1952

Марта имела обыкновение вставать в шесть часов, и данное утро не стало исключением. Она открыла глаза и тихонечко, чтобы не разбудить мужа, выползла из кровати и, накинув на плечи шелковый халатик, прошлась по мягкому светло-голубому коврику в ванную комнату. По дороге она вздохнула, оглядывая убранство спальни. Серые стены, старый обшарпанный шкаф, а люстра и вовсе обещала в любой момент упасть на супругов. Марта вот уже год уговаривала Ганса сделать ремонт, но он ей постоянно отвечал отказом, хотя их финансовое положение вполне отвечало всем требованиям. Девушка не хотела больше видеть всего этого бардака и направилась в ванную, где она все-таки смогла сделать ремонт собственноручно после очередного скандала на эту тему. Она подошла к зеркалу, взяла расческу и принялась расчесывать волосы и, покончив с этим, сделала хвост и, умывшись, ушла готовить на кухню. Конечно же, она знала, как Ганс ненавидит прописанную ему диету, но делать было нечего. Марта уже подсознательно готовилась к будущей дискуссии. Она достала сковородку и, открыв старый холодильник, достала оттуда яйца, помидоры и апельсиновый сок. Закончив приготовления к завтраку, она оставила все на столе, а яичницу накрыла крышкой и, подозвав собаку, отправилась с ней гулять. Она вышла на улицу, надев теплое пальто и сапоги, и, вдохнув полной грудью свежий воздух, направилась в парк. Было восемь утра, а патрульные уже на месте. Немецкая овчарка по кличке Фредди была хорошо выдрессирована, и ей не приходилось цеплять её на поводок, она беспрекословно выполняла все команды Марты. Девушка села на скамейку и достала книгу, а собака была вольна бегать, где захочет. — Марта, вот уж тебя я никак не ожидал здесь увидеть. Она подняла глаза и увидела человека, с которым меньше всего хотела встречаться. — Зигфрид, я тебе уже говорила, что нет… — А я бы на твоем месте еще подумал. Вот ты подумай, сколько ты еще с ним проживешь? И как ты с ним проживешь… Марта, я же тебе добра желаю и всегда желал. Человек в форме гестапо сел около нее и взял бы ее за руку, если бы она эту руку не отдернула. Он хотел было еще что-то сказать, но укоризненный взгляд девушки заставил его замолчать. Они сидели молча еще около пяти минут. — Марта, ты позволишь мне быть просто другом? Она кивнула. — Ты всегда можешь ко мне обратиться за помощью. Мне просто больно видеть тебя в подобном месте и с подобным… — Зигфрид, я ценю твое внимание, но я все же сделала свой выбор. Зигфрид вздохнул. Да и как ему не вздыхать после очередного отказа? Марта встала и положила книгу в сумочку. Зигфрид поспешил последовать ее примеру и тоже поднялся. — Мне уже пора идти… Пока. — Могу ли я хотя бы просто проводить тебя до дома? Я ничего такого не выкину. Позволь проводить хотя бы до угла. Марта вздохнула и заглянула в голубые глаза рыжего офицера, изучая его лицо, отличающееся довольно грубыми чертами. В итоге она кивнула, давая свое разрешение на совместную прогулку до двери дома, в котором и находилась ее квартира. Зигфрид изъявил желание понести ее сумку, и она согласилась. Несмотря на довольно неприятный разговор, весь оставшийся путь они болтали так, как будто ничего и не было. Все же район был довольно мрачный. Одним словом, не лучшее место для проживания. Да и неудивительно. Изначально этот район планировали, как место проживания рабочих и прочих мигрантов с оккупированых территорий, но в итоге план провалился. Правительство быстро смекнуло и роздало квартиры служащим младшего ранга, к которым и относился Ганс. Район представлял из себя лес из высоких серых домов, разбавленный клумбами и парком в центре. Кроме парка ничего примечательного не было. Зато метро рядом, да и до работы не так уж далеко. В общем-то, жить можно. Они шли по неплохо освещенной улице мимо аккуратных магазинчиков. Жители этого серого места старались хоть немного его приукрасить, и в какой-то степени им это удавалось. Улицы постепенно окрашивались в приятные глазу цвета, но все же их стараний было явно недостаточно. Зигфрид просто ненавидел это место, но увы, ему приходилось довольно часто здесь бывать. Раньше он просто не осмеливался показаться на глаза возлюбленной после их тотальной ссоры с Гансом, в ходе которой оба получили друг от друга по мордам. Вот они подошли к ее подъезду. Марта взяла у него сумку, подозвала собаку и открыла дверь, а потом повернулась к нему. — До встречи. Она обняла его и ушла, а Зигфрид счастливый направился по своим делам. Марта посмотрела на часы и обнаружила, что уже почти десять утра. Она как можно тише пробралась на кухню и закончила все приготовления к завтраку. Разумеется, она понимала, что при гастрите не стоит употреблять блюда, изготовленные путем жарки, но сегодня она решила сделать исключение. Она ведь не садистка и прекрасно понимает, как Ганс ненавидит треклятую диету. Он уже полгода питался вареной пищей и салатами, превозмогая свое отвращение. Она взяла тарелку, которую просила его помыть еще вчера вечером и с не скрываемым раздражением помыла ее собственноручно. Кухня и ванна — это единственные комнаты, где Марте все же удалось сделать ремонт, несмотря на все протесты мужа. И тут она услышала неопознанный звук из спальни и с тарелкой в руках заглянула в комнату, которая жалобно скрипела, стоило хозяйке провести по ней полотенцем. Марта понимала, что если не рявкнуть на мужа, то он может и весь день проваляться. Далее последовали уже известные нам события, описанные главой ранее. Полагаю, что Вам будет интересно узнать, что же произошло с Мартой после ухода Ганса. Девушка купила билет на поезд и, как и говорила, вернулась домой, чтобы забрать вещи, а потом отправиться на вокзал. Она уже поднималась по лестнице, когда, подняв голову, увидела Зигфрида в компании еще двух человек около двери в её квартиру. Марта остановилась и хотела было уйти, если бы Зигфрид не заметил ее. — Марта, а мы как раз тебя ждем. Мы не хотели выламывать дверь. Не откроешь ли нам? Вышеупомянутая особа поднялась по лестнице и осмотрела собравшихся. Она достала ключи и послушно отперла дверь. Девушка прекрасно понимала, что приход гестапо ничего хорошего ей не сулит. Она впустила всех в квартиру. Зигфрид отдал приказ обыскать жилище, как можно аккуратнее, ничего не сломав и не испортив, а сам прошел на кухню вслед за Мартой, которой эта самая кухня и принадлежала. Он сел на стул напротив неё. — А теперь расскажи мне, что ты знаешь о случившемся сегодня утром. Я имею в виду смерть Рудольфа Люттера, обвиняемого в сотрудничестве с террористической организацией. У нас есть подозрение, что он мог передать вашему супругу некие бумаги. Мне нужно узнать место нахождения этих самых бумаг. Так вот, где они и что ты о них знаешь? Марта теребила под столом краешек скатерти и не поднимала глаз на своего собеседника. Она нервно сглотнула. — Я ничего о них не знаю. Ганс лишь сказал мне, что Рудольфа убили, а потом он сразу же уехал. Я ничего не знаю о бумагах. Я даже их не видела. Один из солдат вошел в кухню и обратился к офицеру. — Герр Хеллер, там нет никаких бумаг. Мы нашли только бумаги со старыми делами. Так же на кровати обнаружен чемодан. Зигфрид улыбнулся и повернулся к Марте, которая еще активнее теребила скатерть. — Марточка, а куда это ты собралась? Будь добра, отдай мне билет. Ты ведь за билетом ходила? Так ведь? Марта обреченно протянула ему извлеченный из кармана билет. И вновь опустила глаза. Зигфрид встал, потянулся и с довольной улыбкой на устах повернулся к девушке. — Боюсь, Марта, я вынужден тебя арестовать.