Волмарт

Твик зажал рот ладонью и изо всех сил старался выровнять дыхание. Получалось хреново. Сердце билось как сумасшедшее, воздух со свистом выходил через ноздри. Его завалило огромными упаковками туалетной бумаги в хозяйственном отделе Волмарта. В принципе, укрытие было неплохим, главное не делать резких движений. Из маленькой щелки в своем убежище он насчитал пятерых монстров, бродящих в опасной близости от него. Язык не поворачивался назвать этих существ людьми. Тела монстров были серого цвета, головы - лысыми, с длинными, вытянутыми ушами. Из разорванных бордовых ртов вываливались огромные жесткие языки. Чудовища стояли на четвереньках, а жуткие ротовые змеи ползали по полу. Твик зажмурил слезящиеся глаза, начал считать. До рассвета оставалось три часа. Как у этих тварей было с обонянием, он не знал, а какой-то план придумать надо. В голову ничего не лезло. Он начал сильно потеть, пульс участился, только выровненное дыхание сбилось. Кольт Питон начал выскальзывать из рук. Хэллоуин в этом году не задался. Доктору Альфонсо Мефесто прислали из Европы некий артефакт, и он с удовольствием дал об этом интервью местной газете. Твик помнил, как родители читали ту газетенку во время завтрака и смеялись над «полоумным фанатиком». Досмеялись. Через пару недель, как раз на 31 октября, в Южном Парке вспыхнула эпидемия. Люди умирали. Точнее, люди не умирали. Они становились монстрами. У Твика заболел отец. Нехватка коек, врачей и медикаментов превратила госпиталь в ад, и миссис Твик решила забрать мужа домой. Той же ночью начались первые нападения чудовищ. Семья Твиков как могла забаррикадировала двери и окна дома, а потом спряталась в подвале. На утро в экстренном выпуске новостей сказали, что Южный Парк помещен в карантин, в городе введен комендантский час. Жителей попросили запастись едой, водой и необходимыми вещами, не выходить из дома без необходимости. В следующем выпуске сообщили, что мэр города разрешает использовать огнестрельное оружие и стрелять на поражение в зараженных «бешенством». На третий день Ричард Твик не умер. В безумной лихорадке он просто перестал дышать. Мама заплакала над телом, умерший Ричард вдруг вскочил с кровати и обхватил ее руками. Твик увидел как из спины матери, в районе грудины, торчит, извиваясь, красный зубастый цветок. Миссис Твик громко захрипела, затряслась в конвульсиях. А потом в один миг схватила молоток и всадила его со всей силы в глазницу отца. Сам Твик порадовался, что папин матрас в подвале они положили как раз рядом со стеллажом с садовыми инструментами. Ричард взвыл нечеловеческим голосом, забулькал, заметался и осел на окровавленный матрас. Мама упала рядом. Твик подошел к ней, тяжело и медленно дышащей, хотел коснуться, но с ужасом отдернул руку. В кровавом месиве раны копошились тонкие длинные белые черви. Мама тоже не умрет, понял Твик и начал собирать еду в свой школьный рюкзак. Когда со сбором провизии было покончено, он поднялся в дом и достал из шкафа отцовский кольт Питон. Оружие приятно легло в ладонь, его тяжесть внушала уверенность. Твик вскинул руку, зажмурил левый глаз и прицелился в вазу, конечно, не выстрелил. Грустно порадовался тому, что отец любил пострелять с ним по банкам воскресными вечерами на заднем дворе. Стрелять Твик умел, руки с оружием на удивление не тряслись, он всегда попадал в цель. Услышав шаги за дверью, пацан резво сунул Питон за пояс и сгреб в рюкзак две коробки с патронами. Постучали, послышался голос Крэйга Такера. Твик расплылся в улыбке. Это было совершенно иррациональное счастье, после того как он буквально час назад потерял обоих родителей. Такер отвел его на старый склад рядом с Волмартом. Его родители и сестра тоже погибли. Крэйг сам забил их битой, когда те попытались попробовать его на зуб. Такер был шальным. Ходил постоянно взвинченный и возбужденный. Трепал про зомби-апокалипсис. Фанатично рассказывал, как вычитал в интернете про всю эту муть, еще до того как отрубили мировую сеть в их городке. Про древнее европейское проклятие, вторую мировую и как фашисты заигрались с оккультизмом, про червей-вампиров, переносящих это «бешенство». Про блог некоего Сетракяна, где он и узнал всю информацию. Твику было страшно от такого Крэйга. Он стал похожим на фанатика, точил по вечерам колья, а ночью, когда на свет вылезали эти твари, рвался убивать. Пятнадцатилетний пацан, желающий почувствовать себя спасителем человечества. Твик останавливал его, как мог, предлагал придумать план, а не просто рубить нечисть в ночи. Через пару дней у них закончились припасы. Город вымер, даже полицейские патрули больше не появлялись на улицах. Иногда они видели людей, которые приезжали в Волмарт и увозили оттуда кучу всего, что только возможно. В этот раз и им предстояло наведаться в магазин. Внутри было пусто, на кассах лежали наличка и кредитки, половина полок пустовала. Аварийное освещение горело только в четверти здания. Несмотря на то, что мародерствовать они пошли в самый разгар дня, дальше касс идти было страшно. Кто знает, где проводят день монстры. Может, в канализации, а может, в темных укромных уголках Волмарта. Питоном Крэйг с Твиком решили не пользоваться без экстренной необходимости. На звук от выстрела, в случае чего, может сбежаться еще больше чудовищ. Они вооружились монтировками и решили не разделяться, а бок о бок быстро пройти к нужным стеллажам и взять необходимое. Когда они загребали в рюкзаки остатки консервов с полки, послышались неприятные шорохи. Крэйг лихорадочно заулыбался и буквально кинулся в направлении звуков. Твик потерял его из виду. До наступления сумерек он бродил внутри и снаружи здания Волмарта, но Такер как сквозь землю провалился. Когда таймер на часах подал сигнал о близящемся закате солнца, Твик сел на асфальт перед торговым центром и заревел. Было не стыдно. Хотелось выдавить из себя все отчаяние, хотелось завыть от безысходности. Он вернулся в Волмарт, взял с полки бутылку виски и поплелся в их убежище. Ночью за крепкими стенами, как обычно, было слишком шумно. Твари ходили и выли, скреблись в стены. Твик открыл бутылку и сделал пробный глоток. Противная жижа выжгла горло, но через пару секунд стало хорошо. Он методично напился и вырубился. Утром его разбудила настойчивая рука в штанах и собственный стояк. Глаза открыть не получалось, веки налились свинцом, голова казалась чугунной болванкой. Тело прострелило волной удовольствия и облегчения. Когда Твик отдышался и наконец смог поднять веки, перед ним сидел и облизывал свои пальцы живой Крэйг. Твик накинулся на него, принялся обнимать и целовать в жесткие губы. Как будто Санта-Клаус наконец прочел его письмо и подарил настоящий гоночный болид. Такер смеялся и целовал в ответ. Незадолго до всего этого дерьма Твик признался Крэйгу в своих чувствах. Смелости он набирался год. Такер ответил на признание уклончиво, вроде как дал понять, что его все эти гомосятские штучки не интересуют, хотя и ничего против он не имеет. Двадцатого октября случился их первый невинный поцелуй, потому что Крэйг нахлебался пива на вечеринке у Бэбэ, и его немного повело. И вот теперь Твик был счастлив, наконец-то Такер принял его чувства. Все сразу же отошло на второй план: и смерть родителей, и апокалипсис в Южном Парке. Правда, Крэйг отстранялся, если Твик хотел углубить поцелуй или более интимно приласкать его. Потом Твик увидел большую гематому сзади на шее Крэйга. Синяк был ровным и круглым, а Такер отшутился, что сильно приложился затылком и провалился в дыру в полу Волмарта, потерял сознание и очнулся буквально час назад. Твик не поверил, он обшарил все углы злосчастного магазина и не видел там никаких провалов или чего-то подобного. Крэйг стал тихим. Он не рвался на улицу ночами, он не изображал воина света, соглашался во всем с Твиком и странно смотрел на него. Взгляд был тяжелым и нечитаемым, временами ужасающе пустым. Через пару дней у Такера началась лихорадка, гематома на шее начала кровоточить. Лекарств у них не было, чтобы остановить кровотечение, Твик потратил весь запас бумажных полотенец и туалетной бумаги. Крэйга трясло так, что казалось, бетонный пол ходил ходуном. Куча тряпья, служившая им постелью, уже хлюпала от крови. Надо было срочно идти в Волмарт. До заката оставалось два часа. Двадцать минут туда и двадцать минут обратно, около пятнадцати минут в самом гипермаркете. Твик не сомневался, что успеет. Он взял кольт Питон, полностью зарядил обойму и отправился в вылазку. По дороге он пытался убедить себя, что это совсем не то, что Крэйг не станет не умершим, просто последствия удара, может, у него сотрясение. А если и вправду сотрясение? Твик запаниковал, он совершенно не знал, какие лекарства нужны такому больному. Обезболивающее? Антибиотики? Надо найти тачку и отвезти Крейга в больницу, там должен остаться хоть какой-то персонал. Или в отделение полиции, там тоже умеют оказывать медицинскую помощь. На парковке Волмарта стоит мини-грузовик со спущенным колесом, внутри должна быть запаска. Если нет ключей, то можно будет снять кожух рулевой колонки и замкнуть провода. Обрадовавшись мысли, Твик побежал со всех ног. Но его ждало разочарование. Он не смог открыть дверь салона, разбить окно монтировкой тоже не получилось. Кроме того, у грузовика было проколото три колеса. Паника захлестнула, он не мог сосредоточиться. Часы просигналили о скором закате. Напряжение усилилось. Во рту пересохло, воздуха не хватало. Времени оставалось сорок минут. Твик понесся в Волмарт. Влетел в аптечный павильон перед кассами и начал сгребать все подряд. Руки не слушались, все валилось на пол и создавало дикий шум. Вот бы сейчас кружечку двойного американо! Твик нервно усмехнулся своим желаниям. Не будет больше американо, не будет мамы и папы, не будет школы и скучных уроков, не будет новых фильмов, музыки, книг, и Крэйга может не стать, если Твик не поторопится. Быстрым шагом он направился к стеллажу с бумажными полотенцами, как вдруг услышал скрежет, топот и звериный скулеж. Твик кинулся прочь от источника шума. Раздался оглушающий звук падающего неподалеку стеллажа. Кроссовки заскользили по кафельному полу, он поскользнулся и влетел на дикой скорости в полки с туалетной бумагой. На какое-то мгновение Твик потерял ориентир, а пришел в себя под завалами мягких упаковок. Он слышал клокотание и шарканье тварей, но они были где-то далеко. Твик посмотрел на часы, ночь только началась. Через упаковки проникал мягкий электрический свет, значит, монстры не сунутся на этот участок. Надо только лежать тихо и дождаться рассвета. В четвертом часу промышленные лампы над стеллажом начали редко мигать. К шести утра мигание света участилось. К девяти лампы почти потухли. Твари подошли совсем близко. Твик видел, как раздуваются их носы-розетки. Они уже знали, что их ранний завтрак, или поздний ужин, ждет их под завалом из полиэтиленовых упаковок. Рассвет был ориентировочно в 10:42, таймер на часах должен сработать за час. Надо не допустить, чтобы чудища услышали будильник. Слетевшие настройки позволяли лишь выставлять время, а вот отключить эту пищалку было невозможно. Даже если зажать часы в кулаке, полностью заблокировать звук не получится. Сломать часы не вариант. Они противоударные и водонепроницаемые, подарок отца на день рождение. Ну его! Твика охватила апатия. Ничего больше нет. Ничего! Зачем стараться, пытаться выжить, пытаться кого-то спасти. Все равно все передохнут. Как в фильме «Обитель зла»: сначала лаборатории, потом Ракун Сити, потом весь мир. Крэйг уже не умер. Он потратит от силы полдня, чтобы разбаррикадировать убежище. Потом пойдет жрать. У Твика отцовский кольт и шесть пуль в нем. Одна из этих красоток принесет ему покой… С левой стороны начало скрести. Кто-то медленно разбирал упаковки туалетной бумаги. Запищал будильник, Твик истерично засмеялся. Послышался оглушительный хлопок, затем скрежет. Далекий, но четкий звук, откуда-то с улицы. Раздалось громкое топанье по кафелю и рычание. Твари побежали на шум, подальше от Твика. В мягкую кучу туалетной бумаги ввинтилась рука, схватила Твика за горло и вытащила на свет божий. Такер смотрел на него отсутствующим взглядом. Его кожа побелела, глаза заволокла желтая пелена, пальцы рук непроизвольно дергались, будто в предвкушении чего-то. Твик сидел на полу и хватал ртом воздух. - Я буду твоей Милой Йовович, - булькающе прошептал не своим голосом Такер. Наклонился к Твику и глубоко поцеловал. Сгреб в стальные объятья, не давая возможности высвободиться и дышать. А потом Твик почувствовал, как его рот наполняется извивающимися нитями. Черви заскользили по пищеводу, ввинчивались в ткани, проникали в кровоток, чтобы добраться до сердца и начать перестраивать организм, давая жизнь своему древнему виду.