death in my hands.

Я устала. Устала от всего. Мне не хватает тебя. Ты — мой наркотик, мой воздух. Я привыкла к тебе и не могу жить, если тебя нет рядом. Но мне приходится. Я встаю каждое утро, смываю потёкший макияж и наношу новый. Надеваю привычную чёрную одежду. Я уже даже не помню, когда носила что-то яркое. На голове — бардак. Расчёсываю фиолетовые волосы и они мягкими волнами ложатся на плечи. Завтракаю я редко, родители уже привыкли к этому, как и привыкли к моему депрессивному состоянию последние несколько месяцев. В школе всё одно и то же — вечно кричащие одноклассники, грубые учителя и она. Школа — единственное место, где я могу её увидеть. Да и мне кажется, я бы бросила её давно, если бы не ты. Но мы с тобой не общаемся. Я лишь молча наслаждаюсь твоими длинными чёрными волосами, шикарными ногами, твоими пухлыми бледно-розовыми губами и тонкими, длинными пальцами, которые сводят меня с ума. Я помню, как ты касалась меня ими. Я всё помню. Когда мы все выходим покурить — я смотрю лишь на то, как ты держишь сигарету, затягиваешься и задираешь голову к обычно облачному небу, выдыхая дым. Такая уж погода весной в Питере, с этим ничего не поделаешь. Многие люди хотят жить в Санкт-Петербурге, но мой город — совсем не рай. Дожди, туманность, облачность. Бизнесмены в дорогих костюмах, спешащие на работу, выходящие из своих дорогих иномарок на одной стороне улицы, а на другой — бомжи, алкоголики и курящие подростки, делающие ещё один глоток вина. Я живу среди всех этих людей, живу с ними в одном городе. Многие люди рады были бы жить как я, но почему я совсем не счастлива? У меня есть деньги, хороший дом, любящие меня родители и две собаки. Но нет, вместо того чтобы наслаждаться своей жизнью, учиться, ходить гулять с друзьями — я сижу дома и докуриваю пачку сигарет. Слёз у меня уже нет, я устала плакать. Каждый день я вспоминаю Энн. Вспоминаю зимние вечера у неё дома, когда мы смотрели на проезжающие за окном машины, пили горячий шоколад и мечтали. Мы прижимались теснее к другу, и нам становилось совсем не холодно. Тогда я ещё не понимала ценность этих вечеров, когда и я, и Энн снимали маски с радостными лицами, смывали макияж и расслаблялись. Тогда я считала это чем-то обычным, повседневным, а сейчас я была бы безумно рада, если бы она улыбнулась мне и сказала «привет», или взяла меня за руку, или просто посмотрела на меня не злым взглядом, а таким, каким смотрела на меня раньше. В её глазах можно утонуть, они настолько глубокие, голубые и блестящие. А её улыбка… когда она флиртует, она игриво улыбается, поправляет волосы и смотрит в глаза человеку пронзающим взглядом. Но полюбила я её совсем не за её внешность. Есть в Энн что-то домашнее, милое и то, что я так полюбила. Если присмотреться, в её глазах можно заметить капельку грусти и такой детской надежды… Все мои надежды и мечты давно наебнулись с пятиэтажки вниз и разбились об асфальт. Я уже не верю в то, что всё будет хорошо, в то, что завтра будет лучше. Я уже не пытаюсь найти выход из всего этого.