Параллели с пресечениями

Я жил спокойно всю свою недолгую жизнь. Меня ничего не тревожило, у меня был спокойный характер и хорошее окружение. Я отлично закончил ВУЗ и собрался быть добрым детским доктором. Эта работа была действительно для меня. Так уж вышло, что я отношусь к людям нежно. Не все это понимают, но дети меня любят. Но в нашем жестоком мире не может быть все так спокойно и гладко. Потому что каждый в нем имеет пару, которая обязательно изменит его жизнь. Пару, с которой боль и жизнь разделятся на двоих. Все мои друзья начали чувствовать своих пар уже в шестнадцать тире восемнадцать лет. Потому, когда мне исполнилось двадцать шесть, я уже был на сто процентов уверен, что родился под особой звездой, именуемой «Одиночество». Нет, я не был одинок, ведь у меня было, как я уже говорил, отличное окружение, верные друзья. Но именно моего человечка я найти не мог. Его не существовало. Я закончил интернатуру и уже год искал работу. Это нудное и сложное дело, я вам скажу. Все требуют опыта работы, а я, новоиспеченный лекарь, не подходил никому. И вот, наконец-то, мне подвернулась вакансия, на которой не было этого ограничения. Это был мой шанс. Я пришел на собеседование взволнованный и усталый после бессонной ночи. Нервно теребя папку с документами и копией резюме, я прокручивал в голове то, что скажу своему работодателю. И вдруг я почувствовал нестерпимую боль в левой руке. Я зашипел, прикусил язык, чтобы не завыть и поднял руку к глазам. Рукав моей белой рубашки у запястья был пропитан алой вязкой жидкостью. Я расстегнул пуговицу на рукаве и увидел ужасный порез, из которого хлестала кровь. Моя голова закружилась. Я оперся спиной о стену и стал медленно сползать вниз по ней. Это он — мой человечек. Вот же черт… — Входите, — послышался голос из кабинета. Я панически взглянул туда. Порез стал глубже, и я все же тихо заскулил. Голова кружилась все сильнее. Я терял сознание от потери крови. — Слышите? Входите! Я услышал это. А потом — уже ничего.

***

Я очнулся немногим позднее на больничной койке. Голова шла кругом, а из-под кожи будто выдрали все мясо и набили ее ватой, как дешевую игрушку. Левая рука ныла не сильно, но так, что уснуть уже было бы трудно. Потому я долго лежал и молчал. Пока ко мне через маленькую вечность не забежала медсестра. Я пролежал там пару дней. Меня проверили у психиатра, ведь я сам написал в своем резюме, что у меня пары нет. Но даже когда психиатр доказал, что у меня все нормально с головой, мой потенциальный работодатель отказался брать меня на работу. Потому что я адекватен, а вот моя вдруг появившаяся вторая половинка — нет. Выходя с больницы я готов был орать от бешенства и безысходности. Я летел домой и не видел ничего, погрузившись в свои мысли. Мне было обидно, и я чувствовал, как начинаю ненавидеть свою вторую половинку. Почему она заявила о себе именно сейчас, именно в этот день, в эту долбанную минуту? Я уже смирился с тем, что ее нет. Зачем?.. Дверь моей квартиры почувствовала на себе всю мою ярость. Я хлопнул ею так, что посыпался древний потолок. Потом швырнул папку с документами в угол и стал сдирать с себя одежду. Рубашка зацепилась за ручку шкафа, а штаны распростерлись возле кровати. Я упал лицом в подушки, разбитый. Я слишком надеялся на эту работу. В течение следующей недели я пытался прийти в себя. А еще… Я начал думать о своей второй половинке. Она снова исчезла, а потому я стал волноваться, жива ли она. Я потерял сознание, а значит она вполне могла умереть. Хоть я ее и не знал, от мысли о ее смерти мне становилось плохо. Но она подала признаки жизни через пару недель. Я тогда, слава небесам, был дома. Весь вечер у меня нещадно жгло и немного кровоточило плечо. На коже одна за другой появлялись мелкие точечки. Это же… тату! Тогда я понял две вещи. Первая: моя пара все ещё жива. И вторая: она не знает о моем существовании. Мне нужно было ее найти. Но я понятия не имел, как. Через пару дней она снова порезала ту же руку. Но уже не так глубоко, будто просто чтобы почувствовать боль. Меня это выводило. Как можно кайфовать от боли? И тогда я решился на самый бредовый шаг, на который только можно было решиться. Я взял нож и стал царапать на левой руке свой номер телефона. Так мы сможем просто поговорить. Так она точно узнает, что ее чувствую я. Раздался звонок телефона. Я поспешно схватил его. — Да? Мне ответил тонкий голос плачущей девушки. — Алло… Прости… Я не знала… И все. Скандальный настрой пропал, выветрился. Я перебил ее, спрашивая мягко: — Что у тебя случилось? Успокойся и расскажи мне. — Ничего, — она ответила слишком быстро, голосом загнанного зверя. И первым порывом было накричать на нее, чтобы она не ломала комедию, а ответила нормально. Но снова взяло верх спокойствие. — Ладно. Как тебя зовут? — Юля. — А я Макс. Будем знакомы. Давай ты сейчас же успокоишься, перевяжешь руку и пойдешь в магазин покупать мороженое. Знаешь, на самом деле это намного лучшее лекарство, чем ажурное вырезание собственного мяса. — Прости… Я думала, я одна… Я думала, я могу делать что угодно… Она шумно всхлипывала, пытаясь сдержать слезы. Я прервал ее веселым командным криком: -Мороженое! Сейчас же! Она глухо засмеялась сквозь слезы и я тоже слабо улыбнулся. — Я не хочу идти одна. — Мы пойдем вместе. Ты где живешь?.. Она назвала улицу. Но в моем городе такой улицы быть не могло. Я уточнил город и… вот оно разочарование. Она жила за сотни, тысячи километров от меня. Мы не могли встретиться. Обычно родственные души рождались совсем близко. А мы… Вот почему пришлось так долго ждать. Наша связь долго укреплялась, потому что мы никогда не пресекались. — Ну… Я все равно пойду. Давай, одевайся. Мы идем на мороженое! Я не видел ее, но я знал, что она улыбнулась.

***

Я сошел с поезда совершенно счастливым. Вдохнул полной грудью влажный после дождя воздух и взглянул в сторону заходящего солнца. А потом направился в противоположную сторону. Там сияло улыбкой мое второе солнце. Последние шаги навстречу самому желанному всегда самые длинные. Я бежал целую вечность. Мне правда так казалось. Я подлетел к ней с разгону и, бросив сумки, подхватил ее на руки, прижимая к себе. Она весело засмеялась, обнимая меня за шею. И я засмеялся тоже. И все вокруг засмеялось вместе с нами. Я думал, ее у меня не будет никогда. Я думал, мы никогда не встретимся. А теперь я думаю, что мы не сможем быть вместе вечно. Пусть это сбудется точно так же, как и другие мои мысли.