Любопытсво кошку сгубило.

Маламадре крепко держал меня за горло, прижимая к стене и снова продолжал начатый когда-то разговор: - Что я тебе говорил, будешь понтоваться в одиночку, я тебе кишки выпущу. Странно было стоять вот так, чувствовать крепкую хватку руки на собственной шее, почти перекрывающую доступ воздуха и все же, я понимал, что прав и что он ничего не сможет с этим поделать. Никогда не думал, что я захочу поцеловать мужчину. Но я поцеловал, не из страсти, не из любви, а чтобы просто посмотреть, что же будет. Любопытство кошку погубило. Его губы были сухими, обветренными и жесткими. Я смотрел прямо в его глаза, касаясь языком его губ. То, что произошло дальше, я, признаться, не ожидал. Он отпустил мою шею и отошел на шаг, как-то оценивающе глядя на меня. Я стоял перед ним в майке, залитой кровью, со сбившемся дыханием, привалившись к стене. Никогда бы не подумал, что можно так целовать. Он сминал мои губы своими, крепко прижимая меня к стене всем телом и я отвечал ему. О, Боги, я хотел отвечать ему. Поцелуй вышел грубым, почти жестоким, это была борьба за первенство, за право быть. Я прокусил ему губу и теперь мы оба ощущали солоноватый металлический вкус крови на языках. Оторвавшись от него, я посмотрел в затуманенные страстью глаза. Я хотел его сейчас. Он спустил мои штаны до щиколоток, и развернув меня к себе спиной, уперся между моих ягодиц своим членом. - А теперь терпи, - его голос глухо ударил по бетонным стенам камеры и эхом вернулся назад. Плюнув на ладонь и размазав слюну по своему члену, он сильнее стиснул меня в своих объятьях и резко вошел до самого конца. Я закусил губу и глухо зарычал, не хватало еще сорваться на крик. В задницу будто вставили кол из раскаленного железа, но я терпел, я хотел этой боли. В тюрьме нет места нежности, он входил в меня ожесточенно, кусая за плечо, размашистыми движениями загоняя член все глубже и глубже в мой зад. Я рычал, упираясь одной рукой в стену, а другой надрачивая собственный член. Боль от вторжения сменилась почти мазохистским удовольствием от грубости партнера, от укусов, не имеющих даже налета нежности, от хриплых вздохов за спиной. Нам не понадобилось много времени, чтобы кончить. Единственное, за что я был благодарен ему, что он не кончил в меня. Стена и пол рядом с нами был в сперме. Нам было плевать. Мы выпустили пар и теперь смотрели друг на друга даже с каким-то сожалением. Одевшись и приведя себя в порядок, уселись рядом на скамейку и молча курили, осмысляя произошедшее. Сегодня мы еще не знали, что завтра я умру. А Маламадре? Он выживет, я знаю. Будет ли он мстить? Не думаю. Стали бы вы мстить за случайного любовника?