Голодные игры:Возрождение

Выписка из больницы.       Возвращение домой было скромным. Джек вечером встретил меня, и мы пошли в Деревню, а большего мне и не надо. Мы идем по освещенным улицам, на которых еще царит жизнь. Дистрикт почти восстановился, множество магазинов, люди улыбаются и ни одного шахтера. Как же приятно видеть улыбающихся жителей, которые вечером идут домой не из шахт, а из супермаркета. Выписали меня с диагнозом, что я психически нездорова и прописали таблетки, еще выдали уколы, которые следует делать во время приступа, но я веду себя уравновешенно, пока что по крайне мере. К чему этот диагноз я не поняла, но было много подоплек, что меня бы так скоро не выписали, если бы написали правду. Мы идем в тишине, до некоторого времени. -Тори, я конечно не мастер говорить, но кое-что хочу сказать тебе, -Джек говорит так, будто скажет что-то плохое, хотя, содержание его слов говорит об обратном. Во мне закипает любопытство. Предвкушение, в котором я нахожусь от ожидания, невозможно описать словами, но снаружи я думаю, это вряд ли заметно. Я привыкла никому не показывать своих чувств. -Ну уж я точно не умею говорить, поэтому говори как есть, -говорю я и улыбаюсь. -Знаешь, когда ты была рядом, я думал, что мы с тобой хорошие друзья. Я испытываю к тебе дружескую симпатию и еще какие-нибудь дружеские, теплые чувства. Но когда ты попала в больницу, когда я не знал, что будет с тобой дальше, я понял, что осознать как все обстоит на самом деле я смог, когда тебя не оказалось рядом. Я каждый день ходил к тебе, чтобы ты была там, где я всегда привык тебя ощущать, чтобы видеть твои глаза, твою улыбку, слышать твой голос. И понял, что ты мне не просто друг. Я испытываю к тебе иные чувства, я мог бы сказать, что люблю тебя, но я совру, -на этом моменте мое сердце замерло. Меня переполняют чувства злости, радости и разочарования. Он почти признался мне в любви, но тут же оборвал все, что я только могла себе представить. Сама не разобралась в своих чувствах, а рассчитывала на Джека, больше, чем просто глупо, -Я не просто тебя люблю, Тори, я нуждаюсь в тебе. И хотел бы знать, взаимно ли это? -Ого! И ты считаешь, что ты не умеешь говорить? — теперь от злости не осталось и следа, мне приятно слышать эти слова, -Ты явно себя недооцениваешь. -Тори, ты не ответила мне, -напоминает Джек и он выглядит очень серьезно, вынуждая меня дать ответ, но теперь я определилась и у меня нет трудностей с ответом. -Взаимно, -говорю я, беру его под руку и наверняка я самая счастливая на свете.        Мы приходим домой, не заходя ни к кому. Завтра увидимся. Мне по скорее хочется лечь в кровать, собственно так я и делаю. -Завтра я, Пит и Китнисс идем на охоту, в лес, -внезапно говорит Джек, ложась рядом. -На охоту? А если что-то случится? -встревожено реагирую я. Даже убийство зверей, в моих глазах, расценивается как убийство человека. Наверное, после Игр, я и правда слетела с катушек. -Ничего не случится, я обещаю. Вы с Хеймитчем подождете нас у Пита и Китнисс дома. Попьете чай, посмотрите телевизор, поговорить, я уверен, что найдете о чем, -последняя фраза была похожа на намек. -Ты на что-то намекнуть хотел? -спрашиваю я. -Нет, Тори, я не хотел намекнуть. Спи, -Джек обнимает меня, я ложусь к нему на грудь и вскоре засыпаю. ***       Утром, после завтрака идем к Китнисс и Питу. Чтобы ребята и Сойка ушли на охоту. Я, конечно, очень переживаю, но стараюсь настроить себя на лучшее. Они собираются и уходят, а мы с Хеймитчем остаемся. -Оставили присматривать как за ненормальной? -язвительно начинаю я. -Нет, скорее как за душевнобольной, -отшучивается он, -Нельзя так, Тори, ты сама прекрасно понимаешь, что это просто справка, чтобы ты была дома. -Давай без нравоучений, пожалуйста, -обращаюсь я к Хеймитчу. Я понимаю, что он хочет как лучше и сейчас даже не пьет, но эта справка не дает мне покоя. Неожиданно звонок, я иду на кухню и снимаю трубку. -Алло, -говорю я. -Алло. Привет, милая! -отзывается женщина на другом конце провода, это моя мать, -Выписали уже? -Как видишь, -пытаясь пошутить, говорю я, -У вас как? -Да у нас все отлично, только Лизи в больнице, ее машина сбила, -говорит она спокойным голосом, как тогда объясняла мне после Жатвы, что ничего страшного не произошло. Я начинаю злиться на нее. -Все отлично? Да где же отлично? Твоя дочь в больнице, с переломами! А у тебя отлично? -начинаю кричать на нее я, в кухню входит Хеймитч и стоит слушает разговор. -Тори, не кричи! -спокойным голосом, напоминая Эффи говорит она. -Вы все капитолийцы такие? -злюсь я. Злюсь, это мягко сказано, я в гневе или даже в ярости. -Какие такие? -с презрением спрашивает она, потому что так надо, так делают все вежливые люди, а не потому что ей и правда интересно. -Такие циничные и пустые! Ты…ты пустая! -выпаливаю я и бросаю трубку. Полная злости я стою и смотрю на ментора. -Тори, что произошло? -интересуется он. -А сам не слышал? Мою сестру сбила машина, а мать считает, что все нормально! -кричу я ему, он прекрасно слышит, но ярость переполняет меня, -Она в больнице, со множеством переломов, а эта капитолийка, чтоб ее… Моя сестра единственная, кого я действительно люблю из Леманов, будет инвалидом или что еще хуже «овощем». -Почему я не умерла? Почему я здесь? -говорю я без слез. Вскоре понимаю, что не смогу больше сдерживать напор гнева, заполняющий меня, только теперь этот гнев распространяется на Хеймитча, -А, это ты виноват! -Ты сама знаешь, что я это сделал для тебя. Ни Джек, ни Китнисс, ни я, ни Пит, ни Эффи, мы бы не смогли без тебя. Не говори ерунды, милая, -пытается успокоить меня ментор. -Я тебя ненавижу! -кричу я и бросаю в него, что первое попалось под руку, это оказывается кружка, он уворачивается и кружка разбивается в дребезги, как моя жизнь. -Ты чего, солнышко? Успокойся! -говорит он и подходит ко мне. -Ты падлец! -тычу ему в грудь пальцем, -Ты не дал мне сделать так, как я хотела! Ты решил все за меня! Я тебя ненавижу! -говоря все это, я бью его руками. Мои удары прилетают ему в, грудь, живот. И когда я в порыве отвешиваю ему звонку пощечину, он не сдерживается. -Да успокойся ты, истеричка ненормальная! -он хватает меня за запястье, притягивает к себе и крепко прижимает, чтобы я не могла двигаться. Мои руки зажаты между ним и мной, я не могу высвободиться. Тело пылает от злости. Брыкаюсь, бью руками, как это удается. -Пусти! Отпусти меня! -кричу я и пытаюсь вырваться, Хеймитч сжимает меня еще сильнее, -Отпусти, конченый алкоголик, ты мне ребра сломаешь! Отпусти, мне больно! -кричу как, можно громче. Резко сообразив, кусаю ментора за мышцу около шеи, сильно стискивая зубы. Тот ослабевает хватку, издавая какой-то рык, но все еще довольно сильно прижимает меня к себе. -Хватит! — выкрикивает он, — Заткнись! -Ладно, все! -выпаливаю я, у меня почти не осталось сил сопротивляться и я поддаюсь ему. Хеймитч отпускает меня и отходит немного в сторону, чтобы отдышаться. -Пошли за мной! -приказывает он и машет рукой, чтобы я шла. -Никуда я не пойду! Тем более с тобой! -злобно отвечаю я. -Нет, пойдешь! — очень настойчиво говорит ментор, я ничего не успеваю сообразить, как он перекидывает меня через плечо и выносит из кухни. -Отпусти меня! -приказываю я и колочу его кулаками по спине. Он выносит меня в коридор и ставит перед зеркалом, сильно сжимая мои плечи. Если не отпустит, то завтра появятся синяки. -Посмотри, кто это там? -спрашивает объект, стерпевший мою истерику, и указывает на мое отражение в зеркале. -Я, -тихо отвечаю. Глаза наполняются слезами. Мне не больно, у меня истерика. -Кто я? -требовательно и громко спрашивает Хеймитч, -Имя! -Тори, -почти шепотом отвечаю, у меня нет сил спорить или упираться, просто выполняю требования. Я отворачиваю голову в бок, чтобы не смотреться туда. Предательская слеза скатывается по щеке и крупной каплей падает на руку Хеймитча, который чуть расслабил сжимающие пальцы. Мельком бросаю взгляд на него в зеркало, он хмурится, но в его взгляде не читается сожаления, его взгляд холодный, пробирающий до дрожи. -Ладно. На глаза посмотри! Какого цвета? -продолжает ментор. Я бы хотела узнать, что за бред он спрашивает, но понимаю, что на дальнейшие его колкости не хватит сил отвечать. -Карие. -Скорее красно-карие! Что под глазами? -Синяки, -неуверенно отвечаю я. -Кожа какого цвета? -стою как на допросе. -Хватит, прошу, — умоляю я. -Отвечай! — повышает голос наставник и не собирается уступать. -Бледного, -отвечаю без чувств злости, мне сейчас все безразлично. -Губы какого цвета? -не унимается Хеймитч. -Бледно-розовые. -Да. Так вот ты ошиблась, сказав, что это ты! Сейчас ты просто кусок плоти, который слишком быстро смирился со своим положением! Ты просто ходячее мясо, не желающее ничего изменить! -теперь злится он. А я просто выслушиваю все эти оскорбления, потому что это чистая правда. Хеймитч прав. -Хеймитч, -обращаюсь я, разворачиваясь к нему лицом, -Игры сломали меня. -Нет, детка, ты сама сломала себя! Ты просто взяла и наплевала на, бросила себя! Ты не та девчонка, которая восхищала меня на тренировках, которая восхитила меня, только приехав в Двенадцатый. Ты не та Виктори, с ярко-розовыми губами, с золотистой кожей, с яркими глазами, в которых есть огонь и надежда. Ты сейчас никто! -говорит жестко и очень правильно ментор На меня нахлынули эмоции от сказанного, я начинаю плакать, слезы градом льются по щекам, обжигая каждый сантиметр кожи. -Ты можешь кричать, ты можешь плакать, но никогда не сдавайся, -уже мягче добавляет он. Протягивает мне руки, и я падаю в его объятья. Мне кажется, что мои слезы прожгут его рубашку, ведь сейчас я как щенок ищу защиту и нахожу ее у Хеймитча на плече, — Ты должна быть другой! Слышишь? Ты справишься, я обещаю!