Согреть солнце

Ночное небо над Конохой, впервые за множество месяцев мирное и безмятежное, яростно расцветало пестрыми цветами фейерверков. Похоронив и отплакав погибших за это мирное небо, шиноби и гражданские, молодые и старые — все рвались жить исступленно и жадно, и время мирной радости, пришедшее после скорби, не могло никого оскорбить. Ведь за него, за этот расцветающий заново мир, и отдали жизни свои те, кто не видел уже сияющих искр в небесах. Поросшие молодой зеленой травой холмы чуть в стороне от деревни казались безлюдными, но бьякуган было не провести с той же легкостью. Впрочем, Хината Хьюга и не старалась приглушить ни легкость ступающих по песку сандалий, ни шорох стелящегося по траве подола своего расшитого кимоно. Наруто лежал на траве, приподнявшись на локтях, взгляд его, устремленный на ликующую деревню, был непривычно задумчив и словно бы даже растерян. Но увидев Хинату, он сразу же улыбнулся, широко и открыто. — Так и знал, что всех клоном не провести. Что, бабуля Цунаде уже беснуется? Хината опустилась на укрытые праздничным шелком колени с легкостью, свойственной наследнице великого клана. Или же шиноби. С осторожностью она расставила на траве большую коробку для бенто, фарфоровый кувшинчик с саке и маленькую чашечку-сакадзуки. Только одну. — Ты почти сумел, Наруто-кун. — отблески цветов фейерверка освещали ее лицо, отражались искрами в ее сложно убранных и украшенных драгоценными шпильками волосах. — Но я все равно могу отличить тебя самого от клонов. Разница... есть. — с лукавой улыбкой она коснулась гладкого виска, где так часто напряженно вздувались вены, кончиками пальцев. Улыбка ее вдруг стала смущенной и снова робкой, словно не она еще недавно бесстрашно стояла плечом к плечу с Наруто против десятков противников. — Я не стану красть минуты твоего одиночества. Просто поешь. Она потянулась было встать, но заботливо восстановленная медиками Конохи рука Наруто коснулась шелка ее кимоно. — Погоди, Хината-тян... — Наруто устало взглянул на нее снизу вверх, и она послушно вернулась обратно. — Не хочу я быть один. Но и там, где сейчас все радуются и празднуют, быть не хочу. Теперь я и сам не знаю... Кимоно ведь, Хината-тян. Обзеленишь. Как будто проснувшись, он стащил с себя старую куртку и расстелил на земле, но опоздал: с трудом в тяжелом своем многослойном кимоно она уже опустилась прямо на траву. Движение его несвоей руки с непривычки вышло как будто бы неловким и незаконченным, но Хината ничем не выдала, что заметила это. Изящным и отточенным часами тренировок жестом наследницы благородной семьи она налила ему саке. Впрочем, смертоносные кунаи давно уже летали из ее рук с изяществом ничуть не меньшим. — Вкусно... — он одним глотком осушил сакадзуки, и когда она снова наполнила ее, рассмеялся, жуя еще горячий такаяки. — Ну, знаешь, я прямо как самый настоящий дайме. Но на самом деле сейчас он выглядел просто-напросто усталым и обожженым войной мальчишкой с протезом вместо руки. Хината хотела было так же привольно лечь спиной на траву, но объемный и жесткий бант оби бы не позволил ей этого. Даже само кимоно с моном клана Хьюга на вороте словно бы оберегало ее от недостойных поступков. — Почему ты не со своими, Хината-тян? — спросил вдруг Наруто. — Не рядом с Хиаши-сама? По одной она вытаскивала шпильки из иссиня-черных волос, и блестящим и шелковым покрывалом пряди падали ей на плечи. — Там, в битве, меня не было с ними рядом. Клан Хьюга этого мне не забудет. От удивления Наруто отставил четвертую по счету чашечку. Глаза его уже блестели, с быстротой, странной для ученика Жабьего Отшельника, он уже успел слегка захмелеть. — Но ты же была там, была со всеми нами! Что же они, ослепли?! С трудом управляясь с тяжелым кимоно, Хината подтянула вытянула длинные ноги в дорогих сандалиях. Широкие рукава ее и подол мели по траве. — Но не с ними. — серебристо-жемчужный взгляд ее глаз коснулся его со спокойствием и смирением.— Не думай об этом, Наруто-кун. Это Хьюга. И я ... тоже Хьюга. — Хината... — протянул он растерянно. — Не кори себя, Наруто-кун. Учиха-кун... — осторожно перевела она тему, — Он уже оставил Коноху? И потому ты сейчас здесь, один? Оттого что не смог его вернуть надолго и найти ему место здесь, как обещал? Наруто вдруг улыбнулся одними уголками губ, едва заметно и так непохоже на прежние его солнечные и щедрые улыбки. — Вернуть Саске в Коноху?.. Если так подумать, я ведь хотел только одного - вытащить его из той темноты, куда его так тянуло...Ради этого я готов был изо всех биться с ним, за него, вместо него — если у него самого не хватало сил. Теперь он свободен сам выбирать свой путь, а я так много дней жил этой целью, Хината-тян, что вот она исполнилась, и мне... пусто. — Пусто? И в небе уже стало пусто, над деревней воцарилась ночь, разбавляемая лишь мерцающими холодными звездами. — Мы стали сильнее. Наша Коноха стала сильнее. А что делать теперь, Хината-тян?.. — приподнявшись, он стиснул ее ладонь с болью, заметной даже ей, привыкшей к ударам клановых техник по уязвимым тенкецу. Хотя может, это скорее болело ее сердце — отражением тупой и привычной уже боли и усталости его щедрых на пьяную откровенность слов. — Хотя знаю, знаю — рассмеялся он с натужностью, так не свойственной прежде, — Осталось только отжать шляпу Хокаге у Какаши и... — Жить, Наруто-кун. Просто жить. Вздрогнув от пары слов, как от удара Львиного кулака, он словно оглушенный опустился на ее колени. Дорогая ткань была мягкой и нежной, как дыхание летнего ветра, как крыло бабочки. От тела Хинаты исходило тепло, к которому Наруто льнул инстинктивно, точно лето вокруг обернулось морозом и лишь она была единственным источником тепла. — Кажется, я разучился... Просто жить. — пробормотал Наруто. — Или особо и не умел. Ладонь Хинаты коснулась его солнечно светлых волос с нежностью шелка ее кимоно. — Это проще чем кажется. — Наверное. — поворочавшись, он перекатился набок, устраиваясь поудобнее на ее коленях. — Кажется, Хината, я стал совсем-совсем пьяный... И глупый. Ты же научишь меня потом — как оно это, просто жить, идет? Прежде чем она успела ответить хоть слово, он доверчиво сунул под щеку ладонь — единственную теплую и живую, и засопел. Из приоткрытого рта на ее светлый подол протянулась тонкая нитка слюны, но Хинате было до странности все равно, как не трогали ее и следы зеленой травы на дорогой ткани. С осторожностью дотянувшись до брошенной Наруто куртки, она заботливо укрыла его плечи. В конце концов, Наруто давно уже стал еще одним солнцем Конохи и ее детей, но даже солнце кто-то должен иногда согревать по ночам. Чтобы наутро силами этого солнца в деревню пришел новый день.