Эффект бабочки

1:20 — Черт бы тебя побрал, Вашингтон, я не знаю, зачем делаю это. Снова. За окном уже рассветает, а я еще даже не ложился. И не собираюсь. Я больше не хочу спать, потому что во сне я раз за разом переживаю этот кошмар. Снотворное раньше помогало забыться, но сейчас мой организм его отвергает. Меня выворачивает каждый раз, когда я пытаюсь запихать в себя хотя бы одну капсулу. Но дело не только в снотворном. Всем нам прописали таблетки. Мне кажется, что эти ублюдки считают нас психами. Знаешь, после допроса, они выдвинули теорию о групповой галлюцинации. О групповой, мать его, галлюцинации. Если это так, то я искренне желаю им испытать что-то подобное хоть раз в жизни, а потом сидеть на таблетках до скончания их блядских веков. Они уже не пытаются нам помочь, нет. Они просто хотят скинуть семерых подростков со своих плеч. Они не знают, что мы пережили. Не понимают наших истерик. 1:32 — С Эшли, кстати, все кончено. Совсем. После якобы твоих «похорон» я ее не видел. Помню, тогда мы еще стояли в обнимку, усердно изображая из себя парочку. Хотя на тот момент я уже не чувствовал к ней ничего, кроме раздражения. Сейчас я уже не знаю, чувствовал ли я к ней что-то иное, хоть когда-нибудь. Быть может, у нее все хорошо. Может, она нашла себе парня, уехала отсюда к чертовой матери и теперь живет счастливо. А может быть уже гниет в психушке. Знаешь, она больше заслуживает второго. 1:35 — Я полностью прекратил общение с ними. Удалил свои страницы в фейсбуке и твиттере, переехал на съемную квартиру в другую часть города. Теперь я живу отдельно от родителей. Как мы всегда мечтали, помнишь, бро? А еще я стер все их контакты с телефона, однако каждое утро мне звонит неизвестный номер и слезно умоляет принять таблетки. Знаешь, Саманта, кажется, правда любила тебя. Теперь, после твоей смерти, она вымещает свою любовь на мне. И я ненавижу тебя за это, Вашингтон. 1:57 — Мне нравится думать, что ты жив. Что ты уже не похож на человека. Что у тебя выросли клыки, побелели глаза и выпали волосы, но ты, блять, жив. Бродишь по шахтам в поисках человеческого мяса. Может тебе помочь, бро? 2:18 — Нет. Я не смогу. А знаешь, почему? Потому что я — чертов трус. Я не хочу возвращаться. Не хочу переживать этот кошмар снова. Не хочу видеть вендиго, которое когда-то было моим лучшим другом. Не хочу. 2:19 — Я боюсь тебя, Джош Вашингтон. 2:34 — Знаешь, твоя мама очень добрая женщина. Я, безусловно, знал это и раньше, но теперь по-настоящему в этом убедился. Она отдала мне твою приставку. Пыталась впихнуть мне еще и твою одежду, но, увидев мои слезы, оставила свои попытки. Она словно поняла что-то, до чего я сам еще не дошел. Приставка, кстати, сейчас пылится в углу. Я не могу даже смотреть на нее, потому что каждый раз, когда мой взгляд падает в ее сторону, я снова вспоминаю тот день, когда ты позвонил мне в полночь. «Бро, мои предки уехали до завтра, а еще у меня есть куча пиццы и новые игры для консоли. Заскочишь?» Как странно. Я не помню цвет волос своей матери, зато слово в слово помню фразу, сказанную тобою около двух лет назад. Мы играли до рассвета, а под утро я обнаружил твою голову на своих коленях. Ты так мирно спал, что я не решался будить тебя. Тогда нас с тобой разбудил твой отец ближе к вечеру. Никогда не забуду его недовольную гримасу. 2:50 — Я ненавижу тебя, Джош Вашингтон. 3:16 — Она звонила снова, Джош. Спрашивала, все-ли в порядке. Похоже, она тоже не может уснуть. Сэм плачет. Ее привычный громкий и веселый голос стал хрипловатым и низким. Похоже, сама она давным давно забила на таблетки, но мне продолжает напоминать. Она сказала, что сегодня — последний день, когда она напоминает мне про них. Она собирается умереть, бро. Она сказала мне, что уже завязала веревку. Знаешь, я не стал ее останавливать. Я просто попрощался с ней. Она ушла. Теперь на моих руках кровь двоих моих лучших друзей. 3:20 — Я помню, как ты завалился ко мне среди ночи. Ты был пьян в хламину. Твердил что-то про Ханну и Бет. Тогда я молча пустил тебя. Я понимал, что сейчас ты нуждаешься в друге как никогда. Я отправил тебя в душ и сидел рядом с ванной, наблюдая, чтобы ты не наделал глупостей. Помню, как ты назвал меня педиком, когда я протянул тебе полотенце. Комната родителей была занята, поэтому после душа я постелил тебе у себя, а сам лег спать на полу. Тебе снилось что-то. Ты отчаянно брыкался и постанывал, звал кого-то. Тогда я лег рядом и приобнял тебя за плечи. Ты успокоился почти сразу же. Спустя мгновение ты открыл глаза. Упорно вглядывался в мое лицо, пытаясь понять, кто же сейчас лежит перед тобой, а потом прошептал что-то неразборчивое. Вроде снова назвал меня педиком. Я готов был встать с кровати, но ты неожиданно притянул меня к себе за футболку. Я еще долго не спал, просто слушая твое размеренное дыхание и вдыхая запах твоих, все еще мокрых после душа, волос. Тогда впервые после смерти твоих сестер почувствовал себя по-настоящему счастливым. Прости меня за это. 3:28 — Я только сейчас понял, почему ты не отвечаешь на мои сообщения. Мне стало больно. Настолько больно, что я сам схватился за банку с таблетками. Ты мне больше никогда не ответишь. Никогда не позвонишь мне ночью, чтобы проспойлерить сюжет нового фильма. Никогда не позовешь поесть пиццу в самом далеком от центра города кафе. Почему я разобрался в своих блядских чувствах только сейчас, бро? 3:29 — Я…черт возьми, люблю тебя, Джош Вашингтон. 5:58 — Прости, что так долго не писал тебе. Просто теперь я понял, что должен сделать. Таблетки. Они были моим спасением все это время. Я просто должен увеличить дозу. Как я раньше не догадался? Я наконец закончу свои страдания. Ты бы сказал мне, что я поступаю, как маленькая девочка, потерявшая смысл жизни из-за того, что ее бросил бойфренд. Ты бы назвал меня слабаком. Но мне плевать. Я просто хочу избавиться от боли. 5:59 — Прощай, Джош Вашингтон.