***
На всю следующую неделю я удачно забыл о существовании этой мелкой. Спал на уроках, прогуливал их с Лексусом в мужском туалете, где мы, задымив всё помещение, разговаривали о будущем вечере и выпивке, или вовсе отлеживался дома. С памятью у меня туго, вот и забыл, в какой именно день была назначена контрольная по математике у Мираджейн, и надо же было идиоту припереться на этот несчастный урок. Каждый ученик напряженно думал, быстро писал и решал, и только мы с Лексусом сидели, лениво обводя взглядом помещение. Мираджейн ходила между рядами и пристально наблюдала за подозрительными личностями. Мысли у нас с Дреером были схожи. Как только сдадим пустые листы, нагоняй от Макарова обеспечен, а там и долгожданный звонок моей матери, которая явно не погладит за это по головке. Внезапно мне на парту приземлился сложенный лист бумаги, на который я уставился, словно на спасительный глоток воды, посреди пустыни. Лексус, нахмурившись, кивнул в спину МакГарден, которая заправив локон волнистых волос за ухо, чуть повернулась ко мне, слабо улыбнувшись. — Леви! — ее дёрнула за рукав блузки блондинка, не одобряя поступок подруги. Мы с Лексом переглянулись и развернули лист, принявшись увлеченно и аккуратно списывать ответы на задания. Как бы там ни было, эта мелочь может быть полезна… Со звонком мы сдали работы и, улыбаясь удаче, расслабленно выдохнули. В это время в класс влетело розоволосое чучело по имени Нацу Драгнил и устремилось к парте моей помощницы. Радостно улыбаясь, он поприветствовал мелочь и устремил взгляд на смутившуюся Хартфилию, которая в это время складывала учебники в сумку. — Люся, пойдем этим вечером куда-нибудь? — нетерпеливо спрашивает пришедший, а блондинка слабо улыбается ему в ответ. — Хочешь, и Леви возьмём? — добавляет он, дружелюбно смотря на синевласку. — Извини, Нацу, у меня дела! — весело отвечает она и подмигивает подруге. — Не гоже на свиданку брать подругу, — хитро добавляет она, заставляя Лексуса, стоящего рядом, с хрустом сжать кулаки и поспешно покинуть кабинет. Знаю я проблему этого горе-любовника — безответная, по его мнению, влюбленность в Хартфилию. Бесится из-за этой ничего не подозревающей бабы уже два года, заменяя ее тепло, теплом девушек похожих на нее. Синеволосая удивлённо провожает моего друга взглядом и непонимающе заглядывает в мои глаза. Коротко усмехаюсь и следую за ним, игнорируя мелочь, ибо я явно не обязан отвечать на ее вопросы, которых наверняка немало. Хотя, конечно, стоило предупредить, что Лексус может оставить на наивном дурачке Драгниле пару серьёзных увечий… Вот не понимаю я это чувство — любовь. Что это вообще за фрукт такой, с чем его едят? Не ядовит ли он? А то смотря на своего друга, всё больше убеждаюсь, что эта херня — та еще гадость. Заливать свою страсть и нетерпение, любовь и нежность — алкоголем и бабами, драками, гонками — это тяжело. Пусть Дреер и притворяется, что это дается ему легко, я то точно знаю, что у него на сердце. У него на сердце Люсьена Хартфилия. Следующий день особенно отличился от предыдущих. Нацу все еще ходил цел и невредим, в то время, как Дреер подыхал на последней парте от жуткого похмелья. Разило от него за километр, но некоторые настолько привыкли к этому, что даже не морщились при каждом вдохе. Блондинки впереди это, конечно, не касалось. Она пару раз оборачивалась, как-то обеспокоено смотря на моего друга, но упорно молчала, ожидая прихода МакГарден. Она вечно опаздывала, что меня забавляло. Причем нет бы просыпала, как мы с Лексом, нет, она попадала в жуткие передряги. Однажды я даже стал свидетелем. Первый урок был благополучно послан, я забежал в магазин за сигаретами и жвачкой, решил продлить себе путь через небольшой мостик с замечательным видом на мелкую речушку и, задержав взгляд чуть дольше, увидел у кустов на берегу синеволосую макушку. Девушек и парней с таким цветом волос маловато, и вот, ассоциация сама появилась — это точно была мелкая балда, которую я так окрестил про себя. Девчонка стояла, видимо, нервничая и что-то решая, а затем, мгновенно скинув ботинки и рюкзак, вытащив телефон из кармана, бросилась в воду. Я присвистнул, перегнулся через перила, и смотрел, как эта малявка плывёт к небольшому ящику, в котором возился чёрный комок шерсти. Поток был не сильный, но она промокла до нитки, находясь в холодной воде, и на секунду, мне стало её жалко — я перепрыгнул через перила моста на землю, подошёл к её скинутым вещам и оставил свою форму для физкультуры. В это время, завладев поклажей с мяукающим животным, синеволосая выбралась на сушу, во все глаза смотря на меня. — Здаров! — поднял руку, приветствуя её. Девушка невольно улыбнулась, опуская смущенный взгляд. — Не ожидал, что ты полезешь в воду… — Ну, это же котёнок, а я не могу пройти мимо… — до этого прижимая коробку к груди, она подошла поближе, показывая мне чёрного кота, с огромным шрамом на глазу, отчего я провёл параллель с Дреером. — Шрам у него. Не пугает? — заинтересованно прищурился, погладив мокрое животное, которое при этом жалкими глазёнками смотрело на меня. Пробирает аж. — А чего бояться? Он же не кидается, а внешность не главное, — бойко отзывается МакГарден, вручая мне в руки коробку. Принимается выжимать волосы, которые прилипают к её нежной жемчужной коже. Невольно я наблюдаю за тем, как пару капель с локонов скатывается по её коже вниз, прячась за рубашку. Сглатываю, поднимаю взгляд на девушку. — Действительно, — мне жарко, ещё это чёртово солнце палит, хотя, по-моему, синевласке холодно, вон, как дрожит. — Переоденься, я тебе форму оставлю, чтобы до дома дойти, хочешь, в школе предупрежу… — замираю, понимая, что и так щедро одарил эту дурёху. Хватит и этого. Видимо, она и сама понимает, что я очень разговорчив и доброжелателен, улыбается широко. — Короче, пошёл я, — ставлю на землю лёгкого кота и поворачиваюсь, чтобы уйти. — Гажил! — ее звонкий голос режет меня, заставляет сжаться. — Спасибо! — иду быстро, чуть ли не бегу, предпочитая задыхаться от бега, нежели от чувств, что переполняют меня. После этого случая мелочь вернула мне форму, чистую, выглаженную, с пачкой сигарет, как презент. Я целый день улыбался, как идиот, вызывая у Лексуса порцию смешков. — И кто это из нас влюблённый идиот? — лукаво улыбаясь, Дреер навалился на меня, обволакивая меня своим перегаром. Я поморщился, грубо пихнул его локтем и вздохнул, смотря на часы — девчонка опаздывала на двадцать минут. — Заткнись, блондинка, — внуку Макарова такое прозвище не пришлось по душе, но он смолчал, до конца урока продрыхнув на моей руке, используя конечность, как подушку. Я уже расстроился, что не увижу свою балду, завалился в буфет купить многострадальному другу воду и плюшку, как из-за моей спины выглянула маленькая синеволосая девчонка. Она, улыбаясь, прижалась к моей руке, перевесилась через неё заглядывая в меню, а я забыл, как дышать. Смотрел на неё, не отрываясь, и только балдел от того, что она рядом. В это время буфетчица нарушила мою идиллию, попросив добавить несколько монет, что не хватало. Я пошарил по карманам, ломано усмехаясь, отчего у той задёргался глаз, понимая, что кошелёк в портфеле снаружи, а протискиваться через толпу учеников было влом. В этот момент синеволосая положила на стойку недостающие деньги и сделала заказ себе, подмигивая мне. — Я тебе отдам, — глупо промычал, забирая купленное и проталкиваясь вперёд через толпу, чтобы освободить маленькой девушке дорогу. — Ой, да ничего, потом как-нибудь, — синеволосая улыбается, заправляя непослушный локон за ухо, смотря на меня снизу вверх одуряюще мило. Мне становится неуютно приятно, я киваю и позорно сбегаю к Лексусу, что наверняка тихо бормочет о том, что я опаздываю. Влетаю в полупустой класс, плюхаюсь на стул рядом с другом, вываливаю ему пищу и скорбно складываю руки на груди, пытаясь разобраться в себе. Что же это творится-то? Я что… Нет! Нет! Нет! И ещё раз нет! Никогда и ни за что я не влюблюсь в эту балду! Самовнушение совершенно не помогает, и я зарываюсь пальцами в длинную копну смоляных волос, ероша их. Черт, вот же влип. — Ты чего? — блондин смотрит с интересом, совершенно не догоняя, почему я так себя веду. А я и сам не понимаю. — Сердце болит. Так, знаешь, очень неприятно, ноет и ноет, а потом как пустится в пляс, когда я на неё посмотрю… — вздыхаю, роняя голову на руки, и прикрываю алые глаза, не желая смотреть на ошарашенного товарища. — Ты сейчас серьёзно это? — он кашлянул, видимо, крошки от булки попали не в то горло. — Да ну? Чтобы ты? Вау… Скоро конец света? — Дреер привычно загоготал, заставляя нескольких учеников сжаться. — Друг мой, мы попали. И я не сомневался в этом прекрасном констатирование факта. К слову, убедился я уже снова в этом на контрольной, опять незапланированной. Макгарден привычно перекинула мне бумажку, и на удивление Лексуса, Хартфилия сделала то же самое, потому что варианты на этот раз были разные. Друг долго буравил спину блондинки, пока она не развернулась к нему, видимо, почувствовав это. Парень попытался как можно лучше улыбнуться, вызывая у девушки ответную улыбку. А вот я медленно свирепел, потому что наглый Джет, который давно оказывал знаки внимания синеволосой однокласснице, попросил у неё списать… и боги, дала же ведь! Дала, улыбаясь. Это не осталось без внимания — Люси очередной раз посмотрела на неё с укором, видимо, рассматривая нас с Дреером немного иначе. Это было чертовски приятно, но все же осадок от этого у меня остался неприятный. И ладно бы на этом наш денёк подошёл к концу и более не блистал необычностью, нет же. Я отправил Дреера на крыльцо академии, а сам был в поисках мелкой, чтобы отдать ей необходимую сумму, что меня тяготила. В итоге, встретил запыхавшуюся Хартфилию, в глазах которой был испуг. Она буквально вцепилась в меня своими тонкими пальцами и поволокла на выход. — Да что такое, болельщица? — излюбленное прозвище этой блондинки, которое мы с Лексом долго для неё подбирали, ибо она частенько за всех переживала, подобно МакГарден. — Там… Лексус… Один! Против десяти! Он же плохо себя чувствовал! — она отпустила меня, и вот я уже сорвался с места, чтобы вовремя помочь своему другу. На моё удивление, Люси бежала следом, видимо, считая своей обязанностью вмешаться в эту перепалку. — Не лезь и никого не зови, мы сами. Выбежал на крыльцо академии, чтобы затем рвануть со всех ног на задний двор, где обычно и происходили стычки между парнями, вдали от глаз Макарова и учителей, благо окна кабинетов сюда не выходили, что на удивление. Как будто специально. Дерущихся я заметил сразу же. Дреер неплохо держался, несмотря на ноющую голову и слабость во всем теле. Он ловко уходил от ударов подлых учеников, что двинулись всей гурьбой на одного. Пришлось с разбегу одного вывести из строя ногой, чтобы встать к блондину спиной, прикрывая. Он сплюнул кровь, вытер губы и страшно ухмыльнулся. — Погнали, Гаж! Больше выпивки и движа мы любили хорошие драки. Вот и сейчас, я с удовольствием разукрашивал физиономии, не боясь, что кому-то не поздоровится. Все до банальности было понятно — Дреер приударил за девушкой одного из нападающих, провёл с ней замечательную ночь, а потом испарился без обязательств. Было, плавали. Крики, звук глухих ударов о землю, мат и дикая возня не испугали Хартфилию, она во все глаза смотрела на нас и не могла скрыть своего восторженного блеска в глазах. Ещё бы, Лексус забыл про боль во всём теле и красовался, вызывая её вздохи. Кому-то Дреер выбил зубы, я одному точно сломал руку, уже несколько корчились на земле, проклиная нас с другом. На меня навалились вдвоём, и пока я отвлёкся, один из них откуда-то вытащил деревянную биту, приближаясь к Лексу. Во мне все похолодело от осознания, что должно произойти. Я уже оттолкнул противников и спешил на помощь блондину, когда парень уже замахнулся для удара, но меня опередила Люси. Она храбро кинулась к учащемуся, стискивая своими руками его за талию и оттаскивая от медленно оборачивающегося на крик девушки внука Макарова. К сожалению, остановить замах у блондинки не вышло, и противник все же вмазал Лексу по голове, но не так критично, как это было в начале действа. Мой товарищ лишь покачнулся, но устоял, смотря через залитый кровью глаз на испуганную Люси, что уже точно не сдерживала своих слёз. Его взгляд был столь диким и убийственным, что та поняла, что нужно отойти и ловко выбралась из кутерьмы, давая возможность блондину с хорошего размаха вломить ударившему. Тот сразу упал, впрочем, и Лексус за ним. Дело было за малым, я вырубил остальных и подскочил к лежащему Дрееру вместе с блондинкой. — Так, не реви, все с ним нормально. Ты тоже молодец, уважаю, блондинка… Сейчас будешь помогать, — я взвалил тяжёлого друга на плечо и указал ей кивком головы на лазарет. Девушка ловко открывала двери, отваживала любопытных личностей, помогла уложить на расправленную постель внука Макарова, которому с какого-то перепуга стало все известно и он примчался вместе с Полюшкой — царицей больничного блока академии. Сварливая старуха, но своё дело знает — грамотно и быстро оказала первую помощь, привлекая бойкую Хартфилию, что попутно отвечала на вопросы старика. — Ой, Люсичка, ну, как хорошо, что ты оказалась вместе с этими балбесами. Может быть, внук за ум возьмётся! — привычно для всех лепетал директор академии, сидя на стульчике около внука. Идиллия мать его. Это ещё надо поспорить, возьмётся ли он. — Да я, собственно говоря, случайно, — неловко улыбаясь, Люси тоже села около друга, пока старик ушёл вместе со сварливой Полюшкой вон, наказав отдыхать. Вот это да, мы умеем. Хартфилия вздохнула, безумно нежно посмотрела на Дреера, погладила его по перебинтованной голове и улыбнулась мне, таким образом, говоря, наверняка, что все будет хорошо. Что ж, я не сомневался. В это время парень на койке тяжело вздохнул, заставляя болельщицу отдёрнуть от него руку. На очередной глубокий вздох, Лекс раскрыл покрасневшие глаза и вцепился в девушку своим пожирающим взглядом, отчего у той поползли мурашки. — Как дела? — робко спросила Хартфилия, нерешительно улыбаясь. Лицо Лексуса вытянулось. — Жив! — бойко ответил он, оскаливаясь через боль. Ответ, видимо, устроил Люси, и она кивком головы, показала, что теперь совершенно спокойна. — После такой жуткой переделки, думал, что сдохну… Так нажраться и потерять бдительность — было моей ошибкой. А ты хороша, — после этих слов Хартфилия засмущалась. — А ты пьёшь, блондинка? — на его вопрос та поморщилась, видимо, от прозвища из-за своего цвета волос. — Допустим. — уклончиво ответила Люси, давая тем самым моему другу такую огромную надежду на продолжение разговора, что даже я был не прочь подключиться, но стойко взял на себя роль столба, которому плевать на все и вся. Парк в окне академической больничной палаты был безумно «интересным». — Может, выпьем как-нибудь? — теперь уже пришёл черёд девушки удивляться. Она засмеялась, немного наклонилась к блондину и, поправив отклеившийся пластырь с его разодранной брови, произнесла: — С огромным удовольствием. — Отлично. У-у-у… Ну меня и приложили. Гажил, отлично справились, за это и выпьем, да? — я громко хохотнул на его слова, широко улыбаясь. Действительно, за это было бы неплохо нажраться. — С меня выпивка, а для тебя подарочек, Люси, — он произнес ее имя с особенной интонацией, вгоняя ту в ещё большее смущение. — Спасибо, — блондинка с карими глазами встрепенулась, заулыбалась широко, закивала головой и вскочила с места. — Меня Леви ждет, пойду. Поправляйся, — девушка окидывает нас взглядом и скрывается за дверью. — Блин, я не думал, что все так случится, — Лекс устало прикрывает глаза, но я уверен, он счастлив. — Как думаешь, если я предложу ей встречаться, она согласится? — Ну, чем чёрт не шутит, рискни, друг…***
С тех пор моему покою настал конец. Эта истеричная блондинка в лице моего товарища выносила мозг насчёт подарка для своей обожаемой пассии. Я уже готов был подойти и спросить напрямую, но помощь пришла негаданно-нежданно от синеволосой балды, что подкараулила нас на нашей точке. Мы привычно закурили, давя в себе удивление, девчонка же с улыбкой протянула листок Дрееру. — Здесь все, что любит Люси, вплоть до мест времяпрепровождения, еды. Её интересы, тайные желания и так далее. В общем, удачи, Лексус. — Так, придержи-ка коней, МакГарден, — Дреер смерил её подозрительным взглядом. — К чему такая щедрость? Ты на меня всегда косо смотрела. — Ну, а ты давно смотрел на Люси. Влюблённо так, как мой Лили на еду… Кот точнее, — почему-то это сравнение вызвало у меня смех. — Почему-то я чувствую, что ты не причинишь ей боли. Хороший ты. Сильный, да и не дурак, наверное, — это она уже неуверенно закусила губу, рассматривая друга. — А вообще, к тебе она тоже неравнодушна, так что всё схвачено, — нужно было видеть лицо Дреера, до ужаса глупое и радостное, так что теперь к моему смеху присоединился смех синеволосой. — Вот, а ты тут переживал, на мозги мне капал, — довольно ухмыльнувшись, протянул руку в сторону девчонки и потрепал ее волосы, отчего оранжевая лента, которой она перехватывала короткую чёлку, съехала. Возмущения или недовольства с её стороны не последовало. — Тогда я это, пойду… — Лексус затушил сигарету, которую даже не докурил, и я очередной раз пораженно посмотрел на спину удаляющегося. Вот тебе дела. Любовные. — Люси у входа, домой собиралась! — крикнула ему вслед МакГарден. — Значит, Лили? — разговор нужно было как-то начинать, а ничего другого на ум мне не пришло. — Да, Лили. Он очень красивый и покладистый. Ласковый, и ещё знаешь что? На тебя чем-то похож. Такой же черный, улыбчивый, — я представил себе этот комок шерсти и собрался уж обидеться, но мелкая исправилась. — В смысле милый он. — Тогда ладно. Всю остальную неделю я наблюдал за счастливыми блондинами и думал о том, что жутко одинок. После уроков друг провожал эту прекрасную девушку до дома, таскал её сумки и светился, как лампочка. Остановился он на замечательном слове «друг», хотя, как известно, это его не устраивало, но куда спешить? Сегодня, как назло, парочка ушла раньше, успев наверняка домой и не попав под проливной дождь, а я вот понуро смотрел на тёмные грозовые тучи и вздыхал. Перспектива промокнуть до нитки не радовала. Рядом остановилась МакГарден, удивлённо оглядела огромные лужи и почему-то улыбнулась. День был короткий, учеников оставалось в школе мало, и что могло её задержать, не знаю, но почему-то от осознания, что мы стоим под навесом только одни, мне было приятно. Я хмуро косился на её восторженную улыбку и старался отвлечься. Достал пачку сигарет, прикурил, протянул ей, понимая, что она откажется, но не тут-то было. Эта мелочь, достала ноготками белую трубочку, придирчиво рассмотрела её, засунула в рот и выжидательно уставилась на меня. Ничего не оставалось, я поднёс к кончику сигареты зажигалку, защищая огонь ладонью от ветра, и во все глаза смотрел, как эта дурёха пытается сделать затяжку. Секунда, и она закашлялась, зажмуривая карие глаза. — Как ты куришь, та ещё гадость… — синеволосая поморщилась, посмотрев на меня слезящимися глазами, а я замер, смотря на неё, гадая о причине её интереса. — Ну, это сначала так, с непривычки неприятно. Знаю, что, то ещё дерьмо, но потом расслабляет, — с трудом отрываю от нее взгляд. — Делай затяжку не такую глубокую и пойдёт, а вообще, маленьким девочкам курить ещё рано, как только сигареты продали? — Мне есть восемнадцать, — буркает мелкая балда и опускает взгляд вниз. Я лишь усмехаюсь, смотря, как в лужах лопаются пузыри от стремительно падающих каплей дождя. Синевласка через минуту поднимает голову, смотря, как с крыши летят брызги. Раздался оглушающий рокот и гром, от которого она, с удовольствием зажмурившись, вздрогнула. Я снова завис, скосив взгляд на эту странную девчонку. Моё сердце очередной раз пропустило несколько ударов, а затем забилось о грудную клетку с новой силой. Я поморщился, приложив широкую ладонь к груди, чтобы глубоко вдохнуть запах дыма и свежести. МакГарден снова попробовала затянуться, сжимая бледными пальцами фильтр. На этот раз вышло лучше, и она выпустила изо рта клуб дыма, с удивлением смотря за витиеватостью синего дыма. Он причудливо танцевал у неё над головой, и последовав примеру своей мелкой, я тоже смотрел на это. — Красиво, — она выдохнула эти слова, переводя свой взгляд на меня. — Да, — заторможено сообщил ей, понимая, что красивый здесь явно не дым от сигарет, а красивая она. — У меня зонтик есть, — сообщает мне девчонка, зажимая губами сигарету, а я почему-то разочарованно смотрю, как она достаёт его из сумки. Я не хочу, чтобы она сейчас уходила. — Пошли, — она раскрывает его и протягивает мне руку, уже стоя под потоком ливня, надёжно скрытая широким пологом зонта. Я делаю шаг вперёд, откидывая окурок сигареты, забираю из её пальцев сумку, а заодно и сигарету, потому что негоже ей курить, и беру зонт в свою руку, подставляя ей, чтобы взяться. Синеволосая улыбается, обхватывает ладошкой мою сильную руку, обтянутую кожанкой, и идёт, шлёпая босоножками по лужам. Я-то в берцах, мне ничего, а вот у этой бестолочи все ноги промокли мгновенно. — Заболеть хочешь? — Нет, просто люблю я это дело, да и тем более тут нет возможности не идти по сплошным лужам, — она замолкает, а потом вдруг задаёт вопрос, выбивающий у меня воздух из лёгких. — Волнуешься? — С чего ты взяла? Чтобы я? За кого-то волновался? — нахмурившись, сжимаю рукоятку зонтика, выдыхая сизый дым. Черт, неужели это было заметно? — Ну, ладно. Я всего лишь спросила, — МакГарден поджимает губы, смотрит на дорогу, что застилает пелена дождя. — В какую тебе сторону? Естественно, первым делом я отвёл эту бестолочь домой, хорошо ещё, идти оказалось не так долго. Наказал ей принять горячую ванну и завалиться спать, наплевав на все уроки. Не думаю, что насчёт уроков она послушается, но вот первое обещала выполнить. Оставив мне зонтик, она взбежала по ступенькам подъезда и испарилась за железной дверью, махнув на прощание ладошкой. Почему-то настроение моё с её уходом стало ниже плинтуса. Ожидаемо она заболела. Поднялась температура и девчонка осталась дома, читая книги. Как оказалось, у неё не квартира, а самая настоящая библиотека, по рассказам Хартфилии. Блондинке вообще без подруги было скучно. На уроках она то и дело косилась на пустующий стул рядом с собой и вздыхала, лениво записывая лекции учителей. Даже Дреер не мог развеселить свою предполагаемую девушку, лишь бессильно сжимал кулаки, а я раздумывал: навестить ли мне мелкую или забить на это дело огромный и ржавый гвоздь. Судьба была благосклонна, и вот парочку учителей попросили добровольца, для того, чтобы отнести синеволосой материал для учёбы. Не соображая, что делаю, я поднял руку быстрее, чем Хартфилия. Блондин рядом со мной хлопнул ладонью по плечу, одобряя поступок, а я мысленно едко матюкнулся. Приплыли. Её телефон дала мне болельщица, причём с такой милой улыбкой, что я невольно пожалел о том, что согласился. Появился вопрос, что взять, ведь не идти же в гости с пустыми руками. Здесь снова подсобила Люси, посоветовав взять что-то из печенья и фруктов, которые МакГарден обожала уплетать за чтением. Перед тем как идти к мелкой, мне все же пришлось заскочить к Хартфилии. Недавно болеющая давала ей интересную книгу для прочтения, и ее тоже нужно было вернуть. Так вот, стоя у ворот огромного особняка Сердоболиев, я невольно присвистнул. Лексуса эта роскошь не удивила, видимо, уже в первое посещение этой сказки он уронил свою челюсть. Девушка пригласила нас войти, угостила чашечкой кофе, принесла книгу и парочку гостинцев для подруги. — Ну, а с родителями уже знаком? — спросил я у Дреера, пока блондинка суетилась на кухне. — Ты прямо быка за рога берёшь, друг, — рассмеялся Дреер. — У нас, оказывается, родаки знакомы. Дед её отца хорошо знает, так что это без проблем. Нет, он, конечно, смотрит иногда сурово, но вроде не возражает, да и меня бы это особенно не остановило. — А у мелкой родители дома? — почему-то первый вопрос, который меня серьёзно волновал, так это этот. Вошедшая Люси как-то нехорошо нахмурилась. — Нет, Леви одна живёт очень давно. У неё тётя вместо родителей, те погибли, когда она была маленькая, как у меня с мамой вышло, — отвечает девушка, усаживаясь рядом с Дреером. К ней на колени сразу же прыгнул синий кот. — Помнишь, его машина сбила? А Леви ему помогла… Вон теперь, какой красавец — Хеппи зовут, счастье. — А, вот оно как, — почесав макушку, с надеждой посмотрел на блондинку. — Ну, это я к чему… Не все люди любят парней с кучей пирсинга. Отталкивает это, вот и переживал… Точнее, просто осведомился, — поправил я себя, не желая выдавать волнения. — Ага, как же, вон какие слова вспомнил, — Лексус довольно зубоскалил, и если бы мы не были дома у Хартфилии, я бы ему вмазал. — Короче, спасибо за гостеприимство, пошёл я. В портфеле у меня лежало много чего для этой мелкой. Зонт, книги, мелочи от Люси, печенье и апельсины. Печенье вообще, какое-то особенное было, с воздушной прослойкой и шоколадом, по словам продавца — очень вкусное. Сладкое я никогда не любил, поэтому предпочёл взять себе пиво с сухариками. Замечательный набор парня-романтика, идущего домой к девушке, которая ему нравится. Почему-то эти мысли вызывали у меня жуткий смех, и я не сдерживался, гогоча на всю улицу. В общем, удивление на её лице стоило того. Она была в пижаме, немного лохматая, без своей ленты в волосах, в очках, поражённая моим видом до безобразия. Не ожидала, сразу видно. Я лишь стоял и улыбался, ну, пытался, зная себя. — Гажил? — видимо, девчонка вспомнила, в каком виде вышла меня встречать и смутилась, пропуская меня во внутрь своей квартиры. — Чувствуй себя как дома. — Ещё бы, я тут тебе подарки принёс, — я вошёл, скинул одежду и обувь, по-хозяйски осмотрел эту сплошную библиотеку и хмыкнул. Действительно, помешанная на своих книгах. На столе в гостиной было пусто, поэтому я выложил из портфеля все, что было нужно и выжидательно уставился на синеволосую. — Апельсины? Как ты узнал, что они мои любимые? — она заулыбалась, подскочила, схватила фрукты и унеслась на кухню, чтобы почистить их. — Тебе чай или кофе? — Да я, в общем-то, и не знал. Наугад, — сказал ей вдогонку. — Не, у меня пиво, кофе я у Хартфилии выпил. — Может быть, ты есть хочешь? Первоначально, серьёзно, я не хотел у нее оставаться надолго. Выпил бы пиво, отдал все, что нужно и свалил бы восвояси, но не тут то было. Она так вкусно готовила, что я не смог подняться со стула на кухне, к которому был прикован её супом, ароматным мясом и в конечном убивающем итоге — пирогом. Потом началось нечто невообразимое, я сел рядом с ней на небольшой диванчик и слушал ее чтение вслух, размеренно попивая уже тёплое пиво, понимая, что уходить я совершенно не хочу. Рука самостоятельно поглаживала свернувшийся тёмный комок на коленях. Лили действительно был очень ласковым котом. А в это время закат уже бил в окна своими алыми всполохами, заставляя мой взгляд отводить в сторону МакГарден, которая с улыбкой вгрызалась в сочные апельсины, млея от кисло-сладкого вкуса. Мне было уютно, хорошо с этой мелочью, о чем, конечно же, я ей не сказал. — Черт, ну я и влип, — она подняла на меня вопросительный взгляд, видимо, не понимая смысл сказанной фразы. — Да забей, это так. Ерунда.***
Зря я назвал тогда это ерундой, честное слово зря. После своего прекрасного выздоровления все вернулось на круги своя. Она давала списывать, занимала деньги, помогала с уборкой, домашкой и другой ерундой, но не только мне, а абсолютно всем. Эта бестолочь помогала без разбору, зачастую не слыша слов благодарности, а меня это жутко бесило. Я-то уж наивно решил, что стал для этой мелочи особенным. Особенным… Тем человеком, которому она улыбается, заправив локон волос за ухо, на шутки которого заливисто смеётся. Настроения никакого не было. Я лениво обводил взглядом класс, смотрел на серьёзного Дреера, что вот уже как час сидел молча, что для него удивительно. — Ты чего? — слабо толкнул его, отчего тот вздрогнул и посмотрел на меня. — Да вот, думаю. Решился я, в общем… Смотри, — Дреер протянул мне сжатый до этого в кулаке кулон, очень причудливый. Странный знак, в виде феи, что отдалённо напоминал символ нашей академии. — Это подарок, для Люси. — Не хило ты, Лекс, — я усмехнулся, смотря на его взволнованное лицо, чего до этого ни разу на моей памяти не было. — Слушай, надо бы прорепетировать, пошли после уроков на точку, а? — ну как тут отказать другу? Довольные решением мы пришли, сразу же закурили, и с сигаретами в зубах принялись сочинять нечто похоже на признание. Сначала получалось не ахти, точнее, совершенно не получалось, потому что в мозгах у внука Макарова никак не укладывался образ хрупкой блондинки вместо огромного патлатого меня. Он то и дело сбивался. — Так, еще раз. Люси, я давно хотел тебе признаться в своих чувствах, поэтому вот… — блондин раскрыл ладонь, с надеждой смотря на меня. Я сплюнул, покачал головой. — Надо что-то хорошее придумать. Ну, опиши там все ее прелести, что ли. — Это третий размер и офигенное тело? Не, надо что-то про её ум сказать! — мозговой штурм продолжался уже около тридцати минут. Я предложил поискать в интернете самые интересные варианты, и был послан далеко и с чувством. Видите ли, ему нужна фантазия и отсебятина, чёрт возьми. — Спой серенаду, — в итоге предложил я. — Ты мой голос слышал? Смеёшься, что ли? Таким макаром она будет с Драгнилом встречаться, а не со мной. — Ты всё жутко усложняешь, как будто у тебя баб было мало, — недовольно снова закуриваю, облокачиваясь о стену. — Она особенная, Гаж. Такая милая, маленькая, светлая… — я кашляю, во все глаза смотря за спину Дреера, но тот не замечает, воодушевлённо махая рукой. — Я когда на неё смотрю, думаю о том, что ей не встречаться надо предлагать, а под венец звать. Да она самая идеальная из всех, кого я только встречал! Ты её улыбку видел? Да когда она другим улыбается, я её закрыть от всех хочу, боюсь, что моё сокровище украдут… А то я не вижу, как на неё парни смотрят, но смотрят-то они на её мордашку, фигуру, а я глубже хочу заглянуть, потому что она не барби пустоголовая, а моя болельщица… — Твоя, — коротко ему отвечают и порывисто обхватывают тонкими ручками со спины, обнимая. Дреер замирает, шокировано смотря на меня. Я еле сдерживаю удовлетворённую ухмылку, понимая, что мой громкий смех может нарушить идиллию момента, который точно должен навсегда отпечататься в памяти влюблённых блондинов. Лекс уже развернулся к Хартфилии, обнимая её своими огромными накаченными руками, будто действительно защищая от всего мира. Подобное сравнение вызвало во мне недоверие, ведь от всего мира спастись невозможно, но, вспомнив оскал друга при драке, успокоился. Да, от всего мира не выйдет, как это глупо звучит, но защитить богатую девушку у него точно выйдет. В этом не нужно сомневаться. Последовал поцелуй, который у подруги мелкой был первой, а у блондина слишком ожидаемый, я не стал им мешать и сразу же ретировался с места объяснения, пропуская момент вручения счастливой Люси красивого кулона. Может оно и к лучшему, в такие моменты чужие глаза не нужны, пусть эти глаза и лучших друзей. В общем, на душе моей было гадко. Нет, я был очень рад за своего товарища, но вместе с тем понимал, что впредь ни о каких мощных гулянках не может быть и речи. Дреер был моим самым настоящим близким другом, а проворачивать подобное с кем-то другим я не желал. Не знаю, каким образом ноги притащили меня к дому мелкой, но очнулся я уже тогда, когда нажал на звонок. Убегать прямо из-под дверей было глупо. Она не заставила себя ждать, открывая. — Привет, — с улыбкой синеволосая облокотилась на косяк, Лили, урча, терся у ее ног, приветливо мне подмигивая. — Здаров, — я хмуро осмотрел ее, почему-то злясь. Зачем притащился то? Вот угораздило же… — Пройдёшь? Или так и будешь стоять на пороге? Хочешь, сюда же вынесу пирог? — от упоминания о еде, мой желудок протестующе заурчал, выдавая меня с ног до головы. Предатель. Я же не хотел ей показывать своей заинтересованности. Мелкая балда засмеялась, буквально затаскивая меня в квартиру и захлопывая дверь. — Пирог так пирог, раз уж ты приготовила… — и правда, чего это я взбесился? Подумаешь, у друга есть девушка, а у тебя её нет. Подумаешь, у него шуры-муры и все взаимно, а ты сидишь, жрёшь мрачно пирог с яблоками и запиваешь это все чаем, пока приготовившая это девушка, смущаясь, выжидательно смотрит, ожидая вердикта. Подумаешь, что ты влюблён в эту мелочь и боишься, что тебя будут воспринимать, как всех остальных, которым она безвозмедно помогает. Подумаешь, ты растерян и не знаешь, как поступить… — Вкусно? — с надеждой спрашивает она. — Вкусно. Правда, очень, — я проглатываю ком в горле вместе с пирогом. Чувствую, как от напряжения играют желваки, а взгляд синеволосой напротив теплеет. Я молча доедаю, отвожу взгляд от пытливых карих и поднимаюсь с места. — Где можно покурить? — Балкон к твоим услугам, — девчонка поднимается, складывает посуду в раковину и идёт за мной по пятам. Я пытаюсь взять себя в руки. Пальцы немного подрагивают от волнения, чуть не выронил сигарету, когда доставал из пачки. МакГарден лишь молча протянула руку и тоже вытащила для себя, не смотря на мой удивленный взгляд. Так и не понял причину столь странного поведения, даже рассказав Дрееру, не добился от него пояснений, хотя Хартфилия как-то обмолвилась, что мелкая на дух не переносит сигаретный дым. — Зачем ты это делаешь? — руки поднимаются, огонь вспыхивает у её лица, отражаясь в спокойных карих глазах, кончик сигареты начинает медленно тлеть. — Курю? — заторможено киваю, во все глаза смотря на улыбающуюся мелкую. — Потому что я хочу понравиться тебе. Как думаешь, почему Люси согласилась выпить с Лексусом? Она совершенно не любит алкоголь, ей от него плохо, но она знала, что согласие придётся ему по душе. Молча, я отбираю сигарету из пальцев МакГарден, давая сделать затяжку и целую её мягкие губы, с ощутимым привкусом горечи моих любимых сигарет.***
— МакГарден! Ты опять опоздала! — грозная Мираджейн, как всегда, заорала на весь кабинет, заставляя учеников вжаться в спинки стульев, но не блондинов, что заулыбалась при появлении мелкой. — Что на этот раз? Ты спасла мир? Мы обязаны тебе своими жизнями? — Нет, я просто проспала… — девушка улыбается, а я встаю сзади неё, всем своим видом показывая, кто был причиной её очередного внепланового, но столь необычного опоздания. — Ну, наконец-то опоздания дельные, а то я уже не знала, что с вами делать! Ещё бы за ум взялись! — всплеснула руками беловолосая, под наш дружный смех с парой блондинов, которая уже ожидала нас за партой.