Зойка и дуальное пространство

Зойка откинулась на спинку стула и глубоко выдохнула. Она не ощущала ликующей радости. По проекции ползли, словно сталкивая одна другую вверх, ровные строчки вывода невязки. Невязка уменьшалась, процесс сходился. Зойка приподняла шумовой экран и поглядела на соседнее рабочее место. Проекция была свернута, коврик сдвинут так, словно Артем в большой спешке вскочил с него и умчался, не обуваясь. Особенной нужды обуваться еще не было, осень стояла теплая. Зойка чертыхнулась и по привычке вновь приросла взглядом к столбикам невязки. Нужно было отловить Артема и дать ему, пожалуй, дрозда, и она уже догадалась, куда мог умчаться Нечайка в это время суток. Догадаться было несложно, знал весь институт. Во всяком случае, все, кому приходило в голову поинтересоваться. Эллочка страшно ругалась, но никакие взыскания на Артема не действовали. Зойка бросила прощальный взгляд на проекцию. До заветной степени оставалось всего несколько итераций и было понятно уже, что – преодолеет. Она сунула ноги в башмаки и прямо сквозь шумовой экран нырнула в проход. Резиновые подошвы гулко шлепали по древнему покрытию. Путь до КПП был неблизким. Зойка пылила по обочине пустой утрамбованной дороги, изредка делая крюк, чтобы охладить горящие от непривычного покрытия ноги в мягкой желтеющей траве. Башмаки ее были связаны шнурками и повешены на подобранный по пути обломок ветки, который она несла на плече. Ветра почти не было. Время от времени Зойка слышала глухой звук, с которым падало в траву очередное прозрачное яблоко. Какие это были яблоки! Огромные, цвета густого прозрачного меда, одуряюще ароматные. И горькие! Горькие, как хина, как эссенция горечи. В школьные времена Сонечка извелась над этими яблоками: ни пробы почвы, ни анализ всего, чего только можно было с этих яблонь содрать, не приближали агрономок к объяснению, почему вдруг самый перспективный и устойчивый сорт, который должен был ко всему еще и обладать прекрасными вкусовыми качествами, так повел себя на пятый год плодоношения. Не выяснили и до сих пор. Одно время еще перерабатывали эти яблоки на удобрения, потом сочли неэффективным, забросили. Оставили ряды деревьев вдоль дороги как памятник собственной самонадеянной глупости и в декоративных целях. Весной и осенью ходить здесь было сплошным удовольствием. До КПП, конечно, никого, кроме сотрудниц Института Антропологии не допускали. Любопытствующие могли подглядеть процесс разгрузки на конвейерную линию поодаль, либо просто постоять на обочине метрах в двухстах от пропускного пункта, поглазеть на невиданную технику, громоздкую, вонючую, хищно лязгающую железом, словно челюсти иного мира, прорвавшиеся сквозь барьер, чтобы отожрать как можно больший кусок от их сытого благополучия и утащить в свою нору на прокорм детенышам, таким же хищным, вонючим и вечно голодным. Сонечка очень не любила такие сравнения, а Саул только болезненно морщился, когда Зойка заводила эту тему. С его компрометирующей десяткой по ПФМ-шкале не стоило даже задумываться о работе в ИАИ. Артема видно было издалека по его замечательным волосам. В школе водилось за ним прозвище Одуван, что, стоило признать, являлось исчерпывающим описанием его внешних данных. Все тело его было тощим и длинным, как стебель одуванчика, зато пышнейшая, цвета горячего жидкого золота, шевелюра, торчащая во все стороны неукротимой гривой, многократно компенсировала недостаток занимаемого нижним этажом пространства. Стараясь не обращать внимания на рыскающих туда-сюда сотрудниц института, запакованных в защитные костюмы, Зойка осторожно подобралась к месту, где, вытянув шею в попытке разглядеть дальние ворота, стоял ее коллега. - Давно ушел? Нечайка вздрогнул и обернулся. На серьезном его лице промелькнула тень вины. - В половину, - пробормотал он. - Бездельник, - Зойка беззлобно ткнула его в бок. Артем осторожно отвел ее руку. Наверное, подумала Зойка, я бы так же торчала у КПП каждую неделю в безуспешных попытках хотя бы краем глаза разглядеть среди чужой техники и странных, совсем не похожих на нас людей знакомое лицо, если бы Сонечка или Саул работали за барьером. Наверное, она давно уже сбежала бы к Сонечке на фермы, если бы не знала, что встретит ее серьезный родной взгляд и твердое «Возвращайся к работе». Саул как-то попытался, и этот номер у него не прошел. Но ни Сонечка, ни, тем более, Саул, не могут работать за барьером. А работает за барьером Поль. Маленький, щупленький парнишка, абсолютный ноль по ПФМ, литтл-Полли, который Артему всегда доставал едва ли до подбородка, и который так душевно играл на гитаре в походах, что у многих слезы выступали на глазах. Впрочем, вряд ли у него сейчас ноль по ПФМ. Никому еще не удавалось вернуться из-за барьера и остаться с нулем, даже после реабилитации. На весь институт из мужчин разве что Алеся почти не задело. Но про последнее свое возвращение он рассказывал только Саулу и только потому, что тот в свое время неудержимо рвался в ИАИ. - Давно он там? - Полтора года… - Артем не смотрел на нее, его взгляд вбирал в себя разбитую бетонку за второй будкой. – И каждый раз возвращается другим. Вне мира математики Артем всегда казался немного потерянным, это заметно было еще в школе. Зойка помолчала, рассматривая возможность прямо сейчас озадачить его проблемой базиса в дуальном пространстве, чтобы немного отвлечь от томительного ожидания, но, не успела она открыть рот, как Артем сорвался с места и дернул прямо к шлагбауму. На самом краю слуха образовался невнятный гул. Приближались машины. Зойка наблюдала за тем, как одна из работниц КПП на бегу ловит Артема за шкирку, разворачивает и отводит обратно, что-то настойчиво ему объясняя через защитную маску. Артем двигался в полном рассогласовании с самим собой, словно опорно-двигательная система его вдруг объявила независимость от мозга. - Там Поль, - втолковывал он ей, как неразумной. Зойка подумала о том, как хорошо, что она не провожала Сонечку на фермы. Саул провожал и вот так же, как Одуван, искал ее глазами в группе отбывающих, вот так же ломался всем телом, словно стеклянный, и пришел к Зойке прямо в институт с пустым бессмысленным взглядом, и все повторял, как будет скучать, какие они трое подруги, как это навсегда и неразрушимо. И вечером Неля отпаивала его травяным чаем, а Римма морщилась и втихаря утирала слезы. Гул, и дым, и железный лязг остановились перед первыми воротами. Из будки высыпали деловитые фигуры в защитных костюмах, они ловко сменяли за рулем водителей, приведших машины в агломерацию. Через второй пункт прошли уже свои. Охранницы с допотопными автоматами через плечо (Зойка знала, что автоматы эти – исключительно для антуража) обшарили кузова, кабины, заглянули в рычащие и урчащие чрева, внимательно изучили документы. Артем тянул свою и без того длинную шею так, что, казалось, она вот-вот переломится. Разглядеть оставшихся за воротами водителей было невозможно. Машины ушли на разгрузку, вернулись, повторилась процедура досмотра, шлепнули какие-то печати на документы. Зойке надоело торчать на одном месте. Ненастойчиво, но весьма неприятно покусывали комары, острый запах машинного выхлопа царапал горло. Наконец, все было закончено. Группа сотрудниц института закрыла первые ворота и, лениво перебрасываясь замечаниями по пути, побрела к конвейерам. Вдруг одна из сотрудниц развернулась и, содрав с себя защитную маску, сложила рупором ладони и закричала: - Арт! Есть здесь Арт?! - Это я! – завопил Артем и, споткнувшись о собственные ноги, полетел ей навстречу. Зойка побрела за ним. - Почему посторонние на режимном объекте? – полушутя-полусерьезно принялась выговаривать женщина Артему. Артем неловко отбрехивался. Зойка подошла и встала поближе к нему, чтобы обеспечить поддержку, но обсуждение правил уже сошло на нет. - Тебе привет, Арт, - женщина отсалютовала Артему двумя пальцами, сохраняя чрезвычайно серьезное выражение на лице и, развернувшись, побежала догонять свою группу. - От Поля! – закричала она, обернувшись на полпути. Зойка поглядела на Артема и отвернулась. Для нее «человек» - по-прежнему звучит гордо, сколько бы изменений ни претерпело понятие человека за последнюю сотню лет. Нельзя, просто нельзя распускать себя до такого состояния, раздраженно думала она. Это же не человек, это – желе какое-то раскисшее. Нечайка за ее спиной возился, утирая тыльной стороной огромных своих несуразных ладоней слезы. - Базис мне для дуального пространства кто будет делать? – Зойка остро ткнула его в бок. - У меня есть один, - ответил Артем, не отстраняясь даже от болезненного тычка. – Надо только проверить, что он – действительно базис. - Вот и проверяй, нечего бездельничать, - проворчала Зойка. – Вон, литтл-Полли вкалывает, и ты будь умницей. Она испугалась, что сболтнула, но серьезное сосредоточенное лицо Одувана осветила улыбка. - Я буду, Зоя. Артем одной рукой осторожно забрал у Зойки ее ботинки, другой обнял ее за плечи. - Пойдем работать. - Пойдем, - вздохнула Зойка. Огромные грязные ступни Артема поднимали на обочине пыль. Одуряюще пахли налившиеся сентябрьским солнцем несъедобные горькие яблоки. Зойка напевала одну из тех песен, которые играл в походах у костра литтл-Полли, Артем молчал, он очень стеснялся своего голоса.