Я леплю из пластилина

      Дождевые капли, беснуясь, барабанили по стёклам и крыше, образуя сероватую стену, за которой с трудом различались очертания деревьев в саду. Молдова сидел на подоконнике и смотрел в окно. Дождь шел второй день без перерыва, поэтому мальчик и не рассчитывал сегодня идти гулять. Конечно, можно было почитать книжку, посмотреть телевизор, отремонтировать воздушного змея и переделать уйму полезных и нужных дел, только молдованин об этом и думать не хотел: пуще всего ему хотелось пообщаться с братом, который сидел в той же комнате и занимался бумажной работой. Скучающий малыш ещё немного посидел на окне, а затем спрыгнул и подошел к Румынии. -Штеееефан, — протянул мальчик, — мне скууучно. Поиграй со мной, пока дождь не прекратится. Парень оторвался от работы и посмотрел на младшего брата: « Прости, Богдан, не могу пока помочь тебе. Босс будет ругаться, если я до завтрашнего дня не управлюсь и с твоими и с своими бумагами». -Ну Штеееефан, ну пожаааалуйста, — мальчик состроил довольно милую мордашку с оттопыренной губой, тем самым вынудив брата отложить на немного работу. -Думаю, я знаю, чем займу тебя. -Чем же? -озорные искорки блестнули в глазах Молдовы. -Пойдём за мной!..

***

      Спустя некоторое время оба брата с пыхтением забрались по шаткой лестнице на чердак. Пред их взорами предстали запыленные и покрытые паутиной старые, массивные шкафы, на полках которых лежали не только книги, но и всевозможный хлам, куча коробок хаотично была расставлена по равномерно покрытому слоем многовековой пыли полом. У Молдовы аж дух захватило от увиденного: он резко кинулся к первой попавшейся коробке и начал рассматривать её содержимое. -Ты пока тут покопайся, а я работу доделаю и поднимусь к тебе. Ладно? -Штефан уже спустился с лестницы.       Молдованин сначала обиделся, но потом любопытство взяло вверх, и он принялся осматривать чердак. Первым, что пальчики малыша выудили из коробки, оказалась старенькая, черная кассета. Богдан повертел находку немного в руках, но надписи на них настолько стёрлись, что ничего нельзя было разобрать. Молдова вздохнул и принялся осматривать другие коробки, выкидывая из них пустые пузырьки, исписанные листки и прочее барахло, пока не нашел довольно старый радио-приёмник и сунул в него кассету, естественно, подключив прибор к розетки. Приёмник, противно шурша и скрипя, начал что-то воспроизводить. В это время Богдан нашел коробочку с пластилином и стал лепить из её содержимого фигурки, изображающие животных и птиц. Но вскоре он принялся с ожесточением их комкать и раздирать, так как не выходило ничего путного. В это время радио перестало фыркать и наконец-то без помех начало воспроизводить песню на русском языке приятным и звонким женским голосом:

Я леплю из пластилина, Пластилин нежней, чем глина. Я леплю из пластилина Кукол, клоунов, собак…

      Мальчик невольно стал вслушиваться, угадав в песне что -то смутно знакомое. А приёмник тем временем продолжал:

Если кукла выйдет плохо, Назову её дурёха. Если клоун выйдет плохо, Назову его дурак…

      Тут Богдан отложил лепку и уставился на поющее уже мужским голосом радио:

Подошли ко мне два брата, Подошли и говорят: «Ты их лепишь плоховато, Ты их любишь маловато, Ты сама лишь виновата, А никто не виноват…

      Богдан взглянул на изуродованные комочки пластилина и отвёл, немного покраснев от стыда, взгляд. А радио продолжало уже женским голосом: „Я леплю из пластилина, Пластилин нежней, чем глина Я леплю из пластилина, Приговаривая так: ‚Если кукла выйдет плохо, Назову её бедняжка. Если клоун выйдет плохо, Назову его бедняк…‘