Говорят

Говорят, Время уносит всё. Ну это ещё с какой стороны посмотреть: он с этим-то не очень согласен, надо сказать. Отчего же всё? Время хоть и есть сама вечность, однако, даже признаёт — за всем уследить не в состоянии. Этот на минутку опоздал, этот чуть-чуть раньше ушёл — Время, естественно, в неспокойном смирении корит себя за оплошность. Опять Уилкинс задержал его своим невероятно идиотским докладом — видите ли, секунды работать отказались. Он что, им и приплачивать ещё должен? Бестолковые механизмы. Уилкинс вновь удастаивается подзатыльника. Любя, конечно, любя. Говорят, что Время — честный человек. Конечно, честный, конечно. Тик-так — тикают часы с огромными стрелками, Тик-Так — имя собственное. Честный, расторопный, трудоголик. Тик-так, тик-так. Что со стрелками не так? Менять ход времени — табу. Время не может остановиться, привстать, застопориться… на время; он весьма и весьма пунктуален, несмотря на оплошности в выборе момента смерти. Что, девочка, пришла за хроносферой? Бормочет что-то там за одну минутку про друга, про спасение, про какие-то иллюзорные услуги. С катушек слетела? Лишняя человеческая шестерёнка. Говорят, Время — это мираж. Да только вот эта слетевшая сразу же поверила, что он-то и является самим Вечным Потоком. Золотистые волосы, весьма странный наряд и глаза, искрящиеся упорством. Пружинки выскакивают от этого взгляда: экая упрямица. Ирацибета что-то такое упоминала. И как же её имя? Время — вполне реален. И эта златоволосая совсем не удивлена. Надо же, надо же. Говорят, Времени надо подчиняться. Многое, конечно, болтают и жители Надземья, и Подземья — всё одно. Времени, конечно же, по циферблату, чего там, что там; он способен прервать их тиканье одним захлопыванием крышки часов на тоненькой цепочке. Гордо прошагает на другую сторону, в другие воротца — и были таковы надежды на оживление. Хотя за многие века кто только не приходил к нему: разные храбрецы и подлецы искали средства из-за любви или из-за алчности. Времени та-а-ак по циферблату. Но вот — бац! — нет хроносферы. Ирацибета говорила-говорила имя. Вспомнить бы. Говорят, что Время — меч. Ловко же эта сумасшедшая превратила его в оружие для достижения своей цели. Ловко обвела, обогнала в Океане, даже сослала по своим следам к каким-то полоумным, которых, впрочем, он смог наказать по всей строгости. А ведь он тоже тот ещё шутник. Алиса, эй, Алиса. Время идёт за тобой, Время гонится за тобой. Обычно — совсем наоборот. Интересно. Говорят, что два величайших тирана на земле: Случай и Время. Уж сам-то Время не знаком с этим Случаем, хотя Скоро говорил, что… Ах, не столь важно! Уж кто-кто, а Ирацибета на роль тирана больше подходит, верно? Время начинает ломаться, скрючиваться от боли и искриться от замыканий в механизме. У Времени больше нет способности управлять собой и чужими судьбами. Хроносфера в руках у храброй и опрометчивой Алисы-которая-его-провела. И… впервые у Времени поджимает время. Говорят, что Время — всепожирающее. Дурные высказывания других существ, порой, верны. Но только вот Времени не до смеха и иронии, когда он смотрит на скелет бедняги, которого своей «любовью» измучила эта ведьма с огромной головой. А ведь он даже когда-то её жалел — ох, бедное дитя, головушкой ударилась. Время смотрел в Океан или же в часы кого-либо и видел: любовь, страсть, симпатии. А ему? А ему что? Всего-то: хлоп, дзыньк — и времечко ваше дотикало. Пришло время умирать. — Мы сделаем так, как скажет Алиса. Время признаёт, что почувствовал что-то отличное от того, что было с Ирацибетой. И хотя Алиса и обращается к нему на Вы, ему даже очень и очень нравится. Сказала — джентльмен. Пускай так. Согласен. Говорят, что Время не ждёт. Зубчатые колёски ему в зубы, она их всех спасла! Хотя, по сути, ей и Ирацибете стоит сказать «спасибо» за такое ржавое шоу — не будь их, ничего бы не случилось. — Вы были правы, ничего не изменишь. Ишь как заговорила. Вспоминая свои слова о том, что из времени можно извлечь уроки… Какой же урок он может извлечь из себя самого? Алиса отдаёт ему часы. Как память? О ком? О её отце, о себе, о встрече? Старая и сломанная побрякушка. — Тебя я точно не забуду. Слетевшая спасительница скромно и красиво улыбается. — Только, пожалуйста, не возвращайся, — и стоит ему это произнести, Алиса улыбается шире. Переполох она устроила не только в Подземье, но и в его… душе? Так это вдохновлённо называется у людей. Алиса уходит. Разворачивается, оставляя Время наедине с рутиной. — Уилкинс! Уилкинс! Честно говоря, многое глаголят. Время не ждёт? Он совсем не согласен с этим опусом. Фигурка в чёрно-красном отдаляется, а Время тихо произносит, сжимая пережиток прошлого в руке: — Ну что ж, Алиса Кингсли, твоей цепочке долго ждать своего часа. Очень-очень долго. Время постарается задержать себя… на время. Для неё.