Вернувшаяся.

Он увядал без нее каждую минуту, становясь каждый день все темнее и темнее. Казалось бы, все в королевстве потеряли всякую надежду на спасение Шляпника. Шляпник каждый день гулял в саду ровно в шесть часов вечера. Он прибывал в беседке и думал, как он говорил, о жизни и о других мелочах. Его взгляд был окутан грустью и пропитан тоской. Естественно, все понимали, о ком Шляпник размышлял, сидя в беседке. Алиса. Это имя поселилось на задворках сознания Шляпника и никоим образом не выходило за его пределы. Он мог размышлять о ней все двадцать четыре часа в сутки, а может и больше. Она могла бы остаться рядом с ним, в стране чудес, которая полна тайн и странностей. Они могли бы каждый день посещать новые места, веселить, дурачиться, делясь всякими странностями. И, возможно, в один из таких дней они бы догадались, наконец, что же общего у ворона и письменного столика. Их счастью бы не было предела. Но Алиса ушла, навсегда покинув пределы страны чудес. «Она не вернется», — говорили все вокруг. Даже Чешир, вечно поддерживающий Шляпника, думал так. Однако сам Шляпник надеялся, что она вернется. Что его Алиса не оставит его скучать здесь, никогда. В один из летних дней, когда стояла неимоверная жара, Шляпник открыл входные двери своего дома и посмотрел вперед. Сегодня дорога до сада казалась ему непреодолимой, тяжелой, и вовсе бессмысленной. Его кудрявых тускло-оранжевых волос коснулся еле ощутимый теплый ветерок, и Шляпник все-таки решился выдвигаться в путь. Сад был не так далеко, как кажется, просто почему-то сегодня, с самого утра, день у Шляпника не задался. Когда начал проделывать ежедневные дела, начиная с шитья очередной скучной шляпки, которая, впрочем, и так была великолепна, заканчивая нежеланием идти в сад, где он так любил посидеть и подумать, слушая щебетание птиц. Может быть, это все жара так повлияла на него. Когда Шляпник свернул в сад, его удивил тот факт, что что-то было не так. Будто бы что-то изменилось, но он никак не мог понять, что же это. Но Шляпник не хотел вдаваться в детали, что же не так; он прошел прямиком в самую глубь сада, к беседке, и спокойно устроился на вымощенной из мрамора лавочке. Птицы сегодня тоже пели на удивление громче, чем обычно. Шляпник снова не стал долго задумываться над странностями, ведь он и сам был, в какой-то степени, странностью. Его мысли ушли далеко от этого мира, от этого сада, от этих странностей и вернулись к Алисе. К девчонке, хотя, скорее сказать, девушке, которая была его самой любимой странностью в этом мире. Девушка, которая понимала его, поддерживала безумные идеи и будоражила эмоции, вызывая шквал нежности, теплоты и спокойствия.  — Стой, Алиса, не трогай эту шляпу! — возмущенно кричал Шляпник, глядя, как белокурая девица примеряла перед зеркалом маленькую элегантную шляпку красного цвета. — Она еще не до конца доделана!  — Шляпник, — пропела Алиса, повернувшись. Ее улыбка сбивала с толку и путала и без того запутанные мысли. — Она бесподобна и сейчас. Мне идет? Она заразительно рассмеялась, глядя на него, а Шляпник никак не мог собраться с мыслями и рассказать уже ей всю правду.  — Шляпник! Он думал, что его мысли стали реальностью, или же наоборот. Шляпник, открыв глаза, огляделся вокруг, только через минуту замечая поодаль от себя белокурую красавицу. Сердце защемило где-то под ребрами, и улыбка расползлась на лице сама собой. Она была прелестна, как, впрочем, и всегда. Ее глаза блестели от радости, а улыбка так и не могла быть не замеченной.  — Алиса, — прошептал Шляпник, все-таки найдя силы подняться с лавочки. — Ты ли это?  — Неужели сильно изменилась, Шляпник? — она снова улыбнулась, сделав несколько шагов навстречу к нему. Она тоже ждала этой встречи. Они обнялись. Сердце Шляпника затрепетало от нахлынувших чувств, и он молча стоял, улыбаясь, как обезумевший. Но это было нормально. Он был безумным.  — Алиса, но, почему ты вернулась? — задал вопрос Шляпник, немного отодвинувшись от девушки.  — Потому что соскучилась по, — она осеклась, размышляя следует ли ему открывать свои чувства, или это того не стоит.  — По кому, Алиса? — его глаза загорелись небывалым блеском; у него появилась надежда.  — По тебе, Шляпник, — сказав это, она крепко обняла его. — Ведь я люблю тебя. Он не верил своим ушам. Шляпник неловко обнял Алису в ответ, прокручивая ее слова у себя в голове снова и снова. Счастью не было предела, от улыбки сводило скулы. Он должен ответить.  — Я тоже, — промолвил он ей на ухо. — Я тоже сильно люблю тебя, Алиса.