ТОЧКИ ПЕРЕСЕЧЕНИЯ / ПостРубежные хроники. Часть XIII

I – Останься… – Бен сонно жмурится, явно пока не в силах оторвать голову от подушки. Нелепый контраст между его крашенными в темный оттенок кудрями и бледно-рыжеватой щетиной в очередной раз заставляет Мартина улыбнуться, он касается колючей поросли на подбородке любовника, поглаживает щеку, ласково зарывается пальцами в спутанные вихры. – Нет. Бенедикт придвигается ближе – от губ до губ теперь не больше двух дюймов, настойчиво повторяет: – Останься. – Нет… – Мартин целует, коротко и поверхностно, сдерживаемый необходимостью утренних гигиенических процедур, затем садится на постели и со стоном потягивается, ощущая, как ноют не успевшие отдохнуть за слишком короткую ночь мышцы. – Я в душ. Плотные шторы на высоком окне почти не пропускают в комнату свет, и, вернувшись из ванной, Фриман сдвигает в сторону длинную, художественно волочащуюся по полу занавеску, засматриваясь на влажно зеленеющие в рассветном туманном мареве долины Хэя. – Я не понимаю, почему ты не можешь остаться. Мартин не оборачивается. – Прекрасно понимаешь. – Абсолютно не понимаю, – тихое упрямство в голосе Камбербэтча обрастает едва заметными нотками досады и недовольства. – Почему бы тебе не остаться, раз уж ты все равно уже здесь. – Что? – осененный догадкой, Фриман теряет интерес к пасторальной идиллии за окном и подступает к кровати. – Бен, ты ведь специально приволок меня сюда, да? Чтобы потом уговорить остаться! Бенедикт укладывается на спину и, скрестив на груди руки, устремляет взгляд в потолок. – Должен заметить, что когда я тебя вчера сюда волок, ты не особенно сопротивлялся. Тяжело вздохнув, Мартин укоризненно покачивает головой, обводя глазами незатейливый, но с претензией на антикварность интерьер номера. Камбербэтч молчит, прежде чем индифферентным тоном осведомиться: – Жалеешь, что приехал? Фриман невесело усмехается, но отвечает без тени сомнения: – Не жалею. II Идея Бена «прокатиться вместе до Хэя» с самого начала выглядела рискованной, но Мартин неожиданно для самого себя согласился, возможно, потому, что ночь накануне Бенедикт провел в Лондоне, а впереди ждали два выходных дня врозь. Из Кардиффа выезжали, когда стемнело, прикупив на вынос корнуоллских пирогов в попавшейся по дороге специализированной забегаловке, и спустя полчаса бодро катили по относительно полупустой трассе на север. Камбербэтч рулил, болтая одновременно обо всем – о съемках «Шерлока», о первых зубах Кристофера, о вчерашнем концерте Radiohead, о литературном фестивале в Хэе и о «Живых письмах». Уставший за длинный рабочий день Фриман помалкивал, наслаждаясь стремительным ходом автомобиля и бросая долгие, расслабленные взгляды на профиль Бенедикта и на его руки, уверенно державшие руль. Однако ближе к концу путешествия непродуманность предпринятой авантюры неизбежно вышла на первый план. * * * …– Напрасно мы с тобой это затеяли, Бен, – снедаемый запоздалой тревогой Мартин, нахмурившись, смотрит на убегающее под капот озаряемое фарами дорожное полотно. – В Хэе сейчас чертова уйма народу, я обязательно попадусь кому-нибудь на глаза. – В принципе мы можем до Хэя и не доезжать, – Камбербэтч внезапно снижает скорость и, неспешно проехав пару десятков футов вдоль ограждающего обочину подстриженного кустарника, притормаживает на небольшом съезде в луга. – Здесь есть отель. – Где здесь? – с недоверием хмыкает Фриман, указывая на тонущие в вечернем сумраке рощицы и перелесья. – Вон там на холме над дорогой, – Бен отстегивает ремень безопасности и оглядывается назад. – За деревьями отсюда не видно. Broomfield House, всего несколько номеров, но достойный – особое отношение к постояльцам, полная конфиденциальность. Он на отшибе – до города тут еще около четырех миль, так что, возможно, нам повезет и у них найдется свободная комната… * * * Комната, как ни странно, и правда нашлась. Довольный Бенедикт взял на себя положенные формальности, и все, что потребовалось от Мартина, это как можно незаметнее проскользнуть в номер. * * * – Отель словно вымер. То ли все спят, то ли отрываются на фестивале… – Камбербэтч ставит на круглый столик у окна коробку с безнадежно остывшими корнуоллскими пирогами. – Отдыхай, а я, пожалуй, все же доеду до Хэя, посмотрю, что там и как. Его голос нейтрален, но во фразе явственно ощущается недосказанность, тем не менее Фриман предпочитает не задавать лишних вопросов. – Ок, – он с беззаботным видом пожимает плечами. – Но учти, я вымотался и собираюсь скоро лечь спать. Конечно, он не ложится, сидит над лэптопом, лениво пролистывая новости в Интернете и притворяясь, что вовсе не сосредоточен на слегка затянувшемся ожидании. Бенедикт возвращается через час, принеся с собой бутылку вина, и они ужинают, с аппетитом уминая знаменитую фирменную выпечку Корнуолла. А потом Бена вдруг охватывает несвоевременный и неуместный в их полулегальном положении энтузиазм… – Мартин, пойдем гулять! – Ты в своем уме? – алкоголь приятно играет в крови, и Фриман посмеивается, лаская взглядом порозовевшую физиономию Камбербэтча. – Какие еще гуляния? – Ну, пожалуйста, мы ненадолго. Просто подышим свежим воздухом и вернемся. Бен тянет за руку, не обращая внимания на протесты, с решительностью выуживает из кресла. Они торопливо минуют окутанные сонным безмолвием коридоры и через заднюю дверь выходят во двор. …– Черт тебя задери, Камбербэтч, куда ты меня тащишь?! – их путь все круче уходит вверх, и Мартин шепотом сыпет проклятиями, толком не видя, куда ступает, под ногами осыпается земля и хрустят ветки, а огни гостиницы постепенно скрываются за деревьями. – Да стой же ты! По-моему, мы забрели в какую-то чащу… – Тсс… – Бенедикт неожиданно привлекает его к себе и, с силой обняв, застывает, жарко дыша в висок. Обволакивающая их, наполненная едва слышным шелестом темнота создает иллюзию полнейшего уединения, и Фриман против воли оказывается во власти банальной до невозможности ассоциации – никого и ничего не существует здесь и сейчас, кроме них. Бен отмирает, и Мартин со всей страстью отвечает на поцелуй, окончательно опьянев от благоухающей ночной свежести и от требовательности пахнущих вином теплых губ. Однако когда руки любовника недвусмысленно атакуют его одежду, здравый смысл берет верх над первобытной романтичностью ситуации. – Мы не станем трахаться в гребаном лесу, Бен. – Почему нет? – зубы, поддразнивая, прикусывают мочку уха. – Потому что, – исчерпывающе отвечает на вопрос Фриман. – Я не склонен скармливать комарам свой голый зад. – Я прикрою твой зад, – Бен прижимается к его спине, нахальная ладонь все-таки пробирается в расстегнутую ширинку. – Мартин, ну, пожалуйста, у меня все с собой. – Черт… Ух… Предусмотрительный какой… Черт… Камбербэтч снова целует, ласкает, поглаживает – «уговаривает», и Фриман опять, в который раз за день, поддается на его уговоры, наклоняется вперед, упираясь руками в шершавый и толстый ствол дерева. Полевые условия не располагают к длительной и тщательной подготовке, Мартин тихо ахает, Бен, извиняясь, покрывает суматошными поцелуями его затылок и шею. Чем дальше тем больше они теряют представление об осторожности, и в итоге оба не удерживаются на ногах, падают на колени, нарушая тишину сдавленными стонами и тяжелым дыханием… а через некоторое время вваливаются в свой номер – взмокшие, чумазые и счастливые. III – Не жалею. Голос Мартина звучит мягко, и Бену кажется, что друг уже не так уверен в своем решении, что заставляет Камбербэтча усилить натиск. – Я прошу тебя, останься хотя бы до вечера. Сможешь принять участие в «Письмах». Обещаю, мы подберем тебе что-нибудь интересное. Представляешь, какой ты произведешь фурор? Будешь у нас специальным гостем! – Фриман прищуривается, его подбородок воинственно приподнимается, но Бенедикт игнорирует опасный симптом, спеша озвучить все имеющиеся достоинства своего предложения. – Лу сегодня здесь, Тоби Джонс здесь, твои хорошие знакомые Оливия Колман и Максин Пик здесь. Я уверен, – он многозначительно дергает бровью, – ты великолепно проведешь время. Мы с тобой сейчас работаем вместе, так что никого не удивит твое появление, наоборот, выглядит странным, что ты до сих пор ни разу не участвовал в «Письмах». – И добавляет серьезно и значимо: – Ты же знаешь, как для меня важен этот проект, и мне очень хочется, чтобы ты тоже был его частью… Бен почти уверен, что ему удалось настоять на своем, но Мартин говорит в ответ вовсе не то, что он так ожидает услышать: – Ты ведь и номер забронировал заранее, не так ли? Камбербэтч сползает с постели, надевает трусы и, уперев руки в бока, останавливается перед полностью одетым партнером. – Да, – какой смысл теперь отрицать. – В этом же отеле остановилась Лу, так что я счел, что это будет естественным и логичным. – Лу в этом отеле?! – Мартин пораженно распахивает глаза, срывается с места, схватив со столика лэптоп, нервно запихивает его в сумку. – Черт, надеюсь, такси придет вовремя, надо отсюда валить, пока никто не проснулся. – Он резко оборачивается к Бенедикту: – Я даже не стану спрашивать, кто еще остановился в этом отеле! Внутри у Бена все закипает от жгучего раздражения, но сдержаться и спокойно ответить все-таки получается: – В этом отеле остановились мои друзья. Ты тоже мой друг. Так что я не понимаю, какая проб… – Я тебе не друг! – яростно взрывается Мартин. Камбербэтч вздрагивает, как от пощечины, отступает на шаг назад, Фриман зажмуривается на пару мгновений, сжав кулаки, затем, явно огорченный собственной вспыльчивостью, исправляется: – Вернее, не просто друг… Он подавленно трет ладонью лоб. – Бен, послушай, ты и я – это одно, твои друзья, твоя семья – это другое, для меня среди них нет места, если я останусь, мне придется наблюдать за тобой, за вами, со стороны, быть просто гостем… – он приближается к Бенедикту и кладет руки ему на плечи. – А я не хочу быть рядом с тобой просто гостем, Бен… Повисшую тишину разбивает телефонный звонок. – Такси, – Фриман улыбается неловко и чуть виновато. – Я поехал. – Подожди, – обида все еще не прошла, но извиниться за обман все же необходимо. – Прости. Я лишь хотел, чтобы у нас было больше… точек пересечения. – Бен, мы сейчас работаем вместе. Точек пересечения более чем достаточно. Мартин уходит, и Бенедикт несколько секунд смотрит на закрывшуюся за ним дверь. – Мне не достаточно. * * * «В Лондоне. Немного болит точка нашего вчерашнего пересечения» Наверное, неразумно отвечать Мартину прямо сейчас, возвращаясь с ланча в компании «семьи и друзей», вокруг множество людей и назойливые папарацци, но, пряча ухмылку, Бен все-таки отходит в сторонку от сопровождающей его свиты. «Отсидел или...?» «Или. Вынашиваю планы мести» Тело откликается на спровоцированные сообщением образы, и Бенедикт снова прячет телефон в карман брюк, заставляя себя переключиться обратно на окружающую действительность. Впереди два дня «Живых писем». А с Мартином они увидятся послезавтра. Что ж, в конце концов не так важно, где, как и когда они пересекутся в следующий раз, лишь бы им обоим снова и снова хотелось пересекаться.