Прекрасная

Происходящее не укладывалось в голове. Девушка пыталась трезво оценить окружающую обстановку. В сознание ворвалось целое море информации — факты, образы, воспоминания. Казалось, прошло уже много времени; сколько — точно сказать было невозможно: минуты растянулись в часы, а каждая секунда длилась целую вечность. Как ни странно, первоначальный страх улетучился, словно рой мошкары, сметенный порывом ветра, и теперь его место заняло сильное любопытство. Очень хотелось понять, где она очутилась и что, собственно, происходит. Одри Дженсен не помнит, как ее отводили к шерифу, как он допрашивал ее. Она помнит лишь понимающий взгляд Ноа Фостера и его горячие пальцы у себя на плече. — Я взял кофе. Он бодрит, выпей его, а потом мы поедем. Девушка смотрела в одну точку и молчала. Минуту. Две. Три. И друг уже начал беспокоиться за душевное состояние Дженсен. Но вдруг она резко поднялась, вплотную подошла к Ноа и обняла его. Фостер чуть ли не отпрыгнул, потому что, насмотревшись всевозможных хоррор-фильмов, ужасно испугался, а потом немного опешил таким поведением, ведь за всю свою жизнь Дженсен обнимала его раза 2-3, не больше. Но спустя секунду, когда пришел в норму, тоже обнял ее. — Этот придурок напугал меня до усрачки, — тихо прошептала Дженсен так, чтобы их никто не услышал. Нельзя разрушать репутацию мрачной оторвы. — О, вот она, настоящая Одри Дженсен! — парень хотел было похлопать ее по спине, но передумал, встретившись с ее взглядом. — Боже мой, заткнись. — А я думал, что ты — атеист. — Я тебе сейчас вмажу. — Ладно-ладно. Молчу, — Фостера охватило щемящее чувство, и он сильнее прижал Одри к себе. Его движения были аккуратными, медленными и немного стеснительными. Ноа был выше Одри, поэтому наклонился, взял ее за подбородок, повернул лицо Дженсен в удобном для поцелуя направлении (Вы спросите: «Откуда девственник, который до этого только один раз в жизни целовался, знает правильное положение лица при поцелуе?», а ответ прост: в ужастиках есть любовная линия) и трепетно накрыл столь желанные губы своими. Притянул поближе (хотя казалось, куда уж ближе) и провел ладонями по спине. А она начала перебирать пальцами его волосы при этом нежно их поглаживая, и ему стало так хорошо, что он застонал. Когда губы Одри устали, она медленно начала ослаблять поцелуй. Воздуха катастрофически не хватало, и они отстранились. При этом раздалось лишь негромкое шипение, исходящее из их приоткрытых губ. Ощущалось приятное чувство онемения и оцепенения, некоторого опустошения, распространяющегося медленно по всему телу. Фостер вдохнул побольше воздуха, он чувствовал легкую усталость и блаженство, похожее на то, что испытывал, когда заканчивал контрольную по физике. Ноа смотрел на Одри своим сияющим, ласковым взглядом. Не удивительно, что давление подскочило, ладони вспотели, а сердце бешено заколотилось. *** После вечеринки, Ноа сказал, что Одри остается у него. Никто даже не стал спорить. Все и так давно заметили, как Фостер смотрит на свою лучшую подругу. Ну, все, кроме Эммы. — Я тебя люблю, ну, как «люблю», как друга, наверное, но ты и сам знаешь, что наши отношения перешли за рамки отношений лучших друзей. Да и сейчас мы лежим в одной кровати… Молчи. Не перебивай, — Одри грозно посмотрела на Фостера, тем самым предупредив о том, что если он заговорит, она ему врежет. — Так вот, мы и раньше это делали, но все изменилось, и наши отношения в том числе. Короче говоря, я хочу сказать, что мне нравится то, что происходит между нами. — Ну, это, конечно, не самое лучшее признание в любви, — Дженсен пихнула его локтем в живот, а после оба рассмеялись. — Но! Но дождаться от тебя признания… Это многого стоит. Ноа поцеловал ее куда-то в район виска.