Новая жизнь или судьба дала мне шанс.

Всю дорогу до парка Чимин и Юнги не вымолвили ни слова, разговоры казались для них лишними. И, на самом деле, Пак не очень представлял, о чём говорить со взрослым парнем, и как не выставить себя глупым, но собирался как можно скорее это исправить. Юн же считал их молчание правильным, уютным даже, разговоры здесь явно были бы лишними. Молчать с Чимином оказалось на редкость приятно. Время, проведенное в пути, для обоих длилось медленно, тягуче, создавая такое ощущение, будто приторно сладкая карамель протекала по всему телу. Но, если честно, ни один не считал эту «тягучесть» обременительной. Скорее, наверно, взбудораживающей. Чимин не мог утверждать точно, конечно же, но для него это было именно так. Сердце замирало с каждым вздохом, прекращая свою работу на несколько секунд, и возобновляло бешеный ритм с судорожным выдохом. К щёкам Пака давно прилил предательский румянец, который выдавал мальчишку с поличным. Хотя, если совсем уж честно, и без очаровательной красноты его состояние можно было угадать без каких-либо проблем. И Чимину за это было мучительно стыдно, потому что пред хёном хотелось выглядеть собранным, самостоятельным и взрослым, а не ребёнком, который плавится от какого-либо внимания незамедлительно. Однако, Пак не мог отказать себе в удовольствии разглядывать старшего, поэтому через полузакрытые веки он мог видеть кривую ухмылку Юнги, его красивый профиль, растрепавшуюся чёлку. Чимин наивно предполагал, что делает это незаметно, поэтому крупно вздрогнул, когда хён вдруг, на секунду отвлёкшись от дороги, весело подмигнул ему и сжал аккуратную ладошку в замке переплетенных пальцев, не давая и намека на освобождение. Это, безусловно, подействовало на парня не хуже электрошока. Впервые он так остро ощутил свою «нетаковость», как это называл Хоуп. Хотелось тут ж вскочить и убежать, потому что холодные руки Юнги в его собственных, тёплых и чуть подрагивающих, определённо, слишком. Только вот Чимин не мог. Однако Чимин почти привык к этому, и, когда костлявые пальцы выскользнули из крепких оков мягкой ладошки, только тогда он понял, что они приехали в центральный парк, огражденный резным заборчиком с извилистым замудрённым узором, который украшали клумбы с цветной россыпью разных цветов. Это, на самом деле, было немного обидно, поэтому Пак закусил губу, провожая спину старшего нечитаемым взглядом. Мин не заставил себя ждать и, как только он вышел из машины, то незамедлительно направился открывать дверь своему тонсену, который от столь большого внимания к своей персоне раскраснелся ещё больше, не зная, куда пристроить свое смущение. Ещё не привыкнув к тому, что хён с такой нежностью и бережливостью носит его на руках, будто статуэтку какую-то, честное слово, младший, чтобы скрыть пылающие щёки, прячет лицо в изящном изгибе шей Мина, вдыхая уже полюбившийся ему запах сладкого тёмного шоколада. Странно, конечно, и необдуманно – вдруг хёну не понравится или он подумает что-то не то? – но смущение в Паке сейчас было сильнее какого-либо другого чувства, а здравого смысла – вообще раз в сто. Однако Юнги лишь улыбнулся, мимолётно сжав рубашку младшего на спине, и понёс его к ближайшей лавочке. Бережно усадив Пака на твердую, немного мокрую от ночного дождя, скамейку, Мин тут же ретировался к багажнику, где, сложенная, лежала ненавистная коляска Пака. Разложить её не составило большого труда, поэтому уже через несколько минут Чимин сидел на неудобном жёстком сидении и тихо ненавидел своё, теперь пожизненное, состояние. Однако долго уходить в себя ему не позволил Юн, бережно пригладивший волосы Мина и игриво потрепавший его по щеке. Впрочем, психолог мог ничего не делать и просто стоять рядом – одно его присутствие делало Пака чуточку счастливее. - Вот так вот, а то ты замерзнешь, сегодня прохладно, – С неимоверно теплой улыбкой сказал старший, присаживаясь перед тонсеном на корточки и накрывая его ноги теплым, мягким на ощупь клетчатым пледом. - Спасибо, хён. – Тихо прошептал Чимин, чтобы только Мин смог услышать. Действия старшего производили на него слишком большой эффект, чтобы он мог говорить об этом во весь голос. *** Неторопливо шагая, Юнги вёз коляску, постоянно поглядывая на Пака, который с концами ушёл в свои раздумья. Чимину до сих пор было сложно поверить, что с ним кто-то не просто общается, а именно проявляет участие и заботу. Это было действительно сложно, слишком ярки в памяти были воспоминания о белых стенах и электрическом свете, отбрасывающем искривлённые тени на выбелены потолок. И не только Юнги, хотя и его, на самом деле, внимание казалось чем-то вроде дара свыше, но и Хосок, у которого ситуация была едва ли не хуже его собственной. Это сбивало с толку, пробуждало теплоту внутри, там, где, он думал, уже ледяная пустыня с вечными снегами. Пак пытался разобраться в огромной гамме своих чувств и эмоций, накативших вдруг, совсем не замечая, что коляска давно уже не едет. Приходит в себя Чим только тогда, когда Мин садится перед ним на корточки и вглядывается в по-детски нахмуренные бровки и закушенную в раздумьях нижнюю губу. - О чем так задумался? Что-то случилось? – Обеспокоенно спросил Юнги, заглядывая младшему в глаза, переплетая пальцы обоих рук с Паковскими запястьями, невольно замечая, что руки мальчишки стали намного холодней, чем были в машине. Поддаваясь непонятному чувству, старший приблизил переплетённые замки из рук к губам и, чуть сжав, стал опалять горячим дыханием, согревая каждый миллиметр кожи на маленьких ладошках Пака. Не ожидавший такого жеста со стороны хёна, Чим вспыхнул ярким румянцем, доходящим до самых ушей, напрочь забыв ответить на вопрос Мина. Серьёзно, когда Юнги перестанет делать то, от чего Паку нестерпимо захочется убежать или провалиться сквозь землю под вихрем собственных чувств? - Ты замерз? Может, пойдем обратно в машину? – С тоской, мимолетно мелькнувшей в глазах и тут же исчезнувшей, сказал старший, не переставая греть дыханием запястья Чима, который начинали мелено отогреваться. - Нет, я совсем не замерз, хён. Давай погуляем ещё не много? – С нескрываемой надеждой в голосе прошептал тонсен, посильнее зарываясь в теплый полосатый шарф с кисточками на концах. Тут ему было определённо лучше, чем в четырёх стенах и Хосоком, на которого смотреть без сочувствия пока не выходило, а Чимин был уверен полностью, что это совсем не то, что новому другу нужно. - Хорошо, как ты захочешь. – Улыбаясь, сказал Мин, обнажая ровный ряд белоснежных зубов. Чимин снова засмотрелся. Бледная кожа, высветленные волосы, живые глаза и донельзя чуткий и добрый характер невольно заставляли подумать, что старший настоящий ангел воплоти, ангел, который согревает не только ладошки Чима, но и трепетно бьющееся сердечко наивного мальчишки. *** Парк оказался действительно огромным. Небольшой, если смотреть с улицы, и представляющийся бесконечным лабиринтом, если войти внутрь. Чего тут только не было: аттракционы на любой вкус, небольшие кафешки, множество ещё зелёных аллей, фонтаны, в основном тематические, с фигурами каких-либо мультяшных или сказочных героев, и, разумеется, огромно множество людей, даже несмотря на прохладную погоду. Чимин во все глаза разглядывал всё вокруг, немного теряясь и смущаясь от взглядов людей, некоторые из которых были далеко не дружелюбными, но на детские, заинтересованные и даже восхищённые – мама, мама, там дядя как Профессор Икс! - улыбался скованно. Юнги, управляя коляской и изредка поправляя сползающий с колен Пака плед, успевал неустанно следить за младшим. Ему, на самом деле, было безумно больно видеть Чимина таким. Ещё ребёнок, по сути, но уже травмированный и разрушенный полностью, и, что самое страшное, не только физически, но и душевно. Мин ни разу ещё не видел столь потерянного, грустного и опустошённого взгляда, как у этого парнишки. Он работал со многими детьми в интернате, почти со всеми, но никто из них не смотрел так, не казался настолько подавленным и запутавшимся. И раньше Юнги никогда не позволял себе сближаться с маленькими пациентами, прекрасно понимая, что он не всегда будет рядом, а на них это может отразиться только хуже, делая исключение только для двух ребят, о чём нисколько не жалел. И теперь к ним, похоже, прибавился и Чимин. Который сейчас, кстати, смотрел на павильон с яблоками в карамели так, будто бы тот был мечтой всей его жизни. Он даже невольно облизывался, не отрывая взгляда от сладостей, хмурил брови, пытаясь, видимо, силой мысли притянуть к себе вкусность. Юнги, умиляясь с сосредоточенного лица мальчишки, оставил коляску рядом с одной из лавочек, сказал удивлённому Паку, что сейчас придёт, и направился прямо к скучающему за прилавком продавцу, который при виде потенциального покупателя тут же оживился и сложил губы в дежурной улыбке. Юнги даже не возмутился по поводу явно завышенных цен, как делал частенько, потому то радостное личико мальчишки и блеск в его глазах определённо стоили этих трат. *** Чимин, оказывается, никогда не видел городское озеро, прилегающее к парку. Что Мин, конечно же, сазу же поспешил исправить. Они долго стояли на пристани, пока Пак, закутанный теперь ещё и в куртку старшего, которую не хотел принимать до последнего, ведь холодно же, однако Юнги просто-напросто перехватил его руки и насильно вставил в рукава, приговаривая, что с хёнами не спорят. Им повезло – сегодня в честь одного из тематических день был салют. Огни тысячами искорок разлетались в небе, опадая на землю, будто падающие звёзды, и растворялись в воздухе, так и не долетая до конца. Чимин, много раз видевший салют и до этого, и даже не один десяток раз, просто не мог оторвать взгляда от этого. Он заворожено вглядывался в темнеющее уже небо, ярко-алое с оттенками персикового на горизонте, не в силах оторвать от него взгляд. Пак чувствовал прохладную ладонь Юнги на своём плече, чувствовал его улыбку, и, хоть тот и не видел, улыбался в ответ. Определенно, этот салют был самым лучшим в его жизни. Засмотревшись на представление и полностью отвлёкшись от того, что происходит вокруг, Чимин слишком увлёкся для того, чтобы заметить, что рядом с ними кто-то остановился. Зато высокого статного парня в пальто нараспашку и с усталым взглядом Юнги заметил ещё тогда, когда тот ещё вышагивал в самом начале пристани, и теперь улыбался уже ему, разговаривая как можно громче, чтобы его голос было слышно через шум фейерверков. Незнакомец же кивал, иногда потирая покрасневшие от долгой работы за документами глаза тонкими пальцами, и говорил нечасто и только по нескольку слов, поэтому не удивительно, что завороженный Чимин не замечал его несколько минут. Однако парень обратил на него внимание сразу же, как краем уха услышал от Мина: - … а это Чимин, новый сосед твоего Хоупи. Твоего? Пак вздрогнул, резко возвращаясь в реальность, и поднял взгляд на незнакомца, тут же сжимаясь от его пристального тяжёлого взгляда. Парень возвышался над коляской, словно скала, был по меньшей мере на полголовы выше Юнги и вообще не имел с ним ровным счётом ничего общего, кроме, пожалуй, выбеленных волос и проколов в ушах, которые, впрочем, пустовали. Чимин точно мог сказать, что раньше мужчину не видел, потому что точно бы запомнил волевое лицо, складку между тёмных бровей и раскосые глаза, от взгляда которых хотелось спрятаться тут же. Мина, однако, этот взгляд нисколько не напрягал, он всё так же улыбался уголками губ, чуть поглаживая Пака пальцами по плечу. - П-приятно познакомится, - поняв, что молчание затянулось, Чимин опомнился и поклонился так низко, как позволила коляска, - Пак Чимин, с сегодняшнего дня сосед Хосока. - Ким Намджун, - парень чуть склонил голову в приветствии, и, напоследок окинув младшего взглядом, перевёл своё внимание на Юнги. Они говорили ещё о чём-то, чего Чимин решительно не понимал, о каких-то документах и операциях, переводах денег, но он, снова вернувшись к созерцанию небосвода, буквально чувствовал на себе прожигающий взгляд Намджуна и покрывался мурашками всякий раз, когда его голос звучал слишком громко. Слишком грозно выглядел этот мужчина, и Чим никак не мог понять, что его может связывать с улыбчивым и жизнерадостным Хосоком, но старался об этом не думать, считая, что это не его дело. Намджун ушёл так же быстро и так же незаметно, как ипоявился, во многом потому, что Пак задремал и просто пропустил его уход, очнувшись от полудрёмы уже в салоне машины Юнги. На этот раз старший уложил его на заднее сиденье, чтобы было удобнее спать, и Чимину было немного досадно от того, что теперь он мог созерцать только макушку хёна. Однако то, что Мин не забрал свою куртку, и теперь мальчишка мог вдыхать его чудесный аромат, не мог не радовать. Так, уткнувшись носом в ворот вещи, которая медленно разогревалась под его прикосновениями, и вдыхая запах Юнги, Чимин заснул снова, улыбаясь, и очнулся он только в своей комнате, когда было уже светло, а кровать соседа пустовала.