Сироты

      В городском приюте имени святой Марты наступило время послеобеденного сна. Вокруг царили полнейшая тишина и спокойствие. Разумеется, не все спали в это время, но никто из воспитанников приюта просто не рисковал выдавать себя воспитателям.       А для восьмилетней Оливии Макензи сонный час был любимым временем суток в приюте. Для своего возраста она была довольно смышлёным ребёнком, и ей всегда с лёгкостью удавалось сбегать на её любимый чердак, где девочка проводила довольно много времени. Вот и сейчас Оливия сидела на чердаке возле небольшого окошка и, как обычно, рисовала. Малышка обладала поистине исключительным талантом к изобразительному искусству: её рисунками восхищались все воспитатели, а многие ребята откровенно завидовали. На чердаке было так же тихо, как и во всём приюте, и лишь скрип графитового стержня карандаша нарушал эту идиллию.       Оливия мягко нанесла ещё несколько штрихов на свой рисунок и следом за ними проронила одинокую слезинку. Она снова не заметила, как начала плакать. Девочка жестко стёрла оставшиеся слёзы и сделала глубокий вдох. Вдруг Оливия услышала, как кто-то поднимается по ступенькам на чердак. Девочка притаилась, ожидая увидеть воспитательницу, но в следующую же секунду её пухленькие губки расцвели в искренней улыбке.       На чердак поднялся светловолосый парнишка с выразительными зелёными глазами. Он тоже улыбался, но когда заметил в голубых глазах девочки слёзы, тут же нахмурился.       - Я так и знал, что ты здесь, - усаживаясь рядом с Оливией, сказал мальчик.       - Мне нужно было закончить этот рисунок, - робко ответила девочка.       - А что ты рисуешь?       - Прощальный подарок, - ответила Оливия и замолчала. Мальчик слегка напрягся, а девочка подняла на него грустный взгляд и тихо добавила, - для тебя, Нейт.       Лицо мальчика вмиг помрачнело. Он крепко обнял Оливию за плечи и положил подбородок ей на макушку.       - Когда за тобой приедут твои новые родители? - тихо спросила девочка.       - Завтра утром.       Оливия вздохнула, а затем еле слышно сказала:       - Нейт, я буду так сильно скучать по тебе.       Мальчик ещё крепче прижал к себе подругу.       - Я тоже буду скучать по тебе, Олли. Ты даже не представляешь, как. Я просил моих новых маму и папу, чтобы и тебя взяли с нами, но они сказали, что могут взять только меня. Но ещё они сказали, что я смогу писать тебе письма. А ты мне будешь писать?       - Конечно буду! Обязательно буду! - воскликнула Оливия и, слегка отстранившись от друга, отдала ему рисунок. - Это мы с тобой на...       - Нашем чердаке, - закончил вместо неё Нейт. - Это очень красиво, Олли, как и все твои рисунки. Когда ты вырастешь, обязательно станешь знаменитой художницей.       Девочка смущённо улыбнулась и посмотрела в окно. На улице ветерок играл в догонялки с осенней листвой, а на небе пушистые облака и яркое солнышко вели свою игру в прятки. Оливия вспомнила, как ещё вчера они с Нейтом точно так же бегали вслед за ветром, тормоша при этом золотистую листву. Как Нейт качал её на качелях и заступался, если Оливию пытались прогнать другие ребята. А теперь её лучший друг уезжает, и, возможно, она его больше никогда не увидит. Девочка снова вздохнула и перевела взгляд на мальчика. Он виновато смотрел на свою подругу, словно осуждая себя за то, что ему придётся оставить её здесь одну.       - Я рада, что у тебя появится семья. Правда рада. Ты это заслужил.       После этих слов Оливия снова обняла Нейта. Так, крепко обнявшись, они ещё долго просидели на любимом чердаке, болтая о своих прошлых проделках и размышляя о том, какая жизнь ожидает Нейта в его новой семье. Позже их всё же найдёт воспитательница и отправит спать. Но ночью Нейт всё равно проберётся в комнату к девочкам, и они вместе с Оливией снова уснут в одной кровати. А на следующее утро девочка со слезами на глазах будет наблюдать за тем, как её лучший друг садится в машину своих новых родителей и покидает стены приюта, в котором самой Оливии предстояло провести ещё очень много времени.