renegade

- Мы должны схватить того, у кого находятся все чертежи. Именно он отдает приказы, я уверен. - Старший офицер оглядывает комнату с молодыми полицейскими. Хосок стоит по левую руку от начальства и тоже оглядывает новичков. Слишком молоды, и хорошо, если они окажутся просто ранеными и уйдут со службы после этого. Это лучший вариант из всех. И самый несбыточный. Ведь они полягут при первой же встрече с бунтующими. - В этот раз мы точно выкурим остатки этих жалких недореволюционеров, пора с этим заканчивать, пока народ не пошел за ними, вера в этих Робин Гудов крепнет день ото дня. - Мужчина в порыве эмоций хлопает ладонью о деревянную поверхность стола, отчего пара отчетов слетают вниз, а несколько новичков вздрагивают от неожиданности. - Стреляйте на поражение, если будет хоть малейший признак неповиновения от этих ублюдков. А сейчас - все свободны, оружие вам выдадут чуть позже. Хоуп поднимает упавшее, когда за последним мальчишкой в форме закрывается дверь. Офицер садится в потрепанное кожаное кресло, потирая виски. - Хосок~а, мне кажется, что у нас завелась крыса. Чон продолжает возиться с бумагами, никак не реагируя на произнесенное мужчиной. - Мы должны вычислить того, кто ворует хлеб со стола. Я ни за что не поверю, что у бунтовщиков настолько хорошая чуйка, что им каждый раз удается перетащить свое гнездо в другое место, до того, как мы туда нагрянем. Хосок приваливается к стене, пряча взмокшие ладони в карманах. Ему, как правой руке, позволена подобная расслабленность, когда нет чужих глаз. - У Вас уже есть догадки? - Серьезный взгляд с гуляющей полуулыбкой в комплекте, Хоуп знает как правильно подать себя. - К сожалению, ни одной зацепки, - мужчина стягивает с себя тесный пиджак - но, чую, что это, сука, тот паренек из архива! Более хитрой рожи я давненько не видал! - Я проверю его. - Хоуп отрывается от стены, подходя ближе к столу. - Да, займись им. Может он и хитер, но умнее тебя я не встречал никого, - офицер исподлобья смотрит на парня - вот была бы потеха, если бы крысой оказался ты. И мужчина заходится в хохоте, от которого звенит в ушах, и, кажется, земля содрогается. - Это было бы неожиданностью даже для меня - стандартная улыбка номер 27 расплывается на чоновском лице. Он кланяется и уходит, не дожидаясь ответа, или того, пока смех стихнет. Он заглушает его сам - закрывая за своей спиной дверь. У него есть пара суток на отдых, жутко хочется завалиться в ближайшую подсобку и уснуть прямо там. Но надо идти домой, его ждут. *** Чонгука Хосок замечает слишком поздно, тот выскакивает из темноты гостиной, повисая на спине старшего. - Хеееен, я так скучал, устал тебя ждать. Хоуп улыбается, наконец, не какой-то улыбкой из списка, а своей, родной и солнечной. Сейчас можно, сейчас не увидят. Старший кидает портфель с документами куда-то в угол, Чонгук следит за полетом и хихикает. - Прости, мелкий, были дела. У нас есть что пожевать? - Хосок заворачивает на кухню, с младшим на спине. - Да, я приготовил кое-что. Ну, на скорую руку. - младший довольно обнимает за шею везущего его. Хоуп шарится по стоящим на плите кастрюлям, с удовольствием отмечая, что в каждой есть что-то съедобное на вид и пахнущее недурно. - Как дела в школе? Наверное загоняли с подготовкой к экзаменам? - Чон-старший спускает мальчишку со своей спины, принимаясь накладывать в тарелки еду. - Да нормально, справляюсь, я на 5 месте в классе, хен. - в голосе слышится гордость, и Хосок на ходу ободряюще ерошит волосы Гука. Шлепает нежно по рукам младшего почти сразу же, потому что тот принимается тащить еду из тарелок. Хоуп расслабляется окончательно, разрешает себе, знает, что не стоит ждать на пороге ни людей с работы, ни бунтующих, пришедших за его головой. Это может случится, но не сегодня. Потому он хохочет громко и удивляется широко раскрывая глаза, от рассказов младшего. А у того их накопилась куча, в школе происходят частые проверки на связь с бунтовщиками, потому и случается всякое интересное. Хосок извиняется за то, что оставляет уборку посуды на младшего, но тот чуть ли не пинками выгоняет Хоупа спать. Старший не чувствует, когда Чонгук заползает под одеяло, прилипая его телу и обвивает конечностями. А когда просыпается, мальчишки нет рядом, и место рядом никак не пахнет чужим теплом. Ответ находится на циферблате электронных часов - время обед, Чонгук, конечно же, сейчас в школе. Солнце и звуки с улицы не дают снова уснуть, Хосок фырчит на неспящий город, и все же встает, таща свое тело в душ. А после он наслаждается простыми делами обычного гражданина, словно за стенами не идет война за власть. Следы агитации к восстанию прослеживаются от дома к дому, Чон видит это, идя по улице в один из магазинов неподалеку от дома. Ему улыбаются, здороваются, выказывая уважение, многие знают, кем парень работает, попасть под раздачу не хочется, хоть Хосок ни разу не заложил никого невиновного. Он прибавляет шаг, перемещая пакеты с продуктами из руки в руку. Взгляд случайно цепляется в сцену в одной из подворотен. Он видит своего школьника, прижатого двумя новичками-полицейскими, судя по их формам и некоей наглости в фигурах. Играют в великих детективов, докапываясь до слабых. Только просчет в том, что Чонгук не слаб, но увидеть это не дает Хоуп. - Что тут происходит? - в голосе сквозят стальные нотки, и под звучащий скрежет металла подбирается нужная улыбка из списка. Выглядит устрашающе, судя по лицам новобранцев. Те кланяются, отдают честь и зачем-то снова кланяются. Власть, находящяяся в руках Хосока, кажется, туманит им глаза, вот и прекратили нормально соображать. - Мне повторить вопрос? - Хосок переводит взгляд на младшего, тот мнется в растерянности, и быстро шмыгает на сторону старшего, когда тот кивает, указывая на место подле себя. - Мы проводим проверку среди учащихся, как было приказано. И вот увидели тут паренька, а когда подошли, то обнаружили это - один из рядовых беспечно протягивает пистолет с глушителем. Старый образец, но мощность убойная. - Оружие было в руках мальчишки? - Хосок впихивает в руки замершего младшего пакеты. - Никак нет, оно было под мусорным баком. Мы хотели пройти с ним до участка, сверить отпечатки. - Это не мое, я просто выкидывал салфетки от хот-дога, честно. Хоуп видит над верхней губой младшего крошечное пятнышко от кетчупа, и пальцем стирает его, тут же слизывая. Чонгук краснеет, а новобранцы замирают от непонимания происходящего. - Гука, иди домой, я разберусь и скоро приду. Мальчишка быстро разворачивается, все еще находясь в состоянии смущения, и почти бежит в сторону дома. Когда Чонгук скрывается за углом, Хосок протягивает ладонь, забирая из чужих рук оружие. - Отличное, прямо по моей руке будто сделано. - Чон вытягивает руку и стреляет дважды, не раздумывая. Он не беспокоится о том, что его могли увидеть, слишком этот проулок темен и окон туда не выходит, а люди стараются оказаться дома до того, как начнет темнеть. Тела обнаружат не так скоро, вонь от невывозимого мусора скроет запах разлагающейся плоти до осени, так что за сокрытие следов присутствия не стоит беспокоиться, все исчезнет само. А оружие пойдет ко дну в ближайшей речушке. *** - Все хорошо, хен? - Чонгук сидит на подставке для обуви, но вскакивает, когда Хосок заходит в дом. Тот кивает и утягивает школьника внутрь квартиры. - Принеси напитки и снэки, которые я купил, посмотрим кино, какое захочешь. Хоуп скрывается в ванной, смывая налипшее к рукам, пока мальчишка шуршит громко пакетами на кухне. Он присоединяется к щелкающему с канала на канал Гуку, а тот по обыкновению закидывает на него ноги, подвигая чашку с чипсами ближе. Младший останавливается на какой-то комедии, которую они видели уже бесчисленное количество раз, но все равно смешно как в первый. Хоуп откровенно залипает на вид школьника, зная, что не притронется, пока мальчишка не станет более взрослым. Хотя желания у младшего хоть отбавляй, порой тот чуть ли не плачет в ухо, желая разжалобить, но всегда неудачно, правда все силы старшего уходят на самоконтроль. Чонгуку еще аукнутся все те разы, когда Хосок почти срывался. Гук полностью погружен в атмосферу фильма и не замечает взглядов. Хоуп подавляет желание обхватить этого ребенка и не отпускать, потому что он видит все, что происходит. И понимает. От этого больно. Не до конца закрытый портфель с документами о будущей облаве, торчащий кусочек ткани от наспех закрытого шкафа, где, якобы тайно, хранится запасное оружие. Видимо в этот раз мальчишка испугался за своего хена, если полез за этим. Он играется в революцию, сдавая все то, что может сфотографировать в документах Хосока. Не думая, что может попасться в руки полиции, что может погибнуть. Юношеская наивная вера в правое дело будоражит кровь и приносит смысл в жизнь мальчишки. А смысл жизни Хоупа - Чонгук. Мальчишка, которого он выдает за своего брата. Хосок просто пригрел юнца, когда по вине еще новобранца Хосока погибли родные Чонгука. Хоуп не подозревал, что заброшенном здании могут быть люди, когда спасая себя, во время стычки с бунтовщиками, откинул от себя гранату. После он отыскал все, что мог по этой семье, узнав что там остался младший сын, он тут же забрал его к себе, сделав незаконно новые документы для мальчишки. Только Хосок просчитался. Не заметил, как чувство долга переросло в братские узы, а после и вовсе окутало любовью не родственной, а страстной. А еще и чувство оказалось ответным. Чонгук целовал его первым, неумело, то и дело сталкиваясь зубами, краснея жутко и жмурясь сильно. Когда впервые Хосок заметил связь между путаницей среди листов отчетов и постоянными проваленными облавами, было уже поздно вытаскивать мальчишку из цепких рук революционеров, хотя было стойкое желание схватить ребенка и сбежать подальше. Но они бы не добрались даже до границы, их пристрелили бы по подозрению в шпионаже. И были бы правы. Поэтому сейчас Хосок всячески способствует тому, чтобы оставлять самую ценную информацию на видном месте. Смерти для Чонгука он не хочет. Ему теперь плевать на собственные принципы и мораль. Важен только младший, который жмется к теплому боку Хосока и смотрит доверчиво, с осколками тайны в глазах. Он не боится, что Хоуп может узнать о том, что он ворует информацию, ему стыдно за это. Старший видит это на лице школьника, и прощает все. Ему плевать, кто победит в этой войне. Он будет защищать Чонгука до последнего, даже если придется врукопашную положить все отделение полицейского участка. А после убить и себя.