Юкими, как обычно в это время, сидит в своем рабочем кресле перед ярким лазурным рабочим столом на мониторе старого компьютера, от которого некогда зоркое зрение начало порядком ухудшаться.
Он напряженно держит наполовину выкуренную сигарету дешевой марки между пальцами, и теперь уже почти не помнит как начал курить, и собственно, зачем. Помнит только серое мрачное небо, ледяной ветер и одинокий парк с густыми кронами дубов, что одиноко росли ровной полосой вдоль узких велодорожек. Еще помнит кучку бестолковых дружков, что окружили его и уговаривали его «
хотя бы попробовать». Тогда он был просто неразумным подростком, который по глупой молодости решил последовать примеру одноклассников и вскоре уже не мог отказать себе выпросить у какого-нибудь прохожего курильщика парочку сигарет.
Мужчина устремил уставший взгляд на темную улицу за окном и медленно выдохнул едкий дым перед собой.
Ему вдруг представился Йоитэ, который уже должен подходить к дому в такое позднее время. На то, чтобы встретить этого мальчишку около подъезда у Юкими просто не хватает смелости.
Блондин докуривает последнюю на сегодня сигарету, тушит бычок в маленькой пепельнице и быстро выключает компьютер, устало потирая пальцами висок.
Этот вечер, как и множество предыдущих последние несколько недель, он также проводит на полу перед телевизором, с парой-тройкой банок пива и пачкой вредных чипсов, в ожидании, когда же этот неблагодарный ребенок вдоволь нагуляется со своим новым малолетним дружком и явится домой.
«
И, как всегда, — думается Юкими, —
он будет выглядеть так, будто вот-вот жизнь покинет его худое ненадежное тело.» Будет насквозь промокшим от дождя или снега, что Юкими придется насильно раздеть его и полностью «спрятать» под теплое одеяло, бережно усадить на диван и впихнуть в тонкие почерневшие ладошки горячий «лимонад». И, конечно, захочется обнять Йоитэ вместе с объемным одеялом и разрешить ему прислониться темноволосой макушкой к груди и вместе смотреть бестолковые телешоу, переключая каналы с одного на другой. Хочется хоть раз провести вечер не в окружении своих гаджетов или телефонных звонков от начальника, а вместе с Йоитэ…
Он уже полулежит на тонком матрасе на полу, громко тикающие часы показывают половину двенадцатого — диван свободен для Йоитэ, и ждет заветного скрипа двери в главную комнату, таких родных и мягких шагов по паркету. Неохотно потягивая остатки пива из банки и доедая соленую картошку, думает, что, наверное, нужно прекращать напиваться по вечерам в одиночку.
Сейчас он уже сбился со счету, сколько таких «выжидательных» вечеров он прожил.
Тут в его темное сонное царство прибыл сам объект его размышлений.
Юноша снова шатался от усталости, чуть ли не валясь с ног, измученно хрипел и кашлял, опираясь рукой в мокрой перчатке о стену, но мужчина предпочел не обращать внимания, не выдавать своей радости и волнения.
Мастер Киры глухо стонет от боли в груди и вдруг, пройдя несколько неуверенных шагов, падает сначала на колени перед удивленным горе-писателем, потом из последних сил опирается на руку и медленно ложится перед ним прямо в уличном пальто, обуви, правда, без шапки — ее он отшвырнул подальше в захламленный коробками и книгами угол. Его темные волосы, впрочем как и весь Йоитэ, влажные и пахнут дождем, с примесью горьких таблеток и манящего запаха гниющей осенней листвы.
—
Юки-ми… — Едва слышно зовет юноша, закрывая ладонью рот, хрипит и страдает, от кашля его худые плечи дергаются, а слабые легкие с трудом позволяют сделать необходимый вдох. Ультрамариновые глаза с немым криком о помощи направлены в зелено-бирюзовые глаза журналиста, и тот просто-напросто не выдерживает напора детского взгляда.
Он резко садится, и скрипя зубами, расстегивает пуговицы пальто и потом буквально сдирает его с тонкого тела, отбрасывая в сторону обогревателя, что стоит около панорамного окна. Снимает с мальчишки обувь, швыряя её в туже сторону, встает и идет раскладывать диван, нещадно царапая железными ножками и без того потертый старый паркет, ворчит себе под нос всякие ругательства.
Йоитэ со стороны наблюдает за всей этой суетной возней напарника, думая, что лучше бы он остался на ночь в том гниющем вагоне трамвая на окраине леса. И что Юкими бы не пришлось тратить своего времени и сил на него, жалкого и никчемного, умирающего…
— Готово! Я пока пойду поищу во что бы тебя переодеть на ночь. — Мысль резко прервалась ласковым голосом Юкими. Он подобрал вещи мальчика и ушел в ванную, а когда вернулся, то «больной» уже сидел в постели и закрывал руками плечи в серых пятнах, стесняясь своего уродливого тела.
— Мне выйти?.. — Не справляется с самообладанием и краснеет. Протягивает дрожащему мальчику полотенце и свою чистую рубашку, отводя взгляд на рабочий стол.
— Свитер и пальто будут в ванной, на случай если снова надумаешь смыться без вести. — Йоитэ робко принимает вещи и указывает взглядом на дверь, что Юкими понимает с первого раза и просто молча выходит из помещения, вместе с ноутбуком основываясь на кухне и успевая готовить лимонад для своего мальчика.
— Твои таблетки. — Коротко бросает Юкими, даже не смотря на собеседника и подает кружку кислого напитка вместе с блистером таблеток обезболивающего.
— Спасибо. — Так же равнодушно отвечает Йоитэ, сразу же беря пару горьких белых капсул лекарства и понемногу запивая их кипятком и жмурясь.
— Осторожнее ты! Обожжешься же, глупый! — Юкими забирает пластмассовую упаковку таблеток и не приметив ничего интересного по всем бесплатным каналам, выключает телевизор. — Кружку, будь добр, не оставляй посреди комнаты. Я чуть не раздавил ее в прошлый раз.
— Хорошо. — Йоитэ делает еще несколько жадных глотков лимонада, — спасибо, Юкими.
В темную квартиру прокралась напряженная тишина вместе с холодной ночью.
***
Поздней ночью, когда Юкими по недавней бессоннице сидит на кухне уже со второй сигаретой и ярким экраном нового ноутбука перед собой, перебирая подходящие слова для незаконченной вечерней статьи, он снова слышит надрывный кашель мальчишки. Тяжело вздохнув и погасив сигарету в чашке неудачного кофе, он идет проверить Йоитэ.
— Что тут с тобой происходит посреди чертовой ночи? Опять приступ, да? — Злится журналист, высовывая голову из-за дверного проема.
Юноша не отвечает, только сильнее хрипит и держится рукой за грудь, сминая пальцами глаженую белую рубашку и судорожно поджимает ноги к грудной клетке, в надежде, что это хоть немного уменьшит его страдания и из-за этого становится похожим на умирающего черного котенка, корчащегося от боли.
Жалость снова давит на мужчину со страшной силой, и он садится на край дивана, беря Йоитэ за плечи, прислоняя к себе, помогает ему принять сидячее положение, аккуратно бьет по худенькой спине. Когда мальчик наконец выплевывает немного вязкой крови и падает обратно на подушку с мутным взглядом, Юкими убирает руку от тонких холодных губ и уходит в ванную комнату.
Уже стоя над раковиной, глядя на кровавую воду, стекающую с ладони, мужчина задумывается о причине своего порыва доброты и кусает губы от досады.
— Я посижу с тобой пока не уснешь, но недолго. Так что давай, засыпай поскорее. Мне сегодня вставать рано, новое задание от нашего шефа. — Демонстративно отворачивается от наглых синих глаз, но холодную руку подростка все же сжимает в своей и старается согреть.
— Юкими, мне пойти с тобой? — Мальчишка смотрит на блондина и получает отказ. Вдруг он выдергивает руку и молча встает с постели, поднимает чужую подушку с напольного матраса, кладет рядом со своей и тянет блондина за рукав серой майки, — ложись.
— Что? Я не… — Мужчина тяжело сглатывает, растерянный серо-бирюзовый взгляд скользит по стройным голым ногам синеглазого мальчика, упирается в острые коленки и едва прикрытые собственной рубашкой узкие бедра. По всему телу пробегает крупная дрожь и колкий озноб, Юкими резко хватает Йоитэ за локоть и нежно опрокидывает на мягкое одеяло, полностью нависая над ним.
При взгляде на это хрупкое тело под собой, здравый разум покидает его и он ласково берет красивое лицо в свои ладони, обводя пальцами тонкие скулы, неощутимо прикасается губами к обветренным губам брюнета, уверенно смотря в его чарующие ярко-синие глаза. Это мгновение кажется Юкими вечностью, пока он не ощущает на груди руки — мальчик уперся ими и притворно пытается оттолкнуть его. В протест этому блондин делает то, о чем будет жалеть — углубляет этот безобидный поцелуй, превращая его в жадный и страстный. Сильнее нажимает языком на губы мальчика, прося разрешения на более глубокий поцелуй, но, так ничего не добившись, насильно вскальзывает им внутрь, боязливо касаясь десен и верхнего ряда ровных зубов; не спеша обводит клыки, а потом робко надавливает языком на язык юноши, нежно очерчивая его своим. Наваливается на Йоитэ всем своим весом, не давая возникнуть даже мысли о побеге, показывает, кто здесь старше и сильнее.
Юноша неожиданно сдается, закрывает глаза, и сначала просто лежит неподвижно, нерешительно отвечая на свой первый поцелуй, но потом осторожно кладет руки на худую талию мужчины, легко поглаживает кончиками серых, будто бы графитовых, пальцев чуть выпирающие косточки таза и нежный пресс. Приятные, и такие желанные прикосновения тонких пальцев вокруг нижних ребер и вдоль позвонков вынуждают журналиста плотнее прижаться грудью к тонкому холодному телу Йоитэ, на долю секунды разомкнуть их губы для необходимого вдоха и снова завлечь красивого юношу в трепетный поцелуй. Не сдерживая себя, Юкими спускается горячими поцелуями на изящную шею, легко касаясь губами длинного шрама на левой стороне и нехотя отстраняется. Убирает мелко дрожащими пальцами темную челку и коротко целует в теплый лоб, стараясь не смотреть в невинные аквамариновые глаза.
Он просто кладет голову на грудь Йоитэ, утыкаясь носом в тонкую шею и вдыхая такой знакомый, с недавних пор ставший родным, запах дождя и поздней осени.
«
Его сердце слишком быстро бьется. Это опасно.» — промелькнула мысль.
— Не уходи, останься. — Хрипло говорит юноша, и, ласково перебирая серыми пальцами пепельно-русые волосы на затылке, произносит любимое имя, —
Юкими?
— Да, я с тобой. — Он соглашается и, осторожно взяв костлявую темно-серую ладошку Йоитэ в свою, сплетает их пальцы. Сжимая уже спящего мальчика в бережных объятиях, он отдает свое тепло и быстро засыпает, забывая про включенный на кухне ноутбук и недоконченную статью.
***
На утро Юкими нехотя просыпается в одинокой холодной постели от звенящего будильника, неумело накрытый зимним одеялом, которое Йоитэ нашел в шкафу с постельным бельем. Там, где еще совсем недавно спал Мастер Киры, лежит плохо свернутая рубашка Юкими, а на невысоком столике рядом с диваном — пустая после лимонада кружка Йоитэ.
«
Будто ничего и не было…» — первое, что приходит на ум мужчине этим серым зябким утром.
