Летов и Попобава

Действующие лица: 1) Вортекс – Попобава. 2) Мустис – Егор Летов. 3) Шаграт – петух индюк инкуб. 4) Силеноз – единственный здравомыслящий в этом дурдоме. 5) Галдер – старый усатый лысый хрен. Не пидорас. 6) Кот – не пидорас. 7) Гаал – пидорас. 8) Егор Летов – настоящий Егор Летов (мертвый).       Сцена первая.       В тёмной комнате, за чёрным столом с потушенными свечами сидит вся братия ДБ. Из-под стола выбивается свет внушительного фонарика (по совмещению его явно используют как дубинку) – в пятне света видно руку Вортекса, которая пиздит стопарик водки, и штанину Мустиса, на которой сложены карты рубашкой вверх и селедка.       Силеноз: - Действительно, на Занзибаре мужчины так боятся этого призрака, что ложатся спать на свежем воздухе и ни в коем случае не поодиночке. Еще говорят – или это придумали, чтобы запугивать скептически настроенных европейцев – что Попобава насилует только тех мужчин, которые в него не верят…       Галдер: - Чё они несут, чё за хуйня. Попобава какая-то, блядь. В жопу, блядь, ебать будет. Я хуею с этих историй. Пошёл я, короче, спать.       Сцена вторая.       В еще более тёмной и мрачной комнате, под синим одеялом с желтёнькими звездочками засыпает Галдер.       Галдер: - Хр-р-р…       Окно с грохотом распахивается, в комнату врывается прохладный ночной ветер, и в чёрном проеме возникает неведомая ебаная хуйня с раскинутыми крыльями.       Неведомая ебаная хуйня: - Ха-ха-ха-ха-ха-ха! Я Попобава!       Галдер (просыпаясь): - Чё, блядь?       Из-за тучи выползает бледная луна, освещая фигуру в окне. Неведомая ебаная хуйня оказывается Вортексом в простыне. Из-за спины Вортекса с подоконника спрыгивает Мустис.       Мустис: - А я Егор Летов!       Галдер: - Тьфу, блядь. Дебилы, блядь. Я чуть не обосрался. Спасибо, блядь, дали поспать, хуй я теперь засну. Попобавы какие-то, Егоры Летовы, охуеть, блядь.       Сцена третья.       В рабочей комнате царит мрак, свет исходит только от двух объектов – экрана компьютера и лысины Галдера. Галдер внимательно слушает аудиозапись под названием «Прыг-скок».       Галдер: - Ну и крипота этот ваш Егор Летов. Тогда чуть не обосрался, щас чуть не обосрался… Пиздец, блядь.       Входит Силеноз.       Силеноз (с плохо скрытым беспокойством): - Правильно боишься, Том. То, что песни жуткие – это ладно. А вот то, что Мустис называет себя Летовым – это страшно. Он же собирается «Русское поле экспериментов» на концерте исполнить!       Галдер: - Да ладно, в оркестровой аранжировке не такое уж и говно получится. Фанаты так точно охуеют до усрачки!       Силеноз: - Оно-то да, но когда он начнет орать «вечность пахнет нефтью»… это как-то не политкорректно.       Сцена четвёртая.       За окном рабочей комнаты брезжит багровый рассвет, разливаясь кровавым заревом по свинцово-серому небу. В самом тёмном углу комнаты сидит чёрная фигура с зачесанными набок длинными чёрными волосами и в круглых солнцезащитных очках. Она смотрит на свое отражение в зеркале, которое лежит на полу на белой скатерти. В зеркале отражается пламя горящей свечи. От фигуры исходит сладковатый трупный смрад.       Вортекс в простыне (фигуре): - Ну, чё ты тут? Мустис (поднимая голову): - Уже неделю не моюсь и не бреюсь. Я же Летов, русский панк – жду вот, когда у меня борода вырастет.       Вортекс: Похоже на то, что никогда. У тебя только усы выросли, и то какие-то… Ты с ними похож больше на Аттилу-гунна, чем на Летова.       Мустис расстраивается.       Вортекс (выбегает, размахивая простыней): - Я Попобава!       Входят Шаграт и Силеноз.       Шаграт (Силенозу, негромко): - Ну, только я тебе по секрету говорю, как дружбану. Реально, Попобава – это я. Я тут этих лохов уже всех, того… Они ж все пидорасы какие-то.       Появляется угрюмый с утра Галдер.       Шаграт (подходит к Галдеру, шепотом): - Том, я тебе вот чего скажу, только ты никому. Ты ж тут один нормальный мужик. На самом деле Попобава – это я. Я их, этих, уже всех в жопу поимел…       Галдер (во всеуслышанье): - Ну и чё ты хочешь этим сказать – что ты пидорас?       Шаграт (оскорбленно): - Я не этот! Я не поэтому! Я альфа-самец! Это просто в моей природе – подчинять, понимаешь, завоевывать, овладевать… Там уже в жопу или нет – какая разница.       Мустис (встревает в разговор): - Слышь, альфа-самец, за базар отвечай.       Шаграт (поспешно отходя): - Да чё ты сразу в махач лезешь, гопник беккестуанский!       Галдер (тихо, Шаграту): - Ну ты и лошара. Ты что, не понял? Вообще-то он только что созрел с согласием на то, что ты ему так настойчиво предлагал неделю назад. Пидорасы, да еще и тупые…       Шаграт (с видом оскорбленного достоинства, громко): - Да ну его нахуй, вот что! Он нихуя не романтичный! Не следит за собой нихуя, страшный, как ядерная война…       Мимо пробегает Вортекс в простыне.       Мустис (возвращается из ванной): - Ладно, блядь, Шаграт! Я побрился.       Шаграт: - А хули ты не помылся?       Мустис: - Нахуя мне мыться?       Шаграт: - Да ты не женственный нихуя!       Мустис (нацепляет на себя пластиковую диадему): - На, блядь, тебе женственность. Так годится?       Шаграт: - Да не женственный ты ваще!       Мустис: - Где это я не женственный? У меня под футболкой грязи на второй размер хватит.       Шаграт: - Ага, а в штанах – на тридцать сантиметров.       Мустис (обиженно): - Да знаешь что - иди ты нахуй, Стиан! Я к тебе по-хорошему, а ты доебываешь своей пошлятиной!       Силеноз: - Действительно, Эйвинд, тебе стоит помыться.       Мустис (на русском): - Иди ты нахуй, начальник! Я русский панк!       Силеноз (уходя, сам себе): - Вот и говори с ним. Что это он вообще сморозил? Вечно скажет что-то непонятное, так что себя тупым чувствуешь.       Мустис (удивленно-радостно): - Зато, по-моему, у меня баритон прорезался.       Вортекс (подбегает в простыне): - А ну давай что-нибудь споём!       Мустис: - О-о, моя оборона! Траурный шарик стеклянного глаза!       Вортекс (вместе с ним): - О-о, моя Попобава! Траурна яма порванной жопы!.. Не, Муся, это ты просто голос посадил, когда вчера полночи орал в окно «Винтовка – это праздник». Нихуя ты не научился брать ноты ниже.       Мустис (расстроившись): - Блядь.       Сцена пятая.       Смеркается. В комнате сгущаются сумерки, и от угловой стены на землю падает тень. В чёрном пятне тени сидит синий Мустис и горестно глушит водяру.       Мустис (жалуется): Вот же природа, мать её в ёб. Это не мать, а мачеха, причем с замашками доктора Менгеле! Раз дала мне метр девяносто роста – могла бы и голос дать ему под стать. Так нет же – словно насмеялась, падла. У меня рядом с домом продавщица в ларьке плохо видит – так постоянно спрашивает «Девушка, вам есть восемнадцать?» Шаграт (подходит, хитро лыбясь): - Муся, а ты знаешь, что если хуй сосать, то голос ниже становится?       Мустис (отрыгивает): - Звучит неправдоподобно.       Шаграт (чуть-чуть в замешательстве): - Не, ну реально…       Мустис: - С научной точки зрения – это хуйня какая-то.       Шаграт (Галдеру, шепотом): - У меня аргументы кончились. Придумай что-то, быстро!       Галдер (Шаграту, шепотом): - Ну не знаю, скажи, типа, по собственному опыту.       Шаграт: - Муся, отвечаю, я сам пробовал!       Мустис: - Судя по твоему тенору, метод не сработал. (Угрожающе поднимается во весь немаленький рост). А вот за «пробовал», с кем ты там пробовал, сейчас ответишь!       Шаграт (перепуганно): - Это не я! Это всё Галдер!       Мустис (на взводе): - Так значит, я тебе не женственный, а ты… с этим старым лысым хреном?! Ах вы пидорасы!       Шаграт (сбивчиво): - Муся, ты не так всё понял! Пойдём со мной, ну, я тебе объясню! Пойдем, ну, чем-нибудь вдвоем займемся – чем бы ты хотел? Вокалом, например?       Мустис (злобно): - Рукопашным боем!       Сцена шестая.       На улице темно, замогильно шуршат лопухи. В песочнице сидит печальный Галдер и бухает с горя.       Галдер: - Чтобы мне, старому хрычу – и такой позор! Меня, старого, больного, лысого хрена – и назвать пидорасом?! (Обращается к коту). Вот тебя, Вася, когда-нибудь называли пидорасом?       Кот: - Называли.       Галдер (пораженно): - Пиздец. Куда катится этот мир? (Накатывает стопаря).       Кот: - Та да. (Накатывает стопаря).       Сцена седьмая.       Вортекс (болтает по телефону): - Лизе, а где тут на этой лопате эта, камора включается? Да щас снимать их буду. Групповое гей-порно, поняла. В правом углу кровати, в красных трусах – Шаграт. В левом углу кровати, в чёрных трусах – Мустис. Посредине – стоит злой и убуханный Галдер в грязных берцах. Да не, в штанах он, в штанах. Да не, у него не стоит, просто он на кровати стоит. И кота припёр. Да, пушистенький. Нет, не миленький. Да, злой. И тоже убуханный.       Дверь с грохотом распахивается, и в обитель входит Гаал.       Гаал: - Здравие, достойные мужи! Слышал я, что здесь у вас собрался тинг для занятий единополой тантрой?       Кот: - Как видишь.       Гаал: - Позволите ли к вам присоединиться?       Мустис: - Да, пожалуйста! Будешь этим… арбитром! Смотри, я вот Шаграта пятый раз кладу на руку, а он говорит, что это не считается за победу, потому что я как-то, дескать, локоть приподнимаю. Так что глянь, чисто я его на руку кладу или нет!       Гаал: - А почему вы в исподнем?       Мустис: - Потому что я ему, вообще-то, предлагал борьбу без правил. Но он отказался.       Шаграт: - Я не отказался, я предложил тебе борьбу в рамках секса. Но ты отказался.       Мустис: - А я предложил тебе спарринг на арматуре. Но ты отказался.       Галдер: - В итоге они сошлись на армрестлинге. Пидорасы. Пойдём, Вася, пусть пидорасы пидорасов и судят.       Галдер и кот не успевают выйти – в комнату вламывается Вортекс в простыне, преграждая им дорогу.       Вортекс (воздевает руки): - Ебитесь, дети мои!       Вортекс ебошит басухой по синтезатору. Затем хватает гитару Силеноза, разбивает себе о голову, откусывает шнур от микрофона и жопой бухается в бас-бочку, сплющивая её в блин.       Вортекс: - Ха-ха-ха-ха! Вот и наебетесь! (Подхватывает свою простыню и выбегает из комнаты).       Как только его топот стихает в конце коридора, входит совершенно охреневший Силеноз – подавленный настолько, что у него нет сил даже на ярость.       Силеноз (убито-отстраненно): - Вот наша Попобава всех нас и поимела. Что делать-то будем?       Шаграт: - Так ведь… Попобава – это же я! Я это!       Силеноз (устало): - Стиан, завали ебало, пожалуйста.       Шаграт (продолжает возмущаться): - Как это – я и не Попобава? А кто я тогда, нахуй?       Галдер: - А я – старый лысый хрен! И хуй вы поспорите!       Шаграт: - Том, а давай я буду этот… инкуб!       Галдер: - Так ты инкуб и есть. Выплодок инкубатора. Ко-ко-ко да кукареку.       Шаграт: - А Муся – это… как его фанаты прозвали? Мавка!       Силеноз (нервно-невменяемый): - Что такое, блядь… Что еще за мавка, блядь…       Мустис (меланхолично): - Это дух мёртвого человека. У него дыра в спине, и через неё видны кишки.       Галдер: - Прекрасно! Давайте задушим Мустиса и достанем его кишки через дыру в спине!       Мустис (безразлично): - Ну, приступайте.       Из-под кровати доносится инфернальный шум и скрежет, летят клубы пыли – и вылезает Хэллхаммер с отчаянно красными глазами.       Хэллхаммер: - Хи-хи… А мне снилось, шо какой-то необрезанный гой мне такое сделал, шо таки и говорить стыдно!       Всё: - Что?!       Хэллхаммер: - Таки спиздил косяк у бедного Акселя!       Мустис: - Ну, убейте меня кто-нибудь!       Антропометрия делает свое дело: попытаться убить Мустиса никто не отваживается, всем дорога жизнь.       Мустис: - Как же всё заебало, я больше не могу. Всё, я Башлачев.       Он натягивает штаны с берцами и выпрыгивает из окна третьего этажа. Подбирает сигарету, поднимается и уходит прочь, матерясь сквозь зубы.       Мимо пробегает Вортекс в простыне.       Сцена восьмая.       Вортекс: - Ха-ха-ха-ха-ха-ха! Я Попобава!       Из-под земли появляется мёртвый мужик в очках и с бородой.       Мужик (почти не удивившись): - О, моя Попобава. Пошли бухать.       Вортекс: - Пошли! А в честь чего?       Мужик: - Днюха у меня, десятое сентября.       Вортекс: - Так и у Муси сегодня днюха. Муся, идём бухать, тут у вас с мужиком в один день, оказывается, днюха!       Мужик (подошедшему Мустису): - Ты хто?       Мустис: - Я Егор Летов.       Мужик: - Нет, это я – Егор Летов.       Мустис: - Да нет, это я – Егор Летов.       Егор Летов: - Иван Говнов ты, вот кто.       Мустис: - Ты еще скажи «Иван Денисович».       Егор Летов: - Не-е, Солженицын писал совсем о другом.       Мустис: - Так или иначе, я – Егор Летов. Что, я зря неделю не мылся?       Егор Летов: - Фу, чувак, иди помойся, что ли.       Мустис: - Хорошо, но я – Егор Летов.       Егор Летов: - Егор Летов – это я, а ты – Офелия.       Мустис: - Ладно, пусть будет. (Оборачивается и кричит Шаграту) А ты говорил, что я не женственный! Пидорас!       Егор Летов, Мустис и Вортекс уходят бухать.       Из «Elm Street» доносится «Всё идёт по плану».