Папочка хочет кушать.

Три месяца без секса. Три месяца без секса для молодого и красивого альфы - это полный пиздец. Как и для меня. А знаете почему последние три месяца я начал активно "дружить" со своей правой рукой? А все потому, что кто-то родил. И этот кто-то - моя омега и мой муж. Бэкхен. Но его, по-моему, все устраивает, потому что все внимание Бэкхена сконцентрировано на Сэхуне. К слову, мы так назвали нашего сынишку и ,о-боги-Индии, я даже помню, как мы выбирали погоняло будущему ребенку. Очевидно, что это была идея Бэкки, а мои предложенные имена ему не нравились: каждый мой вариант сопровождался лошадиным фырком и сморщенным носиком. Так, что-то я отошел от темы. Если говорить вкратце, то Бэкхен начинает свой день с умывания вместе с Сэхуном, и так же его заканчивает. Даже ванную с ним принимает! А как я попрошу его об этой шалости - все же знают, что я не просто хочу помыться с Бэкки, а рассчитываю на большее - так начинаются трехчасовые вопли о том, какой я извращенец, мудак, неправильный отец и бла-бла-бла. Нечестно. Недавно начал ловить себя на мысли, что мне очень нравится наблюдать за мужем, когда тот кормит наше чадо грудью. Кстати, о грудном вскармливании. После родов грудь Бэкки немного набухла, сосочки стали больше и ,как я понял, возросла их чувствительность. А когда смотрю, как малыш жадно глотает "материнское" молоко, вцепившись в розовый сосочек, и как слегка краснеет омега от необычных ощущений, мой член дает мне понять, что, мать его, он все еще тут и он тут главный! Блять. Слишком возбуждает. В один день я просто не выдержал. Как увидел белую струйку, что стекает с припухшей вершинки груди омеги, когда тот отстранил от себя малого, рванул с места. Тормоза сломались, что поделать. Я резко повернул его на себя и вцепился в его губы своими. Благо, что ребенок был положен в люльку до того, как я влетел, иначе бы все закончилось весьма плачевно. Я целовал его с таким напором и страстью, что вскоре Бэкки уперся своими ладошками мне в грудь и начал слабо бить по ней, пытаясь меня как-то образумить. Но я бы не был собой, если бы после протеста мужа ушел в туалет дрочить. Э-э, нет уж. Ты мой законный муж, Бэкхенни, поэтому тебе от меня не отвертеться. Последний раз провожу языком по опухшей нижней губе и отстраняюсь. Смотрю на него секунды две и припадаю к лебединой шее. То ли съел что-то ванильное, то ли настроение такое переменчивое, но я то нежно целую шелковую кожу на шее, то по-звериному царапаю ее зубами и кусаю. Тем временем Бэкки начал шумно дышать и тихонько постанывать. Довольно ухмыляюсь и перемещаю свои лапищи с талии на грудь мужа, слегка массируя. Слышу щенячий писк, он немного выгибается и пытается вжаться своими прелестными сосочками мне в ладони. Так приятно, малыш? Пальцами начинаю осторожно поглаживать вершинки, иногда щипая их. - Ёлли..Ахх..Пожалуйста, перестань.. Тут ребенок.. И.., - затыкаю его поцелуем. Негоже в такой страстный момент приводить глупые аргументы. - Папочка хочет кушать. Очень хочет. Ты ведь не оставишь его голодным? - томным голосом шепчу своей Жемчужине в покрасневшее ушко.По его телу пробегает табун мурашек, он на секунду задерживает дыхание, пытаясь хоть немного успокоиться. - Чанёль.. Аах! - накрываю своими губами пухлый сосочек и легонько прикусываю его. Ласкаю его языком, облизываю, щекочу вершинку. Малыш скулит и постанывает, ерзая на кровати. Он обхватывает мою голову одной рукой, не позволяя отстраниться, а другой упирается в матрас, чтобы не потерять равновесие и не упасть на постель от нахлынувших чувств. Чуть-чуть отстраняюсь, чтобы подуть на влажную вишенку . Снова впиваюсь в измученный сосочек, второй рукой массируя правую грудь, слыша рваные вдохи-выдохи и скулеж. Наконец-таки решаюсь перейти к серьезному и начинаю всасывать вишенку сосочка. И вот оно! Я чувствую эту сладость, это вкусное молочко! М-м-м, как дурманит... Еще усерднее посасываю вершинку, в рот попадает еще больше сладкого сиропа. Тем временем второй рукой пощипываю другой сосок, иногда теребя его между пальцами. Из него брызгает жемчужная жидкость и Бэкхенни выгибается, постанывая в голос. - Малыш, ты такой вкусный. Угостишь меня как-нибудь еще раз? - отстраняюсь от груди и смотрю в глаза своему омеге. Как он прекрасен. Весь красный от смущения, запыхавшийся, постоянно облизывающий свои пухлые губки. Идеален. Довольно скалюсь, чем сильнее смущаю его. - Ёлли, пожалуйста.. Я больше не могу.., - омега елозит по покрывалу и двусмысленно смотрит на свой пах. Не могу сдержать животного рыка. - Чего ты хочешь, Жемчужинка? - надавливаю на его пах рукой, слыша рваный полустон-полускулеж. - Тебя, Чанёль, пожалуйста..., - поднимает на меня затуманенный взгляд, жалостливо сведя бровки. Теряю голову. Опрокидываю его тельце на кровать, срывая с него домашние шортики с хипсами. Он остался только в своей тоненькой расстегнутой рубашечке. Кое-как стягиваю с себя всю одежду и набрасываюсь на свое сокровище. Нежно целую, посасывая то верхнюю, то нижнюю губу. Бэкки только теснее ко мне прижимается, обнимая и руками и ногами. Черт.. Тут же ребенок.. Но, по-моему, его не сильно заботит, чем занимаются его родители сейчас. Слишком крепкий у него сон. Пусть спит мелкий паразит и не вякает, а то все удовольствие родителей в сраку отправит. Кхм. Приподнимаю омежку за ягодицы и медленно вхожу в дурманящую узость. Три месяца без секса ,похоже, сказываются на мне, ибо только от того, как Бэкхенни сжимается вокруг моей плоти и часто-часто дышит, готов позорно кончить. Бэкхен только открывает и закрывает рот, привыкая к забытым ощущениям. Начинаю медленно двигаться в нем, когда чувствую, что омега значительно расслабился и повел бедрами. Как же хорошо. Постепенно ускоряюсь, хрипло постанывая Жемчужинке в ушко, пока тем временем он пытается сдерживать свои стоны, кусая меня в плечо и поскуливая от разливающегося волнами по телу возбуждения. Вижу, тянется к своему аккуратному члену, пытаясь хоть как-то доставить себе еще немного удовольствия и приблизить разрядку. - Нельзя, сука. - рычу, глядя прямо в его глаза. Бэкки одергивает руку и тянется к моим губам, желая получить поцелуй, и получает. Мы целуемся долго, напористо, нежно. Языки сплетаются в горячем и страстном танго, а губы целуют как будто в последний раз. Омега стонет в поцелуй, тем самым возбуждая меня больше и заставляя двигаться еще быстрее. Да, Бэкхенни, бейся в экстазе и пытайся сдерживать стоны. Это твое наказание за такой длительный срок воздержания от самого вкусного. Решаю помучить еще свое сокровище и обхватываю его сосочек зубами, вытягивая из него нежное молоко. Жемчужинка цепляется зубками за край подушки, жалобно скуля и жмурясь. Даже сейчас пытается не нарушить сон Сэхуна, но я усердно мешаю, выбивая из "мамочки" негромкие стоны. Чувствую, что разрядка скоро, поэтому накрываю его возбужденный орган, принимаясь дрочить ему. Бэкхен почти задыхается от такого количества удовольствия и отпускает себя, кончая нам на животы. Делая еще пару резких движений, отстраняюсь, пачкая пухленькие бедра спермой. От усталости валюсь на ослабленное тельце и принимаюсь целовать белоснежную шею. ----------- Бэкхен надевает шортики, тихо ойкая. - Чего случилось? - спрашиваю я, поворачиваясь лицом к нему, попутно натягивая на себя трико. - Грудь ноет.. - смущенно лепечет он. - Было так приятно? - ухмыляюсь я. Подхожу к мужу и обнимаю его со спины. - Если хочешь, то можем повто.. - Пак Чанёль! Извращенец! Ты посмотри, чего удумал! Убери свои грабли, маньяк! У нас вообще-то ребенок, если ты не забыл! Устроил тут секс-марафон возле дитя! Следующую неделю ты за ним смотришь, а то больно расслабился, я смотрю! Тоже мне, отец! - рить.... - Отойди от меня, грубиян! - Ой бля.. -Я все слышу! Теперь батя точно будет голодным. Я сдохну. Готовьте гроб.