Аято не любит книги

      Аято не любит книги.       Они напоминают Киришиме об отце. В детстве он читал их вслух засыпающим детям. Брат с сестрой, разинув от удивления рты, могли часами слушать одну и ту же историю: так интересно мужчина преподносил все эти небылицы и сказки. Большие, в мягких ярких обложках, они таили в себе манящую загадку. Как только Арата открывал первую страницу, глаза его становились теплыми, а многочисленные морщины на лице расправлялись, и отец вновь казался молодым и счастливым. Будто не было горя. Не было смерти мамы. Не было бессонных ночей на опасных улицах Токио. Словно все они были в безопасности и не могли погибнуть в один момент от доноса безжалостных людей. На секунду Аято даже мог подумать, что они не были монстрами.       Эти книги делали отца по-настоящему счастливым.       Именно поэтому Аято ненавидел их.       Сколько Киришима себя помнил, у книг был особый запах. Не сладкий и не терпкий, как у цветов в садике рядом с домом, а свой - совершенно незабываемый аромат. Он был похож на запах мокрого асфальта после утреннего дождя; на запах многолетней пыли, покрывавшей на протяжении веков сундук с ценными сокровищами. Это был аромат времени.       Это был аромат самой Истории.       Аято не любил книги и за это.       Отец читал одну из таких книг и перед своим уходом. Дверь за Аратой закрылась, а сын еще долго стоял и смотрел на облупившееся дерево, будто видел его впервые. Тревожное чувство пожирало изнутри, давило на грудь и вырывалось истошным плачем. Отец больше не вернулся домой. А вот книга осталась.       Аято ненавидит книги.       Они напоминают Киришиме об отце. А все, что воскрешало эти болезненные воспоминания, подлежало уничтожению.       Аято ненавидит книги всем своим существом.       Они напоминают Киришиме об отце. О его родной улыбке, добрых глазах и глупых, наивных попытках слиться с людьми. О посиделках до самой ночи. О веселых прогулках в парке. О радостных днях, когда все они были вместе.       Аято проклинает книги за разрушенное счастье.       Но время идет, и чувства тоже исчезают.       Аято вырос.       Но он все так же не любит книги.       Все эти сказки о принцессах и принцах, о рыцарях и драконах - сущий бред! Да кто вообще способен это читать?! Такие истории лишь делают из людей последних идиотов, которые до конца верят в хорошее. Да вот только в настоящей жизни счастливого конца не бывает. Аято это понял слишком рано. Иначе бы его родители были живы...       Аято не переносит книги и тех, кто их пишет.       Когда он убежал из дома, оставив в холодном, мертвом одиночестве сестру, Киришима примкнул к Древу Аогири. Зачем? Действительно, а что могло понадобиться маленькому мальчишке, у которого еще молоко не обсохло на губах, в цитадели убийц и наемников? Ответ прост. Ему нужна была сила. И он ее нашел. Но кто же знал, что вместе с силой, он так же найдет девчонку, которая пишет книги? Вот уж не ожидал, что убийцы способны на такое. А как же пресловутая мораль? Все эти птички, добрые люди, цветочки? Как же все эти лживые, но до отвращения приятные байки? Или ложь может быть придумана и монстром?       Аято не понимает книги и их смысл.       Что такого важного может быть заключено на бумажных страницах? Великая тайна? Некий секрет, ответ на который знает лишь один автор? Сам Киришима видит в них лишь черные скупые строчки и такую же пустую обложку. И кому охота тратить на такие глупости время?       Аято не хочет читать книги.       Как-то нетерпеливая Это попросила юношу прочитать отрывок из ее нового произведения. Конечно, парень всячески сопротивлялся, но начальству не откажешь. - Ну как?! - глаза ее хитро сверкнули. Казалось, один неверный ответ, и ты труп. - Тебе понравилось? - Очень, - постарался придать уверенное выражение лицу Аято. - Эх, не умеешь ты врать, Аято-кун, - хихикнула Это, забирая белые бумажки из холодных ладоней Киришимы. - И книги ты тоже не умеешь понимать.       Дальше диалог не затянулся. Да и о чем, кроме работы, могут разговаривать столь разные люди? Иногда Киришима мог поспорить: все эти "книжные черви" были словно с другой планеты. Глаза их светились необычным, всезнающим светом, а голос был спокойный и мягкий. Даже у той Йошимуры! У них какое-то свое странное, особенное восприятие мира и действительности. И в такие моменты юноше казалось, что сам он ничтожно мал по сравнению с этими существами. А Киришима просто ненавидел быть хуже других!       Аято чувствовал самое настоящее отвращение к книгам.       Потом в их команде появился новый участник. Канеки Кен любил не только бить и пожирать других, но и читать, что отнюдь не добавляло плюсов в его "копилку". Собственно, ни Канеки, ни Киришима не стремились хоть как-то сблизиться и понять друг друга. Да и как можно "сблизиться" с тем, кто поломал половину костей в твоем теле?       Аято не понимал, как книги делают людей умней.       Зачем тогда эти глупые создания ходят в школу? Или это очередная глупая прихоть человеческого сердца? Как-то не похоже.       Аято не любил книги и тех, кто их читает.       Они разговаривали с Канеки лишь раз. Но слова, сказанные одноглазым гулем, ярко запечатлелись в памяти юноши. - Аято-кун, ты любишь читать? - Кен перелистнул страницу очередной заумной бумажки, сосредоточенно вглядываясь в мелкие строчки.       Аято почувствовал себя не в своей тарелке. Почему-то не хотелось отвечать на столь простой, с виду, вопрос. Да и зачем этому идиоту знать такие личные вещи? - Нет.       Больше они не разговаривали.       Аято не любил книги всем сердцем.       А потом в его жизни появилась Хинами. И перевернула все с ног на голову.       Если раньше Киришима жил в гордом одиночестве и почти ни с кем из Аогири не общался, то теперь Хинами занимала все его свободное время. Это получилось само собой. Аято даже не заметил, когда подпустил девчонку на опасно близкое расстояние. Просто в какой-то момент он понял, что теперь не один. Чья-то теплая спина прикрывала его тыл во время сражений, чьи-то теплые карие глаза весело смотрели на него за чашкой кофе по вечерам, чей-то теплый смех заполнил его темную квартиру и холодную душу. Такое порой случается: нужные люди сами входят в твою жизнь. И часто это происходит почти незаметно. Слишком тихо и постепенно, чтобы уловить момент неизбежного столкновения судеб.       Аято не любил книги. Он считал их откровенной чушью.       А вот Хинами - жить без них не могла.       Каждый вечер он видел одну и ту же картину: девушка, поставив на тумбочку у дивана большую чашку с горячим кофе и закутав потеплее ноги в шерстяное одеяло, довольно улыбалась и открывала книжку. Свет от напольной лампы дарил домашний, уютный свет, под которым волосы Фуэгучи окрашивались в насыщенный медовый оттенок и глаза будто сделались из золота. В какой-то момент Аято даже ловил себя на мысли, что хотел тихо присесть рядом, облокотиться на край дивана и еле заметно наблюдать за тем, как тонкие пальцы переворачивают бумажные листы и бегают по когда-то скупым строчкам. Но Киришима, смерив в себе непонятные желания, молча садился за стол и оттуда уже наблюдал за подругой, которая даже, казалось, не замечает уже его присутствия. Лишь редкие, короткие комментарии, явно обращенные к скрывавшемуся наблюдателю, давали знать: Хинами помнит, что он все еще здесь. А иногда даже хочет, чтобы он почитал вместе с ней. - Аято-кун? Может, присоединишься? - как-то вечером нарушила традиционное молчание девушка.       Киришима был откровенно удивлен вопросом. Он не читал книги вместе с кем-то после исчезновения отца. Слишком больно. Слишком отчетливо он помнит те дни, проведенные в родном доме. И отца, который читал им с Тоукой книги. - Нет, я, пожалуй, воздержусь, - вяло ответил юноша, отворачиваясь от этого всепонимающего взгляда. За окном горели огни ночного города. По дороге проехала машина, вскоре скрывшаяся за поворотом: полоса света лениво переползла с одного конца комнаты до другого, попутно коснувшись ярко-медовых волос и черных лохматых прядей.       Аято, по правде говоря, не понимал, что такого заключено в этих книгах. - Хина, почему тебе нравится читать? - задумчиво протянул Киришима, медленно обводя пальцем край любимой кружки. Горячая влага испарялась, каплями оседая на сером металле сосуда-термоса. - А разве для этого нужны причины? - Думаю, да. Для всего нужны причины, - горячий кофе приятно обжег горло. Глаза устало следили за одиноким мужчиной, выгуливавшим собаку. - Иначе зачем тратить на это время?       Аято всем сердцем хотел понять лежащую на диване девушку. Но для этого нужно было понять и книги.       Хинами отложила бумажного друга на тумбочку и повернулась лицом к собеседнику. Теплая улыбка больно кольнула сердце. Неужели из-за книг все люди становятся добрыми? - Ты просто должен найти свою книгу, - Фуэгучи вытянула руку, зорко следя за указательным пальцем. Казалось, это занятие сильно увлекло ее. Минуту девушка молча рассматривала свою ладонь, а потом перевела задумчивый взор на Киришиму. - Знаешь, я искренне верю, что у каждого есть своя книга. Как и человек. Просто нужно ее найти... И принять.       Аято не понимал, с чего же начать.       Как можно принять и понять книгу?       Аято не любит книги.       Все потому, что он не может их понять. А вот Хинами - может.       Фуэгучи любит читать книги, а Аято - наблюдать за ней. Так уж сложилось: своеобразная традиция.       Люди даже не замечают, какими открытыми они становятся, когда читают. Будто книги открывают давно забытую, не смазанную веками замочную скважину их души и выставляет на обозрение все их самые прекрасные стороны и изгибы. Так уж вышло, что Аято любит смотреть на Хинами, пока она держит в тонкой руке книгу. Киришиме нравилось, как девушка задумчиво водит по листу изящным пальцем; как мило морщится ее лоб, если ей что-то не нравится или если что-то тревожит; как она иногда высовывает кончик языка, если совсем не терпится узнать, что же будет дальше. Так уж получилось, что Аято любит наблюдать за Хинами, когда она читает. А Хинами - любит книги, их запах и молчаливого Аято, который спокойно сидит за ее спиной. Так уж получилось, и ничего с этим уже не поделаешь.       Аято моет кружку и ставит ее в шкаф. Движения происходят словно в замедленной съемке. Почему-то совершенно не хочется нарушать сложившуюся идиллию и тишину в их комнате. - Хина? А как я пойму, что нашел ту самую книгу? - Тебе захочется перечитывать ее вновь и вновь. И каждый раз, когда ты откроешь ее, то обретешь для себя и новый, неизведанный мир. Это будет как сказка. Каждый раз книга будет совершенно разной. - Разве такое возможно? - удивился парень, присаживаясь на колени рядом с диваном. - Книгу же писал один человек. Как она может быть постоянно разной?       Хинами задумчиво смотрит ему в глаза. Аято чувствует, как теплеют его ладони. Каждый раз, когда он вот так сидит рядом с Фуэгучи, то становится непозволительно теплым.       Девушка мягко улыбнулась, словно разговаривала с маленьким ребенком: - Но ты же сам меняешься. Значит, меняется и твое восприятие книги.       Аято промолчал. А что на это можно ответить? - Ладно, уже поздно, - заметила Хинами, посмотрев на настенные часы, тускло светящиеся в темноте. - Спокойной ночи, Аято-кун.       Хинами любит книги. А Аято - Хинами. Так уж получилось.       Когда дверь за Фуэгучи тихо закрылась, напоследок прощально скрипнув, юноша неуверенно взглянул на оставленную на тумбочке книгу. На обложке в свете напольного светильника ярко блестели золотистые буквы. Название гласило: "Книжный вор. Маркус Зузак." Снова что-то иностранное. Парень не знал, как объяснить это пристрастие девушки ко всему зарубежному.       " А, может быть, получится это понять, если прочту книгу?", - пролетела в сознании шальная мысль. Аято горько усмехнулся. Вот до чего доводит людей один вид обложек этих бумажных "монстров".       Хинами не может жить без книг, а Аято - без Хинами. Так уж сложилось.       Но никто из них даже не старался нарушить давнюю традицию. До этого момента. А что случится, если Киришима осмелится пересечь эту стену меж ними? Станет ли все проще? Лучше? Понятней?       Аято не любит книги.       А вот Хинами - жить без них не может.       Киришима верил, что никогда больше не возьмет в руки мягкую обложку и не откроет предательски блестящую обертку. Но руки уже сами тянутся к искусному переплету. Вот пальцы касаются твердой поверхности: книга немного дрожит в такт ладони. Внутри все сжалось от трепещущего ожидания. К чему бы это?       Аято не любит книги. По крайней мере, он пытался убедить себя в этом с детства.       Теплый плед накрыл ноги.       Глаза пробежали по первой строчке: "Когда-нибудь вы умрете."       Аято невольно улыбнулся. Отличное начало. Ему уже нравится. Впервые кто-то начал "общение" с похожих мыслей.       "Может, из этого что-то и выйдет", - подумал Аято, углубившись в чтение.       Свет, отбрасываемый лампой, стал теплей и родней. Ночь тихо обволокла комнату. Ни звука. Лишь шелест страниц.

***

      На следующее утро Хинами, сонно протирая глаза, вышла из комнаты и столкнулась с очень интересной картиной: Аято заснул с книжкой в руках и включенной за спиной лампой. Девушка довольно улыбнулась.       Все мы меняемся. И книги нам дружелюбно помогают в этом.       Аято не любил книги до встречи с Хинами.       А Хинами - любила Аято и без книг.       Так уж сложилось, и ничего с этим уже не поделаешь...