Пошлые прошлые жизни

Он тихо мирно спал, а за окном барабанил теплый летний дождь. Все небо над Нью-Йорком, от края до края, было затянуто серыми тучами, иногда сверкали молнии, и после дикий гулкий раскат грома пролетал над мегаполисом, но город, даже в такую серую, унылую и дождливую погоду, кипел и бурлил своей жизнью. Кто-то спешил на работу, а кто-то просто прогуливался по улицам «Большого яблока». С первого этажа из пекарни доносился запах свежей выпечки и гомон покупателей, с улицы был слышен гул от проезжающих мимо машин, а с соседнего перекрестка звук клаксонов и ругань водителей, стоящих в утренней пробке. Донателло крепко спал, несмотря на то, что было уже девять часов утра, и несмотря на то, что ему уже как полчаса назад нужно было быть на работе, кажется даже, что ничто во всем мире не сможет потревожить крепкий сон этого парня. Будильник уже давно затих, а телефон был потерян еще вчера, и погода за окном лишь делала сон крепче. Парню грезился вчерашний вечер и сегодняшняя ночь. Он прокручивал все эти события во сне, словно киноленту, снова и снова, не желая расставаться с вожделенными воспоминаниями. Прокручивал то, как оказался вчера в ночном клубе, (несмотря на то, что терпеть не может подобные заведения) то, как выпил несколько коктейлей, как увидел одного своего знакомого (парня, со странным именем Раф, оказавшегося, как выяснилось, ночным стритрейсером). Прокручивал во сне воспоминания о том, как в пьяном сознании что-то щелкнуло, а затем закипело, зашипело и затрещало, как проскочила шальная мысль, что Раф чертовски крут, красив и сексуален. Эта мысль вчера показалась для Дона сначала дикой, а после, когда тот запьянел еще сильнее, вполне даже интересной и стоящей. И тогда, согласившись с самим собой, Дон решил как-то действовать. Кто бы мог подумать, что простой совет на работе о том, что иногда нужно отдыхать и расслабляться, совет сходить в бар или клуб, чтобы развеяться, обернулся для Донни такой неожиданностью? Парень и сам не знал, что его ждет, когда проходил мимо этого клуба, но знал лишь то, что это ближайшее подобное заведение от его дома, остальное его мало интересовало. И снова Дону снились страстные поцелуи Рафа: в губы, в шею, в ключицы; снилось, как властно и жадно тот держал его за задницу, как в бешеных порывах страсти и похоти они вдвоем влетели в кабинку туалета, как полетела долой одежда, оголяя такие желанные для каждого из них тела. Как Раф подхватил Донни на руки, придерживая за бедра, а сам Дон скрестил ноги у Рафа за спиной, прижимаясь плотнее, боясь, что это все сон, и стоит только слегка ослабить хватку, как все исчезнет, рассыплется в пыль. Снился их страстный и грязный секс в туалете: Дон плотнее жался к разгоряченному телу Рафа, обнимал руками его мускулистую шею, просил большего. Просил, не стесняясь и не брезгуя, даже не просил, буквально молил, шепча со стонами это Рафу на ухо, быстро и рвано. Больше поцелуев, больше секса, больше ощущений, больше Рафа. Разгоряченные тела, стоны, вскрики, приглушенный шум музыки, рваное дыхание у обоих и биение сердца одно на двоих. Танец двух тел, двух душ и двух сердец, да такой бешеный и жгучий, что терялся рассудок, и ускользало сознание от этой эйфории. Парень спал и метался во сне по кровати, простынь была скомкана, подушка с одеялом уже давно валялись на полу. Дону жарко. Жарко от воспоминаний, от сна, от желания. Что-то подобное было для него в новинку, он грезил во сне, хотел продлить эту ночь. И вот они уже оба на исходе своих сил: слишком горячо, слишком хорошо, но слишком мало. Сил сдерживаться больше не было, и Дон кончил с громким стоном, пачкая торс своего партнера. Оргазм накрыл его, словно взрывной волной. И через некоторое время, немного придя в себя, парень ощутил, как из него вытекает сперма Рафа. Тот же, в свою очередь, тяжело дышал прямо в шею Дона и с трудом стоял на ногах, вынужденный держать как себя, так и своего партнера, который висел на нем и пытался окончательно прийти в себя. От подобных воспоминаний, Дон снова кончает, но уже наяву, настолько он был возбужден своими видениями во сне. И все, чего он хотел бы наутро, когда проснется, так это увидеть в постели возле себя Рафа, больше ему ничего не нужно. Он хотел бы видеть его возле себя всегда. Дон не очень хорошо помнил, как попал домой, лишь смутные обрывки воспоминаний всплывали в его сне: гулкий рев двигателя, свист ветра, бешеная скорость, а после он уже дома. Кто-то привез его домой и уложил спать. Дон надеялся, что это был Раф, ну а кто же еще это мог сделать? И через несколько часов Дон проснулся; в квартире, которую он снимал, никого кроме него не было. От этого на душе заскребли кошки. Понимание, что это был секс лишь на одну ночь, омрачало все, а ведь он хотел большего, хотел еще такого же безбашенного секса с Рафом. Подобных эмоций Дон никогда не ощущал, даже когда у него была девушка, все было совсем не то. Она, кстати говоря, бросила его около года назад и ушла к какому-то малоизвестному хоккеисту. Найдя пачку сигарет, Дон взял оттуда одну и закурил. Подобное он позволял себе в редких случаях, например, как этот. Все тело ныло, а особенно нижняя его часть, но это была приятная боль, которая нравилась парню. С сигаретой в зубах он заварил себе крепкий черный кофе и уселся за стол. Стоило ему только отхлебнуть первый глоток и стряхнуть пепел в пепельницу, как в дверь постучали. Поднявшись не без труда со стула и потушив сигарету, Дон подошел и открыл дверь. Он растерялся, увидев стоящего на пороге пацаненка, который, стоило открыть шире дверь, сунул Дону записку в руку и убежал. В записке были номер телефона и корявая подпись рядом, которая гласила: "Раф".