Думай меня рядом

Если ты дома… Настя стояла посреди комнаты с закрытыми глазами и ждала. Нервничая, она сжимала в мокрых ладонях края футболки, и кто бы знал, как она не любила сюрпризы. «Что это может быть? Букет из миллиард роз? Билеты на море? Или… или что?!» — перебирала она всевозможные варианты, что мог припрятать для неё парень. Хотя какой парень? Мужчина, состоятельный, серьезный предприниматель с железной хваткой, сейчас разыгрывает с ней непонятную и безумно волнительную сценку. Она все хуже могла скрывать своё беспокойство. — Ты скоро? — Скоро, подожди, — донеслось из коридора. — Ну, Саш, пожалуйста, — с нетерпением проныла девушка. Ещё несколько минут назад она обсуждала куда поехать на выходных с друзьями на природу, а сейчас весь мозг был забит догадками, — Ты же знаешь, как я отношусь к неожиданным сюрпризам. Зачем все это? Девушка уже хотела забить на все и пойти самой все выяснить, но чуть низкий холодный голос вдруг прозвучал совсем над её ухом: — Ты слишком нетерпелива, милая, — в привычной манере указал на её недостатки, — Лучше скажи, чего ты хочешь. — Не знаю. Если я сейчас закричу, лучше сразу… — Подставь ладони. — Что это? — Она все ещё стояла, зажмурившись, но ощутила в руках что-то кубическое похожее на коробку. Она, кажется, была перевязана лентой. Девушка открыла глаза и с немым вопросом посмотрела на мужчину в костюме, но тот только кивнул на подарок. Пролетела слабая мысль, что вечером обещали солнце, а сейчас за окном нависли темно-синие тучи, перед тем как развязать идеально завязанный бант на крышке. Ещё тогда что-то тяжёлое, как эти черные предвестники грозы, легло на сердце, и пальцы, не слушаясь и дрожа, еле открыли её взору то, что красовалось в шкатулке. — Господи, — прошептала она. Сверху россыпью лежал белый жемчуг, а за ним красная бархатная коробочка. Такая маленькая, но с вызовом на неё смотрящая, что девушка в испуге сразу закрыла шкатулку и уставилась на мужчину, как на незнакомца. Они были знакомы полгода и достаточно хороши жили вместе уже месяц, но это… было слишком неожиданно. Так неожиданно, что Настя не знала, что делать дальше. Саша предлагал ей выйти за него? Стать его женой? Сейчас и на всю жизнь? — Ты хоть открой её и посмотри, — с усмешкой посмотрел брюнет на стиснутую в руках девушки шкатулку, в которой лежал знак его любви к ней, — Она не кусается, честно. Настя на автомате сделала так, как он попросил, коробочка с щелчком поддалась, и в глазах сверкнуло белое золото чистой пробы: такое даже в сказке не могла представить себе принцесса, настолько богато и изысканно оно выглядело. Как-будто не в своих руках вертя колечко, она наблюдала блеск вставленных в него маленьких бриллиантов. Мужчина взял кольцо, и тотчас же лицо его и руки показались ей чужими, точно не её любимый вставал на колено, а все это очередное романтическое кино. Не с ней. Не с ним. — Я знаю, вышло немного… сумбурно, и мы не особо обсуждали этот вопрос, — начал мужчина, держа дрожащую руку девушки, — Но я абсолютно серьёзен, — по его глазам нельзя было угадать, о чем он в этот момент думал. Издержки профессии, когда холодность стояла на первом месте, — Ты же знаешь, я люблю тебя. — Саш, это… я не… Боже, я и не ждала, это так!... — путалась и задыхалась в словах Настя. — Знаю. — Мы ведь действительно не говорили никогда об этом. Хотя, конечно, все шло к тому, ведь не первый день зна… — Ты выйдешь за меня? Позже девушка и вспомнить не могла, как быстро все разрешилось. Слова слетели с губ, но она ли их говорила? — Да. Губы слились в поцелуе, а в далеке ударил ноющий, словно от боли, первый в этом году гром… — Да уж, Настька, везучая ты, раньше всех нас выскочила. Ах, посмотри какое! — не могла насмотреться на украшение подруга Ира, — Белое золото и стоит небось, как та шубка из витрины, — грустно вздохнула она и помахала рукой перед лицом другой, тоже пока незамужней красавицы, — Смотри, Аполлинария, вот к чему надо стремится: полгода и уже квартира в самом центре, мужик офигенный, богатый, между прочем, кольца с брюлликами… эх, чтоб я так жил! — мечтательно протянула девушка, но была перебита второй подругой, Полиной, которая тоже приехала к подруге поздравить с почти новым статусом: — Ты людей по количеству «брюликов» считаешь что ли? — Нет, но одно другому не мешает! — довольно улыбнулась Ира и странно посмотрела на невесту, — Насть, что с лицом? Тебе не понравилось, как Саша предложение сделал? — глаза ее показались не грустными, но где-то потерянными, так что нельзя было понять счастлива та или нет. Настя твёрдо дала понять, что эта новость — самая прекрасная за последнее время. Что может быть лучше, чем быть женой красивого, да ещё, как сказала сама Ирина, богатого мужчины? Только глупые откажутся, а она не такая. — Просто задумалась, — успокоила подруг и пошла нарезать сыр к вину. И тут же порезала палец. «Что ж за день-то такой?» — подставила руку под ледяную струю и вздернула головой после очередного раската грома. Она с детства не любила грозу, и надо же именно в этот судьбоносный день она разразилась. Точно небеса были против… «Фаталистический бред!» — она прогнала внутренний голос и вернулась к подругам вместе с вином. Настя рассказала про Штаты. Карьера Саши шла вверх и для более эффективной работы его звали в Америку, где он уже купил квартиру. Оставалось только закончить университет — и все, они могли паковать вещи. И закончилась бы вся эта канитель, она бы начала все заново, на новом месте и с новым мужчиной… которого бы видела пару раз в неделю. Новость о долгих командировках была ожидаемой, но неприятной: целыми днями сидеть одной в чужой стране не предел её мечтаний. Настя и здесь наступила на свои капризы, чтобы не расстраивать мужчину и без лишних трений согласилась с будущими сложностями. Как раньше никогда бы не стала и наверняка настояла бы на том, чтобы семья стояла выше, чем карьера. Ира что-то восхищенно рассказывала про новый свадебный салон, но Настя даже не запомнила его название, еле улавливая нить беседы и на автомате улыбаясь. Вообще чем больше они говорили о свадьбе и о Саше, тем сильнее охватывало какое-то небывалое сильное отчаяние, что хотелось все бросить к чертовой матери. Настя не могла понять, что за силы отталкивали её, чтобы просто радоваться собственному счастью. А гром только вторил им. Уже на выходе из квартиры Ира заметила на одной из полок фотографию и настоятельно рекомендовала выкинуть её. Прошлые воспоминания, в которых она мечтала о свадьбе, но только Саши на ней не было. «Надо и правда уже избавиться от неё…» — фото буквально жгло кожу на руках. Полина почти весь вечер просидела задумчивой и во время восхищённых разговоров Иры о переезде, платье, Саше отмалчивалась. Только сейчас Настя встретилась с её взглядом и увидела в них то самое беспокойство, от которого она несколько часов не могла избавиться. — Ты и правда готова все забыть? — тихо спросила она и получила в ответ неуверенный кивок головы. Полина была из немногих, вообще единственная, кто не одобряла её настоящего выбора. Она все ещё не хотела верить, что прошлое для неё уже ничего не значит. А оно значит? Судя по ударам сердца, да, все ещё. — Я не знаю, — честно ответила девушка. Подруга не стала уговаривать её, как раньше, но простого взгляда было достаточно, чтобы ещё больше задуматься о том, что она хочет сейчас. Настя закрыла дверь на щеколду и на несколько минут повисла тишина. Ей хотелось в ней раствориться и больше никогда не появляться, пока все не закончится или само не разрешится. — Не мучай меня, — шепотом попросила она, и небо в ответ послало очередной громкий раскат. За барной стойкой сидело пятеро парней. У одного из них, лысого под ёжика и с улыбкой без одного зуба, отмечался важный день: парень вернулся с армии. После четвёртой кружки темного он уже вовсю травил байки, и друзья, посмеиваясь, с интересом слушали. По некоторым связям им дали целый бар в их распоряжение. И бармена дали впридачу, который, собственно, был шестым другом в их компании и той самой связью. — Просим, товарищ бармен! — Сейчас исполним, минуту, — кивнул он парням, сначала обслуживая друга, которому сегодня повезло довольствоваться только колой. Он кинул пару кубиков льда и сочувствующие потрепал по плечу, — Это Судьба, Лех. Я, может, этим придуркам мышьяка подсунул, а ты живой останешься. Леша знал, что тот смеялся, но никак не расстраивался: раз уж обещал подвести своего лысого друга до дома после «посиделок», значит подвезёт. Он отсалютировал пацанам стаканом: — За тебя, Гарик, гад ты редкостный, пью. — Леха, прости, отплачу! — искреннее сожалел в рифму демобилизованный друг, заплетаясь в словах и смотря на него сверкающими то ли от счастья, то ли алкоголя глазами. Скорее и от первого и от второго, — На твоё день рождение, буду трезв, как стёклышко! — Мамой клянёшься? — усмехнулся он. — Мамой клянусь, — с свойственным ему армянским акцентом ответил солдат, но его тут же увели куда-то вглубь толпы. Леша был уверен, что уж в его то день рождение Гарик точно не будет трезв, как минимум, но все равно все обожали своего доброго, пусть и маленького ростом «армянского друга». За окном надвигалась серьезная гроза, так что Лёша пожалел, что приехал на моте. Надо было брать такси. — Как доедешь-то в такую срань? — спросил его Павел, пока протирал стаканы и что-то копался в телефоне. Лёша пожал плечами. — Как приехал. Надо же этого, демобилизованного, к маме привезти. — Да, сам он точно не… Фига себе, — парень даже присвистнул от чего-то такого, что нашёл в телефоне. Или прочитал. — Что там? — без особого интереса спросил Лёша. Его больше волновало, как Гарика везти в таком состоянии к матери с больным сердцем. Но Паша и правда узнал то, что он совсем не ожидал услышать: — Свадьба скоро намечается. Настя замуж выходит. Послышался громкий удар грома, после чего полил первый в этом месяце дождь. Неожиданно и стеной. Лёша попытался беспечно улыбнуться, но почувствовал несильный удар под дых и залпом допил содержимое стакана. Выходит замуж… да. «Шесть месяцев, черт», — он знал, что она не была одна и что встречалась с каким-то богатым и состоятельным мужиком. Полгода. И он уже звал её под венец? — Ты нормально? — Да, — на автомате ответил он, но сам был полностью поглощён воспоминаниями. Шесть месяцев он лишь мог наблюдать за тем, что происходило в жизни его девочки и не смел в ней участвовать. Другой человек, не он, смел касаться её, целовать и слушать ее тихий голос. Снос крыши. Ты в зеркале палишь руки, обнявшие плечи твои. Я в клетчатом поло, и нам не легче, там нет нас двоих… Лёша помнил, как был счастлив ровно два года, пока в один день она не пришла и не сказала, что хочет расстаться. Почему? Он не знал. И она тоже не знала, но только на следующее утро подушка была пустая и холодная, а за окном лил дождь, как сейчас. Пустые квартиры, чувство тревоги затянет как жгут. На моем сердце на памяти к дням, где больше не ждут Лёша не слышал, над чем там смеялись его друзья, но не мог перестать смотреть на мглу за окном. Погода разыгралась не на шутку, так что ветер почти полностью прогибал ветки деревьев. Он знал, как Настя боялась грозы. Раньше они всегда лежали вместе на диване, он заворачивал ее худенькие плечи в плед, и они просто в обнимку ждали, когда все закончится. Каждый раз она жмурилась и затыкала уши, а Лёша лишь сильнее обнимал её и целовал в висок. Настя успокаивалась и говорила тогда, что обязательно полюбит грозу только за эти моменты вместе. А сейчас кто их дарит ей? «Только бы знать, что ты счастлива…» — думал Лёша, поражаясь, как Судьба херово все за них решила. На дне стакана никак не хотела таять последняя льдинка, как последняя надежда… Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети…» — в четвёртый раз бездушно заявила машина. Настя бросила телефон на кровать и, закутавшись в кофту, села с ногами на широкий подоконник. Саша не брал трубку, но Настя и сама чувствовала, что вряд ли готова была с ним говорить. Тем более о свадьбе. Господи, это и правда с ней происходит? Дождь с силой бил по стёклам. Небо на миг осветилось молнией, и в следующую секунду прогремел гром прямо где-то над их домом. Настя закрыла глаза и обняла себя за плечи. Как всегда раньше, но ведь раньше она знала, что не одна… Сейчас было просто холодно и одиноко. Если ты дома, за окнами гром громкий грянул и тебе страшно стало, девочка, думай меня рядом Мелодия песни задевала что-то хрупкое в ней. Это хрупкое бережно хранило в себе все моменты прошлого, от которого ей вскоре придётся отказаться. Золотая осень. Они весь день провели в парке, у неё в голове, наверное, ворох листвы, а вернулись только под вечер. Голодные, холодные, но счастливые. Он долго смотрел на неё в прихожей и улыбался. — Чего? — Ты бы видела себя, чучундра! — растрепал он и так растрепанные волосы на её голове. От прически там и правда было одно слово. Она показала ему кулак и дала им небольно под бок. Какое хамство! — Я молчу про твой новый свитер, — ответила девушка, пискнув, когда её резко притянули к себе за попу, — Эй, это нечестный приём! — Слова сразу улетучились стоило парню начать выводить пальцами узоры по пояснице. Целый табун мурашек, и она уже не помнила, что говорила. Парень поймал губами её вздох: — Зато самый эффективный, заметь, — хитро ответил он, продолжая сладкие мучения. — Дурак. — Безумно влюблённый дурак. Ветер распахнул форточку, впуская в комнату холодные капли. Но она даже не хотела её закрывать. Из-за застывших в глазах слез дома за окном потеряли четкие границы. Голос исполнителя ей казался его голосом. Как много общего их связывало тогда… А помнишь, как нам постель расстилал, Вместе тела сливались, помнишь, как при свете ламп? Каждый день она ждала то время, когда они ложились спать. Всегда вместе. Они долго болтали, порой о всякой ерунде, но тогда она казалась самой важной, и потом в обнимку засыпали уставшие под слабый свет ночника. Как бы не заснуть без его тёплой ладони на плечах. Что-то опять громыхнуло. Она не знала, что делать с слезами, которые без остановки текли, по щекам, подбородку и шее. Лёша. Никто больше не вызывал такой фейерверк от одного только взгляда. Его глаза были темно-синие. Самые глубокие, и она в них утонула с самого начала, но по собственной дурости выплыла. И только теперь, шесть месяцев спустя, она почувствовала… что ненастоящая. Сейчас она ненастоящая, а была другой только тогда. Не с Сашей, не в этой шикарной бесспорно квартире, а в их съемной двушке в её с детства знакомом спальном районе. Лёша никогда не говорил, что им будет сладко жить, ведь не был каким-то крутым бизнесменом, но показал ей, что это не самое важное в жизни. Они бы со всем справились вместе. Чего же ей, дуре, не хватало? "Мозгов", - иронично ответил внутренний голос. Так и было. Что Ира, что родители долго обрабатывали почву, намекая на то, чтобы она нашла себе более "перспективного". Сколько вы ещё будете снимать квартиру? Откуда возьмёте деньги? А как же семья? Конечно, у них была бы семья, и дом, и деньги! Поднялись бы, не сразу, но ведь не каждая женщина - жена олигарха или магната. Сейчас это кажется таким очевидным, но тогда она на какой-то момент сдалась, или поддалась на голоса близких, не подумав о том, что навсегда разрушала их любовь, самое прекрасное, незаменимое в жизни. Настя до боли впилась ногтями в кожу ладоней, не зная чем заглушить эту ноющую боль. Смотри, мама, у меня теперь есть квартира в центре! Ир, гляди, и жених, как мечтала, богатый, красивый! И дети будут, и собаку заведём... только не любовь. - Лёша, я всё сломала к чертям собачим! - Настя чувствовала подступающую истерику, а всхлипы сливались с ударами грома. Он не слышал. Не слышал... - Сломала, Лёш! - кричала она пустоте, тешась надеждой, что парень мог её слышать. И сама хотела смеяться над собой, - Сломала... Он всегда был с ней, его голос помогал справится со всякими трудностями, и это можно было назвать важным. Даже сейчас, когда она, почти жена другого, одна в квартире, когда за окном шутила гроза, все равно слышала. Помни про клятвы и, девочка, думай меня рядом… Она думала. И чертовски скучала. Песня перестала играть и остался только гром и его голос… Утро. Ещё даже не открыв глаза, Настя знала, что именно сейчас всё поменялось. В раз за эту ночь. Они вместе. Она легонько сжала в ладонях руку парня, и, не сдержавшись, потерлась об неё щекой. Так тепло ей давно уже не было. Настя не знала, как и почему он нашёл её, приехал в ночь в такой ливень, но только сейчас он прижимал не спиной к своей груди и до сих пор успокаивающе гладил её руку своей. Одетые, на застеленной кровати, накрытые пледом, как раньше, пережидали грозу. «Почему я не хочу, чтобы ты уходил?» — девушка развернулась в его руках и теперь они просто смотрели друг друга. Как будто и не было тех странных и лишних шести месяцев разлуки. Наверное, она спала, и только сейчас проснулась. — Как ты узнал, что я думала о тебе? Настя боялась перестать смотреть в его глаза, точно он мог раствориться и оставить её. Но он и не думал растворяться, вдобавок рывком подняв их обоих с кровати. Этот блеск в глазах она не могла ни с чем перепутать. — Не мог оставить тебя одну в такую грозу, — не колеблясь, ответил, помогая девушке поправлять плед на кровати. Такая бытовая сцена нечаянно вызвала улыбку, что с самого утра не спадала с лица, — А вообще, Макарова, спасибо тебе. Пришлось бы мне полночи провозиться с пьяным Гариком, везти его к матери к черту на куличики. С армии демобилизовался, напился с радости, дурак. Словно они и не расставались. Лёша с нежностью, как всегда, смотрел на неё, а она любовалась, как солнце играет с его светлыми волосами, делая их совсем белесыми. Для девушки всегда самый красивый. — Он же так метился в танкисты, — вспомнила, как они год назад провожали его на вокзале вместе с его девушкой Катей Семёновой. С её, кстати, бывшей одноклассницей, — Хреновый ты друг, знаешь. Он тебя убьёт, когда очнётся под столом или на нём в окружении бутылок. — Думаешь? - Он хмыкнул и весело щёлкнул подошедшую совсем близко девушку по носу. Его невыносимая чучундра, которую хотелось поцеловать в маленькие губки, что он и думал сделать, - Паша помог точно, или другие ребята, хотя они тоже хорошенько запряглись... — Я люблю тебя, Лёш. Она в порыве чувств припала к его груди. От родного запаха у неё чуть не закружилась голова, и она бы упала, наверное, если бы Лёша не обнимал её. Он не пытался вспоминать прошлое, но подтвердил поцелуем, что любовь не купишь ни за одну американскую квартиру. Теперь они точно знали.