Голодные игры:Возрождение

      Встать приходится рано, потому что в 10 уже тренировка, соответственно, без пяти минут 10 Эффи будет ждать у лифта. Я умываюсь, заказываю завтрак в комнату, так же можно, здесь же все для нас, мне приносят аппетитные блинчики с различными видами джемов, чай с мятой, множество булочек, кексов и всего подобного, еще есть запеченное мясо, какой-то легкий салат, но в меня с утра ничего не лезет. После еды натягиваю тренировочный костюм, на плече есть нашивка с номером дистрикта, чувствую себя подопытным кроликом. Выхожу к лифту, там меня встречает Эффи. -А где Джек? — спрашиваю я, — Обычно он приходит раньше меня. -Я не знаю! — раздраженно говорит Эффи, — У меня все по минутам расписано! Тут появляется Джек, он видит, что Эффи нервничает и специально замедляет шаг. Я еле сдерживаю смех. Наконец он подходит, здоровается, и мы заходим в лифт, приезжаем на этаж тренировок, он находится ниже первого, основная часть трибутов уже на месте. Мы заходим, и я вижу лук, тут перед глазами всплывает образ Хеймитча, ворчащего на меня, но это всего лишь Джек.       В середине стоит темнокожая женщина, мы выстраиваемся полукругом. Она говорит о технике безопасности и то, что если мы нарушим неприкосновенность друг друга, то не доживем до арены. -Даже не смотри на него. Помнишь, что сказал Хеймитч? Надо научится чему-то новому! — говорит Джек и улыбается, сам он идет в секцию, где инструктор учит разводить огонь и как определить близко ли вода, в общем, показывает уроки выживания. Я отвожу взгляд от лука, как его берет девочка из четвертого Дистрикта, Эмма, и идет к мишеням, мне интересно посмотреть на ее умения, самая близкая секция к ней оказывается там, где учат ставить ловушки, я иду туда. Это довольно полезный навык, если не сразу добуду лук, то смогу не умереть с голоду с помощью ловушек. Буду, есть зверей, попавшихся туда, если их можно будет есть. Большинство трибутов идут к секциям, чтобы отточить свои умения. Кто-то бросает копья, кто-то орудует с мечом, получается неплохо, но чтобы сказать, что это отлично, надо иметь плохое зрение. Ни один из этих людей не имеет понятия об Играх, мы в том числе. Каждый знает что-то от своих наставников, но этого слишком мало, чтобы хотя бы попытаться выжить там.        После тренировки поднимаемся на этаж ужинать. Сначала, конечно, идем в душ и переодеваемся. На ужине встречаемся с Хеймитчем, которого не видели целый день, и с Эффи. -Ну что как вам первый день тренировок? — интересуется капитолийка. -Хорошо. Остальные трибуты тоже готовы к Голодным играм, — говорит Джек, — Кстати, открылись новые секции: скалолазание и бег по песку вроде. -Я бегала в новой секции. А вот о трибутах у меня другое мнение, высказываю я. Бряк заметно удивляется, а наш наставник неодобрительно хмурит брови, будто о чем-то задумавшись. -И какое же? — спросил Хеймитч. -Они не такие, как раньше. Профи не выделяются, а те, кто учился метать или стрелять, они кривые, — говорю я и смеюсь. -А ты прям прямая? — злится Хеймитч. -Ну стреляю из лука я лучше, чем Эмма и Четвертого. -Виктори, противников нельзя переоценивать, но недооценивать их тоже не стоит! Ты видела как она стреляет, а ты видела как она делает что-то другое? — раздраженно спрашивает ментор. -Видела, только меня это ни капли не вдохновило. -Всем наплевать, что тебя там вдохновляет. Ты сама, что делала? Я надеюсь, хватило ума не трогать лук, -язвит он. -Представь себе! Я ловушки училась ставить, — язвлю я в ответ. -А ты, Джек? — оборачивается к нему Хеймитч. -Я кидал копья, занимался маскировкой и был в секции, где учат урокам выживания, — ответил Джек. -Отлично! Есть одна новость для вас, завтра тренировка только до обеда, -сказал Хеймитч. -А потом? — спросила я. -А потом суп с котом, — ответил он и засмеялся. Джек поддержал его и тоже рассмеялся. -А если нормально? Я тебе не язвила, — упрекнула я. -А если нормально, то вечером показательная тренировка. На ней вы должны показать все, что умеете, но не в коем случае не используйте одно оружие на пару, — объяснил ментор. Я недовольна пребыванием здесь, но та мысль, что через 4 дня я буду уже бороться со смертью тоже не особо призывает радоваться. Но перед смертью не надышишься. -Почему? — перебила его я. -Потому что так надо, если я говорю! Когда ты научишься не спорить? -Железный аргумент, — согласилась я, — А дальше что? -За этот показ вам дадут баллы, чем больше баллов, тем лучше для вас. За эти баллы на вас положат глаз спонсоры, — пояснил Хеймитч. -Чувствую себя какой-то дешевкой! — возмущаюсь я. -Ничего себе дешевкой! Знаешь сколько они денег отвалят? — говорит Джек. -Дело не в деньгах, дело в том, что они купят меня как вещь. Будут ставить деньги, выживу я или нет, сама суть противна! — продолжаю я, — Ладно, я поела, спасибо. Никто меня не останавливает и слава Богу.        Я выхожу из-за стола и иду в свою комнату, не хочу разговаривать с Джеком из-за его материальности. Хеймитч прав, я не умею принимать что-либо просто как факт, наверно с тех пор, как забрали отца. Я не смирилась, я готова была оспаривать каждое слово. Ложусь в кровать и засыпаю, сегодня первый раз, когда я хочу кошмаров. ***       Спускаясь на лифте на тренировку, я не завожу разговор с Джеком, потому что обижена на него, но он прерывает молчание. -Тори, ты обижена на меня? -А сам как думаешь? — сквозь зубы отвечаю я. -Давай нормально поговорим, ты не будешь язвить, — говорит он. -Джек, я не умею нормально разговаривать. Ты же знаешь, — отвечаю я без жалости к себе. -Мы так не считаем, — загадочно говорит Джек. -Мы- это кто? — уточняю я. -Мы- это я и Хеймитч, — сказал он и улыбнулся. -О да, Хеймитч! Он то эксперт в общении, особенно в язвительности! — отвечаю я, смеясь, — И давно вы договорились об этом? -Тори, он язвит, пьет, но ты его любимица, — говорит Джек, пропуская мой вопрос. -Что? Ты сам себя слышишь? Любимица, ага! Ты слышишь как мы разговариваем, он ненавидит меня! — говорю я, опять оспаривая Джека. -Да, я все слышу. Но просто прими мои слова как правду, потом сама все узнаешь! -сказал он и подмигнул. Я было хотела возразить, но лифт приехал и пора идти тренироваться. Ему просто повезло.        На тренировке думаю о словах Джека, что я любимица Хеймитча и, что я сама потом все узнаю. Но как я могу быть любимицей человека, который либо мне язвит, либо ругается со мной, либо вовсе рассылает к чертям всех подряд. И что я потом узнаю? От кого? Может у них с Хеймитчем какой-то договор? Вряд ли, это же Хеймитч, он принципиален всегда, но очень умен, чтобы придумать что-то. Трибуты тренируются в секции, для оттачивания умений, а я все же кошусь на лук, но не беру его, потому что нельзя. Все сижу, плету ловушки, пытаюсь маскировать или разжигаю огонь, который и так прекрасно умею разжигать.        После тренировки поднимаемся наверх к обеду, сегодня он будет на нашем этаже, потому что вечером смотр трибутов. Я переодеваюсь из тренировочного костюма в тонкую вязаную кофту, черные зауженные к низу штаны, и иду в столовую. -Тори, -начинает Хеймитч разговор за ужином, — Завтра нет тренировок, завтра подготовка к вечернему интервью. Вас с Джеком будем готовить отдельно, ты начнешь с Эффи, ваша подготовка будет длиться до обеда, начнется после завтрака. Подготовка со мной с обеда до ужина, а потом интервью. -Почему отдельно? -я смотрю то на Джека, то на Хеймитча, ожидая ответ от кого-нибудь, но первым продолжает ментор. -Так будет лучше и удобней, -говорит он, — нам нечего скрывать, просто так нужно, -я успокаиваюсь, если так надо, то пусть. Впервые решаю не перечить. -Тем более я так захотел, — собравшись покинуть стол, произносит Джек, подливая масла в разгоревшийся огонь. -Что прости? — говорю я, будто не расслышала. -Я захотел, чтобы Хеймитч и Эффи готовили нас отдельно, — твердо, холодно, без чувства вины сказал Миллер, вообще без каких-либо чувств -Предатель! Ну и катись на все четыре стороны! — набрасываюсь на парня я, резко вскочив. -Солнышко, успокойся! — говорит Хеймитч и оттаскивает меня от него, — Что на тебя нашло? -Что на меня нашло? Он предал меня! Сначала внушался в доверие своими сопливыми разговорами, а теперь кинул! -злобно отвечаю я. -Джек, зачем? — спрашивает Хеймитч в то время, как Эффи уводит меня в мою комнату, чтобы переодеться к показательной тренировке. Ответа я никогда не узнаю. Я очень злюсь на Миллера, но сказать, что ненавижу, не могу. Потому, что нельзя ненавидеть того, к кому ты никогда не испытывал по-настоящему теплых чувств, невозможно называть предателем того, кто не был твоей опорой.