Голодные игры:Возрождение

      Из груди вырывается что-то сдавленное, подобное крику, воздуха жутко не хватает, бросаю лук, падаю на колени, закрывая лицо, и слезы льются градом. Я не могу сдержать то, что охватывает меня, не могу сдерживать себя, просто я, в конце концов, устала это делать. Китнисс опускается рядом и трясет меня за плечи. -Я убила человека! Человека, Китнисс! — воплю на весь лес так, что все звери разбегаются. -Нет! Тори, это не правда! Ты никого не убивала, это не человек! Слышишь меня? — она громко кричит, пытаясь вытащить меня из кошмара на яву, пытается помочь, — Идем посмотрим, там только глухарь и все. Ее уговоры не помогают. Все эпизоды со смертями с Игр, все павшие трибуты пролетают перед глазами. Бойня у Рога в самом начале, смерть Гели, смерт ее обидчика, потом смерть ребят из шестого. -Я…я убийца, Китнисс, сторонись меня, — предупреждаю я, все еще пытаясь справиться с видением, поднимаюсь на ноги и отхожу от нее. Мой мозг затуманен, глаза плохо фокусируют картинку, только я не пойму причина тому слезы или непонятная ситуация. Не смотря на все мои слова, Сойка встает и обнимает меня так крепко, что я полностью обездвижена. -Нет, Тори! Это не так! Борись с эти кошмаром! Гони его прочь! — убеждает меня она. Я закрываю глаза, находясь в ее объятиях, — Успокойся. Все хорошо, — слышу шепот на ухо. Я смогла. Я переборола, скорее не этот кошмар, а себя. -Спасибо, Китнисс, — отвечаю на объятия я. -Давай я пойду возьму ту птицу, и мы пойдем соберем трав и ягод, — Эвердин отпускает меня и идет за глухарем. Не решаюсь пойти с ней, потому что в некоторые моменты не отвечаю за свои действия. Кто знает, что мой разум выкинет еще.        Собрав ягод и трав, возвращаемся домой. По дороге Китнисс рассказывает про них, для чего применяются, от чего лечат. -Приходите к нам вечером, — внезапно говорит она, — Эффи приедет. Я издаю легкий смешок. -Мы к вам, как к себе домой ходим. -Это нормально, — отвечает Китнисс, — Люди общаются, ходят в гости. Это нормальная жизнь, которой достоин каждый. Я с ней полностью согласна, этой жизни особенно достойны они, лично я жила нормальной жизнью, относительно. Китнисс с Питом варятся в этом котле пятый год, Хеймитч и Эффи в несколько раз больше.       Дверь в дом закрыта, обычно, когда кто-то из нас дома, мы не закрываемся. Я пропускаю эту мысль. Стучу. -Ну что, как охота? — интересуется мужчина, вышедший открыть мне дверь, — Я Вейн Брикман. -Отлично, мистер Брикман, — спокойно отвечаю я, сохраняя невозмутимость. Кто он? Где Джек? , — Позвольте спросить, где мистер Миллер? -Он в гостях у ваших друзей-победителей. И вообще, Вас ждут, — загадочно говорит он, указывая на дверь, которая ведет в кабинет, которым мы не пользуемся. Я почувствовала внутри искру страха и переживания. Нахмурившись, я легонько притронулась к дверной ручке и приоткрыла дверь, ожидая увидеть, кого угодно или хотя бы убедиться, что это глупая шутка. Зайдя в помещение, я увидела того, кого никак не ожидала, о ком мысль и закрасться не могла в мою голову. -Мистер Каррингтон! Какая неожиданность! — цежу я сквозь зубы. Что ему тут надо? Что я могла забыть отдать ему? Или что он мне хочет отдать? Откуда свободное время у главного распорядителя, чтобы вот так, средь бела дня, приехать в далекий дистрикт? Опять множество вопросов крутятся в моей голове. -И я Вас очень рад видеть, мисс Леман! — он сидит за столом, постукивая пальцами по моей фотографии с интервью с Цезарем Фликерманом. Его взгляд серьезный и надменный, мне становится не по себе. Я не боюсь, я со своим страхом уже лицом к лицу. Я зла, что он вторгся в мою жизнь! — Присаживайтесь! -Чем я Вам обязана? — спрашиваю, медленно присев на стул. -Думаете, я ничего не знаю? — отвечает вопросом на вопрос мужчина. -Я не понимаю. -Что же, я думал, что Вы перестанете лгать и наконец сознаетесь, но Вам с такими умениями лишь в партизанском отряде служить. Я нахмуриваю брови, вспоминая все моменты, о которых он может говорить. -Вы перешли дорогу миротворцу, заступившись за своего неуправляемого, наглого, бестактного и вечно пьяного ментора! — повышает голос Николас. Ментор и правда временами несносен, но при чем тут он? -Мистер Каррингтон, Вы… -Он дорог Вам? — задает вопрос в лоб распорядитель. -Хеймитч спас мне жизнь… -Я говорю не о нем, — вновь обрывает меня на полуслове он, — Я про Джека Миллера. -Дорог, — несомненно и твердо выдаю я. -Опять лжете! — спокойно, подобно удаву, опровергает мои слова Каррингтон, — Мы все нуждаемся в честности, разве не так? -И что мне делать? — удивленно спрашиваю я. -Меняться, мисс Леман, меняться. -Я найду новые привычки, новые мысли, новые правила. Я стану кем-то другим, — обещаю ему, судорожно хватая столешницу руками, при этом не теряя самообладание. -Бесполезная трата времени, — шокирует меня главный распорядитель, — лучше придумайте способ как спасти Ваших близких. -Спасти? От чего? — мои глаза невольно расширяются, сердце бешено колотится, — Не мучайте их! Убейте меня! -Я не стану Вас убивать, Вы еще можете помочь мне. Я убью их, всех по очереди, а это в конечном итоге убьет Вас, если Вы не придумаете, как успокоить народ в дистриктах и в Капитолии. Ваша своевольная выходка подняла достаточно бунтов! Что эти потери сделают с Вами, если Вы, молодая, красивая, умная девушка, необдуманно рискуете жизнью ради последнего алкоголика? — продолжает издеваться Каррингтон, встав напротив меня. -Как я это сделаю? — я встаю со стула. Ноги немеют, к горлу подступает ком, я нервно сжимаю руки в кулаки. -Я уверен, что Вы придумаете как. Всего доброго! После этих слов, распорядитель выходит из кабинета, оставляя на столе мою фотографию, перечеркнутую красной краской, с надписью: «Мертва» Медленно опускаюсь на стул, чувствуя немоту в ногах. Я не знаю, что мне делать, что все это значило. Джек и правда дорог мне. Неужели Каррингтон сомневается в нашей любви? Он хотел убить Хеймитча, а я помешала. Мысли беспорядочно мечутся в голове, я не могу контролировать их. Теперь я понимаю, Игры закончены. Я проиграла.        Невольно засыпаю на диване в гостиной. Ровно в половину шестого меня будит Джек. Он сидит на краю и поглаживает по спине. Открыв глаза, я потягиваюсь и сажусь рядом, протирая глаза. Джек приближается ко мне и целует, делая поцелуй пылким и таким затягивающим -Не надо больше. Прошу, — оторвавшись, шепчу я и встаю с дивана. Моя просьба слишком шокировала его. -Что? — он поднимается следом, нагоняя меня на лестнице. Встав передо мной, Джек разводит руками, не желая пропускать, — Объясни мне. -Пропусти меня, пожалуйста, — не глядя в глаза, говорю я, — Я не смогу тебе объяснить. Как я расскажу ему? Он не поверит, не перестанет добиваться своего. Пока он любит меня, а я люблю его, Каррингтон не даст нам спокойно жить, распорядитель будет пытать обоих, используя каждого. Решаю, что пусть лучше Миллер будет меня ненавидеть, чем страдать из-за того, что кто-то использует меня против него. Прохожу в спальню, и я стою напротив шкафа минут 15. Раньше не было проблем с выбором одежды. Но проблема не в выборе, проблема в том, что мои мысли заняты не вопросом о наряде, а о том, как уберечь остальных. Как уберечь Джека я придумала, а Китнисс, а Пит, а Эффи, а ментор. Что будет с ними? Они не смогут перестать общаться. Но я так же могу отдалиться, могу что-нибудь придумать, чтобы они сами решили отвернуться от меня. Когда я впервые встретила этих людей, я даже не представляла, что они станут мне так важны. -Что? Ничего не можешь выбрать? — подходит Джек и слегка отодвигает меня от шкафа, — Давай помогу. Сейчас самое время, чтобы сделать решающий шаг. Я довольно долго стою за его спиной, пока тот роется в моем гардеробе. -Джек, — начинаю я. Он не обращает должного внимания, лишь издает звук, давая понять, что слушает. -Ты должен кое-что понять. -Что? — на этот раз он оборачивается и удивленно смотрит на меня, ожидая продолжения. -Я рада, что мы оба выиграли, но между нами ничего не может быть, — я стараюсь сдержать поток чувств, нахлынувших на меня. Джек теряет все слова, чтобы ответить. -Как? — нахмурившись, удивляется Джек и улыбается, не поверив мне, — Ты совсем недавно сказала, что мои чувства к тебе полностью взаимны. -Я боялась обидеть тебя, боялась, что ты не поймешь, — вру я. -Но зачем? Зачем ты дарила мне фальшивую надежду? А я верил, как наивный идиот. Ты все это время врала мне! — он начинает злиться, и совершенно заслужено. Вот только не знает, что вру я сейчас, а тогда я была чиста. -Я не знаю, как тебе помочь. -Не нужно мне помогать! — огрызается мальчик, спасший мне жизнь. -Нам стоит все забыть, — уверяю я, — представить, что все это сон. -Я бы тогда предпочел не просыпаться, — отвечает Джек. -Тебе больно? — зачем-то спрашиваю я, поняв, что зашла слишком далеко. -Когда ты теряешь любовь всей своей жизни, не важно 16 тебе, 40 или 80. Тебе будет больно до конца жизни, — приглушенным тоном говорит Миллер, разворачивается, покидая мою спальню. Мое сердце обливается кровью, я закрываю глаза, переживая все эмоции, которые удалось скрыть от него. Душа сгорает. Теперь я поняла, как это, кричать без звука и плакать без слез.       Он оставил на моей кровати одежду: черную юбку-солнце, черные колготки и тонкий синий с маленькими блестками свитер, чуть удлиненный сзади, с рукавом до локтя. Я надеваю этот наряд и сажусь на кровати, накрыв лицо ладонями, сердце рвется в клочья, словно кто-то тупым ножом пилит мою душу. Это ни кто иной, как я сама.       Думаю о Джеке, о его качествах, которыми он смог заполучить мое расположение, из-за которых мне так тяжело терять его. Джек, несомненно, добрый, заботливый, даже сейчас, когда я решила разорвать все, он достал для меня одежду, сделав приятно. Еще много какими положительными качествами он заполучил меня, а главное, что он может любить так, как не может любить никто.        Мы встретились около входа, Джек посмотрел на меня взглядом, пропитанным болью. Я виновата, что так бесчувственно поступила, но я не знаю, что будет с ним, если я продолжу быть счастлива. Вдруг Каррингтон его убьет. Я представила этот мир, где оказалась одна. Без тех, кто стал мне чрезвычайно дорог. Я вижу потухшие глаза, не слышу их голосов, вижу сложенные руки на груди, слышу, как захлопывается черная лакированная крышка, и вижу, как лопата вскапывает землю, кидая поверх черных ящиков. Мой мир пустеет, пустеет вместе с тем, как они уходят. Теряется то, зачем я здесь. Голова наполняется желанием скорее присоединиться к ним, к тем, кем я безумно дорожу. Подойдя вдвоем к двери, мы переглянулись, Джек разочарованно улыбнулся, и я постучала в нее. На порог выходит Пит. -О, ребята, наконец-то! — дружелюбно восклицает он. -Эффи уже пришла? — удивляюсь я. -Нет еще, — объясняет хозяин. Мы проходим в дом, снимаем обувь и идем в кухню через гостиную, в которой сидит Хеймитч. Джек с ним обменялись рукопожатиями, мы только посмотрели друг на друга, ничего не сказав. Захожу на кухню, тут вкусно пахнет. -Мм, какой запах, — говорит Джек, — Привет, Китнисс. Она поднимает голову и улыбается. -Привет, ребята. Да вот, глухаря запекаю, подстреленного твоей девушкой, — произносит она и отворачивается к плите. На меня опять нахлынули эмоции. -Привет, Китнисс, может тебе помочь? — вроде, обычная фраза, но именно в ней я слышу, как возвращаюсь к обычной жизни, которой по словам Сойки, достоин каждый. Каждый, кроме меня. Мне счастье, видимо, не положено. -Давай, порежь салат, — Китнисс достала овощи, помыла и отдала мне. Как только я закончила свое блюдо, на кухню заглядывает Хеймитч. -Виктори, подойди пожалуйста, — с непривычной вежливостью просит он, — Поговорим. Сначала смотрю на него, потом на Эвердин и все же выхожу из кухни за ним. -О чем ты хотел поговорить? — натянуто спрашиваю я и смотрю в голубые глаза ментора, в которых обычно трудно что-то прочесть, впрочем как и сейчас. Я сразу начинаю просчитывать, что он может сказать, чтобы ответить и оттолкнуть и его. -Прекрасно выглядишь, — начинает Хеймитч. -Спасибо, ты тоже, — я говорю правду, хотя он ведет не здоровый образ жизни, одет всегда со вкусом. Сегодня это черная рубашка, черный удлиненный пиджак, белые брюки и черные туфли, — Ты это хотел сказать? -Это тоже, но вообще я хотел извиниться, — Хеймитч извиниться? Он что пропил весь свой эгоизм и завышенную самооценку? Не помню такого, наверно он сходит с ума. -Мы так и будем ходить извиняться, потом язвить, а потом опять извиняться? — сказав это, я улыбаюсь. Он смотрит мне в глаза, я делаю то же самое. Это как некая игры в гляделки. -Наверное, мы с тобой слишком похожи, — отвечает ментор. -И с Китнисс, только с ней вы нашли общий язык. -Значит, с тобой больше похожи, — не унимается он. Упрямство- вот наше общее качество, — Тем более, детка, ты должна понимать, что тогда я был пьян. -А сейчас? — подкалываю я. -Относительно, — парирует собеседник. -Я тогда была не в себе, ненормальная. Вот только ты протрезвеешь, а я? — он не успевает ответить на мой вопрос. Мои слова немного задевают его. Раздается стук в дверь. Эффи приехала. Выхожу в коридор и иду по направлению к двери, Китнисс открыла ее. -О, мои любимые девочки! — увидев нас, Эффи рас пахнула свои объятия и крепко обняла. К нам вышли Пит и Джек, — И мальчики! — их она тоже обняла. -А я тоже отношусь к любимым мальчикам? — ехидно спросил Хеймитч, выйдя из гостиной. -Хеймитч! — воскликнула Бряк. -Привет, Эффи, давно не виделись, — пошутил он. Обнявшись и поцеловав друг друга в щеку, они глянули на нас. -Идемте к столу, — немного растерявшись, пригласила Китнисс. -Идем, душенька, — согласилась капитолийка. Мы присаживаемся за стол, ломившийся от вкусностей приготовленных Китнисс и немного мной. -Знаете, — начала разговор гостья из столицы, — я с таким мужчиной познакомилась. -С таким клоуном познакомилась, — передразнивает ее Эбернети. -Согласен с Хеймитчем. Все капитолийцы клоуны, — поддерживает его Джек. -Он не клоун! — злится Эффи, ментору нравится ее злить- это как его хобби, и сейчас он доволен, — И вообще, мистер Эбернети, тебе не все равно? -Нет, мне не все равно, — серьезно говорит ментор. У меня появляется удивление на лице, как и у всех остальных, включая Эффи. Сейчас может подтвердиться та догадка, что между ними что-то есть, — Мне абсолютно наплевать, — разрушая иллюзии, добавляет Хеймитч. На самом деле ему не наплевать, это видно по его взгляду. Ведь все эти годы, которые они работали вместе в жизни Бряк был только один близкий мужчина- Хеймитч, а теперь она выглядит счастливой и без него, а по тому, как они общаются трудно сказать, что она была счастлива. Он молча встает и выходит из-за стола на улицу. Глядя на всю эту ситуация понимаю, что если бы я проводила больше времени с этими двумя, я бы смогла помочь им понять, как сильно они влюблены друг друга.