Завтра будет новый день

      Бывают у людей чёрные полосы в жизни, а у меня, такое ощущение, одна беспросветная чёрная дыра. Проблема за проблемой. Уже даже не знаю, куда от этого всего деваться. Хоть на стену лезь.       Вы, конечно же, скажете, что не я первый, не я последний, что у всех неприятности, и нечего тут высовываться. Но я не выскочка. Отнюдь. Просто, чем дальше в лес, тем больше дров. И порой мне кажется, что из всего этого выпутаться просто нереально.       А началось всё с самого обычного, ничем неприметного летнего утра. Ах да, из-за зимнего карантина нам поставили дополнительные занятия на летние каникулы.       Проснулся я от криков Катьки, которая, как ненормальная, носилась по комнате. Как только она заметила, что я проснулся, сразу налетела сверху и принялась меня трясти, словно я марионетка какая-нибудь. - Вадик, вставай! Мы проспали! – прокричала она мне в ухо, и я крайне пожалел, что не был единственным ребёнком в семье.       Скинув с себя всё ещё кричащую Катьку, я сонной походкой направился в ванную. Простояв под холодной водой, чтобы хоть как-то взбодриться, я наскоро съел бутерброд и, схватив сестру, побежал в школу.       Подоспели мы только к концу первого урока, стоило перешагнуть порог школы, как раздался громкий звонок. Из классов медленно начали «выползать» ученики.       Однажды я зашёл за Косинскими к ним в школу и, честно признаться, был крайне удивлён тому, какая беготня и ор поднимается у них в школьных коридорах на переменах. Компашки хихикающих девчонок, мальчуганы разных возрастов и размеров, со скоростью ветра носящихся по школе. Вот это я понимаю – кайф, не то, что наша школа: одинокие дети, отчуждённые от всего окружающего, у которых из друзей лишь компьютер с мобильником. - Ты оглох что ли? – Катька разъярённо дёргала меня за рукав кофты. - А? Чего? - Нет, ну нормально? Я тут перед тобой распинаюсь, а ты даже не слушаешь меня! - с обидой в голосе произнесла девочка. - Мелкая, не до тебя мне, - отмахнулся от сестры я, но делать этого вовсе не следовала.       Катька вмиг покраснела, даже кончики ушей - и то залились краской. Эти приметы были мне знакомы очень давно. Катька разозлилась. И не успел я что-нибудь предпринять, как на меня обрушился шквал негодования. - Значит, не до меня, да? Эгоист! Я, между прочим, для тебя старалась! А ты… А ты! – договорить она так и не сумела, на её глазах навернулись слёзы, и она быстро убежала. - Кать, ну прости! Кать! – попытался я её окликнуть, но четно, она не вернулась, оставив меня наедине с самим собой.       Что ж она такого говорила? Как не пытался я напрягать память, ничего в голову так и не пришло. Раздался звонок, и я медленно поплёлся на математику. Это была первая, но далеко не последняя передряга, в которую я попал за сегодня.       Математика прошла более-менее хорошо, если не считать того, что я схлопотал трояк за контрольную работу. Зато на информатике мне досталось по полной.       Не успел я зайти в класс, как на меня набросился Виктор Петрович – наш информатик. Работал он в школе с начала этого учебного года, но плохую славу уже сумел заработать. - Тихонов! – заревел он, на его тощем лбу проступила жилка, а щёки покрылись красными пятнами, что не предвещало чего-то хорошего. - Может, ты мне объяснишь, какого чёрта с нашего школьного IP-адреса был взломан сайт администрации города? – от гнева у Виктора Петровича затряслись губы. - Я ничего не знаю, - скрестив пальцы за спиной, признался я.       Дело было в прошлую пятницу. Последний урок. Делать нечего. Лидия Афанасьевна нудным голосом рассказывала нам про жизнь Есенина. Ну и чтобы не заснуть со скуки, я решил немного поразмяться.       К тому, что в нашем лицее на уроках дети сидят с ноутбуками, планшетами и прочими гаджетами, учителя давно привыкли. Поэтому Лидию Афанасьевну ничуть не удивило то, что прям на её уроке один из учеников взломал защитную систему городской администрации.       Впрочем, тогда об этом никто, кроме меня, ещё не знал. Узнали немного позже, когда нашему директору позвонили из администрации и недвусмысленно объяснили, что этому смельчаку мало не достанется.       Тут же по школе начали бегать взволнованные учителя, проводили беседы с классами, вот только результатов это никаких не дало. Ещё бы. Как можно вычислить из трёхсот учеников лицея информационных технологий того, кто взломал защитную систему? Да тут, наверное, все, кроме Катьки, с такой задачей бы справились. - Не ври мне! Я знаю, это ты! – ещё сильнее закричал Виктор Петрович.       Сказать, что он был разозлён – всё равно, что вообще ничего не сказать. Он пылал яростью, а напряжение настолько сильное висело в воздухе, что все одноклассники поспешили выйти за пределы класса. - Ты сейчас же идёшь со мной к директору! – рявкнул учитель и потащил меня в коридор, не обращая внимания на все мои попытки убедить его, что я к этому делу не причастен.       В кабинете директора я просидел добрых полтора часа, и, что самое ужасное, Виктор Петрович настоял вызвать маму в школу.       Доказать то, что именно я взломал систему администрации, они не смогли. Уж что-что, а следы за собой подчищать я умею. Но разве маму проведёшь? Она знает все мои уловки. Поэтому сразу, как мы вышли из кабинета директора, где она всячески убеждала учителей, что я – самый честный на свете мальчик, я схлопотал хорошую затрещину.       И вы, конечно же, решили, что домашний арест и ссора с сестрой это всё, из-за чего я возненавидел эту жизнь?       Погода, как и моё настроение, резко испортилась. Прозрачное небо заволокли серые тучи, макушки деревьев начали прогибаться от ветра, по асфальту забарабанили крупные капли дождя.       Накинув поудобнее капюшон, я направился в сторону дома. Желание оставаться на улице под дождём совсем не было, но и домой идти не хотелось. Я прекрасно понимал, что дома меня ждёт мама, чтобы ввести очередные репрессии.       И оказался прав: стоило мне переступить порог дома, как меня встретила мама. - Вадим, нам нужно серьёзно поговорить! – тоном, не предвещающим ничего хорошего, сказала она. - Мам, я ничего не делал. - Меня-то не обманывай! Ты можешь провести учителей, друзей, врагов, но родную мать ты провести не сможешь!       От того, каким взглядом она смотрела на меня, мне стало не по себе. Выждав с минуту, мама скрестила руки на груди и продолжила: - Я всегда знала, что все эти компьютеры до хорошего не доведут. Я долго закрывала на всё это глаза, но сейчас ты сам нарвался. Я запрещаю тебе пользоваться любыми гаджетами. И чтобы у тебя не было соблазна, я закрываю твою комнату! Отныне ты будешь спать в гостиной!       Я не поверил своим ушам: мама запретила мне пользоваться компьютером! Это было немыслимо! Она прекрасно знала, что для меня это не просто груда металла! - Но... - попытался я найти оправдания. - Нет, Вадим, никаких "но". Ты меня разочаровал, не думала, что когда-то мне так придётся краснеть за тебя, - на этих словах мама, оставив меня одного, ушла в кухню, где уже шипела закипевшая вода.       На душе скребли кошки. Сняв с себя мокрую куртку и обувь, я пошёл в свою комнату собирать вещи. Впрочем, собирать особо было нечего. Через минут десять мы втроем сидели в нашей небольшой кухоньке и молча обедали.       Никогда я ещё не слышал такой гробовой тишины за обедом. Обычно Катька, не переставая, тараторила, мама что-то "колдовала" за плитой, интересуясь нашими делами за день.       Вся эта тишина давила на меня. Я прекрасно понимал, что причиной являюсь именно я. Не в силах сидеть и смотреть, как напряжение в воздухе нарастает, я быстро запихал в себя второе и вышел на улицу.       Дождь за это время только усилился. По тротуарам текли потоки холодной воды. Казалось, что наш город медленно, но верно, превращается в Венецию. Промочив ноги и промокнув до нитки, я добрался до нашего офиса.       Открыв двери запасного входа, я зашёл в нашу маленькую комнатку. Никого не было. Только я. Впрочем, это сейчас было самым идеальным. Так не хотелось видеть кого-то, объяснять, что случилось, слушать утешающие речи.       Стянув с себя насквозь мокрую кофту, я сел на пол, прислонившись спиной к теплой батарее. Постепенно согреваясь, я начал осознавать, что произошло со мной за сегодня. Пожалуй, это был самый ужасный день за всю мою жизнь. Окажись поблизости календарь, точно обвел бы его чёрным маркером.       Как же хотелось просто уснуть и проснуться уже в следующем дне, где всё хорошо, где нет всех этих проблем, которые навалились на меня за день. И эта идея мне показалась настолько заманчивой, что я, откинув голову назад, закрыл глаза.       Однако, раздавшиеся рядом шаги так и не дали мне уснуть. Приоткрыв глаза, я увидел, что в комнату зашла Мурка. Тихо, ничего не говоря, она подошла и села рядом со мной. Я ожидал, что она что-то спросит, но нет. Мурка лишь аккуратно положила голову мне на плечо.       Передать словами то, что я почувствовал в тот момент, наверное, нереально. Я ощутил такое тепло, которое мигом согрело меня изнутри. Моментально стало плевать на все разочарования, что случились за день. Самым важным было то, что со мной рядом человек, который способен поддержать без слов.       Я слышал её медленное ровное дыхание, и мне становилось легче. Честно, даже не помню, сколько минут, а может, и часов, мы просидели тогда, прежде чем я рискнул нарушить эту славную тишину. - Как ты узнала, что я здесь? - Не знаю, - пожала плечами Мурка. - Просто почувствовала. Глупо, правда? - Нет, - покачал головой я и только сейчас заметил, что у Мурки на шее висит цепочка. - Новая?       Девочка убрала назад мешавшие волосы и достала из-под кофты цепочку, на конце которой висел кулон в виде отколотого сердца. Потом, покраснев, достала из кармана вторую половинку сердца и протянула её мне. Перевернув его, я заметил надпись "Спасибо, что ты есть" - Сегодня ровно три года с нашей первой встречи. Хотела сделать подарок, но, видимо, я не вовремя, - девушка натянуто улыбнулась.       И только сейчас я отчётливо все понял. С утра Катька мне говорила именно об этом, но тогда я не слушал её. А ведь она несколько раз повторила что-то про Мурку и юбилей. - Какой же я дурак! - воскликнул я. - Прости, я такой дурак, что забыл о нашем празднике. - Ничего страшного, я всё понимаю, - начала было говорить Мурка, но замолчала, ибо мои губы оказались на её.       Сложно объяснить почему, но я захотел поцеловать её в тот момент. Я понимал, что она может оттолкнуть меня, но желание ощутить вкус её губ было сильнее. И она не оттолкнула, наоборот, плавно ответив на поцелуй, она окончательно убрала те рамки, которые существуют между друзьями.

***

       Прозвенел звонок, и в класс зашла Лидия Афанасьевна. Настроение у учительницы было отличным. Видимо, на это повлияло летнее солнце, которое всё-таки удосужилось порадовать нас теплом. - Сдайте, пожалуйста, ваши сочинения, - тихо сказала она, присаживаясь за стол.        Все одноклассники принялись копировать тексты своих сочинений и отправлять учителю по почте. А Вадик взял тетрадь и подошёл к учительнице. - Что тебе, Тихонов? - не оторвав взгляд от монитора компьютера спросила Лидия Афанасьевна. - Я это... Сочинение сдать хочу. - В чем проблема? Ты забыл, как отправлять письма по почте? - удивлённо поинтересовалась женщина. - Не совсем. Просто пока моё сочинение дойдет вам по почте России, вы устанете его ждать.        И только после этой фразы, учительница оторвала взгляд от компьютера. Внимательно посмотрев на Вадика, она перевала взгляд на тетрадь в его руках. - На бумаге? - от удивления брови у Лидии Афанасьевны поползли на лоб. - Да, - спокойным тоном ответил я, еле сдерживая приступ смеха. - Давай посмотрим, что там у тебя, - сказала женщина и протянула руку за тетрадкой.        Несколько минут она беззвучно читала, лишь зрачки её бегали с одной строчки на другую. Через пару минут на меня уставился целый класс внимательных глаз. Все вместе со мной ждали вердикта Лидии Афанасьевны. - Признаться, Тихонов, я приятно удивлена. Почерк, конечно, оставляет желать лучшего, а вот содержание неплохое. Не знаю, что вас так вдохновило, но тему "поддержка близких" вы раскрыли блестяще. За эту работу я ставлю вам пять.        Я не поверил своим ушам. За столько лет учёбы я впервые получил пятёрку по литературе. И стоило мне обернуться к классу лицом, послышались громкие аплодисменты.        На этой веселой ноте и закончился мой последний день в школе. Наконец я могу считать, что мои летние каникулы начались. Забежав по дороге в магазин за тортиком, я поспешил домой.        Вчера попросить прощения у мамы с Катькой так и не получилось. Из офиса я вернулся затемно, они уже спали. А утром мама ушла ни свет ни заря на работу, а Катька, всё ещё обиженная, не дожидаясь меня, убежала в школу.        Стоило мне войти в коридор, как голоса на кухне притихли. Быстро разувшись, я зашёл в кухню. Мама и Катька сидели за столом. Было видно, что моё появление прервало их беседу. Обе смотрели на меня с обидой, и моё сердце сжалось. - Мам, Кать, простите меня. Я не знаю, что на меня нашло. Но обещаю, что это больше никогда не повторится.        По маминой щеке потекла слеза, и я поспешил ее обнять, к нам присоединилась Катька. А из корзинки донеслось довольное кряканье Евлампия Харламповича. - И ты нас прости, погорячилась я, - сказала мама, и по её щеке вновь скатилась слеза. - Я тортик купил, давайте чай пить. - А может, Мурочку позовем? - предложила мама, поглядев на половинку сердечка на моей шее.        Знаете, важно помнить, что завтра будет новый день, и всё рано или поздно закончится. А когда у тебя есть рядом те, кто тебя любит, то даже самые длинные чёрные полосы не страшны. В детстве мне мама читала сказу про маленького лисёнка, так вот там были сказаны золотые слова: "Печаль одного лисенка, разделенная на двух лисят, — это ведь совсем не страшно. А когда тебя держит за лапу другая лапа — какая разница, что там ещё есть в мире?"