Наш маленький секрет - 2. Выпускница.

Выпускной. Жаркий июньский вечер, душно, оглушающе громко и по идее весело, но не мне. Платье прилипает к вспотевшим бёдрам. Корсет противно сдавливает рёбра и грудь. Во рту пересохло, последний бокал шампанского был явно лишним. Столько ажиотажа вокруг этого дня, столько приготовлений. А в итоге — скука смертная. В центре огромного зала под куполообразным потолком с кучей шаров и разноцветных ламп танцуют те, с кем я провела одиннадцать лет своей жизни. Двигаюсь пьяно, расслабленно, со скучающим выражением лица, двигаюсь потому, что все так делают, а не из-за того, что мне это нужно. Вижу лица зарёванных и пьяных одноклассников и чётко понимаю то, что мне не жаль, что всё закончилось, что нет слёз грусти, нет печали, ничего нет. Часть меня рада тому, что мне, наконец, восемнадцать, школа позади, а впереди взрослая жизнь со взрослыми проблемами, желанными. Ищу глазами в толпе брата, он обещал прийти, но его нет. Почему? И пусть мы не общались последние два года после того случая, лишь по праздникам. Вежливо и отстранённо. Но он обещал здесь появиться… Хмурюсь, понимаю, что не имею никакого права его упрекать или винить, он сорвался — я отдалась, но капля обиды плескалась во мне эти два года, навязчиво, сводя с ума. Он делал вид, что ничего и не было, что всё, что случилось, — стечение обстоятельств, ошибка. А я хотела его. Невыносимо… до одури, искусывая губы и смаргивая слёзы в подушку по ночам. Я помнила всё, что произошло, и хотела повторить… Дрожащей рукой по кнопкам, ногти соскальзывают, я психую, но набираю номер упрямо. Такси, жёлтое, грязное, провонявшее табаком и дёшевой «пахучкой». Залезаю, сразу же говорю адрес и, откинувшись на неудобном сидении, закуриваю. Ковыряю заусенец на пальце нервно, вспоминаю, что Марк ненавидит, когда я курю, резко выбрасываю сигарету. Мятная жвачка во рту, пара капель духов на запястья и шею. Мазок кисточкой с блеском по губам. Взгляд в зеркало… Хороша, только глаза чуть мутные, пьяные, с диковатым блеском. Румянец не заметен на загорелой коже щёк. Он ведь не прогонит, правда? Оплатив, выскальзываю из машины. Ноги ватные, сердце трепещет, пихается в рёбра. Нервничаю. Зачем приехала, дура… Он не поймёт, может, он вообще забыл? Прочь мысли, прочь. Поздно уже бить панику, поздно сматывать удочки, ведь я позвонила в дверь. Переминаюсь с ноги на ногу, тереблю клатч в руках. — Хэй, ты чего здесь? — улыбчивый и такой родной. Что бы ни случилось между нами, оно не изменит моего щемящего чувства привязанности к тебе. Никогда… та ночь заставила наши души срастись, как сиамских близнецов. — Можно? — спрашиваю разрешения войти, смотришь подозрительно. Взлохмачиваешь влажные волосы рукой. Только из душа? От этой мысли внутренности стягивает в тугой узел. — Глупый вопрос, Ариш, — отходишь от двери, пропуская, идёшь следом. — Что-то случилось? Случилось… Хочу тебя, сил нет моих, хочу так, что выть охота. Но я слишком труслива, чтобы сказать это вслух, боюсь твоего непонимания. Молчу, глупо хлопая длинными ресницами. Чувствую, как кровь приливает к лицу. От одного твоего взгляда на меня, пусть и мимолётного, ласкающая тёплая волна по телу. Смотри… смотри ещё, пожалуйста. — Я скучала. Ты стал пропадать… мы, э-э... не общались после, ну… — лепечу, как идиотка, язык цепляется за зубы, как алкоголик за забор. Корю себя за то, что не в силах совладать с эмоциями. Тяжело понять, о чём ты думаешь. Лицо непроницаемо, но глаза теплы. Красивый, красивее всех моих сверстников. Кареглазый, темноволосый. Великолепное тело, подтянутое, рельефное. Понимаешь ли ты, как я реагирую на тебя? — Ты пьяна… — тянешь, прищурившись. Упс… — Тобой, — срывается с губ прежде, чем я осознаю. Подхожу к нему ближе, ещё ближе. Вплотную. — Ариш… — обрываю тебя, приложив наманикюренный пальчик к мягким губам. Тёплое дыхание дрожью по коже. Сгустком, опьяняющим желанием по венам… Хочу тебя. Сама тянусь, сама припадаю. К губам, зовущим, сладким, манящим. Каблуки уравнивают в росте. Подаюсь вперёд, держа твоё лицо в руках. Касание губ, лёгкое, как пёрышко, ласковое, чуть щекотное. Блеск давно нервно слизан, губы пересохли, близость сводит с ума. — Малыш, это очень плохая идея, — шёпот громче, чем крик, но не отрезвляет. Отчаянно впиваюсь в твой рот, проталкиваюсь, нагло, с вызовом. — Расстегни моё платье, пожалуйста, — качаешь головой, но лёгкая улыбка проскальзывает по губам и во взгляде. Твоя рука нежно, медленно, невыносимо медленно скользит вдоль моей спины. Ожидание злит. Хмурюсь, а ты… смеёшься? Надо мной? — Годы идут, Арин, а ты всё та же, — таю… Лишь ты способен одним словом вызвать реакцию у меня. Успокоить или вывести — неважно. Тихий шорох скользящей ткани, расшнурованный корсет с глухим звуком приземляется у моих ног, оголяя грудь. Глаза в глаза, не моргая, не говоря ни слова. На твоём лице нет уже и тени улыбки, ты словно хищник, дикий… Юбка скользит по бёдрам нехотя, медленно… Слишком всё медленно, от нетерпения меня потряхивает. Эмоции зашкаливают, тело просит, ноет. Толкаю в грудь, грубо, властно, опрокидывая на спину. Молчишь… Ухмылка и лукавые глаза, обещающие наказание. Плевать. Туфли летят на пол со стуком. Откинув волосы за спину, сажусь верхом, провожу ладонями по груди. Царапаю. Наклоняюсь и целую шею, плечи и ключицы. До засосов. Жадно. Страстно. Дорвалась… Штаны к чертям, туда же всё остальное. Кожа к коже… Со стоном вжимаюсь в тебя, ощущая сильные руки на бёдрах, ты не забираешь инициативу, позволяешь. Пальцы в волосах, влажных, спутанных. Тяну, пока не слышу шипение. Звериная страсть и поцелуй до боли. Грубо. Укусы далеки от нежности, границы стёрты, крыша отъехала. Низ живота сводит от потребности… Как же я его хочу, до умопомрачения. — Помоги мне, — прошу, и ты знаешь, о чём, я ведь не была больше ни с кем, я вообще ничего не умею. Приподнимаешь меня, медленно входя… закусываю губу. Мне плевать на то, что так туго, так нехотя проникает твой член, и лёгкая боль, что сопровождает вторжение. Восторг от ощущения наполненности сметает всё остальное с пути. Гримаса чистейшего одурманивающего удовольствия на твоём лице заставляет вспыхнуть сильнее, скольжу вверх, а после резко вниз, вскрикиваю, впиваюсь пальцами в твои плечи. Тяну на себя, лицом к лицу… Ладони скользят к моим грудям и обхватывают их, нежно потягивая за соски. Я со стоном откидываю голову... Ты же начинаешь ласкать мою шею, слегка покусывая, и, выгнув свои бёдра, полностью заполняешь меня... восхитительно медленно... снова и снова. Мне мало, Боже… — Сильнее, — толчок, резкий, жёсткий. Отзывается раскалённой лавой по телу. — Ещё… Рывок, и я под тобой. Как же хорош ты в данный момент, нависаешь надо мной. Возбуждённый. Горячий. Глаза ошалевшие, мускулы напряжены. Смотрю, как ты заполняешь меня, медленно, дюйм за дюймом. Подаюсь бёдрами навстречу инстинктивно. Удовлетворённо облизав губы, улыбаюсь, понимая, насколько развратно выгляжу. Тяну к себе, обернув твою шею руками, обнимаю ногами, впускаю ещё глубже. Стону в твои приоткрытые губы. Слишком медленно, слишком нежно… Мне этого мало, голод чересчур сильный и требует, чтобы его утолили немедленно. — Резче, жёстче, прошу… Врезаешься в меня, снова, снова, снова… О Бог ты мой… Хорошо, как же хорошо. Впиваюсь ногтями в упругие ягодицы, встречаю на полпути, подкидывая бёдра. Да, да, да, чёрт возьми! Вот так… М-м… Нет сил терпеть… Взрываюсь вокруг тебя, сокращаясь, дрожа. Волосы разметались по подушке, капельки пота по вискам. Но я хочу ещё… Умоляю не останавливаться, слыша в ответ твоё рычание. Глажу и прижимаю к себе. Кусаю и посасываю влажную от пота кожу на шее. Твой запах лучше любого афродизиака возбуждает, твой вкус вышибает из реальности. Тянусь за тобой, к тебе. Сладкая нега наслаждения, накатывающая волнами. Я кончила уже дважды, а ты всё ещё во мне, напряжённый, бешеный. Дико, неумолимо трахаешь, вырывая вскрики из моей груди. Пусть это не заканчивается, пусть длится вечно. Я сорвала голос, теперь лишь хриплые стоны и наше дыхание в комнате, ты стал нежнее, поцелуи слаще. Скользящие руки по телу. Твои губы, искусанные, припухшие, влажные. По моей шее вниз, к ключицам, плечам. — Ещё… — Ты невероятно ненасытна, — шёпот прямо в ушко, дрожью, ознобом по телу. Я чуть напряглась… — Но мне это нравится, — слышу следом, расслабляюсь. Заметно, выдыхаю прерывисто, запускаю руку в шелковистые локоны. Медленно выйдя, заполняешь снова. До самого донышка. Я, как оголённый нерв, остро реагирую на малейшую перемену. Знал бы ты, как я этого ждала, как желала. Долгие два года. — Тогда не останавливайся, — выдыхаю в твои губы, мои синие напротив твоих карих глаз, нежность, страсть… Взаимный голод. Знакомое покалывание, оргазм так близко… Ноги сводит, по телу крупная дрожь. — И не думал, — резко, почти причиняя боль. На грани. Ещё… Грубо, сильно, требовательно. Ещё… Поцелуи выпивающие. Ласки обезумевшие. Ещё… Скручивает и вырывает, я как будто отделилась от тела, бестелесной оболочкой. Рассыпалась на части… Слышу свой крик, чувствую твою пульсацию во мне, свою вокруг тебя. В унисон, наслаждение одно на двоих. Невообразимо, неповторимо, слишком прекрасно. Задыхаюсь от силы наслаждения. От усталости, что заполняет всё тело. От удовлетворения морального и физического. — Если ты ещё два года будешь меня игнорировать, я тебя… — Не буду, — сиплый смех обрывает меня, в глазах озорство. — Смешно ему… — Я тоже скучал, та ночь изменила нас обоих, — нежность в голосе подкупает, я улыбаюсь и трусь щекой о твоё плечо, прикрыв глаза. Мой Марк. МОЙ. — А теперь спи, выпускница.