Самый любимый демон

Прошёл ещё один бессмысленный день в моей жизни. И как всегда, всё по накатанной: с утра обычная перепалка с приёмным отцом — Михаилом, школа, дом, снова небольшая перепалка, очередной разговор по душам с братом, тоже неродным. Стас мне нравился, он был всегда уверен в своих силах, спокойный и рассудительный. Старше меня на год. Мне недавно исполнилось 17. К слову, с Михаилом у нас всегда были ссоры и претензии друг к другу. Он меня ненавидел, я — его. Ненавидела всей душой, всем сердцем, но если бы вы знали, что он мне сделал за эти 10 лет совместной жизни под одной крышей — вы бы не осуждали меня за лютую ненависть к нему и желание придушить его ночью подушкой. А всё случилось, когда мне было 7 лет. Родители мои поехали ночью к Михаилу, когда тот позвонил им и попросил о срочной помощи. Он был близким другом нашей семьи, мама и папа с ним очень хорошо дружили и общались, наверное, даже уважали за что-то, мне неведомое. В конце концов оказалось, что по сути серьёзных проблем у Михаила и не было вовсе, скорее обычные неприятности, но родители-то не знали об этом, и гнали машину на всей возможной скорости. Думали, что их друг попал в очень серьёзную ситуацию. Всё произошло неожиданно: не заметили машину и врезались в неё. Если бы они ехали с нормальной скоростью — возможно, всё бы обошлось, но при столкновении на такой скорости не выживают… Нам домой позвонили рано утром, трубку взяла наша соседка, которую родители попросили посидеть со мной. Я всё поняла сразу. По её глазам, по дрогнувшему голосу, по задрожавшей руке… Поняла сразу и ей не пришлось мне ничего объяснять. Но с того времени я плакала всего один раз — через 2 дня после аварии. Всё копилось в душе: боль, отчаяние, глухая тоска, злоба — и всё выплеснулось в один момент. Тогда я уже находилась в детдоме, и утешить меня было совершенно некому. Но я быстро справилась. С того раза я не плакала никогда. Вскоре меня взял к себе Михаил. Но я уже тогда ненавидела его. А когда он стал поминать моих погибших родителей недобрым словом — в его подлости и коварстве я убедилась окончательно. Не было и дня, чтобы мы не поссорились. Его сын Стас стал мне родным братом. Он был не такой, как его отец, он был добрым, отзывчивым и любящим. Он по-настоящему меня любил, оберегал от насмешек одноклассников, утешал после очередной ссоры с Михаилом. Был для меня опорой, другом и братом. Не знаю, как он справлялся эти 10 лет со мной, ведь у меня что ни день — проблема. Но я ему благодарна. Правда. И если только у меня появится возможность хоть как-нибудь отблагодарить его — я сделаю это не задумываясь. *** На улице было прохладно и хорошо. Я специально гуляю подольше, чтобы не встречаться с Михаилом. Достаточно побродить где-нибудь до десяти вечера, и можно не опасаться встречи с ним в кухне. В кухне, — потому что там стоит телевизор и холодильник, — а это главные вещи для этого алчного человека. Солнце уже давно скрылось за горизонтом, тёмные облака накрыли город, как подушкой. Днём было очень жарко: всё-таки лето, да ещё и в Москве. Чёрные ветви деревьев хищно клонились к земле, где-то в роще вскрикивала птица, но меня это не пугало. Меня не напугаешь обычными страхами: темнотой, странными звуками, глупыми фантазиями. Я давно ничего не боюсь. С тех пор, как погибли родители. Я включила телефон и посмотрела на время. Можно было возвращаться домой. В окне почему-то горел свет. Может, братишка решил перекусить, пока никого в кухне нет? По крайней мере, я надеялась на это. Не хотелось даже думать, что в кухне сейчас сидит Михаил, смотрит свой проклятый футбол и попивает пиво. Брр, как представлю — аж мурашки по коже от отвращения. Но всё-таки я надеялась на лучшее. С замиранием сердца я тихонько открыла входную дверь, мышкой проскользнула в свою комнату, и только тогда спокойно вздохнула. Но, видимо, удача отвернулась от меня, потому что не успела я раздеться, как кто-то постучался в мою комнату, от чего задребезжали стёкла в окне. И я поняла, что это отнюдь не мой брат решил меня навестить. Открывать или не открывать, вот в чём вопрос!.. Не хотелось мне вечер заканчивать очередным скандалом. Мои нерадостные размышления прервал яростный и скрипучий голос из-за двери: — Лика, мать твою, сейчас же открой мне дверь, или я не отвечаю за себя! В груди почему-то завязался тугой комок плохих предчувствий. — Я сказал, открывай, дрянь неблагодарная! Или я выломаю эту чёртову дверь! Скорее всего, я бы не стала отпирать щеколду, но в тот же момент в несчастную дверь грохнули так, что я удивилась её крепкости и надёжности. Я быстренько вскочила и отодвинула небольшую, но мощную щеколду, открывая дверь в надежде там никого не увидеть. Но я увидела. Лицо Михаила было красным от гнева и ярости, глаза сверкали похлеще всяких молний и дышал он так тяжело и шумно, словно много времени таскал неподъёмные гири. Кулаки сжимались до побеления пальцев и костяшек, и я всерьёз забеспокоилась за сохранность своего здоровья. — Где это ты опять полночи шаталась? — сузив глаза, зло выплюнул мне в лицо колкую фразу Михаил. — Гуляла. — процедила я сквозь зубы, стараясь сдержаться, не наорать на него в приступе ярости и страха, потому что тогда точно станет хуже и меня не спасёт ни верная дверь, ни брат, который готов меня защищать, когда угодно и от кого угодно. Я постоянно удивлялась, как у такого злого и бездушного человека мог вырасти такой отзывчивый и понимающий сын… Наверное, все хорошие качества характера Стас взял от матери, а от отца ему не досталось ничего. Ну и правильно, ну и хорошо это! Но вернёмся к насущным и настоящим проблемам, а то есть, к стоящему напротив меня человеку. Человеку ли? Скорее, чёрту. Нет, демону. — Гуляла она! Поди шлялась по клубам каким-нибудь, да по парням таскалась, так же, как и мать твоя! Ярость с новой силой вскипела во мне. Пусть он ненавидит меня, пусть орёт хоть каждый день, обзывает, на чём свет стоит, но мама тут причём? Не позволю я даже думать о моей доброй, любящей маме! Пусть мне это стоит хоть жизни! — Не смейте вообще вспоминать о моей матери! Это вас не касается, ясно? Убирайтесь из моей комнаты, убирайтесь! — кричала я в бессильной злобе и отчаянии. Пыталась успокоиться, но куда уж там!.. Так было почти каждый вечер, но я всё равно не могла привыкнуть… Мужчина хотел ещё что-то крикнуть мне, уже открыл рот, но тут почему-то передумал. Невысказанные слова, наполненный ненавистью, остались внутри него, не вырвавшись наружу. Что, интересно, могло поспособствовать этому? Но тем не менее, мне же было лучше. Михаил ещё немного постоял, смотря на меня презрительным взглядом, и шумно сглатывая, потом развернулся, и вышел, хлопнув дверью так, что слетела со стены рамка, напоследок всё-таки пробубнив что-то злое… Я опустилась вниз по стенке, мечтая превратиться в жидкую-жидкую воду, и по каплям просочиться вниз, на первый этаж, затем в затвердевшую землю, потом в центр Земли, только бы исчезнуть из этого мира… Сидеть на холодном полу было, мягко сказать, неудобно, но я всё равно сидела. Потому что пошевелиться не могла, все силы ушли на эту бессмысленную ссору. Не заплетённые в косу, длинные волосы, плащом укрыли меня и небольшой участок пола. Они были моим коконом в данный миг, и я порадовалась, что они такие чёрные, как самая непроглядная ночь, и длинные, почти до колен. Я их специально растила с самого детства, надеясь, что когда-нибудь мне будет от них польза… Вот, дождалась всё-таки… Я встала, опираясь руками о стены, кое-как добралась до тумбочки, опёрлась о неё и посмотрела на себя в зеркало. Оттуда на меня посмотрела очень бледная, почти до синевы, девушка, со слегка взлохмаченными волосами. Ярко-зелёные глаза смотрели будто с удивлением, не понимая, кто перед этим самым зеркалом стоит. Я не нашла в этих глазах боли или обиды, нет… Только удивление, что я всё ещё девушка, а не прозрачная вода, которая утекла вглубь Земли. Бледные, искусанные губы что-то беззвучно прошептали, и я даже сама не поняла, что. Как будто они жили отдельно от меня. Из-за моей экзотической внешности со мной никто не дружил. Девчонки в классе все завидовали, но я отчаянно не понимала, чему тут можно завидовать. Если мне обрезать волосы — я стану совершенно обычной, как все, невзрачной и серой. Без волос я ничто, просто безликая тень. Но им этого не объяснишь. Я и не пыталась, потому что знала — бесполезно. Но свою внешность я не собиралась менять, мне всё в себе нравилось. Да и вообще, какая мне разница, как я выгляжу? Мне некому эту красоту показывать… В комнату вновь постучались, и я уже испугалась, что это вернулся Михаил, но потом вспомнила, что так тихо стучится только Стас. У него есть чувство деликатности, в отличие от некоторых… — Лик, ты как? — тихонько спросил вошедший в комнату парень. Для своих восемнадцати он был не особо высок, но и не низок. Каштановые волосы постоянно путались и торчали вихрами, а голубые глаза смотрели всегда по-взрослому и с хитринкой. Все удивлялись тому, что в нём ничего не сочетается. Голубые глаза и каштановые волосы! Разве возможно? У него — да! У Стаса всё невозможное оказывалось возможным. Он постоянно заражал всех своим неугасаемым позитивом и смехом, но в трудные минуты, когда был нужен не весёлый анекдот, а успокаивающее слово, он становился взрослым и серьёзным. Я любила в нём это качество. Я вообще всё в нём любила. И язык у меня не повернулся бы назвать его неродным братом. Он самый родной, роднее просто не бывает! — Ты как всегда вовремя! — грустно усмехнулась я, отвернувшись от своего отражения. — А то как же! Эй, ну ты чего? — он усадил меня на кровать, взяв за руку, и заглядывая в глаза. Видимо, понял, что я действительно расклеилась. Жаль, у нас нет клея-момента! Жаль, что разбитые чувства нельзя им склеить!.. — Прости, Стас, прости! — прошептала я куда-то в район ключицы. — Я совсем не знаю, что делать! Запуталась… — Ничего, я тебя обязательно распутаю! Ты держись, ладно? — заглянул он мне в глаза. — Мы же знаем: добро всегда побеждает зло! Помнишь? — Конечно, помню! — рассмеялась я. Это было нашим самым любимым девизом… Пусть Стаса его отец никогда не обижал, но видя скрюченную меня, после каждой ссоры, он ощущал обиженным себя… — Справишься? — Куда я денусь? — хмыкнула я. — А кто тебя знает! Мы ещё немного посидели в тишине, а потом Стас встал, похлопав меня по плечу, и вышел, тихонько прикрыв за собой дверь. Я осталась одна. Снова. Как всегда. На часах тусклыми цифрами высвечивалось время — 00:00. Полночь. И луна на небе такая полная, такая большая и красивая… Спать абсолютно не хотелось, поэтому я включила свой старенький ноутбук и стала пересматривать первую серию «Дневников вампира». Это был мой любимый сериал, который я просмотрела с начала до конца. Многие сейчас увлекались этим сериалом, но я любила его не за красивых и сексуальных актёров, а просто так, потому что он есть! Весь этот запутанный и сложный сюжет, переплетения судеб и трагедии — это всё стало моим вторым домом. Сам сериал стал для меня вторым домом. Возможно, глупо, но это так. Переживания героев, их чувства, мысли, потери и радости становились моими, и я как будто чувствовала ту тонкую нить, что связывала меня и этот сериал. Я смотрела его, когда мне было грустно и радостно, я смотрела его, когда мне было нечем заняться, и когда было одиноко. Но никогда и ни при каких обстоятельствах я никому не говорила про моё главное увлечение в жизни. Это даже увлечением было сложно назвать. Слишком просто, слишком банально и пошло. Это больше, чем увлечение, это моя вторая жизнь. И вот сейчас я хотела пересмотреть первый сезон, начав с первой серии. На самом деле я почти что изучила все сезоны наизусть, но никогда не откажусь окунуться вновь в эту атмосферу волшебства и настоящей жизни. Да-да, именно настоящей, потому что сейчас моё существование сложно было назвать жизнью. Этот мир предназначался явно не для меня. Господи, как же я мечтала попасть в тот, совершенно другой мир, полный опасностей, приключений и любви… Но понимала, что этому никогда не суждено сбыться. Я не могла поверить в волшебство, в чудо, хотя бы потому, что никогда в жизни у меня не было даже самого маленького чуда. Только суровая реальность. Ноутбук включался медленно, недовольно жужжа, и будто порицая меня за то, что я разбудила его посреди ночи. Я тоскливо смотрела в одну точку на экране, пытаясь придумать, что делать дальше. Нельзя жить так вечно, в постоянном страхе и унижении. Серия ещё даже не открылась, как в дверь снова начали ломиться, будто с тараном. И я поняла, что это не Стас. Мысли в голове опять стали лихорадочно метаться, мозг придумывал варианты действий. Но я не успела придумать хоть что-нибудь. Щеколда оторвалась с глухим щелчком и повисла на одной петле. Дверь в ту же секунду брякнулась о стену и в проёме появилась тёмная фигура. — А ну-ка, дрянь, выходи сюда! Выходи, я сказал, пока не прибил тебя! — орал во всю глотку Михаил. Ноги вдруг онемели, и шаг показался мне настоящим подвигом. Но мне нельзя было сидеть на месте, иначе он точно меня пришибёт! Нужно бежать, не оглядываясь, бежать, вот только куда? Мне не к кому было пойти. Фигура приблизилась ко мне, и я, наконец, кое-как встала, попятившись к стене. — Не подходите ко мне! — срывающимся голосом прокричала я. Точнее, просипела. Голос тоже пропал, как и силы, и моя смелость и храбрость. Осталась только неприятная дрожь в коленях и гулко стучащее сердце где-то в горле. — А то что ты мне сделаешь, а? — ухмыльнулся мужчина. — Что-нибудь, да сделаю! Так что отойдите! Я пыталась ещё храбриться, но бесполезно. Никогда я не видела его таким. Он орал на меня, обвинял в чём-то, но у меня и мысли не возникало о том, что он мне может причинить какой-то вред! А сейчас… Я уже и не знала, что думать… Но думать мне и не пришлось. Потому что щёку вдруг обожгло, как кипятком, голова дёрнулась вправо, и только потом я поняла, что он ударил меня. Ударил меня по лицу. Впервые в жизни. Эмоции захлестнули мой разум, и я уже не пыталась различить в этой мешанине чувств что-то отдельное. Ярость, обида, злость, ненависть, отчаяние, грусть, печаль, боль — всё смешалось. Но сил на то, чтобы опять встать, оттолкнуть его и вылететь в коридор мне хватило. Стаса, видимо, не было дома, ведь он не вбежал в мою комнату, не стал защищать от Михаила. Дома было тихо, слышалась только невнятная ругань упавшего на пол мужчины. Я схватила свою куртку, сунула ноги в кроссовки и выбежала в подъезд, захлопывая дверь за собой. В этот дом я больше не вернусь. По крайней мере, пока. Сбежать по многочисленным ступенькам, не дожидаясь лифта — ерунда. Выбежать из двора и сломя голову нестись в неизвестном направлении — тоже ерунда. Не слышать ничего вокруг, кроме бешено стучащего сердца — вообще пустяк. Только бежать. Нога споткнулась о какой-то корявый сук на земле и я растянулась во весь рост, проклиная темноту и свою невезучесть. И только потом поняла, что ноги завели меня в парк. Необитаемый парк, так как здесь никто никогда не бывал. Корявые деревья разбросали свои корни по всей земле, пропарывая её насквозь, а густо переплетённые ветви вверху не пропускали днём солнце. Я была здесь пару раз, но только днём. И это место мне жутко не нравилось. Я кое-как поднялась с холодной мокрой травы, отряхнулась и снова побежала. Нога опять зацепилась и я полетела наземь. Наверное, здесь был какой-то склон, потому что я кувырком летела всё вниз и вниз, сшибая все коряги и кусты. Глаза открыть я не решалась, боясь выколоть их чем-нибудь. Наконец, падение кончилось, и я приоткрыла один глаз. Мир завертелся бешеной юлой и я отключилась…