Несмотря ни на что

      Мэтт сидел в кабинете, раскладывая личные дела. Тело ломило от долгого пребывания в кресле и требовало размяться. Только он захотел встать, как Шон без стука распахнул дверь и захлопнул ее за собой, упав в кресло напротив. Соул много раз видел друга в алкогольном состоянии, но сейчас Грин подавлял своей мрачностью.       Соулу оставалось только с интересом следовать за дальнейшим перемещением приятеля по кабинету. Шон уверенно подошел к бару, щедро плеснул виски в бокал и, вернувшись, опять присел. Суровый взгляд полковника замораживал все вокруг себя. Не глядя на Мэтта, он молча ухватился за тяжелый бокал, сжал толстые стенки, что пальцы побелели, и выпил одним махом. А потом, не спрашивая разрешения и почти не размахиваясь, запустил бокал в стену. Прозвучал звон бьющегося стекла, и во все стороны разлетелись осколки, теряясь в самых разных уголках кабинета.       — Что со мной? — прорычал Шон.       Стряхнув попавшие осколки со своего рукава, полковник запустил руки в волосы, пальцами с силой провел по вискам к затылку, пытаясь прийти в себя. Прошло достаточно времени, чтобы успокоиться, а Шон не мог. Стоило увидеть или вспомнить Райта, и из глубин поднималось такое необузданное вожделение, что игнорировать его не получалось. Ему было плохо. Затуманенным взглядом он прошелся по кабинету. Однозначно, он не у себя. Он пришел к другу, чтобы, наконец, раскрыться. Потому что сил скрывать больше не осталось. Казалось, если не поделиться этим, то его просто разорвет.       Полковник замер. Перед глазами снова всплыл курсант. У него такого желания никто не вызывал, даже когда он был подростком! Он не мог подобрать слов, чтобы выразить те чувства, которые в нем бушевали. Грин пришел сюда, потому что боялся, что сорвется и натворит глупостей.       Мэтт безмолвно разглядывал Шона, который за своими мыслями не заметил пристальный взгляд светлых глаз. От приятеля не укрылось ни состояние одежды, ни нервно подрагивающие пальцы на подлокотнике. Грин настолько погрузился в размышления, что не сразу вспомнил, что он не один.       Молчание затягивалось. Мэтт откинулся на спинку кресла, уперев задумчивый взгляд в приятеля. Настораживала отстраненность друга, а причин он не находил. Шон поднялся с кресла и бездумно вышагивал по кабинету. Несколько шагов туда, несколько обратно. Мэтт с удивлением подметил, как Грин пару раз застывал на месте, хмурил брови, чуть встряхивал головой. А через секунду он вновь принимался мерить шагами помещение. Определенно, Шона что-то беспокоило, Мэтт это чувствовал. В последнее время его приятель вел себе странно. Все чаще в разговорах проскальзывали недовольство, неудовлетворенность, злость. Мэтт поморщился.       — Шон, с тобой все в порядке? — Соул вздохнул: предстоял непростой разговор.       Грин встрепенулся, сфокусировав взгляд на лице Мэтта. Было видно, что полковник подбирает подходящие слова.       — Помнишь майора Брейда? — полковник мог поклясться, что у Шона скрипнули зубы. Грин поймал недоуменный взгляд приятеля.       — Конечно, с твоей легкой руки его перевели в другую часть.       — А помнишь, за что его перевели?       Теперь брови Соула сошлись на переносице. Конечно, он помнил.       — Насильственные действия сексуального характера в отношении курсантов. Я же сам рапорт писал. А почему ты о нем вспомнил?       — Мне кажется, еще чуть-чуть, и я буду не лучше, чем тот майор. Ты же понимаешь, о ком я. Этот Райт, словно наваждение, постоянно преследует меня. Я ничего не могу сделать с собой. Каждый раз, срываясь на нем, я надеюсь, что он расскажет отцу, и меня выпрут из этой части. Я стал болен им.       Шон закрыл лицо руками, склоняя голову к столу. Тихий стон прозвучал в тишине кабинета.       — Я догадался еще тогда, в борделе, но не хотел тебе говорить, — осторожно начал Мэтт. — Но я понятия не имею, что тебе посоветовать.       — Вот и я тоже. Боюсь, что нам обоим будет тесно в этой части, — в интонациях слышалась нотка обреченности.       — Шон, если тебе это поможет. Я Райту позволил по вечерам заниматься в тренировочном зале. Ты сможешь незаметно наблюдать за ним.       — Спасибо.       — За что? — Мэтт пораженно уставился на Шона.       — За то, что понял, — и Грин облегченно выдохнул.       Приоткрыв как можно бесшумнее дверь, Шон вошел внутрь, а через пару шагов замер, стараясь себя не выдать. В тренировочном зале мелькал мужской силуэт. Он незаметно отступил назад к двери: то, что происходило на татами, завораживало. Райт так красиво двигался, ведя бой с тенью, что Шон не смог оторвать взгляд. Он столько лет провел, обучая курсантов технике боя. Но такой плавности и грациозности движений еще не встречал. Ни одного лишнего жеста. Сильные удары. И неудивительно, ведь это сын генерала. Грин ловил каждое движение Рика. Поражало, что Райт не демонстрировал свое мастерство на учениях. Зачем скрывал?       Райт был одет в обтягивающую белую майку. На бедрах держались широкие спортивные брюки, стопы были босы. На груди и спине при движении перекатывались сильные мышцы. Длинные, стройные ноги, хоть и скрытые бесформенными штанами, привлекали взгляд.       После нескольких минут Рик спешно стянул майку и отбросил ее на пол. У полковника перехватило дыхание. На мгновение он перестал дышать, любуясь совершенным телом. Пропорции были идеальными. Райт не был уж слишком мускулистым. Курсант находился в постоянном движении, и в полумраке зала невозможно было разглядеть его лицо. Зато свет нескольких прожекторов позволял рассмотреть капельки пота на идеальной коже. Шон втянул в себя воздух. По всему телу пробежала волна жара. Грин уже сам не знал, что ему нравится больше: сам курсант или его техника ведения боя. Движения то замедлялись, то убыстрялись снова, это было необыкновенно.       Занимаясь, Райт не знал, что на протяжении последних нескольких дней у него появился постоянный зритель. Полковник стоял на пороге тренировочного зала с самого начала и почти до самого конца.       Каждый раз, облокотившись плечом на приоткрытую створку дверей, Грин с интересом смотрел на развивающееся на его глазах действо. Полковник с жадностью рассматривал курсанта и не знал, чего он хочет больше: сжать его в тесных объятиях или сразиться.       Но неожиданно послышался вдалеке шум, заставляя Райта насторожиться. В это же мгновение полковник поспешил сделать шаг назад и скрыться за дверью. Каждый вечер он летел в это место, чтобы, как сумасшедший мальчишка, иметь возможность тайно подглядывать за своим курсантом. Своим. Интересно, с каких именно пор он стал считать его своим? В последнее время его отношение к Райту стало более спокойным. А эти ночные тренировки вызывали гордость и уважение. Он каждый раз себя одергивал от желания зайти в зал, чтобы присоединиться. Но только здравый смысл его останавливал.       Не отводя серых глаз от курсанта, полковник именно сейчас остро почувствовал, как ему не хватает партнера в жизни. Как сильно он погряз в своем одиночестве.       Шон незаметно покинул свой наблюдательный пункт, с предвкушением ожидая наступления следующего вечера, когда он сможет прийти, надеясь застать своего Райта.