Дерево Висельника

Я никогда не была суеверной, в отличие от своей матери. Любила погулять посреди ночи, правда, беспокоилась что меня поймают за этим занятием. Не так давно нашу соседку повесили лишь за то, что она собирала травы для отвара поздно ночью. И только за это, нужно было так постыдно вешать ее, на глазах у всех, называя ведьмой? Что же подумают обо мне, если поймают? Не знаю, просто я люблю купаться в свете луны. Так спокойней, знаешь, что ты одна и никто тебе не помешает. Да и какой дурак, кроме меня, придет к дубу, который прозвали проклятым. Раньше, здесь проводили казни. С тех пор утекло много воды, дерево давным-давно засохло и каким-то чудом все еще стояло. Проходя мимо, я коснулась гладкой сухой коры и грустно улыбнулось. Интересно, сколько смертей видел этот дуб? Опять я начинаю думать о таких вещах на ночь глядя. Матушка точно не обрадуется, если она узнает, что я шаталась вокруг виселицы, так что я решила покончить со всеми поскорее. Я пошла к реке, трава покалывала мои босые ноги, а потом им пришлось резко ощутить прохладную воду. И все же, меня так успокаивало, как вода сверкала в лунном свете, как он обволакивал мою бледную кожу и это, словно, успокаивало меня. — Вода ледяная, — неожиданно услышала я чей-то голос, отчего невольно прикрыла руками нагое тело и обернулась, — Не замерзла? — Как видишь — нет, — фыркнув, ответила я, чувствуя, как кровь приливает к щекам, — И вообще, что ты за чудак? Ошиваешься тут в полночь. А может ты маньяк, а? В ответ, парень лишь засмеялся, облокотившись спиной о дерево. Вот же ненормальный, он ведь даже не отвел взгляд в сторону, ради приличия, пока я одевалась, а оценивающе осматривал меня. — Дырку на мне не прожги, — устало вздохнув, произнесла я. После этих слов, он послушно отвел взгляд в сторону дуба и грустно улыбнулся. Что это только что было? Такая резкая смена настроения, только что он весело смеялся, беспокоился о том, не замерзла ли я, а теперь грустил. Я затянула корсет потуже, а потом стала перебирать руками мокрые рыжие пряди волос. Боже, они ведь как обычно будут сохнуть очень долго, так что у меня два варианта, либо мне влетит от матушки за такие ночные прогулки, или придется потерпеть общество этого странного типа, пока я сохну. Конечно же, я предпочла второй вариант, ведь гнев моей матери может быть безграничным. — Зачем ты сюда пришла? — неожиданно произнес молодой человек, отчего я даже дернулась и удивленно посмотрела на него. Ну что ж, хотя бы он заговорил и мне не придется смотреть на его хмурое лицо в гнетущей тишине. — Глупый вопрос, ты ведь и сам все видел, — лениво отозвалась я, но увидев его взгляд, невольно продолжила, ведь этот парень словно видел меня насквозь. Ведь я и вправду не все договаривала. На самом деле, я просто хотела увидеть эту виселицу, о которой столько слышала. Блондин нахмурился. Длинная челка сейчас закрывала его лицо, так что я не смогла бы точно сказать, что он сейчас испытывал — боль или гнев. — Да, — наконец, проговорил он, как видимо, решив не спорить со мной, — Но это не лучшее место, да и время, для такого. — Ладно, возможно ты и прав, но тогда что ты тут делал? — я не могла не спросить. Ведь я думала, что это только мне на ум пришла такая глупость, как придти сюда. В полночь. Под это уханье сов и лунный свет, теперь казавшимся таким зловещим и смеющимся надо мой. А еще этот парень, от которого у меня были мурашки по коже. — Я каждую полночь прихожу сюда, — нехотя ответил молодой человек, втянув носом воздух, — Тут спокойно. — И тебе не одиноко? — почему эти слова слетели с моих губ, когда я увидела эту печальную улыбку, когда он так задумчиво смотрел в небо. Как жаль, что я не могу читать мысли, мне хотелось бы узнать о чем он думает. — Теперь нет, — слабо улыбнувшись, проговорил молодой человек, не сводя с меня взгляда. Это он так флиртовал со мной или…был благодарен за то, что я разбавила его одиночество? Да нет, быть такого не может. Это просто очередной бабник, а я тут купилась на эту грустную улыбочку, столь обманчивую в лунном свете. — Меня зовут Минерва, — я не знала, что можно было еще сказать, поэтому лишь представилась и протянула руку, — А как твое имя? — Кай, — отозвался блондин. Он даже не пожал мне руку, словно боялся касаться. И это меня настораживало. Такое странное чувство, когда тебя сторонятся. Честно, я ожидала другого. Все же, это молодой здоровый парень, который не так давно видел все прелести моего тела. Но ведь так даже лучше, правда? По крайней мере мне не надо бояться его и, в случае чего, выпутывать из складок этого чертового платья лезвие от ножа, которое я всегда беру во время таких ночных прогулок. Мало ли что случится. — В следующую полночь….встретимся у виселицы? — он улыбнулся. Кажется, он так прощался со мной, словно куда-то торопясь. Я даже не успела ответить, он просто ушел, а я кинулась следом за ним. Но без толку, он словно растворился в воздухе. Этот парень действительно думает, что я снова вернусь сюда? Я долго думала об этом, но ноги словно сами вели меня каждую полночь к этому дереву. И я стала приходить туда лишь чаще, слушала истории, которые он рассказывал, не понимая, откуда он может столько знать. Однажды он рассказал мне историю, и она отпечаталась в моей памяти сильнее, чем другие. Кай рассказал мне о том, как однажды на этой виселице был вздернут парень, лишь за то, что защищал ведьму. Он помогал ей как мог, а потом, когда ее прилюдно обвинили в сговоре с дьяволом, тот парень пытался увести ее из города. Их поймали у этого дерева. Защитника ведьмы повесили прямо у нее на глазах. Знатные господа решили, что будет меньше проблем с крестьянами, если они скажут, мол это был убийца, которого вы так просили поймать. А девушку прилюдно сожгли на площади. Она кричала, плакала и с уст ее срывались проклятья и имя того парня, которого ведьма любила. Ей хотелось мести за то, что сделали эти трусы. Но исполнилось лишь одно ее проклятье — на этой виселице больше никто не был вздернуть, тот парень действительно стал последним. — Это печально, — сорвалось тогда с моих губ, а по щекам потекли слезы. Блондин грустно улыбнулся, неуверенно касаясь мой щеки, чтобы вытереть слезы. Холодные. Но чего я удивляюсь, ведь мое тело уже давно покрылось мурашками от холода. — Не плачь, — еле слышно ответил молодой человек. Я протянула руку вперед, осторожно коснувшись его лица. Почему в его глазах была такая боль и печаль, когда он рассказывал об этом? Больнее, чем было мне слышать…словно это была не выдумка, а реальная история. И он видел все это. Но на этом дереве уже лет сто никого не вешали. — Порой, случаются странные вещи, — проговорила я, не сводя взгляд с Кая. И когда я так к нему привязалась? Сколько мы уже вот так встречаемся, и я слышу на прощание одни и те же слова. Они были словно воздух для меня, и я не могла уснуть, пока не услышу их: «Встретимся у виселицы мы с тобой». Я поддалась вперед, касаясь губ парня, а он, перехватил этот робкий неуверенный поцелуй и продолжил его, вкладывая все чувства. Он был одинок, а сейчас у него появилась я — он так крепко сжимал мое дрожащее тело, словно боялся потерять, а я податливо прижималась к нему. — Почему мы можем видеться только в полночь? — я прервала поцелуй, смотря в глаза Кая, — Я бы хотела, проводить с тобой чуть больше времени. Но он, как обычно, не ответил на мой вопрос, лишь грустно улыбнулся и коснулся пряди моих волос. А после я снова ощутила вкус его губ. Мы говорили о чем-то отвлеченном всю оставшуюся ночь, я даже не заметила, как умудрилась заснуть, слушая его сладкий голос, сейчас убаюкивающий меня. Я чувствовала его мягкое плечо под головой, но проснувшись утром, я лежала одна, под этим засохшим деревом. И он оставил меня одну, так просто? И засыпая, с слышала те слова, такие родные для меня. И я приходила сюда, снова и снова. Слушала истории, нежные слова и чувствовала холод рук и губ, касающихся меня. Почему он был такой холодный? Я и не думала, что найду ответ на этот вопрос так быстро, когда моя рука случайно скользнула под его воротник во время поцелуя. Его шея, на ней были борозды от веревки. Глубокие, на них чувствовалась застывшая кровь. — Ты… — дернувшись, я отпрянула от него, чувствуя, как начинаю дрожать от страха. Он грустно улыбнулся, после чего посмотрел в сторону дуба и еле слышно проговорил. — Придешь ли ты, к дубу у реки, где был оболган и повешен не убивший ни души? — я почувствовала, как к глазам подкатывают слезы. Он уже говорил так, перед тем как рассказать мне историю…историю о самом себе. — Это в твоем стиле. Ты рассказал о своей судьбе, о том, что ты пережил... — я неуверенно коснулась плеча Кая. Холодный, но все равно такой родной, так что я просто обняла его. Мертвец, да плевать. Если моя судьба быть влюбленной в давно умершего, то я просто приму это как должное. Блондин напрягся, осматриваясь вокруг, он коснулся моего лба дрожащими губами и еле слышно прошептал: — Беги. Он оттолкнул меня от себя, но я, вместо того, чтобы просто послушаться его, начала в панике выискивать кого-то. Взгляд зацепил лишь мать, которая стояла рядом с дубом и грустно улыбалась, зовя меня к себе. Я хотела подойти к ней, но блондин схватил меня за рукав. И только теперь я поняла, как она могла узнать, что я была здесь? Следила за мной, а значит, она уже знает, что я разговаривала…с пустотой. Она даже не смотрела на Кая, словно он был пустым местом. Но тогда почему я его вижу? — О чем ты думаешь, глупая, беги! — снова повторил юноша, но уже было поздно. Я увидела черные плащи, которые колыхал ветер — инквизиторы, я никогда не перепутаю их ни с кем. Они приближались ко мне, а мне было даже не куда бежать. За спиной — вода, а вокруг церковные шавки. — Моя дочь — ведьма, господин. Она приходила к этому дереву и говорила с…духами, — матушка говорила обо мне такие ужасные слова. И мне было страшно осознавать, что она права. Сейчас, меня держали под руки инквизиторы, а рядом стоял Кай — никому не видимый, кроме меня. — Кай…спаси… — я пыталась тянуть руки к юноше, но мне лишь стягивали их веревкой, чтобы я не сопротивлялась. Он с грустью и болью в глазах смотрел на то, как мне на шею накидывают веревку, а я все плакала и молила о помощи. — Прости меня, но я не могу ничего сделать, Минерва, — хрипло проговорил он, закрыв глаза. Ему не хотелось смотреть на то, что сейчас будет. А я понимала, что сейчас, я погибну так же, как и он — буду повещена на этом дереве. Веревка сильнее стягивала мою шею, оставляя красные следы на ней. Дышать тяжело, я чувствую, как от тугой веревки ломаются кости. Задыхаюсь, в панике начинаю царапать шею ногтями до крови, уже не могу думать ни о чем. Мысли путаются. Я хочу сделать вдох, но не могу. В глазах все расплывается — от слез ли или чего другого, я не знаю. Мне так страшно. Боль отступила на второй план, ее словно и не было вовсе. Я чувствовала лишь тепло, когда чувствовала, как чья-то рука сжимает мою. Мне даже не нужно было открывать глаза, ведь я знала, что это был Кай. Он забирал мою боль, переживал столь ужасную смерть еще раз. Вместе со мной. Пусть это было все, что он мог сделать для меня — это уже было много. Я не была одна. И не держу зла на мать, которая со страху пошла к инквизиторам. Если это последние мгновения моей жизни, то я хочу снова услышать те слова, которые ты всегда мне говорил на прощанье. И тогда, я буду знать, что мы снова увидим друг друга... «Встретимся на виселице мы с тобой…»