Spanish One Step

- Ох, не думаю, что это хорошая идея. – я зарылся пятерней в и без того растрепанные волосы. - А я так не считаю, Гарри. – шатенка нежно улыбнулась другу. - Нет, ну почему идею подал твой ненаглядный Хорек, а мне отдуваться придется! - Не только тебе. – Гермиона вела за собой строптивого Героя. Она, конечно, прекрасно понимала, что вся эта ситуация была для меня крайне непривычна. Бал в честь Дня Победы был ежегодным благотворительным мероприятием, и, чтобы привлечь внимание общественности и спонсоров, министр Шеклболт исхитрялся как мог. Иногда своими безумными идеями он напоминал всем покойного Дамблдора. Первый год все было тихо. Свежа была память о страшных событиях, и простого присутствия моей скромной персоны на банкете хватило, чтобы народу пришло, как на Чемпионат Мира по квиддичу. Второй праздник был проведен на природе. Для этого была выделена очень живописная поляна на берегу озера, защищенная лучше, чем дом Аластора Хмури. Третья и четвертая годовщина напоминали больше лечебницу для душевно больных: «Дамы в брюках, джентльмены в юбках» и «Маскарад». Хотя, не смотря на странность и легкий налет сумасшествия, оба праздника удались на славу. Правда, я до сих пор не мог понять, как Кингсли смог уговорить профессора Снейпа одеть килт. Но пути министра неисповедимы, как говорится. А в первый год своей службы, я был свидетелем «Дикого фестиваля». Гости должны были взять с собой любимое животное. Да уж, этот День Победы запомнился всем, ведь Малфой привел на поводке белоснежного тигра. Правда, в тот день Гермиона, отвечающая за комфортное расположение братьев наших меньших, после болезненного разрыва с Роном нашла свое счастье в руках слизеринского Хоря, и, если быть откровенным, в лапах добродушного Горация. К слову сказать, Драко, зубами выгрызший у отца право на самостоятельность, оказался совсем не плох. По крайней мере, как ветеринару, ему не было равных. Весь магический Лондон стремился вести своих захворавших животных на прием к высокородному блондину, который играючи справлялся с любой, даже самой опасной болезнью. Люциус, узнав чем занимается сын, долго пилил его, пытаясь доказать, что подобное занятие недостойно аристократа. Но Драко клал на подобные разговоры детородный орган и продолжал заниматься любимым делом, чем и вызвал необычайное восхищение со стороны мисс Грейнджер. К тому же, это дело оказалось весьма и весьма прибыльным. А уж после того, как он вылечил любимого пса Кингсли, Хорек стал одним из самых желанных гостей в доме министра. И, я так понимаю, в ходе одной из «задушевных посиделок», потомок Малфоев высказал свою идею насчет проведения приближающегося празднования смерти Темного Лорда. - Вечер Танцев! – сияя как начищенный пятак выдал Шеклболт на общем собрании, приобняв за плечо белобрысого «виновника торжества». Я по началу облегченно вздохнул. Пригласят музыкантов, выпьют, потрясут конечностями, все в пределах нормы. И вроде бы ничего страшного. Но… - Заявление от пар с танцевальными номерами можно будет оставить у Джейн. Она же назначит отборочный день, где будут выбраны лучшие выступления, и составлен график праздника. Твою мать… Я попытался стать как можно меньше, а по возможности и вообще слиться со стулом. - Естественно, выступление мистера Поттера станет гвоздем программы. Гвоздем в крышку гроба, скорее всего. Я бросил на Кингсли умоляющий взгляд. Что же вы творите! У меня чувство ритма как у пьяного гнарла! Не говоря уже о грации горного тролля! ОДУМАЙТЕСЬ! - Даю вам три дня, чтобы определиться с номером, мистер Поттер! А теперь обсудим детали… Я медленно сполз под стол. И вот теперь, удерживаемый от побега твердой рукой школьной подруги, я вошел в магловский клуб. - У них сегодня вечер латиноамериканских и испанских танцев. Может, вдохновишься. Обреченно вздохнув, я прошел в темный зал. Все это место показалось мне немного странным. Зал делился на небольшую сцену, на которой, в данный момент, выступал молодой саксофонист, заливая помещение томной джазовой мелодией, и столики для гостей, которые были расположены вокруг танцевальной площадки. Посетителей было достаточно много, но гомона который вообще присущ всем магловским увеселительным заведениям, не было. Красный плюш на стенах, сусальное золото, мягкие диваны, все это навевало странные ассоциации с театром. Пока я рассматривал интерьер, Герми успела утащить мою бренную тушку наверх, где на смотровых балкончиках тоже стояли столики. - …Меня сюда Драко привел, – вот блин, кажется я пропустил начало разговора. – Мне безумно понравилось. Жаль, что он не смог пойти сегодня с нами. - Ну да, если бы не срочный вызов с захворавшим туманным змеем, он бы лично занялся моим ликбезом. - Ох, Гарри, ты порой невыносим, – шатенка беззлобно пихнула меня в бок. – И вообще, тебе повезло, что в Отделе Тайн мне дали отгул. Я кивнул. Если честно, то я был несказанно благодарен Гермионе за возню с моим геройским высочеством. Тьфу, как же я ненавижу это. И почему Поттер всегда крайний? Вежливая официантка принесла меню. Правда, я не был голоден, поэтому просто заказал себе один из разноцветных коктейлей, наугад ткнув в список. - Скажите, а Мира и Оливер будут выступать? – моя спутница, сделав заказ, передала меню улыбчивой девушке. - Оливер сегодня плохо себя чувствует, - официантка печально покачала головой, - я не знаю, возможно, найдут замену. Герми кивнула. После того, как принесли напитки, а на сцену вышла первая пара, я внезапно понял, что начал получать удовольствие от этой затеи. Ритмичная самба, зажигательная румба, будоражащее кровь фламенко, страстное, завораживающее танго увлекли меня за собой. Я будто чувствовал жаркое солнце Испании, ласкающий шум прибоя яркого Рио и пряный воздух Кубы. Сердце билось в такт музыке, таяли в коктейле кусочки льда, а я не мог оторвать взгляда от восхитительных движений танцующих пар. Они будто парили над землей, рассказывая удивительные истории. - Как жаль, видимо Миру и ее пасадобль мы не увидим. – девушка стерла капельку, стекающую по блестящему боку бокала. Но стоило ей отвернуться, как свет мигнул и погас, оставляя только красный круг на паркете танцевальной площадки, выхваченный лучом прожектора. Удар кастаньет. Еще один. И еще. Девушка медленно двигалась вокруг пятна света, будто боясь этого обжигающего алого потока. Миг, и она упала на колени, позволив шелку юбки разметаться по полу. Резкий быстрый, почти дьявольский ритм заставил замереть. Не шевелиться. Мужчина, вынырнувший из темноты, подхватил невесомое девичье тельце и закружил по площадке. Яростные движения рук, напряженные плечи, какая-то поистине хищная грация. Я очень жалел, что не могу рассмотреть его лица. Мужчина был высоким, худым, но глядя, с какой легкостью парит в его руках партнерша, я не переставал удивляться его силе. Черные волосы, собранные в хвост, ловили на себе красные блики. Девушка льнула к нему, плющом обвивая его ноги своими, вторя безумному ритму жестокой страсти. Мне хотелось, чтобы эта прекрасная пытка длилась вечно. Вот только грянул последний аккорд, и распласталось девичье тело по полу, растаяв в умелых горячих руках. Послышались аплодисменты, а я все пытался увидеть лицо мужчины, который почему-то казался мне таким знакомым. Как прошел остаток вечера я уже не помнил. *** - Мистер Поттер, - невысокий тренер по танцам устало потерла виски, - вам чего-то недостает. Я вздохнул и виновато посмотрел на Джинни. После магловского клуба я все еще не знал точно, что именно хочу танцевать, потому и пришел за советом к Джинни, которая, к моему счастью, согласилась на роль партнерши. На первом курсе Академии Авроров она достаточно спокойно приняла мои корявые излияния о том, что я не подхожу ей. Девушка будто ждала этого, и сразу же предложила остаться друзьями. Я знал, что могу ей доверять. И после долгих рассуждений, мы выбрали танго. Вот только кто же знал, что этот танец окажется для меня непосильным испытанием. Почти неделю пары, прошедшие кастинг, занимались с приглашенными учителями. Магами и маглами. Этот ход, кстати, предложил я, в рамках программы укрепления магло-магических связей. Неделя непрекращающейся пытки. - Этот танец вам не подходит, Поттер. – я подпрыгнул от неожиданности, оборачиваясь назад. Холодный, наполненный презрением голос не узнать было невозможно. - Добрый день, профессор. - Вы находите? – мужчина складывает руки на груди, глядя на меня, как на особо неприятный ингредиент для зелья. Он почти не изменился. Всё та же, застегнутая под горло, мантия, бледная кожа, тонкие пальцы, большой нос и кривящиеся в неприятной усмешке губы. Мой бывший учитель, мой бывший враг, мой спаситель. - Вы тоже участвуете в этом фарсе? – я опускаю глаза. Сдаюсь без боя. - Конечно же нет, министр еще должен мне за третью годовщину вашей блистательной победы. – я прыскаю от смеха, стараясь выкинуть из головы образ Снейпа в шотландском килте, в котором, кстати, он все-таки умудрялся выглядеть достаточно грозно. - Понимаю… - Я пришел за своим ассистентом, - мужчина вздохнул, пытаясь спрятать легкую улыбку, и кивнул на пару, тренирующуюся около зеркала. - Вы сказали, что мне не подходит танец. Почему? – я с интересом разглядываю пуговицы на профессорской мантии. Мне страшно посмотреть ему в глаза. - Потому, что вы не знаете, что такое страсть. - Что? – я все же вскидываю голову. Ох, зря я это сделал. Сердце ухает куда-то вниз, подгоняемое тяжелым взглядом абсолютно черных глаз. Блядь. Ненавижу себя. - Если у вас плохо со слухом, то стоит обратиться в Мунго. Они там, - мужчина ухмыльнулся, - чудеса творят. - Да нет, я не о том. С чего вы взяли, будто я не знаю, что такое страсть? Поттер, ты непроходимый идиот! Ты ведь и сам знаешь, что этот сукин сын прав. И, Мерлин милостивый, прекрати ты смотреть ему в глаза!!! Брюнет слегка наклоняет голову. - Потому, что у вас, вероятно, просто не было на это времени. – скрипнув зубами, я стараюсь сдержать рвущийся наружу гнев. Глубокие вдохи. Медленные выдохи. Как будто у тебя, скользкая ты змеюка, было время предаваться страсти! Хотя, хрен знает, чем вы там с Редлом занимались! Черт… Как же я ненавижу себя за эти мысли. За то, что от бессилия хочется выть. За то, что ты, блядская нелюдимая летучая мышь, никогда не станешь моим. - Возьмите пасадобль. – весь гнев уходит разом, будто его и не было. - Пасадобль? - Да. Думаю, у вас получится. – с этими словами он разворачивается и идет беседовать со своим ассистентом. По-английски свалил, мудак! Я, оборачиваясь к тренеру, могу только процедить: - Меняем программу. *** И у меня получается. Получаются резкие движения. Получается держать корпус, гордо расправив плечи. Получается не любить партнершу, превращая наши движения в ураган. Джинни в восторге. Тренер в восторге. А я не могу думать ни о чем, кроме бездонных черных глаз. - Ух, это круто, Гарри! – она раскраснелась от удовольствия. – У тебя выходит просто здорово. - Спасибо Снейпу за совет. Кто не умеет, как говорится, тот учит. - А вот это ты зря. – Джин опрокидывает на себя бутылку воды, отфыркиваясь и закидывая назад мокрые волосы. – Слушок ходил, что слизеринский аспид умеет танцевать. Мама рассказывала, что на выпускном они с Малфоем знатно так отплясывали. - Серьезно что ли? - Ну да, мама еще удивлялась, мол, у старшего Малфоя всегда прорва девушек была, а он возьми, да Снейпа себе в пару выбери. Змей змея издалека видит. Дыхание перехватило. Змей змея… Одна мысль о том, что патлатый блондин прижимал Северуса к себе, что вечно хмурый подросток улыбался ему, что получал удовольствие от присутствия Люциуса в своем личном пространстве… Проклятье! Каждое это «что» вызывало волну жгучей ревности вперемешку с легкой тошнотой. - Гарри? Тебе нехорошо? О да! Мне просто пипец как нехорошо! Пора мне в Мунго, Джинни… Они там, говорят, чудеса творят! - Да нет. – я заставил себя вымученно улыбнуться, - Просто устал немного. Работа выматывает. Последнее время контрабандистов развелось как соплохвостов нерезаных. Девушка понимающе улыбнулась, и мягко погладила меня по плечу. - Скоро праздники. Все будет хорошо. Ах да… Я и забыл, что весна подходит к концу, окрашивая серые улицы Лондона в белый, устилая их лепестками отцветающих яблонь. Что люди, будто мухи, пригревшиеся на солнце, активно наслаждаются жизнью. Что даже самый распоследний клерк, подставив лицо скользящим лучам заходящего солнца, улыбается как самый счастливый человек на Земле. И только мне, долбанному Золотому Мальчику, вечной, не новой, правда, знаменитости, хочется устремить взгляд в землю. Глубже. Еще глубже. Туда, где в обширной лаборатории есть только один Царь и Бог. Хотелось видеть, как нежно ласкают непослушные стебли вьюнка его длинные пальцы, как ловко порхает в руках нож, отстукивая бешеный ритм как, повинуясь взмаху узкой ладони, летят в котел ингредиенты, наполняя содержимое магией. А остается только вдыхать свежий воздух предзакатного Лондона и безумно завидовать лягушачьей печени, у которой больше шансов ощутить тепло бледных рук, чем у самого, мать его, «Желанного Жениха Магической Англии». И я иду домой, забыв об аппаррации, вливаясь в поток беспокойных прохожих, спешащих по домам. Я неосознанно вглядываюсь в вереницу лиц, а в голове голос, ужасно похожий на бархатный баритон Северуса Снейпа, нашептывает мне отрывок из любимого рассказа: «В племени клерков, которое сразу бросалось в глаза, я различил две характерные категории. Это были прежде всего младшие писари сомнительных фирм - надменно улыбающиеся молодые люди с обильно напомаженными волосами, в узких сюртуках и начищенной до блеска обуви. Если отбросить некоторую рисовку, которую, за неимением более подходящего слова, можно назвать канцелярским снобизмом, то манеры этих молодчиков казались точной копией того, что считалось хорошим тоном год или полтора назад. Они ходили как бы в обносках с барского плеча, что, по моему мнению, лучше всего характеризует всю их корпорацию. Старших клерков солидных фирм невозможно было спутать ни с кем. Эти степенные господа красовались в свободных сюртуках, в коричневых или черных панталонах, в белых галстуках и жилетах, в крепких широких башмаках и толстых гетрах. У каждого намечалась небольшая лысина, а правое ухо, за которое они имели привычку закладывать перо, презабавно оттопыривалось. Я заметил, что они всегда снимали и надевали шляпу обеими руками и носили свои часы на короткой золотой цепочке добротного старинного образца. Они кичились своею респектабельностью - если вообще можно кичиться чем-либо столь благонамеренным. Среди прохожих попадалось множество щеголей - они, я это сразу понял, принадлежали к разряду карманников, которыми кишат все большие города. С пристальным любопытством наблюдая этих индивидуумов, я терялся в догадках, каким образом настоящие джентльмены могут принимать их за себе подобных - ведь чрезмерно пышные манжеты в сочетании с необыкновенно искренним выраженьем на физиономии должны были бы тотчас же их выдать. Еще легче было распознать игроков, которых я тоже увидел немало. Одежда их отличалась невероятным разнообразием - начиная с костюма шулера, состоящего из бархатного жилета, затейливого шейного платка, позолоченных цепочек и филигранных пуговиц, и кончая подчеркнуто скромным одеянием духовного лица, менее всего могущего дать повод для подозрений. Но у всех были землистые, испитые лица, тусклые глаза и бледные, плотно сжатые губы. Кроме того, они отличались еще двумя признаками: нарочито тихим голосом и более чем удивительной способностью большого пальца отклоняться под прямым углом от остальных. В обществе этих мошенников я часто замечал другую разновидность людей - обладая несколько иными привычками, они тем не менее были птицами того же полета. Их можно назвать джентльменами удачи. Они, так сказать, подстерегают публику, выстроив в боевой порядок оба своих батальона - батальон денди и батальон военных. Отличительными чертами первых следует считать длинные кудри и улыбки, а вторых - мундиры с галунами и насупленные брови.» И я, как несчастный человек, боящийся одиночества, впитывающий в себя безумство и суету проходящих мимо, напитываясь их энергией, обласканный безразличными взглядами, перехожу с улицы на улицу, пока не нахожу знакомый пустырь, где, по мановению волшебной палочки, перед моим взором вырастет особняк Блеков. Тишина не давит. Она давно уже перестала накидываться на меня, словно обезумевший без ласки пес, вылизывая с ног до головы молодое тело. Кричер зовет на ужин. Пахнет вкусно, но я не могу разобрать полутонов собственных ощущений. Солоновато, остро, сладко. Вот и весь спектр. Уже закутываясь в одеяло, я тихо шепчу себе: «Бесполезно следовать за ним, ибо я все равно ничего не узнаю ни о нем, ни об его деяниях. Сердце самого закоренелого злодея в мире - книга более гнусная, нежели "Hortulus Animae..." и, быть может, одно из величайших благодеяний господа состоит в том, что она "не позволяет себя прочесть"». *** Ликование и возбуждение царит за кулисами. В главном зале рассаживаются «сильные мира сего», вкушая нежнейшую амброзию собственной значимости. Я молчу и, прислонившись к стене, разглядываю калейдоскоп нарядов: от вычурных бальных платьев, до откровенных мини, усыпанных блестками. Мой танец последний. Вишенка на торте. И, спасибо министру, сегодня я лишен сомнительного удовольствия толкать бессмысленные пафосные речи, глядя как толстосумы понимающе улыбаются, а их жены растрогано вытирают шелковыми платками слезинки. Ни один из них не бросал своих драгоценных чад в мясорубку войны. Никто не вопил, срывая голос, над телом бездыханного сына, брата или возлюбленного. Но, все они, преисполненные собственного достоинства, понимающе смотрят на меня и вытирают не портящие идеальный макияж, слезы. Кингсли поднимает руку вверх, и зал затихает. А я замечаю его. Строгий профиль, гордую осанку, легкую, презрительную улыбку. Северус. Он сидит в компании старшего Малфоя и с бесстрастным выражением лица слушает излияния Шеклболта. Сердце рвется наружу. Пальцы подрагивают. Ненавижу вас, профессор! НЕНАВИЖУ! Впиться бы губами в этот, вечно презрительно искривленный, рот, искусать бы тонкую шею, заставляя раскрываться бутоны засосов на бледной коже. Отобрать у всех! Присвоить! Рычать от страсти и удовольствия, отдаваясь на Вашу милость! Меня огибает первая пара. Черт, я задумался. Свет гаснет, и по залу разливается чарующий мотив вальса. *** Джинни плачет. Тихонько вздрагивают покрытые веснушками плечи. До нашего выступления оставалось примерно полтора часа, когда Гермиона и Малфой подошли ко мне. Узнав о том, что я сменил свой номер, Драко тут же предложил своей возлюбленной разделить с ним восторг нетерпеливого испанского танго. Несчастный аристократ, еще в школе безумно влюбившийся в маглорожденную, скованный долгом и обязательствами, видел, как прекраснейшая из женщин уходит к другому. Редкие встречи с предметом страсти в университете, куда он пошел, лишь бы видеть ее. Разные факультеты, разное расписание, разная жизнь. Но ничего не укрылось от внимательных глаз блондина. Он видел, что девушка чахнет, как тропический цветок, оставленный без воды. Видел, как душит ее гиперопека Рона, не понимающего, что в этом мире есть что-то помимо семейных обязательств. Что-то, кроме судьбы покорной домохозяйки. И Гермиона взбрыкнула. Но Рон не хотел идти на уступки. И в один далеко не прекрасный день, потомок древнего рода увидел ее слезы. Девушка сидела под старым дубом, уткнувшись лицом в колени, и плакала, не замечая, как ветер треплет страницы брошенного на землю учебника. Именно тогда Драко Малфой решил, что сделает ее счастливой. Встанет на ноги. Добьется всего сам, не уповая на отцовское состояние. Станет достойным. И я, честно признаюсь, безумно был рад за него, слушая сбивчивый рассказ вусмерть пьяного Хорька, с которым я случайно встретился в Дырявом Котле. А потом был «Дикий фестиваль», подаривший двум людям надежду на взаимное счастье. Дурак ты, Рон, думается мне, глядя на то, как улыбается школьная подруга. Дурак ты, и счастье свое просрал. И хотя, Рон был далеко, где-то в Румынии, на побегушках у Чарли, мне все же показалось, что ему икнулось. Пока я предавался подобным размышлениям, Джинни, медленно но верно, тянула меня в комнату для репетиций, куда до этого направились Герми и Драко. - Еще один повтор, напоследок! – весело смеясь, прощебетала младшая Уизли. Один повтор. Один неловкий шаг. И Джин тяжело опускается на стул, заливаясь слезами. До выступления менее сорока минут, а у моей партнерши разорвано Ахиллово сухожилие. Каждый шаг отдается звенящей болью в раненой ноге. Дежурный колдмедик разводит руками. Есть мазь, есть зелье, но нога придет в более или менее рабочее состояние не раньше чем через шесть часов. Сердце бешено колотится. Паника захлестывает меня с головой. Драко, сжав легонько мое плечо, произносит: - Найдем замену. Не переживай. Джинни извиняется, пытаясь перестать плакать. Я лишь обнимаю ее за плечи, нашептывая что-то успокаивающее. - Что-нибудь придумаем, Джин! – Гермиона ласково гладит подругу по волосам. Мой мозг, все еще плохо соображающий, прошивает безумная мысль. Вскочив на ноги, я вылетаю в главный зал. *** - Вы должны мне помочь! - Поттер, где ваши манеры. – Люциус слегка морщится. - Почему я должен вам помогать? – брюнет слегка растеряно смотрит на меня. - Это была ваша идея! – меня начинает колотить нервная дрожь. - С чего вы взяли, что я вообще умею танцевать? Снова бесстрастное лицо. Я стискиваю зубы и молчу. Если честно, то я сам не понимаю, зачем пришел на поклон к этой холоднокровной гадине. На что рассчитывал? Минус двадцать балов гриффиндору за мою глупость. Мужчина спокойно наблюдает за тем, как сменяются эмоции на моем лице. Надежда. Отчаяние. Ярость. Тяжело вздохнув, профессор поднимается. - Ведите, Поттер. И мы уходим. Я буквально лопатками чувствую полный ненависти взгляд старшего Малфоя. Выкуси, сноб чистокровный! В сердце закрадывается злое ликование от того, что я испортил блондину планы. Нырнув за кулисы, я бросаю беглый взгляд на часы. Осталась четверть часа до выхода. - Покажете мне вашу программу? - Что? Джинни ведь повредила ногу! Я ловлю на себе взгляд, который лучше всяких слов выражает отношение Северуса Снейпа к моей персоне. И тут до меня доходит. - Ах, простите! Покажу. – комок подступает к горлу. Но я уже не перепуганный пятикурсник, и могу нормально пережить проникновение в собственное сознание, открыв только нужные воспоминания и оставив постыдные грязные желания за прочными стенами закоулков памяти. - Готовы? - Вполне. - Legilimens! – взмах палочкой и я чувствую обжигающее присутствие чужого разума. Перед глазами мелькают сцены тренировок и репетиций. Кажется, профессор слегка задерживается на особенно сложных моментах, просчитывая танцевальные связки. Мгновение, и он покидает мое сознание. Легко и абсолютно безболезненно. А мне, кажется, становится немного жаль, что все закончилось. - Впечатляет, мистер Поттер. – мужчина смотри на меня с интересом, будто я какое-то редкое растение. – Впечатляет. - Спасибо. – мне неуютно под этим изучающим взглядом. - Так как я выше вас, - брюнет легонько постукивает пальцами по подбородку, - думаю, будет логичнее, если я поведу. Вы знаете женскую партию? Дыхание перехватывает. А чего я, собственно, ожидал? - Да, знаю. Нужно будет купить букет цветов мадам Риц, которая заставляла нас выучить все движения партнера. Иногда она даже меняла нас местами. «Все это гарантирует вам полную уверенность в танце. Вы – одно целое. Один ошибся – ошиблись двое!» - Замечательно. - Эм, профессор… - Да? - Мне немного страшно от того, что меня будут воспринимать как женщину. О БОЖЕ! Как же стыдно! Снейп наверняка решит, что я трусливая размазня, и, окатив потоком сарказма, вернется за столик к белобрысому спутнику. - Мистер Поттер, вы знаете, о чем повествует этот танец? - Эм, о боях с быками? – я пытаюсь вспомнить, что же рассказывала о пасадобле тренер. – Коррида, кажется, это так называется. - Верно. – мой собеседник начинает медленно расстегивать пуговицы на мантии. Чпок. Чпок. Чпок. Блестящие пуговки легко покидают свои насиженные места. Бледные пальцы кажутся совсем прозрачными на фоне темной ткани. Я не могу оторвать взгляда от этого обычного, казалось бы, действа. - Тогда ответьте мне, что, в паре, из себя представляет женщина? – Снейп кажется не замечает моего, почти коматозного, состояния. - Быка… вероятно… - мантия распахивается, и я не могу сдержать судорожного вздоха. - А вот тут вы не совсем правы. Девушка может играть роль быка или другого тореро, но такое случается редко. В вашем же случае, партнерша символизирует мулету. - Красную тряпочку? Мужчина как-то нехорошо усмехается. - Коррида – отвратительное развлечение, и безумно притягательное в своем жестоком уродстве. Сцена это поле боя. Есть герой, есть злодей и есть зрители, на потеху которых упадет в песок поверженное животное. – мужчина уверенной рукой скидывает мантию, оставаясь в брюках и черной рубашке. Боже, это похоже на изощренную пытку. Рот невольно наполняется слюной. - Эта, как вы выразились, тряпочка единственное, что отделяет матадора от разъяренного быка. Всего лишь ткань, но в умелых руках она превращается в надежный щит. И до самого последнего удара, до момента пока холодная сталь не пронзит тело измученного противника, мулета – продолжение матадора. Заставьте зрителей забыть о том, что на вашем месте должна быть женщина. Пусть они перестанут дышать, глядя на вас. - Я понял. Снейп окинул меня пристальным взглядом. - Хм, думаю chaquetilla будет здесь неуместна. – твердой рукой он снимает с меня короткий, расшитый золотой тесьмой жакет. Он падает на стул, рядом с профессорской мантией, а я остаюсь в брюках с высокой талией и алой шелковой рубашке. – Не проводите ли меня в гримерную? Я коротко киваю, и покорно веду за собой предмет моих страстных мечтаний. Джинни сидит там, грустно рассматривая подол платья. Она вскидывает голову, приветствуя меня, и тут же тушуется, встречаясь взглядом с моим спутником. - Мисс Уизли, сожалею о столь досадном стечении обстоятельств. Мы оба слегка в шоке. А профессор между тем, выбрав из набора резинок ту, которая меньше всего будет заметна, быстро собирал волосы в хвост. - Гарри, все будет нормально? – девушка шепчет мне на ухо, осторожно косясь на бывшего преподавателя. - Все хорошо. Давай я помогу тебе добраться до занавеса. Глянешь на эту комедию. Она фыркает, но от помощи не отказывается. Прямо у выхода стоят Гермиона и Малфой. Драко перехватывает у меня Джинни, и осторожно усаживает около бархатного полога. - Прости, ничем не смог помочь. – Хорек выглядит немного виноватым. – А я-то хотел посмотреть, как ты опозоришься. - Ха, не дождешься! – я хлопаю его по плечу. – Я нашел замену. - И кто же это? – парень ухмыляется, - Плакса Миртл? - Почти угадал. О да! Мне хочется ржать в голос, глядя, как вытягиваются лица у обалдевшей парочки. - Крестный! Ты!? Но…но…- блондин пытается взять себя в руки, правда, у него это плохо получается, - Не буду спрашивать как Поттер умудрился втянуть тебя в это! Хотя… Если ты здесь… значит… Он тоже тут? - Послушай, Драко, - боже, никогда не думал, что голос профессора Снейпа может быть настолько мягким, - после твоего ухода снобизма и упрямства у твоего отца поубавилось. Просто дай ему шанс. Думаю, он сможет оценить мисс Грейнджер по достоинству. Парень кивнул как раз в тот момент, когда на сцене прозвучали их имена. - Удачи. - Спасибо. Мы остаемся втроем: невозмутимый и спокойный Снейп, уставшая от переживаний Джинни и я, у которого от страха вспотели ладони. Жгучие переливы танго ласкали слух. Я старался не смотреть на Северуса. На линию его шеи, не скрытую волосами, на непослушную прядь, что выбилась из-под резинки, на алую розу, непонятно каким чудом державшуюся на его рубашке. На ее коротком черешке, надежно скрытом листочками, я видел мелкие иголочки шипов. И нет, я не смотрел на его узкие ладони, длинные ноги и гордо расправленные плечи. Нет. Не смотрел. - Дамы и господа. Пасадобль! Хочется рассмеяться. Имен не назвали. Что ж, в этом есть свой плюс. Лица вытянутся теперь у всего зала! Тревожное тремоло прокатилось по залу, отсчитывая мои шаги. Тусклый свет. Игривые блики. И боль, о которой невозможно рассказать. Руки, летящие, сильные, подхватывают меня, унося навстречу крещендо. Дружный вздох зрительного зала тонет в потоках музыки, нежной и яростной, как мой партнер. Его движения, острые как лезвие клинка, выверенные и точные. Ты прав, Северус, я не знаю, что такое страсть. Но я прекрасно знаю, что такое война. Он вертит меня в своих руках, заставляя льнуть к телу, обезумев от страха и жажды близости. Я, воскресший назло безносому ублюдку, влетаю в Большой Зал прямо в разгар кровопролития. Перешагиваю тела бывших друзей. Любимых, дорогих и родных людей, в чьих глазах я больше не увижу биения жизни. Нет, я не герой. Я последняя баррикада, единственный заслон, что отделяет мир от бездны. Он жестко швыряет меня, заставляя прокатиться на коленях по лакированному паркету. Я останавливаюсь около какого-то столика, достаточно близко, чтобы увидеть шок и возбуждение в глазах смотрящих. Передышка, и мы снова нарезаем круги, прячась от пятен света, забывая, что все закончилось, забывая, что войны больше нет. Круг врагов смыкается, отрезая пути к отступлению. И где эта тварь надыбала столько нечисти? Я чувствую твою спину, слышу, как срываются с губ слова заклинаний. Ни одно из них не пролетит мимо цели. Дыхание сбивается, силы почти на исходе. Но я не могу сдаться. Не имею права. Я обвиваю твою ногу, прижимаюсь, переставая соображать, где нахожусь. Впитываю жар горячего тела. Мои губы находят колючий стебелек. Пылающая алым огнем роза остается у меня во рту. Пылающая, как капли крови. Ты падаешь, сраженный собственным заклинанием. На полу растекается бордовая лужа. Лорд смеется, поддевая твое, еще трепещущее тело. Глаза застилает безумный туман. Ненависть вскипает внутри, вспениваясь, рвется наружу. Эта мразь собирается толкнуть речь… Но у меня нет настроения слушать. Объятие. Переплетенные пальцы. Боль от цветка, столь же прекрасного, как и вы, профессор. Последний рывок. Последний поворот. - АВАДА КЕДАВРА! Я остаюсь на полу, надежно укрытый сильными руками, пытаясь перевести дух. Слышу хлопки. Они все громче, сильнее… И вот уже весь импровизированный зрительный зал стоя аплодирует нам. Мужчина поднимается первым, протягивая мне руку. Я как загнанная лошадь хватаю ртом воздух. Мне безумно хочется заглянуть в глаза человеку, которого я так давно люблю. Хочется увидеть там ответы на свои вопросы. Но профессор резко разворачивается и уходит. *** Я сижу за барной стойкой того самого клуба, где я впервые увидел этот злосчастный пасадобль. Сегодня у них в программе танцы народов мира. Вполне себе занятное зрелище, особенно, когда сидишь к нему спиной. Я жду. Это последнее, что мне остается. - Всерьез увлеклись танцами, мистер Поттер? Я не вздрагиваю. Не тушуюсь. - Нет, профессор. Вряд ли найдется партнер, который окажется лучше вас. Смешок раздается прямо над ухом, и брюнет опускается на соседний стул. - Тогда почему вы здесь? - Вас искал. - Меня? - Да. Знаете, если вы не против, то я, кажется, созрел для танго.