Трещина в латах

В третьем часу ночи Янто зашел в свою маленькую квартирку, закрыл за собой дверь и тяжело привалился к косяку. Постояв секунду, он нагнулся, снял туфли, стянул носки и с наслаждением пошевелил пальцами на ногах. Босиком он прошлепал на кухню и включил чайник. Не раздеваясь, сел за потертый шаткий столик и стал ждать, когда закипит вода. Внутри он ощущал какое-то странное, незнакомое чувство. Не тревогу, не страх быть разоблаченным. Не отчаяние, захватывающее его порой, когда он терял надежду. Все его страхи и надежды умерли вместе с Лизой, оставив внутри выжженный пустырь и океан вины, душивший Янто каждый день, каждую секунду. Вот это и было странно. Удушающее чувство, ставшее таким привычным и почти родным, будто отступило. Янто замер и прислушался к себе. Он дышал глубоко и ровно. Сердце билось ритмично, уверенно. Янто посмотрел на свои руки, сжал и разжал кулаки. Он не чувствовал привычного напряжения, движения дались ему легко и совершенно без усилий. Он переплел пальцы, хрустнув суставами. Это было очень приятно. Он вдруг почувствовал, что сутулится, и расправил плечи. Какой-то позвонок между лопаток щелкнул и встал на место. Янто глубоко вздохнул, насколько позволили легкие, и размял шею. Закипел и выключился чайник. Янто легко поднялся со стула и заварил себе чай в маленькой изящной чашке. Он облокотился на кухонный шкафчик и пил душистый чай стоя, грея руки о чашку и упершись взглядом в стену. Непонятное ощущение не проходило. Янто вдруг почувствовал, как пусто в его кухоньке. В ней не было ни звуков, ни даже запахов. Он давно не ел дома, и уж тем более не готовил. Воздух был какой-то неприятно стерильный. Захотелось включить музыку, заполнить чем-то пространство. Он достал из пиджака телефон, нахмурился и уставился на экран. Где тут музыка? Он не знал. Нет, поправил он сам себя, знал, просто забыл. Когда-то давно они сидели с Лизой у него дома, и он включал все ее любимые альбомы. Иногда целыми ночами они просто сидели и слушали, слушали, без конца. Да, но как, черт возьми, он это делал? Янто отхлебнул обжигающий чай, отставил чашку и сосредоточенно ткнул в экран один раз, потом другой. Пара движений пальцами — и из динамиков зазвучала музыка. Он подключился к какой-то радиостанции. Мелодия была скучная и однообразная. Какая-то девушка сладким голосом пела что-то бессмысленное о любви. Янто узнал эту песню, Гвен включала ее пару раз на работе. Он поморщился и переключил станцию. Мощный гитарный рифф волной разлился по комнате. Рваный ритм ударных, сочный бас и сумасшедший визг ритм-гитары больно ударили Янто в уши. Он прибавил громкость. Совершенно убийственный мотив, простой до тупости! Ему никогда не нравилась эта песня, он и слов-то толком не знал. Но будь он проклят, если это не лучшая песня в мире! Босая нога сама по себе отбивала ритм по холодной плитке. Правая рука, сжимавшая воображаемый медиатор, судорожно дергалась вверх и вниз, цепляя струны невидимой гитары. В левой Янто крепко держал телефон. Вот, сейчас. Раз, два… раз, два, три, четыре! — Some people like to make all the rules and tell others what to do! — он что было мочи прокричал слова в кулак, как в микрофон. Его обычно мягкий голос слегка хрипел, был больше похож на чей-то чужой. — На на на на! Ла ла ла ла лаааа! Динамик шипел и надрывался, звуки гитары рвали воздух, а Янто тряс головой и смеялся. Грудь его наполнилась горячей тяжестью, похоже было, что ее стянуло ремнем. По щекам потекли едкие слезы. Черт возьми! Янто показалось, что с него слезла кожа, что он весь состоит из нервных окончаний. По телу пробежала крупная дрожь. Волосы на руках встали дыбом. Он ведь больше не врет! Он больше не предатель, не обманщик, он не скрывается в подвале! Не подвергает людей опасности, не мучает Лизу, не питает пустых надежд. Все рухнуло. А он выжил. Его простили. Господи боже, Джек его простил, и вся команда! Как всегда, при мысли о Джеке маленький голосок в голове Янто пропищал: это он убил ее. Они все убили Лизу. Янто тряхнул головой. Киберлюди убили Лизу в Лондоне, уже давно. Все это время он просто обманывал себя. Он откинул голову и закричал во всю глотку, без слов, просто выпустил из себя в потолок все то, что скопилось внутри. Голос сорвался и перешел на всхлип, слезы жгли глаза. Янто утерся рукавом, намочив дорогой пиджак. Ему было плевать. — Too much, too young, too faaaaaast! Iʼm gonna drink it up while it lasts! Он танцевал по квартире, прыгал, размахивал руками, пел, когда знал слова. На последних аккордах он разбежался и прыгнул на кровать. Хруст хлипкого каркаса на секунду заглушил рев гитар, а потом все стихло. Заиграла другая песня, тихая и медленная. Янто выключил музыку, отбросил телефон подальше и раскинулся поперек кровати. Его кулаки комкали простыню, костяшки побелели от напряжения. Он рыдал, по-настоящему рыдал, но на губах его была улыбка. Он плакал и всхлипывал, пока не уснул, так и не сняв костюм. В 6 утра прозвенел будильник. Янто вскочил с кровати и сладко потянулся. Ни одна косточка не хрустнула. Все и так было на своем месте. Он прошлепал в ванную и, сбросив с себя безнадежно измятый костюм, залез под обжигающий душ. Кожа его покраснела, под потолком собралось облако пушистого пара. Он вытерся насухо и причесался. Глаза саднило от выплаканных слез. Надев свежий костюм, повязав галстук и даже не взглянув на себя в зеркало, он вышел из дома. Как всегда, он пришел на работу гораздо раньше остальных. Перед их приходом он успел прибраться, сварить кофе и разобрать несколько документов. Как всегда. Тогда почему Гвен так странно на него посмотрела, а Джек ехидно улыбнулся и выгнул бровь? Красными глазами их уже давно не удивишь, тогда что не так? Он подошел к зеркалу и чуть не рассмеялся в голос. Его галстук был завязан очень небрежно, узел неловко торчал в сторону. Янто цокнул языком и аккуратно перевязал галстук, подмигнув своему отражению.