Зависимость

Медленно открывая глаза, Джаред тут же щурится от яркого света, бьющего яркими солнечными лучами в окно. Сил хватает лишь на то, чтобы, кое-как справившись с дрожью и ломотой в теле, присесть. Он обхватывает руками голову и морщится. Пальцы путаются в грязных волосах. Он моргает и бездумно залипает взглядом на загаженном паркете. Джаред не помнит, что было вчера. Он не знает, что произойдет сегодня. Его жизнь — череда бессмысленных событий и действий. Неконтролируемый поток дерьма, давно затопивший все окружающее пространство, впитавший в себя и то малое, что зовется хорошим. Поднявшись со старого матраса, валяющегося у стены и вот уже три недели служащего ему постелью, он, подавив рвотные позывы, плетется в душ. Тело липкое от пота, воняющее пролитым спиртным. Джаред противен себе, но иного он не достоин. Смыв с тела последствия вчерашних возлияний, которые почти полностью блокированы в памяти остатками алкоголя, он опускается обратно на матрас. Еще три недели назад у него была жизнь. Он не хочет вспоминать и снова чувствовать то, чего никогда не будет снова. Глаза закрываются сами по себе. Навязчивые воспоминания врываются в сознание так ярко, будто не было этого погрязшего в дерьме времени. Джаред трясет головой и резко распахивает глаза. Он не будет думать об этом. Он не может. У него нет права помнить. Дженсен. Имя, стучащее набатом в мозгу, имя, которое необходимо вычеркнуть. Как и преследующий образ его владельца. Слишком красивый, чрезмерно идеальный. Джаред обязан забыть. Рука инстинктивно тянется к стоящей в углу недопитой бутылке дешевого виски. Он обхватывает пальцами горлышко и замирает. Чертово пойло, приведшее на дно. Слабость, очернившая единственное светлое, загадившая самое чистое в его никчемном существовании. Джаред своими руками все уничтожил, он это знает. Один единственный глоток, положивший начало концу. Джаред сжимает бутылку сильнее. Теперь неважно, что было тогда. Эта отрава все, что у него есть. Дженсен. Его гребаная доброта, его безграничное понимание. Все просрано в угоду собственным демонам. Война с самим собой успешно проиграна. В то утро он последний раз проходится жадным взглядом по загоревшему телу, задерживается на россыпи веснушек и тихо уходит. Точно вор, безшумно выскользнув из дома в прохладный предрассветный сумрак. Дженсен. Его нельзя осквернять этим. Он заслуживает лучшего. Джаред смаргивает непрошеную влагу. Он не будет жалеть себя. Притянув бутылку, он трясущимися пальцами откручивает крышку. Тишину разрывает громкий стук в дверь, виски выскальзывает из рук, проливаясь на посеревшую, некогда белую простынь. Чертыхнувшись он поднимается и идет открывать. Распахнув дверь, уже готовый смачно обматерить нежданного визитера, он замирает и чувствует, как холодеют руки, а сердце заходится галопом. — Джен... — Джаред смотрит на осунувшееся лицо, отмечая темные круги под глазами. Дженсен вымученно, но как-то облегченно улыбается. — Нашел… — голос надломленный и тихий. — Пойдем домой, Джаред. Джаред протягивает руку к покрытой щетиной щеке и в одно мгновение совершенно отчетливо понимает — война еще не проиграна. Желание вновь ощутить вкус этих губ, уверенно вытесняет разъедавшие изнутри малодушие и трусость. Дженсен прикрывает глаза и прижимает к лицу его ладонь своей рукой.