Школа, которая научит всему.

Я лежала посреди большой поляны побитая и мокрая из-за дождя. Я не могла пошевелиться, моё тело меня не слушало. Было вообще не смешно, а очень даже больно. Преодолев дикую боль я всё-таки встала, прихрамывая на левой ноге и держа правую руку левой я потопала прочь к пансионату, который оказался для меня домом… Начнём всё сначала. Я расскажу, как попала в место которое ненавидела, но со временем полюбила. 17 июня. После обеда. — Анна! Это переходит все границы, нам с матерью надоело. Мы не можем переезжать с одного места на другое из-за твоих выходок в школе. Я понимаю, что в городе куча школ, но с такой репутацией, которая у тебя, больше чем на домашнее образование и рассчитывать нельзя. — Мой отец был красным, словно рак, которого только сварили. Я стояла перед ним и пыталась не смеяться. Такие истерики бывали часто и я уже знала каждое слово, которое он мне скажет. — Пап, я пойду к себе. Как успокоишься, так и поговорим. Я развернулась на пятках и пошла в свою комнату. Отец молча стоял и сверлил меня взглядом. Я улыбалась. Закрыв дверь, я включила музыку в плеере и легла на кровать. Позже ко мне зашёл брат, Кас. Он меня поддерживал во всем, но и получала я от него не мало. С братом мы погодки, то есть он меня старше всего на год, а если быть точнее, год и одиннадцать минут. Я выключила музыку и стала внимательно смотреть очень внимательно на брата. Он прошел и сел в кресло. — Ну что, опять попалась? — Он немного улыбнулся, сразу видно, что не злится на меня. — Да, есть маленько. И вообще, попался Макс, а досталось ещё и мне. Не честно. — Ну ты же участвовала? — Кас ухмыльнулся. — Нууу, да… Но не суть, я бы и не попалась, если бы не он. Этот гад меня заложил. — Я сделала обидчивое лицо и села по-турецки. — А теперь объясни мне, что произошло? Говорят ты испортила кабинет завуча. — Опять только я! А Макс? вместе всё-таки были. — Я посмотрела на брата и поняла, что надо рассказывать. — Ну в общем-то мы проникли в кабинет завуча с баллончиками красок. И разрисовали все стены и всю мебель в граффити. А что? — Посмотрев на моего брата, можно было сразу понять о чем он думает. — Все всегда её обзывали и хотели сделать что-то наподобие этого же, только хуже. Но никто не решался, а мы решились. — Я сделала гордое лицо и смотрела на брата, как победитель на проигравшего. — Ну ты даёшь. Отчислят же опять. — Он потер лоб и сел так, что локти оказались на коленях, а подбородок на кулаках лежал. — Я не хочу опять переезжать. А тебя на вряд ли возьмут в другую школу. — Ты всегда так говоришь, в итоге всё всегда хорошо. — Я легла на кровать, положив руки под голову и смотрела в потолок. — Так, я хочу есть. Будешь бутерброды? А горячие? Брат покачал положительно головой и задумался, привычное его состояние. Я вышла из комнаты и пошла в направлении кухни. Кас быстро встал с кресла и направился к шифоньеру. Открыв его, он достал чемодан своей сестры и вложил во внутренний карман общую их фотографию, где они были все вместе со всей семьёй. Быстро закрыл его и спрятал обратно в глубь шифоньера. Он сел обратно в кресло и стал ждать свою сестру. Кас знал, что её скоро увезут от сюда далеко и ему хотелось, чтобы его сестра не забывала о них, о своей семье. Достав хлеб, колбасу, сыр и зелень я быстро нарезала это все на две порции и уложила на тарелку. Хлеб, колбаса, тёртый сыр и нарезанная мелко зелень. Поставила свой шедевр в микроволновку и установила время на минуту и двадцать секунд, этого достаточно, чтобы сыр расплавился, но не сжарился. Как только это машина запищала, я достала тарелку и поставила на доску и взяла из холодильника сок. Разлив по стаканам, я их тоже поставила рядом с тарелкой. Взяла своё кулинарной искусство и пошла в комнату. Кас как сидел, так и сидит в своём кресле. Он взял один бутерброд, стакан сока и стал есть. Мы ели молча, я лично, не хотела ничего говорить, а как он, не знаю. Вообще, мы с ним очень дружны, брат всегда меня поддерживал, но и в лоб дать. Всегда был на моей стороне, даже если я не права была. И главное, никогда на меня не кричал. Хоть временами я этого заслуживала. А вот наказывать он меня любил, но наказание его было очень жестоким и громким. Он любил меня щекотать. Я их очень боюсь, и Кас это прекрасно знает. — Ну что, Муррр, я пойду к себе, а ты отдыхай. — Он встал, собрал всю посуду и направился к двери. А она-то закрыта. Хе-хе, я посмотрела на то, как он мучается и моя совесть решила помочь этому бедолаге, хотя я была очень даже против. Открыв ему дверь, я поклонилась и уступила проход. — Вали уже давай от сюда. — Проговорила ему с улыбкой на лице. — Ну ты дождешься новой порции своих любимых щекоток. Только он проговорил это и вышел из моей комнаты, я сразу закрыла дверь и щелкнула замком. Я услышала, как он ухмыльнулся и зашагал прочь, « Гад» — подумала я о нём. Это конечно же в хорошем смысле. Я легла на кровать, слушала музыку в наушниках, да так и заснула. Когда Кас вышел из комнаты, он направился на кухню, поставить грязную посуду. Потом он направился в свою комнату и лёг на кровать. Парень думал о сестре, он знал, какой она была на самом деле. А делала эти все гадости, только для того, чтобы её заметили родители и хоть как-то интересовались ею жизнью. Анна была хорошей, пока предки не начали относиться к ней безразлично. Им было наплевать на её проблемы и радости. И только он мог её поддержать. Кас для неё был наставником в жизни. И когда родители решили отвезти её в другую школу, а вернее в закрытую, до которой ехать дня два, не меньше, и это на машине. То парень оторопел и начал отговаривать их, но они его не слушали. Им надоели вечные переезды и косые взгляды прохожих. Кас понимал, но ему казалось, что такое наказание было слишком суровым. И фотографию он эту положил только для того, чтобы она знала, что кроме родителей у неё есть еще и брат. Со всеми этими мыслями он уснул.