***
Раф рвал и метал. Это оказалось болезненнее, чем он мог себе представить: Майк, конечно, никогда не отличался трепетным отношением к чужому личному пространству, но - это… Выкрасть дневник было слишком даже для такого бессовестного безмозглого придурка, как он. Ниндзя стремительно несся по туннелям, высматривая признаки, которые указали бы на местоположение мелкого. Ничего. Проклятие, ничего! Старый крыс хорошо обучил засранца, не прикопаешься. Вот спасибо, мастер Сплинтер, вот удружили! Пискнувшую комаром мыслишку вот прямо щас пойти и пожаловаться отцу Раф с презрением откинул. Держите карман шире! Так он прям и сдался, ну конечно. Рафаэлю было непривычно больно. Саиши* редко позволял себе демонстрировать эмоции – настоящие, глубокие эмоции, – считая их проявлением слабости. Стоит только открыться – и тут же тебя ударят прямо в самое уязвимое место. Но дома… Иногда он думал, что, возможно, дома допустимо и ослабить оборону. В последнее время, находясь с семьей, он испытывал малознакомое ему прежде чувство умиротворения. Что послужило тому причиной, Раф не знал – может, медитация, которой упорно пичкал его Бесстрашный, возымела таки действие, а, может, он просто повзрослел... И вот – пожалуйста! Получи и распишись, Рафи-бой. Расслабился. Умиротворился нах. Остановившись, он бессильно шваркнул о торчащую из стены железную лестницу саем, вызвав разлетевшийся по темноте сноп искр. Он знал. Он знал! Звериное чутье, врожденная, нечеловеческая интуиция всегда говорили ему, что верить нельзя никому. Никому… Из бокового прохода раздалось приглушенное хихиканье. - Пятнадцать минут, Рафи! Та-да-да-дам! Я открыва-а-аю… Раф рванулся на звук, но, естественно, никого не обнаружил. - Майки. Не смей. Это личное, черт бы тебя подрал! – в голосе старшего не осталось ничего, кроме усталости. Хотелось обидеться и уйти в темноту туннелей, и пусть сами его потом ищут. Мотнув головой, он сбросил с себя навалившееся так внезапно уныние и постарался поярче разжечь никогда не угасавший в нем огонек ярости. Ярость придает сил, ярость – единственная его верная подруга. - А тут в темноте все равно ничего не видно… - слегка разочарованный голос младшего раздался уже откуда-то с противоположной от спрогнозированной Рафом стороны. – Ладно-ладно, я не буду смотреть, обещаю! – Рафаэля глючит, или в этих интонациях прозвучала легкая тень вины? – Но верну, только если ты со мной погуляешь! А то мне ску-у-учно! Раф собрался было высказать мелкому все, что о нем думает, но Майки, снова вставший на привычные рельсы обезьянничанья, его перебил: - Если хочешь его увидеть – приходи в полночь к заброшенной стройке. ОДИН! – надо ли говорить, что тирада эта завершилась классическим Адским Хохотом, еще долго перекрикивавшим самого себя, отражаясь от бесконечной паутины подземных туннелей? Облегчение, затопившее Рафаэля, парадоксальным образом не успокоило, но наоборот вернуло его в привычное состояние боевого азарта. Хах! К стройке, значит. Ну что ж, он придет к стройке, и там уж порезвится в свое удовольствие. Берегись, молокосос тыквоголовый! Хана тебе, на этот раз точно хана. В глазах старшего заплясали демонические огоньки. Передернув плечами, он легко взлетел по той самой, недавно пострадавшей от сая, лестнице и через пару секунд уже вдыхал прохладный, свежий (по сравнению с канализационным, естественно) воздух ночного Манхэттена. До полуночи было еще около часа, и Раф решил всласть побегать по крышам, чтобы, во-первых, настроиться на боевой лад – недавние события все же круто вывели его из равновесия, - а, во-вторых, чтоб не приходить, как идиот, на встречу первым. Еще чего.***
Рафаэль замер у края крыши, припав на одно колено и внимательно вглядываясь в происходящее внизу. Похоже, Майки, который действительно притопал на стрелку раньше него, явно не скучает в ожидании… Раф пересчитал глазами мечущиеся в темноте между заброшенными лесами и недостроенными перекрытиями тени. Двадцать? Тридцать? До его укрытия доносились крики боли, вопли ярости, звон железа, стук дерева, бьющегося о металл и дробящего кости. Майк носился между противниками подобно мухе – вроде бы вот она, на виду, только руку протяни, но схватить, оказывается, не так-то просто. Старший ниндзя нахмурился: такой темп даже двужильный электровеник Майки долго не выдержит. Что ж – Раф усмехнулся – так даже лучше: сначала он наваляет этим ящерицам (в свете фонаря как раз мелькнула чья-то голая рука с набитым на ней драконом), а потом и самому мелкому. На сладкое, так сказать. Змеей скользнув по пожарной лестнице, саиши, больше не скрываясь, распорол обступившее брата вражеское кольцо, смешивая, деморализуя противников, отвлекая их на себя. - Держись, мелкий! – Раф перехватил взгляд Майки – немного растерянный, но тут же засиявший благодарностью и доверием. – Не смей подставляться! Я первый на очереди тебе навалять, забыл? - Заметано, братишка! - Микеланджело весело гигикнул и удвоил скорость, более не экономя силы. Рафаэль наслаждался дракой. Все-таки с людьми сражаться значительно интереснее, чем с надоевшими до чертиков фут-ботами. Гуманист Лео, конечно, непременно покачал бы головой, осудив брата за излишнюю кровожадность, но, ей-богу, тыкать в микросхемы и перерезать проводочки искренне любит, походу, один только Донни. Да и то при условии, что эти микросхемы послушно лежат на рабочем столе, а не пытаются настучать тебе по панцирю. Тем не менее, Раф честно старался сильно не калечить молодежь. В самом деле, не тот это случай, когда нужно как можно скорее убить противника, чтобы выжить самому. «Драконов» хоть и было много, но драться они так и не научились – бестолково размахивали цепями, лихорадочно тыкали вокруг себя тем недоразумением, которое в их кругах именовалось ножами. Некоторые, видимо, то ли насмотревшись боевиков с Джеки Чаном, то ли уже имевшие удовольствие получить по щщам от клана Хамато, пытались изображать из себя каратистов. Впрочем, дальше отчаянных воплей «Кийя!» (не в тему) и размахивания ногами (еще более не в тему), их самообучение пока не продвинулось. В общем, это было бы даже скучно, если б не количество, хоть как-то компенсировавшее качество. К вящему сожалению забияки-ниндзя, противники как-то уж больно быстро стали заканчиваться. Четверка накачанных парней теснила Майки под леса недостроенного здания («Башкой бы там не стукнулся!» - пронеслось в голове у Рафа), еще пятеро пятились от самого Рафаэля. Ребятки были уже в такой кондиции, что достаточно было просто рыкнуть на них погромче, чтобы они разбежались окончательно. Пора с этим кончать. Раф набрал в грудь воздуха. - Сэд! Целься в громилу, а я возьму на себя второго! Пятеро соперников Рафаэля перегруппировались. Трое встали живой стеной, загораживая от ниндзя оставшихся двоих, которые уже доставали откуда-то из-под курток поблескивающие в лунном свете пушки. Скверно. Саиши рванулся вперед. Нельзя позволить им стрелять. Нельзя! Названный Сэдом гопник пытался прицелиться в несущегося на него Рафаэля, но спины его бодигардов перекрывали линию обстрела. Ха. Сами виноваты, придурки! Прыжок вперед. Локтем ударить правого, освобождая себе пространство для маневра, добить боковым ударом ноги. Одновременно молниеносным движением перехватить правый сай обратным хватом и вогнать навершие рукояти в висок левого громилы. Еще третий… Черт с ним, с третьим. Боковым зрением Раф видит, как Майки, прянув в сторону, уворачивается от первого выстрела не-Сэда. Рафаэль знает, что нельзя сейчас отвлекаться, но не может не смотреть. Бросается под руку уже наставившему ему в грудь ствол Сэду, боковой зубец сая втыкая стрелку́ в кисть, задирает его руку кверху. «Дракон» рефлекторно нажимает на курок, но это уже не имеет значения. Вспышка, грохот выстрела и вопль сливаются воедино. В голове Рафа – ни мысли. Только тикает, как часы: «Успеть. Успеть. Успеть». Раф рвется вперед. Еще одна вспышка. Сознание, подчиняясь мерцанию света, мигает тоже. - С добрым утром, соня! – руки Майки перепачканы в креме, локти – в муке. Он старательно вылизывает ладонь, игнорируя презрительный взгляд Рафа, и весело подмигивает. - Пользоваться водопроводом тебя не приучили, бестолочь? И какой нахрен я тебе соня, щас половина шестого треклятого утра! И что это ты тут за срач развел? - Торт пеку, - ничуть не смущаясь, брат продолжает вылизываться. – С Днем рождения, Раф! Озноб, вызванный недосыпом, проходит. Рафу тепло. Он пытается спрятать улыбку – и не может. - Слюней туда только не накапай. А то есть не стану. - Майки! Внутрь!!! Брат послушно делает шаг вглубь здания, но этого недостаточно, он все еще на виду. Четверка «драконов», наседавшая на Майка, расступается, давая возможность стрелку прицелиться наверняка. Раф прыгает, но в полете его перехватывает, бросая на землю, пришедший в себя первый «дракон». Третий, до которого у ниндзя так и не дошли руки, наваливается сверху. Рафаэль рычит, напрягая силы. Вбивает сай в чью-то ладонь, бьет затылком кого-то в лицо. Вспышка. - Раф, а есть что-то такое, чего бы тебе ну очень-очень хотелось? Вот прямо больше всего на свете? - Не знаю, - Рафаэль озадачен. Черт знает, чего ему хочется. – Дурацкий вопрос, Майки. - А мне бы хотелось, - Микеланджело мечтательно улыбается, глядя куда-то в пространство, - жить вечно. Вот чтобы так, как сейчас. Всем вместе. Дома. - Балбес ты, мелкий. Майки красиво, как в кино, заваливается назад. Задетая панцирем балка переламывается и с грохотом падает на землю, увлекая за собой остальную часть непрочной конструкции. Перекрытия начинают рушиться, скрывая в облаке пыли и упавшего, и его преследователей. Откашливаясь, «драконы» один за другим выскакивают на воздух. Один, другой… Все четверо. Рафаэль не уверен. Кажется, он кричит. Или это кричит не-Сэд, до которого ему таки удалось добраться. Вспышки флешбэков мерцают перед глазами все чаще, в груди и глазах становится все горячее. Осевшая наконец пыль позволяет рассмотреть нагромождения бетона и дерева, высящиеся на том месте, где только что находился его маленький брат. Ну же, ну! Выбирайся оттуда!!! Поливший внезапно дождь превращает бетонную крошку и щепки в грязное месиво. Рафаэль задирает лицо к небу. Ему плевать на опасность. Ему плевать на обступившие его остатки «драконьей» шайки. Капли воды стекают по лицу, смывают с прокушенной губы кровь. Отяжелевшие концы маски хлопают на ветру. Раф скалится и перехватывает саи прямым – смертельным – хватом.***
Намокшая древесина скользит под пальцами. Чертыхаясь, Рафаэль неистово хватается за балку снова и снова, оставляя на ней розовые отпечатки. Чья это кровь? Он не чувствует боли, кроме той, что сейчас пульсирует в его сердце. - Держись, мелкий! Я сейчас тебя достану! Держись… Упершись плечом в кусок бетонной плиты, он, хрипя, приподнимает его, отворачивая в сторону, молясь про себя, чтобы не вызвать этим действием очередной обвал. Дон и Лео, вызвоненные по чи-фону, уже в пути, но медлить нельзя – Майки может быть серьезно ранен. Скрипя карапаксом и обдирая кожу на локтях, он протискивается в образовавшийся проход и лихорадочно осматривается. Ни черта не видать. Отойдя от отверстия, чтобы не загораживать своей тушей те крупицы света, которые еще могут проникнуть в пространство замурованного нынче подвального помещения, он до рези в глазах всматривается в окружающий мрак, боясь сделать лишний шаг – вдруг наступит на Майка? - Майки! Эй! Микеланджело! Ты меня слышишь? – почему-то полушепотом зовет он. Сбоку что-то шуршит, сыпятся мелкие камешки и внезапно его хватают за руку. - Раф! Здо́рово! Я уж думал, всю ночь тут сидеть буду! Неистово дернув на себя эту драгоценную руку, Рафаэль подтаскивает обретенного брата поближе к свету. Матерится, поняв, что не может даже разглядеть, идет ли где-то у мелкого кровь. Ну, по крайней мере, Майки передвигается на двух ногах – это уже многое значит. Впрочем, может быть, это сказывается действие шока?.. - Майки, - хрипло уговаривает Раф, - попробуй протиснуться в этот лаз. Сможешь? Или мне вылезти первым и вытащить тебя за руки? Микеланджело, не говоря ни слова, бодро ныряет в проход, и через пару секунд скрипа и копошения оказывается снаружи. Обдираясь еще сильнее, чем в первый раз, Раф ломится за ним следом. Тащит к ближайшему фонарю. Сначала мельком, а потом более внимательно осматривает брата. - Малыш, ты как? Куда тебя ранило? - Да никуда! Я цел, честно! - Но ты упал! Я сам видел! – Рафаэль чуть не срывается на крик. Неужели мелкому отшибло память? Или он правда не чувствует боли? - Я… это… споткнулся, - застенчиво улыбается этот гаденыш. – О балку какую-то. Зато, Рафи, я котенка там, в подвале, нашел! Он почти как Кланк, только черный, я фонариком подсветил... Можно, мы его домой заберем, Раф? Рафи?.. Рафаэль молча сгребает мелкого поганца в охапку и утыкается носом куда-то ему в шею. - С…сукин ты сын… Хочется со всей дури стукнуть ему по панцирю, но Раф боится. Вдруг младший все-таки что-то себе повредил? - Раф, ты… прости, ладно? - по-своему понимает его Майки, осторожно обнимая сурового брата в ответ. - Я больше не стану брать твои личные вещи… Ну, самые личные вещи. Обещаю! Ты не будешь на меня злиться? Раф тихо смеется и снова поднимает голову к небу. Капли на его лице смешиваются и струйками сбегают по щекам. Надо бы утереться, но оторвать руки от чужого теплого тела нет сил.