Lovely Moments

      Вопреки ожиданиям, страхам и всяческим предположениям, Хорнит активировался не только абсолютно функциональным и даже миловидным, но и с характером, с которым было весьма трудно поспорить. Изогнутый шеврон, живо напоминавший всем небезызвестного тактика, был ярко-желтого цвета, в тон полоскам на крошечных дверцах. Маленький черный корпус, казалось, вобрал в себя все лучшие черты конструкции от обоих альф. Две вертикальные черные полоски под агрессивно-алой оптикой, которая смотрела необычно рассудительно, впрочем, выглядели даже мило, однако всем своим внешним обликом вторая бета союза шефа Каонского департамента полиции и дважды героя Кибертрона внушала неясное опасение.       Нет, крошка Хорнит активировался абсолютно обычным образом – не было никаких фанфар, взрыва пламени или столба дыма вперемешку с салютом и юникроновским хохотом – отнюдь. Но с первого же взгляда становилось ясно – проблемы еще только предвидятся. Даже Блокейд, даром, что сам был известен тем еще смутьяном, заметил, что взгляд у братишки довольно коварный.       Не умея передвигаться, он успевал сеять смуту и хаос, кусая всех без разбора и причины. Он не желал заправляться без песен и плясок, не любил плескаться в очистителе и отказывался уходить оффлайн в положенное ему время. Но, несмотря на все это, Хорнит обладал таким обаянием, что сердиться на спарка попросту не выходило.       Пока он не умел передвигаться сам, он требовал, чтобы его постоянно носили на прогулки по кварте и ее окрестностям. Цикл, когда он внезапно поднялся на серво сам и прошел, ни разу не запнувшись, около десятка шагов, было единогласно отмечен красным цветом. На соседей и просто знакомых, которые останавливались, чтобы отметить, какой у них на манипуляторах сидит «пусечка», Хорнит глядел с недоумением и даже слегка раздраженно, что было удивительным, поскольку он все еще не понимал слов, а только ловил интонации говорившего. Единственным, кому мехлинг позволял с собой сюсюкаться, был его дани. Без Бамблби в непосредственной зоне досягаемости Хорнит отказывался делать вообще что-либо.       Улыбался мехлинг так же, как и все беты – широко и радостно. Он с удовольствием слушал истории, которые ему рассказывал опи, катался, сидя на плечах у Блокейда, и творил различные каверзы с не меньшим энтузиазмом.       Конечно, имея дело с таким упрямым спарклингом, невольно обеспокоишься, если по соседству с ними обитали четыре совершенно неконтролируемых и полудиких беты, пугавших и обижавших других спарков. Но только в цикл, когда беты Вортекса сумели проскользнуть мимо надзора к играющему с красками мехлингу с изогнутым желтым шевроном, Хорнит показал, что опасаться за него не стоит.       Бамблби ахнул и сорвался с места одновременно с Ригглером, одержимый практически одной с ним целью – поскорее убрать Хорнита от опасной компании, а опасную компанию – от Хорнита. Однако оба остановились на полпути, когда увидели, что на самом деле ничего плохого не происходит. Более того – Хорнит с невозмутимым видом разрисовывал красками изумленную четверку, которая была почти убеждена в том, что все другие беты их боятся.       - В последний раз я видел их в таком ступоре, когда они случайно увидели нас во время интерфейса, - шепнул Ригглер Бамблби. – Думаю, что они еще долго не подойдут к твоей бете, пока не уразумеют, что только что произошло.       Экс-разведчик не был уверен в том, что все обойдется этим случаем, и оказался прав: в следующую попытку показать себя больше и страшнее, четверка отделалась болезненными укусами, а Хорнит, гневно двигая дверцами, боевито верещал на высокочастотном диапазоне.       Блокейд был в восторге.       После этого случая разбойники Вортекса перестали делать попытки возвыситься над Хорнитом, более того – стали следить за тем, чтобы никто, в свою очередь, не смел обижать этого мехлинга. Четыре самых зловредных беты, которые совсем скоро станут юнглингами, задиравшие до сих пор даже взрослых, послушно таскали вслед за Хорнитом весь скраб, который он хотел взять с собой. Везде за пределами кварты он появлялся в окружении этого квартета, и мог делать практически все, что заблагорассудится, поскольку даже самый обдолбанный мех и не подумал бы лезть против бет Вортекса.       Хотя сам винтолет недоумевал:       - Вы что, испугались мелкого Баррикейда? Да он же гораздо слабее! Задавить его числом не в состоянии?       - Не, он клевый, - отозвался на это Киббитцер и показал приемному опи глоссу. – И правильный!       - Потому что кусачий, что ли?       - Потому что не боится!       Бесстрашный Хорнит тем временем отказывался разговаривать, предпочитая обходиться примитивным стилем общения – с помощью пингов и жестов. Разводиться на слова он упорно не желал, и даже спустя долгих три джоора непрерывной беседы с Баррикейдом удалось добиться только «Да» и «Нет». Хорнит был упорен и был практическим чемпионом в оптическом контакте. Он умел посмотреть так, что даже умудрялся заткнуть Хэвистрайка.       Иной раз, очнувшись посреди подзарядки, Баррикейд рисковал разбудить и мехлинга, который оказался весьма чутким. Порой, если полискон по возможности аккуратно выбирался с платформы, он замечал слабый свет алой оптики со стороны бондмейта, и тогда тихо шептал:       - Заряжайся.       Иногда это не действовало, и тогда в ход шло другое:       - Не буди дани.       По какой-то причине (согласно теории Сайдвейза, это объяснялось тем, что носитель – единственная его опорная точка в неизученном пока мире), именно Бамблби оставался самым любимым членом семьи. Хорнит мог подолгу сидеть у него на коленях, возясь с какой-нибудь игрушечной шарадой (подарок Проула, который мехлинг оценил самой высокой оценкой – не расставался даже в перезарядке и мойке), перезаряжался только с ним и ехать куда-нибудь тоже предпочитал в альтмоде дани. Бамблби, в сущности, был совсем не против – его радовало близость с бетой, больше того, Блокейд тоже стал менее холодным в его обществе, вновь становясь похожим на себя в тот период, пока Бамблби не был послан на Землю ловить сбежавших арестантов.       Правда, существовала некоторая проблема – делиться своим дани Хорнит отказывался, как, впрочем, и делиться чем-нибудь вообще. Если ему было что-то нужно, он не отдавал это никакой ценой, но мог с неохотой, отворачиваясь и делая вид, что все это – очень большое одолжение, дать на время, если ему наскучило таскать эту вещь с собой. Но дани был вне конкуренции. Никому больше не доставалось стольких почестей. Впрочем, Бамблби тоже был регулярно покусан.       Кусался, к слову сказать, Хорнит больно. Он мог прокусить броню и мягкую оплетку магистралей, если ему что-то сильно не понравилось. Он почти не плакал – он сразу кусал обидчика. В мирном своем настроении укусы были сродни проявлению глубокой привязанности (по версии Блюстрика).       Однажды, обнаружив, как опи прячет от дани сладкие леденцы, Хорнит принялся громко вопить, и не переставал сигналить, пока леденцы не были возвращены на место. Баррикейд был впечатлен.       - Как ты мог удостовериться, теперь на твоей стороне есть некто, кто может защитить тебя от наших с Блокейдом совместных нечестивых планов в отношении тебя.       Бамблби, с растроганным видом обнимая пыхтящего от довольства мехлинга, ответил:       - Должен ведь был баланс сил и в мою сторону когда-нибудь перевесить.       Но он не мог не замечать, что Хорнит демонстрирует немало исключительно праксианских повадок, и начал опасаться, что со временем мехлинг тоже начнет от него отдаляться. Помимо этого, его пугала еще одна особенность:       - Мне кажется, что он похож на Проула еще больше, чем Блокейд, - пожаловался он как-то, поглаживая урчащего спарка между дверец. Баррикейд только хмыкнул в ответ:       - Неправда. Скорее он похож на моего альфу. Ардент тоже был и вспыльчивым, и с криминалом связан довольно тесно, но свое охранял так ревностно, что не подступиться никому было. Я не рассказывал, как он однажды едва не оторвал дверцу дани Проула, когда тот назвал его интерботом со значком?       - Нет, - покачал головой Бамблби. – Ты о нем практически ничего не рассказываешь.       Баррикейд неопределенно поджал губы, взглянул на спарка и вдруг улыбнулся:       - Тот же взгляд, - он кивнул на прищуренную алую оптику беты, который не переставал урчать слабым еще моторчиком и шевелить дверками. – И такая же харизма. Ардент мог бы подняться высоко, если бы не его нетерпение и вспыльчивость. Впрочем, я надеюсь, что Хорнит добьется куда большего.       - Мы постараемся, - памятуя о том, что вспоминать о своем альфе бондмейту все еще больно, экс-разведчик поспешно сменил тему: - Верно, малыш?       Хорнит взирал на своих создателей снизу вверх и ничего не говорил. Собственно, он все еще не понимал пользы вербального общения, но зато послал по очереди пинг и тому, и другому альфе. Конечно, он все может, он может получить все, что захочет. В конечном итоге, это он тут самый главный. И альфы, на которых все смотрят с уважением, возятся с ним, и даже Блокейд, который может взглядом напугать любого задиру, не возражает, если его укусить. Даже большой винтолет при виде него только улыбается и машет манипулятором.       А если даже случится так, что Хорниту не дадут того, чего он хочет, так по соседству живут четыре веских аргумента. Больших и злобных, а главное – полностью его. Ведь, как бы то там ни было, Хорнит не собирался оставаться самым маленьким и беспомощным надолго. В нем говорило страстное желание показать себя и поскорее стать самым первым. От этого желания у него начинали трепетать дверцы, и разгонялся его крошечный моторчик. Хорнит обязательно станет большим, как Блокейд и альфы, и таким же умным, нет, еще умнее, и каждый-прекаждый бот обязательно признает его первым.       Или он съест свой блестящий, ярко-желтый шеврон.