое время, развернувшись к нему лицом. – Я должен Дин. Так не может продолжаться вечно. Почему? Почему, Сэмми? Этот вопрос не дает ему покоя, но Дин и так уже знает на него ответ. Потому что это ненормально. И это злит его. Злит до дрожи по всему телу. До сжатых кулаков. - Отлично. Уезжай, – бросает Дин, вскочив с места, стараясь не замечать растерянного выражения лица брата и его покрасневшие глаза и нос. – Бросай нас и катись. Бросай меня. Проигрался - теперь можешь валить. Я больше не буду портить твою жизнь. - Что ты… - Сэм тоже встает с места, растерянно топчась на месте. – Ты никогда не… - Сэм, хватит... просто заткнись. Они так и стоят напротив друг друга, не смея сдвинуться с места или сделать хоть что-нибудь. Дин чувствует, как его пожирает страх. Страх, что Сэм сейчас уйдет. Развернется и уедет в колледж. К нормальной жизни, где ему нет места. Но нет. Его братишка снова удивляет его. Сэм резко бросается в его сторону и, обвив его шею руками, целует. Целует так сильно и так потерянно, что у Дина обрывается сердце. Схватив его за талию, Дин валит их на землю, накрывая тело брата своим, не зная что ему хочется больше: оттолкнуть брата и уйти или же сжать того покрепче, не отпуская, не позволяя даже думать об уходе. Сэм в свою очередь скулит и вылизывает его язык, губы, беспорядочно шаря руками, еле дыша. - Дин, - шепот пронимает до самого дна. – Хочу, пожалуйста. Последний раз. Да будь все проклято. Дин судорожно расстегивает брату ширинку и лезет в трусы. Так горячо. Сэм шипит от соприкосновения с холодной ладонью, и Дин успокаивающе целует того в висок, в скулу, да повсюду. - Дин! Требовательно, как всегда. И, как всегда, Дин поддается. Достав ладонь из трусов, он плюет на неё и обхватывает член Сэма, который идеально ложиться в ладонь. Они занимаются этим уже около года и Дин готов поклясться, что Сэм продолжает расти. - Нравится? Нравится, Сэмми? – стонет Дин ему в ухо, пытаясь сдержать слезы от того, что это происходит в последний раз. Что завтра он останется один. И, видимо, он всегда был один. Сэма швыряет из стороны в сторону, и Дин усиливает хватку. Играться и тянуть совершенно не хочется. Хочется видеть, как Сэм кончает, пока у него есть на это право. - Давай, Сэм, – не замолкает старший, просунув ладонь Сэму под голову.– Я бы хотел у тебя отсосать. Хочешь, чтобы я тебе отсосал? Как в тот раз. Сэм протяжно стонет и откидывает руку за голову, второй рукой накрывая ладонь брата. Конечно, он помнит. Это был их единственны раз. Обычно они обходились одной лишь дрочкой. но Дин помнит, как это понравилось Сэму. - Я возьму, тебя всего в рот, – продолжает Дин, чувствуя, как тело брата пробивает дрожь. Он уж близко. – Представь, что кончаешь мне в рот. Давай Сэмми. Дай, мне это. Сэма выгибает дугой, и Дин впивается ему в губы, сдерживая его стон, полный наслаждения. И свой собственный вскрик боли. Сэм изливается ему в руку длинными струями и весь дрожит. Он так и остается лежать, откинув голову на ладонь брата, а Дин размазывает его сперму по его же лобку, стараясь ни о чем не думать. Это все равно ничего не изменит. - Дин, - шепчет Сэм, повернув голову в сторону брата. – А ты… - Я в порядке, – отвечает Дин, поглаживая его волосы. Он не чувствует никакого возбуждения. Только боль и пустоту. Но он с этим справится. Должен - Я.. … Я… - Не надо Сэмми, – качает головой старший. – Все хорошо. Все будет хорошо. Сэм сжимает глаза, и на кончиках его ресниц появляются слезы. Дин прижимает его к своей груди, смотрит на голые деревья, золотую листву и продолжает бормотать: « Все будет хорошо». Должно же быть. Даже если для этого ему нужно будет отойти в сторону.