***
Эрика Картман захлопнула крышку ноутбука. Сегодня утром в своем модном блоге она выложила новую запись про школьные луки для учениц размера «плюс». Не забыв вставить перед серией фотографий абзац про любовь к себе и собственному телу, вне зависимости от его веса. Несмотря на то, что в этом пресловутом абзаце Эрика употребила слишком уж много фраз и оборотов, унижающих стройных девушек, она все равно считала себе феминисткой и сторонницей боди-позитива. Ну как, считала… Считать так было для нее очень удобно. На самом деле, она страшно ненавидела всех тощих сук. Как же они ее бесили. Этим тупым курицам посчастливилось родиться без пуза и с узкой жопой, а ей каждый день приходится доказывать, что она не хуже других. Впрочем, объектом ее жгучей ненависти выступали в основном два человека: мама и Кайли Брофловски. Матери исполнилось сорок, а фигура у нее была как у звезды порно. Сердце Эрики заходилось в истоме, когда ей удавалось увидеть мать после душа. Пушистое белое полотенце слишком непристойно облегало ее фигуру. Мисс Картман расхаживала по комнате, сексуально вертя своей упругой оттопыренной жопой. Эрике так и хотелось содрать с матери чертово банное полотенце и выцарапать ей глаза. Сломать ноги, отрезать эти большие стоячие груди, чтобы больше эта сука не сверкала своим совершенством. Чтобы лишний раз не напоминала Эрике, какая та ошибка природы. Но потом мама надевала целомудренный прикид домохозяйки, целовала любимую дочь в макушку, давала приличную сумму на карманные расходы и шла вниз готовить завтрак, или обед, или ужин. Эрика на мгновение стыдилась собственных мыслей. Впрочем, стыдливость была не тем качеством, которым она могла бы гордиться. Дальше в черном списке шла Кайли Брофловски. Выебистая еврейская сучка. Тощая и высокая, она словно сошла с обложки каталога «Victoriaʼs Secret». Эта шмара играла в школьной команде по баскетболу, так что тело у нее было не просто тощее, а жилистое и спортивное. Картман язык глотала, когда видела Брофловски голой в душе после урока физкультуры. Хотелось поломать эту блядь через колено. Подойти сзади, намотать копну рыжих кудрявых волос на кулак, потянуть ее голову на себя, а потом с силой приложить ебалом об кафель. Стоять и смотреть, как кровавые дорожки бегут по стенке, стекая в слив. От подобных картин в голове Эрика нехило возбуждалась. Вот Кайла стоит перед ней на коленях в пустой душевой, по ее виску течет кровь, взгляд расфокусирован. Ее красивое тело начинает колотить озноб. Она обхватывает себя руками, прикрывая маленькую аккуратную грудь, начинает мямлить. Просит пощады у Эрики. Говорит, что она на все готова, лишь бы ей не делали больно. Тут уж фантазия Картман шла вразнос. Она смотрела в ее зеленые глаза, такого нестерпимо яркого цвета, что становилось тошно. Поэтому дальнейшим действием всегда было одно и то же. Кайли ложилась на холодный мокрый пол, а Эрика садилась ей на лицо. Это было превосходно. Так унизительно для сучки Брофловски. Эрика хватала ее за волосы и елозила лицом по своей вульве, пачкая эту рожу своей смазкой. Заставляла работать языком. Кайли послушно открывала рот и мягко касалась клитора. Превосходно! Потом Эрика ставила еврейку на четвереньки, тощей задницей вверх, и засовывала в ее пизду руку по самое запястье. Та лишь стонала и извивалась, прося еще. Говорила, что никто не доставлял ей такого удовольствия, что Эрика Картман самая лучшая. Эту проблядь по-любому перетрахала вся футбольная команда, и ей есть с чем сравнивать. Члены у парней все одинаковые, ей мало их. А у Эрики такая потрясающая большая и сильная рука. То, что надо. То, чего так долго ждало ее влагалище. Мышцы вокруг Эриковой руки ритмично сжимались, Кайли ссала на пол и начинала хныкать в приступе самого сильного, конечно же, в ее жизни оргазма. Но в реальной жизни Кайли быстро принимала душ, фыркала на очередные антисемитские шуточки Эрики и уходила. Если урок физкультуры совпадал с тренировкой чирлидерш, то уходила Брофловски вместе со своей лучшей подругой Стэллой Марш. Еще одной сукой, которую Эрика тоже ненавидела, но не так сильно, как Кайлу. Две эти поверхностные дуры постоянно верещали, щипали друг дружку и чуть ли не вместе залезали в одну душевую кабинку. Эрику так и подмывало однажды снять их на видео и выложить на странице школы в Фэйсбук, вот умора бы была. Но Картман отчего-то совсем не хотелось, чтобы на голую Кайли смотрел кто-то еще. На голую тощую девчонку, мокрую, с прилипшими к плечам рыжими волосами и маленькими бледными сосками. Нет уж, она не доставит этой суке такое удовольствие, как реклама ее тела. Да и какого хера она так лобызается с Марш? У той ведь есть парень, и она вроде совсем не лесба. Или эти развратные девки любят тройничок? Стэлла была набитой инфантильной дурой. Начиная уже с одного дурацкого имечка, которое дал ей папаша, фанат восьмидесятых. Марш возглавляла школьную группу поддержки, где только и делала, что раздвигала ноги и трясла своей огромной грудью. Но не так она ненавидела Марш, как ее бойфренда. Энди Тестабургер был настоящим говнюком. Борец за права всего чего только можно и выскочка. Эрика проиграла ему дебаты на должность президента школы. Единственное место второго журналиста и помощника редактора школьной газеты Джи Волмер отдала этому дебилу, а не ей. И в довершение всего гондон был капитаном команды по футболу. Эрика была уверена, что такая гиперактивность признак того, что у мистера «Совершенство» маленький член. Ничего, все эти ослы еще умоются кровью. Она сделала штук пятьдесят фоток того, в чем она пойдет сегодня на вечеринку. Себя она считала прекрасным образчиком вкуса. Эрика Картман составила коллаж из трех фото с разных ракурсов и запостила в свой инстаграм. Не забыв при этом проставить россыпь хештегов: #plussize #plussizeoutfit #plussizeblogger #welovecurves #effyourbeautystandards #prettyplusfashion #psfashion #plus_isamust #plusmodelmag #plussizefashion #styleandcurvy #stylefilesplus #styleissizeless #flawlessfatbabes #fashionforwardplus #forallsizeofbeauty … С каждым днем число подписчиков увеличивалось. Уже два раза ей присылали вещи для рекламы. У Эрики уже был план. Она твердо решила, что свяжет свою жизнь с миром шоу-бизнеса. Сначала она станет звездой инстаграма, будет работать со спонсорами и купаться в бабле. Потом, конечно, сделает операцию по уменьшению желудка и пару пластик. А после напишет книгу о том, как она похудела при помощи говна и палок. Люди хотят быть обманутыми, и ее книжонку обязательно сметут с прилавков. Тогда она заработает еще больше денег, попадет в шоу к Опре, а потом запустит и свое. Без разницы, кто ты: мужчина или женщина; черная, белая или азиатка; иудейка, христианка; каких тараканов ты разводишь в своей голове. Ведь самое главное в жизни — деньги и власть. И Эрика Картман четко вознамерилась поиметь этот мир в задницу. И уж тогда все сучки выкусят, особенно Кайли Брофловски.***
Кайли Брофловски стояла голая перед большим зеркалом в своей комнате. Она искренне ненавидела себя. Волосы были слишком кудрявые, нос слишком большой, губы слишком тонкие, зад не достаточно круглый и одна грудь больше другой на полтора сантиметра. Не то что у Стэллы. У той была охрененная фигура. И носила она себя с таким достоинством. Вот бы и Кайли совсем чуточку такой уверенности в себе. Ну, а как же, разве в группе поддержки есть девочки с плохой фигурой? Все как на подбор горячие цыпочки и носят слишком откровенную одежду в любую погоду. Как же Кайли хотелось засунуть руку под короткую юбку Марш прямо у всех на виду. Или подойти во время их выступления перед матчем и при всех поцеловать взасос. Брофловски было уже все равно. А вот Стэлле нет. Конечно, полностью гетеросексуальная для всех мисс Марш позволяла себе иной раз слишком много на глазах у других. Например, в раздевалке, когда у них совпадали тренировки или уроки физкультуры. Но девчонки-болельщицы вообще вели себя слишком откровенно друг с другом. Шлепки по заднице и невинные лапанья не считались у них чем-то неприличным. И Стэлла вела себя с Кайли точно так же. Каждый раз Брофловски мысленно сжимала кулаки и терпела, чтобы не сорваться и не начать трахать Марш при девчонках. Тетка Кайли по маминой линии была открытой лесбиянкой и состояла в браке с другой женщиной. Поэтому она была уверена, что это наследственное. Иначе ведь и быть не может, правда? Со Стэллой они дружили с первого класса, были лучшими подругами. Когда им было по одиннадцать, они классом поехали в поход и спали в палатках по двое. Кайли со Стеллой, разумеется, спали вместе. Ночью стало очень холодно, и сонная Марш залезла в спальник к Брофловски. Прижалась холодным дрожащим телом сзади, обвила руками талию. Кайли тогда так и не смогла уснуть. Она лежала, изучала темноту и желала, чтобы утро никогда не наступило. В двенадцать Кайли попросила Стэллу научить ее целоваться, и та легко согласилась. В тринадцать они вместе посмотрели лесби-порно. Кайли специально все подстроила. Марш красная, как помидор, смотрела в монитор, а Брофловски смотрела на нее. Следила за реакцией. Стэлла тогда вылетела из ее комнаты, так и не досмотрев фильм до конца. Кайли долго извинялась, говорила, что просто пошутила. В четырнадцать Марш прошла отбор в группу поддержки футбольной команды и начала меняться на глазах. Стала раскованной, безбашенной, что ли. Начались финты с распусканием рук в женской раздевалке. В пятнадцать Стэлла лишилась девственности с Энди. После этого Кайли возненавидела мистера «Совершенство» Тестабургера всей душой. Тогда-то она и поняла, что ждать больше не имеет смысла. Она подпоила Стэллу и залезла к той в трусы. Марш ее не оттолкнула, а вовсе даже наоборот. И действовала Стэлла подозрительно проворно, со знанием дела. Она созналась Кайле, что пару раз баловалась с тогдашней капитаном чирлидерш, которая была старше ее на два года. «Баловалась» — вот то слово, которым Стэлла характеризовала лесбийский секс. Она не считала его серьезным, так, развлечение. Он же не настоящий, так что и не считается. И Кайли была у нее не первой, и Энди знать об этом совсем не стоит. Конечно, «баловство» они с Марш не прекратили. Бывший капитан выпустилась из школы, передав этот титул Стэлле. А Кайли выдохнула, лишившись конкурентки. В семнадцать Брофловски переспала с парнем своей лучшей подруги и любовницы. Желание было дебильное, но хотелось иметь как можно больше общего со Стэллой. И лишиться невинности с тем же мужиком, что и любимая девушка. Марш как раз тогда уехала с болельщицами на общие сборы в Лейквуд. Брофловски планировала дождаться Энди после тренировки и пойти с ним домой, а потом напроситься в гости. В мальчиках она совсем не разбиралась, но была твердо уверена, что все они одинаковые, стоит лишь показать им обнаженную грудь. Но вышло не совсем так, как она хотела. Кайли ошивалась в пустом школьном коридоре, неподалеку от раздевалки парней. Почти все ребята из команды уже ушли. Кайли простояла около получаса, но Энди так и не вышел. Она уже испугалась, что каким-то образом успела его проморгать, и решила зайти в раздевалку. В конце концов, там сейчас либо Тестабургер, либо никого. Как только она подошла к двери, та резко распахнулась, впечатав Брофловски носом в стену. Из мужской раздевалки вылетел злой как черт Бард Стивенс. Ее он не заметил, пронесся мимо ураганом и скрылся за поворотом. Она зашла внутрь и скривилась. Тяжелый удушливый запах пота, ее чуть не вывернуло. От девушек так никогда не пахло. Даже когда они баскетбольной командой пахали как проклятые, выжимая из себя все за игру. Запах был приятный — сладкий и пряный. На скамейке перед шкафчиками сидел Энди Тестабургер. Он был только из душа и выглядел как с обложки журнала: темные волосы, капли воды, стекающие на смуглую кожу спортивного тела, дорожка темных волос от пупка, полотенце вокруг бедер. «Мистер „Совершенство“», — фыркнула про себя Кайли. Энди был крайне задумчив, даже не сразу понял, что прямо перед ним стоит Брофловски. Она смотрела на него сверху вниз и испытывала странную смесь из страха, презрения и любопытства. Кайли сняла толстовку с эмблемой школы, расстегнула лифчик и с вызовом посмотрела на Энди. Тестабургер как-то паскудно ухмыльнулся, облапил за задницу и притянул к себе. Его лицо было на уровне ее пупка, он слишком нежно облизал кожу над застежкой джинсов. А потом схватил ее, уткнул лицом в скамейку, стянул штаны с трусиками и потянул ее зад на себя. Прошла пара секунд. Кайли услышала, как за ее спиной Энди смачно плюнул себе на ладонь, смазал ее слюной и вошел. Брофловски терпела, хотя боль была ужасной. Как будто внутрь засунули кусок раскаленного железа. Еще Кайли поняла, что Тестабургер не надел презерватив. Она усмехнулась: вот будет прикол, если она залетит от него. Тогда у них со Стэллой будет настоящая семья, ведь она родит ей ребенка от так горячо ею любимого мистера «Совершенство». Энди вышел из нее, навалился сверху, одной рукой сжал ее грудь, второй, она почувствовала, подрочил себе и кончил ей на ноги. Тестабургер поднялся, быстро собрался и ушел. Кайли еще полежала пару минут, не двигаясь, потом начала реветь. Потеки спермы и крови остались на ее бедрах. Она поняла, что зря все это сделала, но было уже поздно. Стэлле она ничего не сказала, как и Энди. Недавно Марш рыдала у нее на плече, оттого что проклятый Тестабургер не пойдет с ней в один колледж. Энди собирался в Колорадский университет, потому что это единственное место, предоставившее спортивную стипендию его тупице дружбану Барду Стивенсу. А Марш очень хотела в Денверский университет. Откуда, собственно, ей уже пришло письмо о зачислении. Как и Кайли. Это был настоящий скандал в семье Брофловски. Родители, дескать, не за тем всю жизнь работали и налаживали нужные связи, чтобы их старшая дочь вместо изучения юриспруденции в Гарварде пошла учиться в такую дыру, да еще и на журналистику. Но Кайли настояла на своем. Письмо о поступлении в университет Денвера аккуратно лежало в первом ящике стола, как, впрочем, и письмо из Гарварда. Собеседование она все равно прошла, отец настоял. Но в гробу она видала место, где рядом не будет Стэллы. На вечеринку к Стивенсу Брофловски идти не хотела. Она вообще была не любительница вечеринок. Особенно если учесть, что все напивались в хламину, блевали где придется, а парни распускали руки. Гадость. Но она исправно ходила на подобные мероприятия из-за Марш. Вот уж кто любил покрутить жопой под музыку и слегка перепить. И всегда Кайла держала ей волосы, пока подружка выблевывала лишнюю порцию алкоголя в унитаз. Где же в это время пропадал твой мистер «Совершенство», Стэлла?***
Стэлла Марш дочитала сборник «Мифы Ктулху» Лавкрафта. Она специально попросила у Майли что-нибудь такое, от чего мозг сможет завернуться. Потому что думать о том, что сейчас происходило в ее жизни, она категорически не хотела. Да, она до сих пор сохранила дружбу с готами, особенно с Майли. Хотя все и считали ее глуповатой любительницей выпить и помахать помпонами, Марш всегда была уверена, что стоит большего. Майли помогала ей с литературой. Именно благодаря ей Стэлле удалось набрать нужный балл и поступить в колледж. Аккуратно положив книжку на прикроватную тумбу, она поплелась в душ. Встала под упругие горячие струи, но дурацкие мысли все равно полезли в голову. Как же ей хотелось, чтобы все оставили ее в покое. Скорей бы уже осень, тогда она переедет в общежитие, подальше от родителей, надоевших друзей, помпонов, коротких юбок и от Кайлы с Энди. В глубине души Стэлла была рада, что Энди не будет учиться вместе с ней. Она даже и не удивилась, узнав, что Тестабургер побежал, виляя хвостиком, за Стивенсом. Над причиной, по которой он поступил именно так, она решила особо не раздумывать. А вот от Кайли отделаться не удалось. Ну что бы ей не сидеть на ровном месте и не пойти бы в папочкин Гарвард. Развыебывалась, дура. Нет, Стэлла искренне любила Брофловски и считала ее лучшей подругой. Вот только Кайли думала иначе. Она слишком заморачивалась, постоянно признавалась Стэлле в любви и вообще. Это было чересчур. С Ребеккой, бывшим капитаном чирлидерш, было намного проще. Та считала секс просто сексом. Да и как бы Марш ни убеждала себя, к лесбийским ласкам она не могла относиться серьезно. Все ерунда и не по-настоящему, если нет члена. А у Энди член был что надо. Если бы он еще не болтал постоянно о всяких важных вещах, мире во всем мире и хоть иногда менял свою любимую позу «догги-стайл» на что-нибудь поинтересней, цены бы ему не было. Но к сожалению, Тестабургер был все время слишком серьезным. Он не умел расслабляться. По крайней мере, не умел делать этого со Стэллой. Она видела, что, когда он на поле с парнями или когда они болтают с Бардом, он совсем другой. Веселее, что ли, жизнерадостней. А из Марш радость уходила с каждым днем. Все вокруг тихо бесило. Все требовали от нее результатов, все от нее чего-то ждали. Родители, тренер, учителя, друзья, Кайли, Энди. Бесят! Именно из-за них ей постоянно хотелось танцевать и пить, поддерживая образ недалекой тусовщицы. А она, может, хотела стать доктором английской литературы. Преподавать детишкам в школе, или читать лекции студентам, или написать книгу. Кому вообще всрались ее желания? Брофловски ее не слушала, она пялилась в декольте или на голые ноги, мечтала о большой лесбийской свадьбе. «Большой еврейской лесбийской свадьбе», — засмеялась Марш. Ну, а что? У Кайлиной тетки на свадьбе был настоящий раввин, про них даже в газете потом писали. Тестабургер вообще смотрел сквозь нее. Их отношения были для него своеобразной привычкой. Вроде как с детства тусуемся, вроде как традиция. Правило. Да пошел он к черту! Такое охрененное тело и такие ограниченные мозги. Сделать бы мальчику лоботомию и пользовать в свое удовольствие. Было бы идеально. Ну, а пока она попрется на эту вечеринку, будет веселиться и обязательно перепьет. От алкоголя в ногах появляется такая легкость, что даже неудобные каблуки перестают быть проблемой. В голове приятная вата. И секс просто секс. Можно с кем-нибудь пофлиртовать, или ущипнуть за задницу, или пообжиматься. Энди все равно, он никогда не отлипает от Барда. Кайли будет наблюдать из темного угла, как паучиха, но слова не скажет. А Стэлла потом всегда сможет развести руками и включить дурочку: «Эй, чувак, все это фигня. Я же в стельку напилась и не соображала что творю. Забыли и забили». Может, нафиг этот колледж! Уехать в Лас-Вегас и стать ассистенткой начинающего фокусника. Ходить в забавном блестящем костюме, подавать шпаги, широко улыбаться залу. А после выступления отрываться в одном из тысячи шикарных клубов. Или стриптизершей. Накатить перед выступлением, закрыть глаза и вертеться на пилоне. И в голове будет приятная вата, и ужасно крутые каблуки перестанут быть неудобными. И куча налички в трусиках. Эй, чувак, я сегодня просто пьяна, так что не считается.***
Кендра Маккормик проснулась от писка телефона. Сегодня она в очередной раз забила на школу. Из гостиной доносился ор телика, очередное дневное шоу, под которое спала ее мать. Та по-любому уже накатила с утра и к обеду провалилась в пьяную дрему. Эта женщина хмелела с четырех банок пива, значит, в упаковке осталось еще две. Надо бы поторопиться и утянуть у нее одну, пока мамаша не проснулась. Кендра тихо вышла из своей комнаты и подошла к дивану. Мать, в засаленном халате и с грязной башкой, мирно спала. Как и ожидалось, рядом на полу стояли две целехонькие банки «Bud». Маккормик аккуратно подцепила одну из пластиковой упаковки и потрусила обратно в свою комнату. Она открыла окно, закурила, сделала большой глоток пива и принялась читать смс-ку. В школе она не появлялась три дня. Сначала Кендра подцепила парочку байкеров возле макдака и пропала с ними на сутки. Потом познакомилась с тремя чуваками, путешествующими по штатам на потрепанном катафалке. Они бросили колледж, сколотили рок-группу и колесили по стране, выступая то тут, то там. У них водилось немного деньжат, и вчера всю ночь они методично напивались в каком-то вонючем баре. Конечно, Кендра им всем дала. Она вообще не видела причин не дать, хорошо потрахаться она любила. Ей всегда было плевать на чье-то там мнение по этому поводу. Пусть девочки из приличных семей играют в недотрог. Ей же нафиг это не упало. Секс был прекрасным способом не думать о проблемах; начать, закончить или продолжить общение. В конце концов, он приносил ей ништяки в виде подарков и небольших денег. Не зря же вся школа называла ее «Кэнди», за то, что она была переходящим призом, конфеткой, у мальчишек старшеклассников. И секс с ней был таким сладким, что устоять мог только законченный пидор. Например, Энди Тестабургер. Кэнди была уверена, что Стэлла до сих пор ходит целкой. Она так и представляла, как Марш заваливает Энди, седлает его бедра, извивается, а у того не стоит. Потому что крепкий, хороший стояк у этого умника вызывает только Бард Стивенс. С Бардом она трахалась пару раз, и парень был что надо. Маккормик пыталась подкатить и к Тестабургеру. Ведь он был таким правильным мальчиком, да еще и красавчиком, ну как не захотеть добавить его в свою коллекцию. Но упс! Природа все-таки дала кое-где сбой. Кендре было, в общем-то, все равно, есть у парня девушка или нет. Она не собиралась ни с кем встречаться. Это было слишком скучно — видеть над собой одну и ту же пыхтящую рожу. Но с Энди не прокатило. У того просто не встал, как бы Маккормик ни изгалялась. Было странным, что он не оттолкнул ее сразу. Смотрел сверху прищуренным холодным взглядом, пока она делала ему минет. В первый раз в жизни ей свело губы от усталости, но она все сосала и сосала, из принципа, наверно. Но член во рту так и остался мягким. Когда Кендре надоело, и она отстранилась, Тестабургер просто застегнул ширинку и ушел. Вот тогда-то Кэнди стала внимательной. Случай с Энди немного задел ее. И когда она все поняла, то просто забила. С ней было все в порядке, и она вовсе не утратила своего сексуального таланта. Такая ржака. Бедная Марш. Впрочем, какое ее дело? Бард никогда не ответит ему взаимностью, он был нормальным. Пусть Тестабургер смотрит фотки Стивенс в школьном альбоме, дрочит и ревет в подушку. Любовь слишком сложное чувство, много ответственности. То ли дело просто желание, похоть. Все просто и понятно. Зачем Кендре заморачиваться чем-то большим? Сегодня была вечеринка у Стивенса, а это означало халявную выпивку и жрачку. Надо бы прихватить с собой гондонов. Несмотря на то, что деньги у Маккормик водились не большие, резинки она покупала исправно. Сама себе, не рассчитывая на озабоченных мужиков. Она совсем не хотела забеременеть от левого хрена и прожить жизнь как ее мамаша — в нищете и на пособие. Путь в самый поганый колледж для нее был закрыт. Денег на обучение у семьи не было, стипендию ей получать не за что, да и учеба совсем не интересовала ее. У Кэнди была мечта. Она хотела стать зайчиком «Playboy». Сразу после выпуска купить билет на автобус до Лос-Анжелеса и заявиться прямо в особняк Хью Хефнера. Ей уже восемнадцать, она пышногрудая голубоглазая натуральная блондинка. Таких там любят. Ну, а если надо будет раздвинуть перед кем-то ноги, то что ж, она девушка не гордая. Она обязательно станет звездой и навсегда забудет о нищете и о Южном Парке.***
У Барда Стивенса была отличная мать. Она укатила с подругами на Гавайи и дала сыну четкую установку веселиться с друзьями до упада. Прикупила для этих целей три бочонка пива и отбыла в отпуск. До семи оставалось почти два часа, и Бард с Энди Тестабургером и Такарой Блэк занимались подготовкой дома. Такара сама вызвалась помочь. И ходила теперь по гостиной, раскачивая своей круглой черной жопой в узких джинсах, смеялась над всем, что рассказывал Бард, постоянно касаясь то его руки, то плеча, то прижималась сзади и терлась об него сиськами. В общем, бесила Энди как могла. В последние полгода Блэк начала таскаться за Стивенсом. Помогала по учебе, мило болтала. А с недавних пор сменила тактику и бросила на покорение Барда тяжелую артиллерию. По большому счету, Такара была хорошей девчонкой, занимавшейся учебой, музыкой и продвигающей науку для девочек в их школе. В прошлом году выиграла со своим проектом конкурс по физике среди учеников школ штата Колорадо. В связи с чем письмо с приглашением на учебу и о предоставлении стипендии в Массачусетском технологическом университете пришло ей аж в сентябре. Парнями она не интересовалась, всецело отдавая себя учебе. Но, видимо, гормоны нагнали и ее. А Бард терял последние мозги, стоило какой-нибудь симпатичной девке с большими сиськами покрутиться рядом. Такара стояла на стремянке и развешивала разноцветные флажки. Стивенс вообще любил, когда вокруг праздничная атмосфера. Блэк притащила с собой эти дурацкие гирлянды, цветные ленты и пару дурацких колпаков в горошек. Бард так обрадовался, что тут же нацепил один из них на свою давно не стриженую головушку. Ему было почти восемнадцать, а вел себя как ребенок. Иногда Энди тоже хотелось стать таким, как Бард. Не заморачиваться, радоваться всякой фигне, больше жизни любить футбол и девчонок. Блэк опасно пошатнулась на лестнице, и Стивенс тут же оказался рядом. Он схватил ее за бедра, перекинул через плечо и принялся кружить по комнате. Они оба хохотали как ненормальные. Тестабургер решил, что с него хватит. Он поднялся с дивана и пошел в гараж, чтобы притащить пластиковые бочонки с пивом. Еще ему хотелось покурить. Войдя в прохладный полумрак гаража, он открыл маленькое боковое окошко, прислонился спиной к стене и прикурил сигарету. От первой затяжки голова пошла кругом, язык защипало, легкие опасно сжались, готовые вот-вот зайтись в кашле. Когда он курил в последний раз? Неделю назад? Две? Энди считал, что курить плохо и вредно, но иногда можно. Особенно когда это отлично успокаивает нервы. Когда мир успел сузиться до одного Барда? Сколько Энди себя помнил, ему всегда нравилась Стэлла, а он ей. Ему не нравились другие девчонки, никто особо не привлекал внимания. Как и парни. Пока в четырнадцать лет Стивенс в шутку не затеял с ним потасовку на поле во время тренировки по футболу. Они валялись на траве, вокруг них стояли мальчишки из команды и ржали. Бард тоже ржал. Весело и звонко. Стивенс подмял его под себя, Тестабургер пытался его скинуть. В какой-то момент Энди стало совершенно не смешно, внутри начала разливаться ярость. Бард сверху активно елозил. Их защитные паховые щитки терлись друг о друга. И Энди всей душой захотел, чтобы проклятая защита исчезла, и Бард потерся об него через тонкие форменные шорты. Или вообще без них. Голой горячей потной кожей. Тогда он стоял под ледяным душем, пока губы не посинели и зубы не застучали. А ночью стер руку от дрочки. Крышу сносило совершенно не туда. Каждое дружеское прикосновение Барда прошибало тело Энди страхом и желанием. Стоило только закрыть глаза — и тут же перед ним возникал образ Стивенса, сидящего на нем голышом. Однажды Тестабургер сорвался. На тренировке Стивенс отдал пас не Энди, хотя тот находился в более выгодном положении. Тестабургер сбил Барда с ног, стянул шлем и заехал кулаком в лицо. Тот в долгу не остался, ударил по ребрам. Их быстро разняли. У Барда был сломан нос, а у Энди одно ребро. Их отстранили на месяц от тренировок. Стивенс потом вернулся в команду, Тестабургер нет. Они не общались пару месяцев. За это время он налег на учебу и лишился девственности со Стэллой. В первый раз секс его разочаровал. Марш было больно, ему было неприятно. Презерватив был весь измазан кровью и слизью. Тестабургера чуть не стошнило. Марш на ощупь была слишком мягкая, гладкая и нежная. И пахла сладко. Энди понял, что все это совершенно его не волнует. Когда они играли с парнями на поле, толкались, трясли друг друга, били по заднице, а потом возились и дурачились в раздевалке, было в сто раз круче. Тяжелый запах пота, жесткие и жилистые тела, сплошной тестостерон. Вот на это у Энди, к сожалению, вставало. А на Марш не очень. Потом секс стал приятней. Тестабургер ставил Стэллу на четвереньки и ложился ей на спину. Ему не нравилось смотреть на нее во время этого. А она и не возражала, как будто тоже совсем не горела желанием видеть позади себя его. С Бардом они, в конечном итоге, помирились. Его позвали обратно в команду, и Энди вернулся. И все вроде наладилось. Пока в прошлом году ему не снесло стоппер. У них был отличный игровой сезон, команда выиграла три матча подряд. Игроки пребывали в приподнятом настроении, даже общий учебный балл у всех повысился. Школа готова была носить их на руках. Ребята закончили последнюю тренировку перед каникулами. Парни разошлись по домам. В раздевалке остались лишь Энди с Бардом. Они долго трепались о новой тактике тренера, потом поплелись в душ. Перегородок у них не было. Энди толком не мылся, любовался голым Стивенсом. Они вытирались перед своими железными шкафчиками. Бард рассказывал, как он трахал Кэнди, при этом активно жестикулируя руками и смеясь. Энди тоже как-то попробовал с Кендрой, но у него так и не встал, чему он даже не удивился. Он наблюдал за движениями красивого обнаженного тела Барда. Затем Стивенс дружески ударил его в плечо и спросил, почему тот до сих пор стоит в одном полотенце, тогда как сам Бард уже оделся. Энди сморгнул, возвращаясь в реальность. Подумал, что с Бардом они одного роста и одинакового телосложения. Стивенс, правда, тяжелее на пару фунтов, но это не критично. Энди сцапал руку на своем плече, обхватил вокруг запястья, вжал тело Барда в шкафчики. Стивенс удивленно смотрел на Энди, совершенно не догоняя происходящее. Тестабургер задрал его футболку и натянул ее тому на голову. А следом поцеловал в губы через хлопковую ткань. С силой вжимался в лицо Стивенса, пока не услышал тяжелое дыхание под футболкой. Тому перестало хватать воздуха, но Энди он не отталкивал. Тот отпустил сам. Бард так и стоял с футболкой на голове, приходя в себя. Потом он лихорадочно подобрал свои вещи с пола раздевалки и вылетел прочь. Тестабургер сел на скамейку перед своим шкафчиком и уставился в пол, думая, что же сейчас делать. Все выходило крайне погано. Где-то в середине размышлений перед ним возникла Кайли Брофловски. Она разделась по пояс и смотрела на него с вызовом. Это было интересно. Энди знал, чем они занимались со Стэллой. Та сама ему рассказала, добавив, что не считает это изменой. Энди стало даже жаль Кайли. Вообще, его все устраивало. Главное, чтобы Марш не болтала об этом. Не хватало ему слухов про то, что его девчонка лесбуха, а значит, и с ним явно не все в порядке. Учитывая, что он не сумел себя сдержать и поцеловал Барда, реакция могла быть непредсказуемой. Нет, он хотел окончить школу в комфортной психологической обстановке и не бросать вызов обществу провинциального городишки. И вот Брофловски стояла перед ним. Пришла специально, чтобы потрахаться. Подловила, когда никого не будет и когда ее обожаемая Марш свалит на сборы болельщиц. Энди знал, что эта еврейка еще девственница. Перед глазами возник образ Барда с футболкой на башке. Энди подумал, какой же он все-таки урод. Ну ничего, сейчас он выебет эту жидовку и докажет себе, что настоящий мужик, а не какой-то там пидор… Бард не стал шарахаться от него, он просто старался не оставаться с ним наедине. Отношения стали прохладными. И кто знает, сколько бы это продолжалось, если бы дело не исправил святой алкоголь. Стивенс нажрался, пришел к Энди и просто обнял его. Они стояли посреди комнаты в объятиях друг друга, по радио заиграла Адель. Ну точно сцена из дебильной мелодрамы. Время было поздним, и в таком состоянии не стоило отправлять Стивенса домой, да и сам он не хотел уходить. Они просто лежали в одной постели, под одним одеялом и спали. Утром Бард, перед тем как вылезти в окно, чтоб не попасться на глаза родителям Энди, поцеловал его. Жадно. Воняло от него скверно. Но Энди плевал на такие мелочи, это было самое счастливое утро в его жизни. Дальше ничего не происходило. Они словно играли в игру, правил которой не могли понять. Стивенс по-прежнему таскал разных девок. Тестабургер все так же встречался с Марш. А когда они оставались вдвоем, то просто целовались как безумные и занимались взаимной дрочкой. В конце концов, Энди понял, что ему этого мало. Пусть Стивенс развлекается в школе, пока может. В колледже он ему таких вольностей не позволит. Ведь там уже не надо будет притворяться. Он притащил все емкости с алкоголем в дом. Достал из кладовой огромный пакет с красными пластиковыми стаканчиками, а Барда с Такарой было не видно. Энди решил не трепать себе нервы и не искать понятно для чего уединившуюся парочку. Энди принимал заказанные десять пицц у парня разносчика, когда довольная Блэк спустилась со второго этажа. Она надела куртку и просто ушла. Когда с приемкой пиццы было закончено, Тестабургер поднялся в комнату Стивенса. Постель была смята, на полу валялись два использованных гондона, завязанных узлом. Из ванной слышался плеск воды. Во рту у Энди стало кисло, в душу словно нассали кошки. Прежде он никогда не видел места любовных игрищ товарища. Лучше бы и дальше не видел. Неприятное зрелище. Он зашел в ванную комнату. Бард как раз выходил из душевой кабины. Довольный, голый и мокрый. Чертовски сексуальный. Энди опустился перед ним на колени, прижался щекой к твердым мышцам живота, потерся о жесткие светлые волосы, идущие к лобку. Он обдал жарким дыханием пупок, засунул в него кончик языка. Сверху раздался довольный стон. В подбородок уперся стояк. Тестабургер наклонил голову и обхватил влажную головку губами. Терпкий соленый вкус и густой запах мускуса оглушили его. Собственная эрекция начала доставлять дискомфорт. Он заглотил член Барда почти до самых яиц, расстегнул ширинку и принялся дрочить себе. Ощущения были нереальными. Когда Стивенс кончил и сполз по стенке, умещая свой голый зад рядом с Энди, то он был совершенно счастлив. Он обвил Энди руками, уткнулся ему в шею и принялся целовать, поднимаясь выше и добираясь наконец до губ. Руки Барда торопливо, с силой мяли тело Энди, остановились на полуспущенных джинсах, стянули их вместе с нижнем бельем. Стивенс стоял на коленях, закинув на одно плечо сведенные вместе ноги Тестабургера. Бард подался вперед, складывая друга пополам, его стояк коснулся чужих ягодиц. Стивенс укусил Энди за икру, потом переложил одну ногу на другое плечо и устроился между разведенных бедер. Бард снова наклонился и принялся жадно целовать партнера. Сам он с силой вжался в тело под ним и начал тереться эрегированным членом о стояк Энди, имитируя половой акт. Все закончилось слишком быстро. Потные, перепачканные спермой друг друга, они лежали на полу и улыбались как два дебила. Бард слез с Энди и улегся рядом, положив голову тому на плечо. «Люблю тебя», — прошептал Бард Стивенс. Снизу послышался звонок. Пришли первые гости, значит, самое время начать вечеринку.