Взлеты и падения.

В каменных джунглях, что предательски усиливают своими непрошибаемыми стенами гул ветра в ушах; в толпе, где уже не разбираешь лиц: худощавых и полных, красивых и уродливых, счастливых и печальных я шел совершенно один. Кеды, оставившие прежде свой след и в Берлине, и в Праге теперь пинали тусклую пыль узеньких ирландских улочек. Огромные дома-гиганты стояли на расстоянии считаных метров друг от друга, грозно вглядываясь в оппонентов. Я так и слышал их вечный утренний диалог: -Господин, позвольте поинтересоваться Вашим здоровьем, не поплыл ли фундамент? -Да жив еще, сеньор. Но, видно, последнее доживаю. Уж больно сильно ветер бьет в фасад. Ох, как же, признаюсь, не хватает мне этих вежливых разговоров с клеймом «ни о чем». Давно разбежались все люди, подобно муравьям. В большом городе — их муравейнике — нет времени для маленьких встреч. Нет времени для теплых объятий, иногда через чур манерных приветствий с явно наигранной улыбкой. Там нет ничего для людей. Привычный театр актеров и масок уходит в прошлое, оставляя нам сухие и безжизненные гримасы, кои только и делают, что смотрят на циферблат и стрелку, описывающую по нему один и тот же круг каждый час и минуту. Скучно. И потерявшись в этой круговерти дней уже не чаешь найти выход. Одна и та же трасса, одни и те же песни на радио. Да и в привычном офисе «шестой этаж, четвертая дверь на право» без изменений. Ни в интерьере, ни в людях. Отчаяться и смириться? А что, если твой шанс под носом, буквально? Эта женщина, что торгует цветками изо дня в день, мужчина в строгом костюме у метро или бездомный, так неожиданно прикорнувший у дверей в тот самый офис? В следующий миг, не успев подумать или остановить себя, ты уже толкаешь его в плечо. А он, бормоча что-то невнятное, поднимает глаза цвета болота, с редкими проблесками зелени и чего-то еще, что описать ты никак не можешь. Непонятное чувство тепла окутывает тебя с ног до головы. Ты видишь в незнакомом человеке, что-то непривычно родное. Друг детства, умерший брат, далекая ветвь в семейном дереве или просто родственная душа? В нем есть что-то твое, так кажется, и ты даже не представляешь насколько прав. Он удивленно смотрит на тебя и, не стыдясь своего положения, не меняя позы или выражения лица, гордо и громко говорит: — Фергас. Как мне звать Вас? -Донован Бирл. — отчеканиваю я немного удивленный его решительностью. С чего вообще этот парень взял, что я буду вести с ним диалог? -Хм, Дон, значит. Что ж, Дон, есть закурить? — новый знакомый будто уже зная ответ на свой вопрос протягивает худощавую руку. -Донован. — Поправляю я уродливое сокращение, сжимая сигарету между губ и все же протягивая одну ему. До чего докатился? Курю, наблюдая как ловкие пальцы парня отрывают фильтр, чиркают спичкой и подпаяют кончик бумаги. -Не обожгись. — кидает он, слегка поздно. Я вдыхаю фильтр, начиная кашлять, и невольно сажусь рядом.