Lovely Moments

      Как непросто иной раз бывает попросить прощения у кого-то. Особенно непросто это сделать тому, кому проще выдать самые темные секреты Оптимуса Прайма, чем произнести одно-единственное слово.       Джаз мрачно сопел вентиляцией и сосал через трубочку сверхзаряженный, морщась, когда топливо попадало на новообразованную трещину у уголка губ. Сайдсвайп научился бить метко.       Рикошет тоже дулся, демонстративно игнорируя близнеца. Джаз в ответ на такое фыркнул и сделал вид, что его это не трогает. Пусть хоть весь мир разобидется, ему лить! Тем более, он даже не соврал ни в чем.       Ни разу за весь свой актив, включая с момента отделения от носителя, он ни разу, ни при каких обстоятельствах, ни в каком случае не произносил одно запретное слово. Оно не соскользнуло с его глоссы ни когда Прайм грозился превратить его в шлак, ни когда Рикошет лежал в медбэе и орал не своим голосом, чтобы ни одна медсестричка не вздумала подходить к нему, ни когда они не выполнили свое обещание партнеру. Конечно, это не означало, что он не чувствует себя паршиво. Напротив, было так тошно, что почти невыносимо хотелось пойти и сорваться на ком-нибудь, чтобы выместить всю злобу на произошедшее.       Конечно, он понимал, что ляпнул лишнего. Сайдсвайп, может, и ненавидел своего заискрителя, но других членов семьи он любил. Собственно, только ради них он и явился к ним в один орн, прося обучить его, как убивать. Джаз ухмыльнулся, вспомнив, как он тогда смеялся, вторя громогласному ржачу Рикошета, катавшегося по полу. Вот эта худосочная мелочь – и вдруг хочет стать убийцей?! Да не просто каким-то, а чтобы его обучали те, кто в этом деле уже давно профессионал? Ему бы в домашние интеры идти с таким видом – он так и сказал ему, пока Рикошет утирал выступивший от хохота омыватель. Тощий мех сверкнул тогда оптикой, оскалился и вдруг бросился на него с кулаками, вереща о том, что никто не посмеет поднимать его слова на смех, особенно когда он говорит серьезно.       Тогда это выглядело так смешно! Джаз заломил ему манипуляторы за спину, а после пинком отправил его прочь из своей кварты, напомнив ему, что он в учителя не нанимался и что придурков всяких ему на службе хватает. Рикошет, правда, тогда выразил некоторое сожаление, что они так просто отпустили гаечку, ведь и поиграть с ним можно было немного.       Только Сайдсвайп вскоре вернулся обратно, и уже не выглядел чистеньким мехом, как прежде – напротив, явился он со здоровенной ссадиной на лицевой, хромая, придерживая один манипулятор, повисший плетью и кое-где искрящий, весь в копоти и грязи. Взгляд, впрочем, оставался озлобленным. Более того, он выразил свои претензии, заявив, что плазмобластер, который он спер у них в прошлый свой визит, подвел в самый ответственный момент. И потребовал компенсации.       На победное: «Я же тебе говорил, что не трогал я твои игрушки!» от Рикошета Джаз не стал отвечать. И выкидывать за дверь борзую гайку, так уж приглянувшуюся брату. Пока близнец расспрашивал в подробностях, кого это темно-синий мех пытался завалить, Джаз рассматривал поврежденный бластер. Судя по виду оружия, его сперва неверно зарядили, из-за чего тот заело, а после его тщательно прожевали, попеременно макая в чей-то энергон пополам с какой-то еще субстанцией, в назначение которой Джаз вдаваться не пожелал.       Узнав, что мишенью юного киллера-недоучки являлся Смоукскрин, дезактивировавший в свое время Прайма, оба близнеца были слегка удивлены. А выяснив, что Смоукскрин, по совместительству, является заискрителем темно-синего меха, и вовсе запутались в мотивах юного бота.       - Ты это, - спросил тогда Рикошет, - за что угрохать-то его решил?       - За все, - зло сверкнул оптикой в ответ Сайдсвайп.       И рассказал о том, что нет у него больше ни сил, ни желания терпеть этого оплавка рядом с собой. Что он совсем поехал шестеренками и что ликвидировать его теперь – аспект выживания. Что он, Сайдсвайп, единственный, кому под силу это сделать, ведь никому больше дела до них нет. Что дани его уже давно ничего не соображает после того, как Смоукскрин основательно пожег ему центральный нейронный провод, и функционирует только потому, что искра у него пока не погасла. Что у него есть два младших брата, которых надо защитить. И что он всеми силами постарается сделать это, даже если ему придется украсть у них с Рикошетом еще огневой мощи.       Поглядев на брата, Джаз понял: Рико этот наглец приглянулся. Отбирать игрушки у близнеца всегда было плохой приметой, и, узрев, как в предупредительном жесте шевельнулись дверные стойки у Рикошета, Джаз решил оставить все, как есть. В конце концов, перебесится – выкинет сам.       Пока Рикошет развлекался, обучая Сайдсвайпа делать болевой захват и еще кучу всяких полезных трюков, Смоукскрин, выследив, куда отправилась его бета, связался с Джазом. Из его сообщения выходило так, что они могут оставить себе Сайдсвайпа, если хотят, однако взамен они будут должны Смоукскрину нечто ценное взамен. Лояльность, к примеру. В противном случае фиолетово-синий гонщик обещал им весьма дурные последствия.       Понимая, что жажда власти у Смоукскрина со временем не стала слабее, а, напротив, только усилилась, Джаз стал думать. Проще всего, конечно, было сообщить обо всем Рикошету и вместе с ним пойти и нашинковать ржавого гада, как аморфный энергон. Сайдсвайп упоминал о двух братьях и сломанном дани. После дезактива Смоукскрина темно-синий мех вряд ли оставит своих близких, а Рикошет не захочет делиться своим новым приобретением. Косо поглядывая на брата, возившегося с полуконовским выродком, Джаз размышлял, стоит ли вообще такое приобретение подобных забот? Смоукскрин неотступно следил, всякий раз напоминая, что неплохо бы уже, наконец, принять решение.       Размышляя, он пропустил момент, когда Смоукскрин устал ждать. Когда Сайдсвайп, выйдя под каким-то предлогом из их кварты, не только не вернулся обратно, но и не стал отвечать на комлинк, Рикошет потребовал немедленного участия. Джаз, сообразив, куда мог деться темно-синий мех, направился в координаты, которые ему выдал Смоукскрин для встречи еще в первый раз, как прорезался на линии. Рикошет был в бешенстве, но от него не ускользнул тот факт, что откуда-то его брату обо всем известно, и, долго не думая, отвесил тому оплеуху. Джаз за ответом в сабспейс не лез и, потратив еще около двадцати кликов на выбивание друг из друга пыли вместо того, чтобы следовать прямым маршрутом, они слегка припозднились.       Сайдсвайп, конечно, был актив и никаких трудновосстановимых повреждений не имел, просто был напуган и зол. В углу отсека, в котором его держали, находился еще один мех, но он, в отличие от Сайдсвайпа, не был связан. Джаз с трудом признал в нем десептиконского медика, которого когда-то Смоукскрин с боем отвоевал себе. Кнокаут действительно был сломан, как и говорил Сайдсвайп – оптика глядела в одну точку, корпус функционировал в аварийном режиме. Никаких признаков самосознания. Смоукскрин нигде не наблюдался.       Высвободив Сайдсвайпа и оставив с ним Рикошета, на случай, если Смоукскрин вернется туда, Джаз отправился искать виновника торжества, чтобы преподнести ему особенный презент за причиненное беспокойство. В конце концов, Сайдсвайп все-таки крутился возле них, волей Рикошета. Значит, в какой-то степени становился своим. Впрочем, даже не будь он своим, Смоукскрин был редким оплавком, и все равно когда-нибудь нашел бы свой дезактив. Не исключено, что от тех же манипуляторов, что намеревались разобрать его сейчас.       Но единственным, что Джаз обнаружил в соседнем отсеке, был маленький изломанный корпус. Догадавшись, что это, должно быть, был один из тех самых братьев, о которых все время упоминал Сайдсвайп, он связался с близнецом и велел ему не давать темно-синему меху выходить из отсека и глядеть в оба. Тот, кто запросто уничтожил собственную бету, в своем уме уж точно больше не был.       Степень паршивости ситуации Джаз понял, когда встретился со Смоукскрином. Фиолетово-синий гонщик искрил раскрытым шлемом и булькал смехом, пока Джаз старался достать до него хотя бы выстрелом из бластера. Он был слишком подвижен, слишком… отчаянно атаковал. Возможно, у него были повреждены не только протоколы альфы, но и протоколы самозащиты в придачу? В любом случае, остановить его получилось только двойным арканом при содействии Рикошета, который предпочел проигнорировать приказ брата и вмешался в драку. Зато пропустил Сайдсвайпа, который все же нашел дезактивный корпус спарклинга. Второго брата они так и не нашли, Кнокаут не пережил дезактивации бондмейта.       Разумеется, Сайдсвайп остался с ними. Рикошет все равно не отдал бы его, да и отправиться темно-синему меху было больше некуда. Со временем Джаз признал, что Сайдсвайп привлекает и его – было в нем нечто такое, что притягивало оптику. Еще и эта самоуверенная, граничащая с глупостью нахальность. Рикошета он успокаивал на раз, умел поддержать разговор с Джазом и периодически таскал то у одного, то у другого пушки, чтобы пострелять. Он вписался.       Но даже после этого между ними оставались трения. Как, например, сегодня, когда Джаз ляпнул, что нет смысла оплакивать Санстрикера – ржавый болт наверняка свалил, когда почуял жареное. Сайдсвайп вспылил и заорал, что Санстрикер ни за что не бросил бы Тракса одного и вообще, если бы Джаз не промедлил, все могло бы по-другому обернуться. И от всей искры врезал ему по фейсплейту.       Джаз нахмурился, снова вспомнив маленький, изломанный корпус, лежащий на полу в застывшей грязной луже своих же жидкостей. Ничего не осознающий тускло-серый корпус медика. Сумасшедшего меха с раскрытым шлемом. Персептор, ржа, пошутить хотел, вмешавшись в работу чужого процессора. Шутник шлаков. Возможно, Смоукскрин не спятил бы окончательно, если бы не этот оплавок.       И как же трудно пойти и попросить прощения. Он не хочет признавать себя неправым, хотя осознает, что определенно не сделал все, что было в его силах, чтобы предотвратить такое. И он никогда не верил в дезактив кого-либо, пока не увидит в качестве доказательства серый мертвый корпус. Впрочем, на этот раз завалиться обратно, как ни в чем не бывало, уже не получится. Он задел больное место, и не просто, а проехался по нему взад-вперед, да еще кислотой полил. Рикошет ему тут тоже не помощник – брат предпочтет их гаечку. И, чтобы не лишиться своего приоритетного положения, как главного бондмейта, Джаз вынужден переступить через себя.       Выдув три куба сверхзарядки, он нетвердой, но решительной походкой направляется в отсек к бондмейту, чьи поля сомкнуты так плотно, что напоминают щит от внешнего мира, отодвигает оскалившего было клыки Рикошета и плюхается рядом с темно-синим мехом.       - Рико, свали, - командует он, не желая, чтобы кто-то еще был свидетелем его позора.       - Еще чего, - фыркает тот. Увернувшись от брошенного в него в предмета (кажется, это был лазерган? Что лазерган делает у него на платформе?), бело-красный мех показывает глоссу. Джаз скалится и тянется за следующим снарядом. Рикошет с независимым видом удаляется. «Хотя аудиодатчики наверняка навострил, ржа такая,» - понимает Джаз.       Сайдсвайп сидит на платформе, скрестив серво и отрешенно уставившись в экран инфорамки, будто бы его тут и нет. На лицевой – ни единой эмоции, только оптика блестит ярче и как-то влажно. Омыватель? Вроде бы и нет.       - Я прошу прощения, - негромко произносит Джаз, глядя в сторону. Сайдсвайп, мигнув оптикой, поднял голову:       - Что?       - Что слышал, - тут же огрызается бело-синий мех. – И неболт тут омыватель лить.       Сайдсвайп чуть ухмыльнулся:       - Над чем? Над твоими извинениями, что ли? Тут, как сказал бы мой дани, когда он был еще вменяемым, уже нет смысла реанимировать. Кстати говоря, а за что конкретно ты просил у меня прощения?       Визор Джаза потемнел до черноты, сам бот хрустнул сжатыми в кулак пальцами.       - Может быть, за то, что ты ступил? А? Нет? Чего молчишь? Молчание – знак того, что возражений нет, для справки. Джаз? Тебя замкнуло, что ли? Надо вызывать Ферст Эйда или как?       Досчитать до десяти, провентилировать. Ну что же, бондмейт под стать им самим.       - Заткни вокодер, - нарочито грубо отзывается тот и переходит из сидячего положения в лежачее. – Ты понял, что я имел в виду, - и, предвосхищая новый виток саркастичных вопросов, добавляет: - Будешь прикидываться шлангом – накажу.       Смерив более мощного по сравнению с собой бота задумчивым, как в попытках придумать новую каверзу, взглядом, Сайдсвайп лег рядом. Джаз уже намеревался уйти в перезарядку, как вдруг услышал тихое:       - А я вот подумал над твоими словами… Санстрикер, конечно, не бросил бы Тракса. Ни за что бы не бросил, не позволил бы его тронуть. Но вдруг ему не удалось его защитить, вдруг он сумел спастись сам, когда понял, что Тракса ему уже не вытащить? А теперь боится вернуться. Может, когда-нибудь он вернется…       - Или мы отыщем его корпус когда-нибудь, - закончил за него Джаз и, с закрытой оптикой, увернулся от попытки щелкнуть его по шлему. – Если он сбежал, то он найдется. Я позабочусь об этом.       Ощутив, как к нему прильнул заурчавший двигателем бондмейт, он улыбнулся краем губ. Пусть извиняться ему прежде не приходилось и вообще, извинения считались признаком слабости, ради одного конкретного бота можно было сделать исключение. И ограничить такие моменты весьма редкими обстоятельствами.       - Я не понял, вы когда обжиматься начать успели? Отошел на пять кликов, а они уже!..       - Замолкни уже, ржа, - приоткрыв один окуляр, Джаз смотрит на точно так же довольного близнеца. – И присоединяйся.