Накажешь?

Девушка была красива. Хрупкое тело, смуглая кожа, каштановая копна волос и хрупкие плечики, казавшиеся еще меньше рядом с широкоплечим Русланом. Парень сомневался, есть ли девчушке восемнадцать, а поэтому пытался быть осторожнее, а она в свою очередь жадно кусала губы Соколовского, что категорически ему не нравилось. Они завернули за угол всё ещё лобызаясь, когда у Руслана зазвонил телефон. Тот раздраженно вынул его из кармана и, даже не посмотрев на экран, отключил вызов. Дальше он был намерен идти спокойно, но девчушка, как же её… Катя, опять сцепила свои ручонки за шеей парня и впилась в губы. В силу разности их роста Руслан буквально тащил её. Через пару минут они уже были во дворе дома Соколовского, и у него опять затрезвонил мобильный. — Русик, выключи его уже и пошли скорее, - заканючила Катя. — Да, сейчас… — Руслан всё же глянул на экран телефона, на котором высвечивался номер и имя того, кто не отстанет, и дозвонится даже на выключенный и неработающий прибор. Даже если это — чертов тостер. — Дай минутку, сейчас выключу и пойдём. — Руси-и-к, ну пошли скорее! — девушка схватила его под руку и повела к дому через детскую площадку. — Да погоди же ты, — парень терял терпение и вырвал руку из цепких ладошек Кати и попытался включить беззвучный режим, но на экране опять появился номер и имя. - Слушаю. — Добрейший вечерочек, Русланка, как дела? — на другом конце «провода» послышался голос Прекрашева, и в низу живота Соколовского неприятно кольнуло. — Ты ведь не для того три раза звонил, чтоб спросить, как у меня дела? — Ты прав. Я хотел спросить, почему ты не дома так поздно? — голос Кости исходил сначала из динамика, а потом откуда-то из-за спины. Соколовский мысленно закатил глаза и обернулся. — Как раз иду. А ты чего? Опять караулить меня пришёл? — парень отключил связь и засунул гаджет в карман. — Ру-у-сик, ты долго ещё? — протянула противным писклявым голосом девушка выглядывая из-за плеча Руслана. — Ой, а это что за принцесска? — наигранно умилился Костя, сжимая кулаки от неприязни. — Я Катерина, — опять пропищала Катя и смущённо опустила голову. — Катенька значит? А в прошлый раз была Машенька. А в позапрошлый Наденька. А ещё в позапозапрошлый Костенька, — Соколовский ошалело глядел на Костю и пытался что-то сказать, но его перебили. — Не хорошо, Русланка, опять в тюрьму захотел? Девушка отошла от парня и, непонимающе нахмурив брови, смотрела на Прекрашева. — Статья 245 УК РФ, — шепнул ей тот, встретив ещё один непонимающий взгляд и пояснил. — Совращение малолетних. — А с виду кажешься нормальным парнем, Русик, — сказала Катя и начала двигаться со двора, то и дело оборачиваясь. Соколовский же возмущенно глядел на Прекрашева, а потом развернулся и пошёл к своему подъезду. Костя схватил с качели, на которой коротал время до прихода друга, небольшую сумку и толстовку и побежал за парнем. Поравнявшись с ним, Прекраш спросил: — Ну что, теперь дуться из-за неё будешь? Эй, ты чего хохочешь? — спросил внезапно засмеявшегося Руслана Костя, сам невольно улыбнувшись. — Статья 245 — это статья за жестокое обращение с животными. — Ну простите, не сидел и не изучал Уголовный кодекс от корки до корки. Они дошли до подъезда и присели на лавочку. Костя достал пачку сигарет, достал одну и кивком предложил сигарету другу, тот отказался и пачка отправилась обратно в карман. — И зачем ты прогнал её? Что ты вообще делаешь в Екатеринбурге? — Я выгнал её, чтоб занять её место, — совершенно серьёзно ответил Прекрашев, выбрасывая уже докуренную до фильтра сигарету. — Опять эти твои гейские шуточки. Прекрашев, тебе самому не надоело? Мне вот — да. Постоянные твои тупые подколы, шутки, просьбы почитать фанфики по ролям. Это ладно. Но ты написал на асфальте «Соколовский плюс Прекрашев» и постишь в свою группу тоннами ёбаный Сокрашев. Хорошо, ты можешь казаться всем придурком, быть, кем хочешь, но не выставляй хоть меня полным идиотом. Мне, в отличие от тебя, дорога моя репутация и публика. Мне не нужно, чтоб зрители считали меня пидором, понимаешь? — Нет, не понимаю, объясни ещё раз, пожалуйста. Сяду поближе, иначе ничего не слышно. — Костя с таким же серьёзным лицом придвинулся ближе к Руслану, скулы которого были видны ещё сильнее от напряжения. — Прекрашев, ты издеваешься?! Ничего не случится так, как написано в твоих ебланских фанфиках! Я не «прижму тебя к стене и не прошепчу тебе на ушко горячим дыханием, что я тебя сейчас накажу», — он вскочил с лавочки и изобразил кавычки в воздухе, — а потом не поставлю раком и не выебу! Ты это понимаешь?! — Руслан начинал закипать, переходя на крик и высказывать все, что приходило на ум именно в этот момент. — Возможно, сначала я тебя понял, когда ты пропускал одну-две шутки, но ЭТО уже слишком. Как же ты меня взбесил, Прекрашев. Ты ведь был нормальным. А теперь… — Что теперь?! — Костя тоже встал и стоял сейчас наравне с орущим другом. — Сейчас ты стал похож на похотливую стерву! — Ах так значит, да? — Да! — Руслан злобно смотрел на Костю, губы которого тряслись, а сам он опустил взгляд и стиснул зубы. — Ты не понимаешь… Я же просто… я же… — Прекрашев, так и не подняв взгляда на друга, сел на лавку и достал из сумки бутылку водки, открыл и сделал несколько глотков, и всё это в полной тишине. — Ну, что «ты же просто»? — Ты просто не шаришь, Русланка, — ответил Костя, оторвавшись от горлышка уже полупустой бутылки и грустно улыбнулся. — О, Костя, не беси, а. И хватит уже пить, алкашом станешь, — выхватил бутылку. — А если не перестану? Накажешь меня? — усмехнулся и встал с лавочки. — Если ты так хочешь, могу избить. Руслан поднял с асфальта крышечку, которая упала с лавки, закрыл бутылку и взял под руку Костю, которого уже повело в стороны от нескольких глотков, и повел к подъезду, чтоб подняться в его квартиру. — Руслан, а хочешь узнать, почему я делал это на самом деле? — икая и запинаясь спросил Прекрашев, когда они вошли в квартирку, и не дожидаясь ответа сказал: — Потому что я тебя люблю. Соколовский почему-то совершенно не удивился сказанному, а лишь разозлился ещё больше, хоть его обдало сначала жаром, а потом холодом от этих слов. Парень схватил музыканта за шиворот его рубашки и прижал к стене. — Нет, Костя, нет. Ты меня не любишь, понял? — проговорил Руслан, приближаясь к лицу парня в полной темноте, которую нарушал только мягкий свет луны из окна. — Меня нельзя любить. Прекрашев перевёл взгляд с глаз Соколовского на его губы, и облизывал свои, пересохшие. — Мне — можно. — впился поцелуем в обветренные, покусанные той девкой губы друга, нежно покусывая и посасывая. Тот не собирался поддаваться чувствам, и ещё крепче сжал челюсть. Руки младшего блуждали по спине старшего, задирая синюю футболку. Руслан стоял бревном, руки по швам, а Костя продолжал манипуляции. Он укусил нижнюю губу и оттянул её, пытаясь при этом хоть как-то расшевелить парня. Сам музыкант был готов идти до последнего и, закинув руки на плечи Руслану, перешёл с губ на уши. Нежно оттянув мочку, лизнув за ушком, двинулся к шее. Один горячий выдох на нежную кожу — по ней побежал табун мурашек, и тут Соколовский сдался. Он положил одну руку на талию, а другую на щёку победно улыбающегося Кости и приник своими губами к его. Костины губы были ещё горьковатыми от водки, мягкими и влажными. Прекрашев осмелел и начал наглеть, пытаясь углубить поцелуй. Руслану такое стечение обстоятельств не понравилось, и он сам повёл. Сначала языки парней сражались за право быть «ведущим», но вскоре Костик поддался, полностью ловя кайф от происходящего, зарываясь в волосы на затылке Соколовского своими длинными и тонкими пальцами, какие бывают только у музыкантов. Костя совсем потерял голову, ноги его подкосились и он повалился на пол, утягивая за собой Руслана, которого держал руками за шею. Соколовский ударился бедром, а Прекрашев так удачно на него приземлился. — Ну и что мне с тобой делать? — спросил Рус, потирая ушибленное место. — Накажешь? — Костя облизал припухшие губы, пошло улыбаясь. — Отшлепаю. — улыбнулся парень и потянулся за очередным поцелуем.