Юноша в чёрном

      Сделав несколько неспешных шагов в сторону своей постели, Чунмён вздохнул и плюхнулся на кровать, расправив руки в сторону. За окном уже стемнело, и город погрузился в объятия тишины и спокойствия. Лето стояло жаркое, но лёгкий, еле ощутимый ветерок позволял почувствовать хоть немного прохлады. Именно в такие ночи по-настоящему хочется жить. По крайней мере, Чунмёну хотелось.       Он лежал неподвижно, смотря в потолок, по которому то и дело скользили огни от проезжающих мимо автомобилей. Уголки его губ были аккуратно приподняты, словно сдерживая широкую улыбку. В правой руке парень держал телефон, будто ожидая сообщения или звонка от кого-то, а в заднем кармане его рваных джинсов лежала фотография, снятая на старенький, но еще вполне рабочий Polaroid. Бережно достав фотокарточку, Чунмён принялся разглядывать её в полумраке. На ней был сам Чунмён — красивый темноволосый юноша среднего телосложения, а рядом с ним еще один человек — стильно одетый, высокий и широкоплечий парень с серьёзным лицом, который, казалось, никогда не улыбается.       Встав с кровати, Чунмён подошёл к стене и прикрепил к ней тот самый снимок, который был сделан лишь сегодня, но уже имел для него большое значение. Чунмён был эмоциональным человеком, который бережно хранил в памяти значимые моменты его пока ещё недолгой жизни. У него было много хороших друзей, его любили и ценили окружающие, он был душой компании. Второй юноша на фотографии — его полная противоположность. Тихий, холодный, скрытный. Казалось, если бы ему не приходилось контактировать с окружающим миром, то он был бы невероятно счастлив. Он ни с кем не поддерживал дружеских отношений, потому что испытывал к этому полное безразличие, да и вообще считал людей не самыми приятными существами на этой Богом забытой планете. Он больше любил кошек. Они казались ему искреннее и честнее человека. ***       В день, когда они впервые встретились, на дворе стояла прекрасная погода. Солнце светило ярко, на небе не было ни облачка. Прохожие уже во всю щеголяли в шортах и юбках, умирая от зноя. Несмотря на выходной, Чунмён проснулся рано. В университет идти было не нужно, поэтому он мог посвятить этот день всякой ерунде, забыв о громоздких домашних заданиях. Дома никого не было. Видимо, родители уехали по делам, как обычно не предупредив его. Чунмён пошёл на кухню в одних трусах и налил кофе. Немного отхлебнув из кружки, на которой был изображён какой-то милый заяц, он открыл холодильник и понял, что остался без завтрака.       — Вот спасибо, мам. — улыбнувшись, пробурчал он себе под нос. Чунмён был не из тех людей, которым может испортить настроение какая-то мелочь.       Допив кофе, он неторопливо натянул на себя штаны и майку, а затем отправился в ближайших магазинчик, находящийся на соседней улице, чтобы купить себе немного еды и наполнить голодный желудок. Идя по раскаленному асфальту и слушая любимую музыку, он задумался о чём-то своем и, повернув за угол очередного дома, со всей силой во что-то врезался.        — Смотри, куда прёшь, придурок. — услышал он холодный голос, даже не успев понять, что произошло.       Быстро придя в себя, Чунмён поднял глаза. Перед ним стоял парень на голову выше него. Он был был одет во все чёрное. На нем были узкие джинсы, рубашка с длинным рукавом, застегнутая на все пуговицы, и до блеска отполированная обувь, в которой отражались лучи палящего солнца. Его чёрные как смоль волосы были немного растрепаны, но именно эта маленькая деталь придавала изюминку его облику, не делая его полностью идеальным.       — Извини, — засмеялся Чунмён, — я слишком невнимателен.       — В следующий раз советую тебе быть более осмотрительным, чтобы не нарваться на неприятности. — он осмотрел своего собеседника с ног до головы, — Впрочем, сегодня у мен хорошее настроение, поэтому на первый раз я тебя прощаю. Но не попадайся мне на глаза — убью. — с насмешкой ответил юноша, толкнув Чунмён плечом и продолжив свой путь.       «Прощает? Меня?» — фыркнул про себя Чунмён, но, являвшись человеком совершенно неконфликтным, поспешил за самоуверенным собеседником.       — Ты, кажется, Сехун? Ты недавно переехал на нашу улицу и живёшь в доме напротив, верно? Меня зовут Чунмён. Приятно познакомиться. — Чунмён протянул руку собеседнику.       — Слушай, приятель, — Сехун схватил Чунмёна за шиворот и с силой прижал к стоящему рядом высокому забору, — я с тобой знакомиться не собираюсь, ясно?       Глубокие карие глаза Сехуна наполнились необъяснимой злобой, а ветер еще сильнее потрепал прическу. Несмотря на агрессию, он выглядел великолепно, будто только что сошёл с обложки журнала. Он молча отпустил парня и, отряхнувшись, презрительно посмотрел на него, а затем развернулся и направился в сторону дома. ***       — Сынок, подойди, пожалуйста, ко мне. — Чунмён услышал голос матери, доносящийся с первого этажа.       Он спустился вниз. Отец сидел в своём кабинете и, как обычно, капался в рабочих бумагах, а мама, судя по запаху, готовила что-то очень вкусное.       — Я приготовила кимчи. Отнеси это, пожалуйста, нашим соседям напротив. Мы должны быть дружелюбны к новым знакомым. — мама ласково улыбнулась сыну.       «Я что, и вправду должен идти в дом к этому ненормальному? Он же убьёт меня, если ещё раз увидит. Я ему явно не понравился. Сомневаюсь, что ему вообще кто-то может нравиться…»       Чунмён надел джинсы, обулся, взял сверток с кимчи и направился к дому напротив. Был тёплый летний вечер. Счастливые парочки гуляли по улицам города, наслаждаясь выходными. Он позвонил в звонок красивой деревянной двери с серебристой ручкой, но никто не открыл. Затем он позвонил ещё раз. И ещё. Тогда он решил подергать за ручку, и дверь, на удивление, открылась. В доме стояла тишина.       Осторожно войдя внутрь, Чунмён затворил за собой дверь и крикнул:        — Эй, кто-нибудь дома?       Тишина. Тогда парень, оставив кимчи на кухне, собрался идти домой, но вдруг услышал какие-то звуки, доносящиеся со второго этажа. Он тихонько поднялся по крутой лестнице наверх и увидел свет, исходящий из самой дальней комнаты справа по коридору. Чунмён подошел к двери. Взявшись за ручку, он легонько приоткрыл её и увидел своего нового знакомого, стоявшего к нему спиной. Громко играла музыка. Наверное, поэтому он не услышал, что кто-то пришёл.       Сехун устало вздохнул и начал медленно расстегивать пуговицы на чёрной рубашке, а затем и вовсе снял её, обнажив сильную спину.       У Чунмёна уже были отношения с девушками, но в них не было ничего особенного. Они не были близки. Он не испытывал «того самого» чувства. И почему-то именно сейчас у него перехватило дыхание, а ноги предательски подкосились. «То самое» чувство. Когда земля уходит из-под ног.       Юноша покраснел и хотел было тихо закрыть за собой дверь, но в этот момент Сехун повернулся к нему лицом. И даже в такой момент он не повел и бровью. Его лицо оставалось каменным, будто он привык видеть у себя гостей, которые без спросу заходят к нему домой.       — П-прости… — Чунмён заикался. — Родители попросили передать твоей маме подарок в честь переезда. Я оставил всё внизу, на кухне. И… я, пожалуй, пойду. Чунмён, красный как помидор, быстро развернулся и попытался уйти, чтобы Сехун не успел ничего ответить, но почувствовал, как тот резко и жёстко схватил его за кисть руки.       — По-моему, я предупреждал, чтобы ты не попадался мне на глаза. Разве нет? Какой непонятливый молодой человек. — шёпотом произнес Сехун, почти вплотную приблизившись к парню и пристально смотря ему в глаза. — Зайди и закрой дверь.       Руки Чунмён дрожали, а мысли в голове помутились. Он видел стройное тело Сехуна, его широкие плечи и красивые ключицы, и не знал, что ответить. Он чувствовал подобное впервые и не смог бы этого скрыть, даже если бы очень захотел. Сехун резко опустил голову и нежно коснулся губами шеи Чунмёна. Тот замер, боясь даже дышать. Он спускался ниже, выстраивая дорожку из поцелуев: шея, ключицы, живот. Именно в этот момент Чунмён понял, что такое настоящая, неподдельная страсть, когда хочется утонуть в своих ощущениях, когда хочется, чтобы время остановилось.       — Поласкай меня. — остановившись, сказал Сехун. — Я тоже хочу, чтобы ты сделал мне приятно.       Чунмён посмотрел в его глаза. В последний раз он видел в них лишь злобу, но сейчас в них читалось что-то совершенно другое. Что-то, что сводит с ума. Он нежно провел дрожащими пальцами по его густым волосам, и они слились в поцелуе. До этого он никогда не был настолько решительным с кем-то. Свободной рукой он нащупал выключатель и погасил свет в комнате. Музыка по-прежнему играла, создавая особое настроение.       Сехун снова схватил Чунмёна за руку и повел его в сторону кровати. Он снял с него майку и, целуя шею, нежно положил руку ему на член, а затем повалил на кровать. Стянув джинсы и бросив их на пол, он лёг на горячее тело Чунмёна, крепко прижимая его к себе. Прижимая так, будто они были знакомы значительно больше, чем один день. до этого Чунмёну никогда не доводилось заниматься сексом, а с мужчиной — тем более, поэтому он дрожал, как осиновый лист.       — Не бойся. Я буду нежным. — ласково улыбнувшись, впервые за всё время их знакомства, произнёс Сехун.       Сехун опускался ниже. Целуя живот, он приспустил трусы Чунмёна и взял в руку его член. Чунмён громко застонал от непреодолимого желания. Сехун нежно ласкал член рукой, а затем игриво провёл по нему языком. Удивительно, как такой холодный человек может быть таким нежным.       — Пожалуйста… — прошептал Чунмён — не останавливайся.       Тогда Сехун полностью взял его член в рот. Чунмён со всей силой вцепился руками в кровать, мечтая, чтобы время остановилось, и это никогда не заканчивалось. Спустя несколько минут подобных манипуляций он кончил и с надрывом произнес:       — Я хочу тебя.       Сехун перевернул любовника на живот и, поставив раком, снял с себя трусы, а затем, взявшись крепкими руками за бедра Чунмёна, медленно вошел в него. Чунмён застонал. Никогда в жизни он не чувствовал столько боли и удовольствия одновременно. Сехун сначала не торопясь входил в него, страстно сжимая его ягодицы, а затем ускорил темп.       — Если ты будешь так сексуально стонать, — произнёс он — я слишком быстро кончу.       Чунмён уже не слышал его, полностью погрузившись в пучину своих желаний, поэтому Сехун не стал останавливаться, а лишь быстрее входил в его хрупкое тело. ***       Они сидели на кухне в тишине. Светало. На плите стоял горячий чайник, на столе — чашки с чаем, тот самый Polaroid и только что сделанная на память фотография. Сехун, не отрываясь, смотрел на Чунмёна, а затем, улыбнувшись, произнес:       — В следующий раз я точно тебя убью.