Дочь Дракона

Лучи солнца, проходя сквозь алое стекло, падали прямо на развернутую карту Фиары, над которой склонились двое: отец и дочь; золотили одинаково черноволосые головы. Внимательный взгляд Найтарии следил за движущимся по карте пальцем Крэйга, кончики ее острых ушей чуть подрагивали от восторга — отец рассказывал о своем последнем странствии в землях Светопоклонников. Подумать только, как интересен может быть этот мир… — Господин, — раздался вдруг скрипучий голос скерга. — Для вас послание… Крэйг отошел от карты, принял у раба свиток, легким движением руки отпустив гонца, развернул пергамент и сосредоточенно изучил. Найтария гадала про себя, что же это за письмо, но без жгучего любопытства — она знала, что если нет тайны, отец не будет скрывать… И точно — свернув послание, Крэйг обратился к дочери: — Шэйн придет в полдень, — сообщил он, бросив взгляд на солнечные часы. — Совсем скоро… Нам нужно будет поговорить. Сердце Найтарии упало. Шэйн ТальʼАркх был давним другом отца и оставался верным даже изгнаннику-Крэйгу, безмерно того почитая, но к самой девочке относился так же, как и к любой полукровке — с глубочайшим презрением. Лишь то обстоятельство, что она является дочерью друга, заставляло Шэйна сдерживаться и терпеть ее присутствие… Найтария охотно избавила бы его от такой необходимости, но отец неизменно настаивал, чтоб она находилась рядом во время их разговоров, как это делают все законные наследники рода, темноэльфийские дети ее возраста. К чести Крэйга, он всегда старался облегчить дочери эту повинность и не забывал о ней, беседуя с другими Норкейн… Но после таких встреч на душе у Найтарии оставался горький осадок. — Отец, могу я уйти? — тихо спросила она. — Почему? Ты плохо себя чувствуешь? На миг Найтарие захотелось ответить «да», солгать, чтобы не видеть холодное и надменное лицо Шэйна… Но она не могла сказать отцу неправду — он всегда учил ее быть честной и никогда не лгал сам. — Нет. — Тогда что случилось, дочь моя? — Он презирает меня, — с недетской печалью и серьезностью сказала Найтария, глядя отцу прямо в глаза. — Смотрит так, будто я пустое место. — Он и не начнет тебя уважать, если ты станешь бегать от встречи, — Крэйг УнʼШаллах едва заметно нахмурился. — Нельзя всю жизнь прятаться от своего страха. Сразись с ним. — Но как? Разве от того, что я лишний раз напомню о своем существовании, что-то изменится? — Нет, — не стал скрывать правду Крэйг. — Тебя еще долго будут игнорировать, даже когда станешь взрослой. И такое отношение — не самое худшее из того, с чем ты столкнешься; привыкай с детства. Но когда ты вырастешь, то сможешь долгим и усердным трудом добиться признания… Традиции нашего народа преодолеть возможно лишь с помощью упорной борьбы. Но эта борьба должна начинаться с малого — например, с присутствия на нашей беседе. — Да, отец, — склонила голову Найтария. — Шэйн — мой старый и преданный друг, один из тех немногих, на кого ты сможешь опереться в будущем, Найтария. И его уважение заслужить проще, чем кажется; большинство остальных будут относиться к тебе куда менее лояльно… Я хотел бы, чтоб тебе никогда не пришлось познать подобного, — задумчиво сказал Крэйг. — Прости, дитя мое, за то, что возложил на твои плечи эту ношу. Но я помогу тебе с ней справиться, и буду твоей защитой, пока не научишься защищаться сама. Лицо Найтарии просветлело: — Спасибо, папа. — А теперь, пока еще есть время, возьми гребень и приведи волосы в порядок, — Крэйг ласково погладил дочь по голове, пропустив через пальцы прядь растрепанных коротко обрезанных волос, черных и мягких, как лучший паучий шелк. — Непокорные, совсем как ты сама… — в его голосе проскользнули особо теплые нотки. Движимая внезапным порывом, Найтария крепко обняла отца, затем, посерьезнев, отстранилась и направилась в свою комнату за гребнем, расправив плечи и высоко подняв голову, как учили. Теперь она снова была готова к битве длиною в жизнь… Взгляд Крэйга, обращенный ей вслед, полнился затаенной нежностью и гордостью. — Я верю в тебя, дочь моя, — прошептал норкан. Найтария уже не услышала его слов, но она знала это и без них…