Stupid rabbit

      Ник почти никогда не терял самообладание. Он знал, где находится та самая опасная черта, а потому лишь бродил неподалеку от нее, но никогда не переступал на ту, другую сторону. Не впадал в состояние, когда разум напрочь отказывается работать. Но порой так сильно хотелось сделать небольшой, робкий шажок…       Например в тот момент, когда Райан Вольф, этот волк, что столько раз прикрывал бесчинства темной части школьного общества, беседовал с Джуди Хоппс. Той самой крольчихой, издевательства над которой не вызвали в нем никаких эмоций. Ну, или эмоций было недостаточно для того, чтобы он сделал хоть что-то.       Уайлд злился на себя самого за то, что не смог просто пройти мимо, увидев знакомый силуэт Хоппс рядом с этим бесшумно идущим хищником с ничего не выражающим взглядом, от которого кровь стынет в жилах. Лис понимал, что не его это дело — выяснять, куда эти двое могут направляться вдвоем. Но стоило ему закрыть глаза, как…       «— Ты правда так считаешь?       — Правда.»       И он вновь ощущал вину. Тягучую и отравляющую вину, которую кто-то вновь пустил бежать по сосудам и мешаться с кровью.       Он обидел ее однажды, и теперь это преследовало день за днем… А что, если Вольф навредит крольчихе? Тогда мысль о том, что Ник не вмешался, хотя мог, была бы не просто навязчивой, но единственной. От которой мутнеет рассудок. Пожалуй, именно из-за этого от сделал небольшой шаг вперед, выдав максимально безразличным тоном:       — Морковка, я не советовал бы тебе общаться с ним. И вовсе не потому, что он тот еще торчок.       Глухое рычание, вырвавшееся из мерзкой пасти Райана, нисколько не пугало лиса. Он был слишком умен, чтобы всерьез опасаться ученика, чье пребывание в школе и без того постоянно под вопросом из-за его пристрастия к психотропным веществам. Уайлд не знал, какие у волка могут быть причины впадать в полузабытье с помощью отравляющего тело и разум яда, но это не имело значения.       — Что ты сказал? — все то же глухое рычание. Ник даже не смотрел в сторону Райана, сверля взглядом Джуди. Непонимание в ее глазах мешалось с неприязнью, настолько фальшивой и напускной, что хотелось рассмеяться. Но лис позволил себе улыбнуться только чуть-чуть.       — А что именно тебя не устроило? Не нравится слово «торчок»? Или, быть может, ты не услышал всей фразы? Так я могу повторить, — с этими словами Уайлд сложил лапы на груди и наконец-то перевел взгляд на Вольфа, смотря ему в глаза слишком вызывающе. Почти провоцируя.       Кажется, волк хотел что-то ответить, но внезапно вмешалась Джуди. Ясное дело, что она не могла оставаться простым наблюдателем. Ник поморщился, когда она мягко коснулась локтя Райана. Успокаивающий жест. И с чего бы это ей быть такой мягкой с ним?       — Эй, тише. Не отвечай ему. Уайлд любит плеваться ядом, но нет смысла реагировать на его нелепые провокации.       Это было внезапно. Лис от неожиданности даже чуть не позволил всей внутренней растерянности отразиться на его морде, но вовремя вновь взял воображаемый пульт управления в свои лапы.       «Она ведь шутит, да?» — появилась полная надежды мысль. Не могла ведь Джуди действительно так холодно говорить, так прямо и безэмоционально смотреть на него. Нет, только не на него! Это ведь неправильно.       «А почему — неправильно? Разве не я так грубо оттолкнул ее тогда?» — Тыправдатаксчитаешь?Правда. Черт, он совсем не понимал, почему это въелось в мозг так сильно. Ведь он поступил правильно. Уайлд оправдался перед собой сотню раз: Финник считает, что это разумно; так безопаснее и для нее, и для самого лиса; любому будет куда лучше без надоедливого рыжего дурака, бегающего за тобой по пятам.       Если это все правда, тогда почему он никак не перестанет винить себя? Почему ему кажется, что он совершил просто огромнейшую ошибку?       — Хоппс, давай без прелюдий?       — И это мне говоришь ты? Ты, который зачем-то лезет в мою жизнь после того, как обвинил меня одну во всех моих бедах и оставил справляться с потрясением в одиночестве? — Нику показалось, что он услышал, как дрогнул голос крольчихи. Впрочем, и сам он мелко дрожал, потому что в ее голосе было столько отчаяния и обиды, что выдержит не всякий. И откуда в ней столько боли?       «О, действительно! И откуда же, идиот?»       — Да. Это говорю я, у которого чуть-чуть больше опыта касательно всего, что касается этой школы, — держать себя от эмоционального всплеска, урагана, цунами или наводнения эмоций — чертовски сложно. Ник это ощущал.       — Я рада, что ты такой умный и опытный, Ник. Но я справляюсь, и мне совсем не нужна твоя помощь, — Джуди замолчала и отвела взгляд. Видно было, что ей тоже сложно говорить с ним. — Не теперь.       Но ведь я не справляюсь. Но ведь я хочу сказать столь многое. Но ведь я рискую своей шкурой, лишь приближаясь к тебе!       — Ладно. Желаю справляться и дальше, — выдохнул лис. Отвернулся было, собираясь уходить, но передумал в какое-то мгновение. — И еще, Морковка. Перед тем, как ты начнешь «справляться», спроси своего молчаливого дружка Райана, где он был в ту самую ночь. Если у него хватит смелости ответить честно, то ты будешь немного разочарована.       Джуди озадачено посмотрела на Райана, во взгляде которого читалось сразу столько всего, что можно было запросто запутаться. Ник же расслабленно зашагал по траве в каком-то направлении, известном лишь ему одну.       — Райан… О чем он?       — Как раз о том, о чем я хотел с тобой говорить. И он прав. Тебе эта история совсем не понравится…