Лишь бы Микеле улыбался

— Кто звонил? Флоран, теребя всей пятерней отросшие волосы и сонно щурясь, зашел на кухню. Его ладони сразу же нашли талию Микеле, который одной рукой придерживал над огнем турку, а в другой сжимал телефон. — От Дова. — Выдохнул итальянец в его губы. — Сегодня в двенадцать мне нужно быть на студии возле Сент-Жорж. Он хочет еще что-то записать. — В двенадцать? — Удивился Фло, — а мне в час, там же. Микеле усмехнулся, убирая телефон в карман и освобождая руку, чтоб помешать, наконец, кофе. — Еще один совместный трек Моцарта и Сальери? — проговорил он. — Неа, — француз прижался плотнее к его спине и провел носом по шее, — вроде бы, все будут. — Ну вот, — Микеланджело сделал огорченный вид. — А я уж понадеялся, что будем только ты и я. — Конечно. — Фло, не переставая обнимать итальянца со спины, положил подбородок к нему на плечо и сладким голосом произнес: — Только ты, я и Дов. Он пришел к Микеле сразу из постели, еще не заходя в душ, и принес с собой в залитую солнцем и слегка прохладную кухню запах совместно проведенной ночи, тепло совместной постели и счастье совместного проживания. Микеле хмыкнул, дернув плечом. Кофе пора было снимать с огня. — И команда звукооператоров, — продолжил Флоран, улыбаясь. Он отлепился от любимого и потянулся к двери посудного шкафа. — И аранжировщиков, — в тон ему продолжил Микеле, принимая из его рук две чашки. — А может, еще и репортеры подгребут, — посмеиваясь, Флоран принялся нарезать багет. — Романтика! — Радостно возвестил Микеле, ставя чашки с дымящимся напитком на стол. — Лишь бы не задержали надолго. — А что, у тебя есть планы на вечер? — Уже сидящий за столом Флоран почти мурлыкал, довольный и расслабленный, по-утреннему растрепанный и очень, очень уютный. — Ты знаешь, какие у меня планы на вечер, — прищурил глаза Микеланджело, и Флоран тут же, согласно кивая, совершенно по-девчачьи захихикал. За завтраком мужчины обсуждали предстоящий день и, не переставая, улыбались друг другу. Сегодня у них снова общая запись, поэтому им не придется разлучаться из-за работы. А значит, день обещает быть прекрасным. *** — Ты сам-то можешь это произнести? — услышал Флоран резкий окрик Микеле, едва зайдя в здание. Он опешил и прошел в бар, откуда и слышался разговор.       Первое, что увидел Мот, войдя туда, было недовольное лицо продюсера. Он, вместе с мсье Байоном, автором текстов для мюзикла, который специально отошел от барной стойки, чтоб поздороваться с вошедшим певцом, что-то разочарованно обсуждал. Микеле развалился в кресле полу-боком ко входу, поэтому Фло не сразу увидел его лицо. Он успел пройти к барной стойке, схватить какую-то булочку, а затем обернулся, находя глазами итальянца.       Микеле был не на шутку рассержен, и этот факт выбил Мота из колеи. Что такое? Он на студии всего час, что могло произойти? Он снова опоздал? Да быть не может, Фло помнит, что он вышел из дома с достаточным запасом времени. Что-то стряслось по дороге? Или уже здесь?       Да что такого могло случиться, чтобы этот солнечный и жизнерадостный человек вдруг рассердился? Бред какой-то! Он сердиться-то не умеет, Фло знает, он же живет с ним!       Мот прислушался к разговору Дова и Байона. Они обсуждали, как итальянец «не справился со своим текстом». Господи, серьезно? Микеле не смог спеть несколько строчек? Микеле? Не смог спеть? Это что ж там за текст такой? Наконец Дов, позвав Мота за собой, быстро вышел в коридор. Байон поспешил за ним. Сняв, наконец, куртку, Флоран пригладил волосы и аккуратно спросил: — Как дела? Микеле мотнул головой в сторону входа: — Ты знаешь, он сверхневежливый сегодня, — выпалил он. — Дал мне такой текст, который я и произнести-то смог только с третьего раза, а он все твердил, что по моей вине мы так и не запишем диск. Флоран подошел ближе и с участием заглянул в его лицо. Микеле попытался произнести какую-то рифмованную скороговорку, но запнулся, и, раздраженно сжав кулак, обратился к Моту: — Ну вот как я должен был это спеть? Он искал в его лице поддержку, но Флоран, еще не до конца понимающий, что происходит, лишь хмыкнул и пожал плечами. — Фло, тебя все ждут! — Гаркнул заглянувший в дверь Дов, и ему пришлось оставить своего итальянца в таком удручающем состоянии. Дов и в самом деле был сегодня довольно резок. — Флоран, я уверен, ты можешь лучше! — С нажимом высказал он по внутренней связи.       Раньше он никогда не разговаривал со своими подопечными в таком тоне, зная, что все они действительно профессионалы и работают изо всех своих сил, но сегодня он требовал от Флорана что-то странное: то ему не хватало шарма в исполнении куплета, то, наоборот, мужественности. Да и сам текст был, мягко говоря, необычным. Флоран даже не понимал, о чем поет, о каких эмоциях вообще может идти речь? Может, в другой день он обязательно задумался бы о причине, по которой продюсер был сегодня сам на себя не похож, если бы в голове его не билась одна мысль: его Микеланджело расстроен. Что, Аттья и с ним разговаривал так же грубо? Значит, именно из-за него Локонте сейчас сидит в баре с опустошенным взглядом вместо того, чтобы скакать по всей студии, наполняя ее заливистым смехом?       Наконец Аттья объявил перерыв.       Флоран тут же помчался в бар.       Дов и Байон шли за ним по пятам, поэтому он снова не мог схватить Микеле в охапку или, хотя бы, просто взять за руку.       На того по-прежнему было жалко смотреть. Он отрешенно глядел куда-то в угол, опираясь на подставленную ладонь, сжимал губы, нервно теребил подвеску на шее. Ужасно захотелось обнять его, спрятать в своих руках, как маленького, гладить по голове и повторять, что все будет хорошо. Напоследок продюсер объявил, что на перерыв у них две минуты, и вышел. — Тебе взять что-нибудь? — тихо предложил Флоран.       Микеле отрешенно помотал головой. Сердце Мота сжалось.       Они начали обсуждать эту новую совместную песню. Флорану было бы гораздо проще сказать: «Да, Микеле, ты прав, и у меня тоже нереально сложный текст, который вязнет на зубах», но Фло не мог — у него была какая-то ересь вместо смысла, но это было вполне удобопроизносимо.       Мот знал: для Микеле между понятиями «любить что-то делать» и «уметь что-то делать» всегда стоял знак равенства. Он рисовал для своего удовольствия, поэтому у него получалось нечто необыкновенное. Он очень вкусно готовил, и поэтому обожал колдовать у плиты. Он не любил отскребать жир от сковородок, поэтому утверждал, что просто не умеет этого делать.       А еще у него был прекрасный голос, которым он замечательно владел. И он мог спеть — и с удовольствием пел — любую песню, которая ему нравится! Но сейчас продюсер требовал, чтобы Микеле прочитал рэп — чисто, быстро и ритмично. И — профессионально. Вот только Микеле рэп не понимал, и поэтому не любил. Локонте бесился все больше, и Фло видел, что никак не может помочь любимому.       Хотя, почему не может? У Флорана, пожалуй, имеется секретное оружие, которое может отвлечь итальянца от невеселых мыслей. — Это все из-за речитатива? — Участливо спросил он. — Да брось. Пару дней назад я слышал в твоем исполнении великолепный речитатив. — Он наклонился вперед, чтобы оказаться ближе к Микеле. — И это было очень ритмично. Правда, на итальянском.       Услышав это, Микеле вскинул на него глаза. Он вспомнил, при каких обстоятельствах последний раз переходил на родной язык, и не поверил, что Мот так открыто говорит об этом. Флоран поиграл бровями, подтверждая, что именно он имеет ввиду, и Микеле не смог сдержать смущенную улыбку.       Ободренный ею, Флоран продолжил: — И я, на самом деле, очень рад, что Дов этого не слышал. — Он хитро улыбался во весь рот, Микеле же смотрел на него со смятением. — Если уж тебе это так важно, — Фло наклонился к нему еще ближе и понизил голос, — мы вполне могли бы повторить то же самое в ближайшее время. Ну, знаешь, для практики. — Флоран, прекрати, — он укоризненно поднял брови, но спрятавшаяся в уголках губ улыбка выдавала его с головой. — А то что? — Мот откинулся на спинку кресла и огладил Микеле жарким взглядом. — Лишишь меня утреннего кофе? Или утреннего чего-нибудь еще? — Он намеренно медленно облизал губы. — Ну так это не беда, мне и самому в радость сделать тебе утром… — Он пару раз толкнул языком в щеку, -…кофе.       Во время выразительной паузы, которую старательно выдерживал Флоран, многозначительно ухмыляясь, глаза Микеле чуть не выскочили из орбит, щеки очаровательно порозовели, а сам он заерзал в своем кресле, выдавая свое возбуждение. И бармен, кажется, едва не выронил стакан. А, плевать на него, если его Микеле все-таки улыбается.       Флоран и сам не мог уже спокойно сидеть. Он поднялся, потянулся, вновь взглянул на Микеле. — Может, мы с тобой сбежим отсюда, смотаемся?       Локонте, все еще ошеломленный, смотрел на него с приоткрытым ртом. Флоран видел борьбу мотивов в его глазах. Он прошелся вдоль столика, по привычке запуская обе руки в распущенные волосы. — Ты правда хочешь, чтобы мы ушли? — Выдавил Локонте. — Ну, а что? — И он еще спрашивает! Конечно, Флоран хочет. Он хочет, чтоб Микеле было хорошо. А раз ему здесь плохо… «Да!» — уже готов был ответить Микеланджело, но все снова испортил Дов. — Ребята, чего вы тут зависли? Перерыв давно закончился! Идем в студию! — быстро приказал он и, не оставляя им возможности ответить, скрылся за дверью.       Мужчины посмотрели друг другу в глаза с сожалением и нескрываемым голодом. Флоран поблагодарил за кофе знакомого бармена, который отчего-то был красный, как рак, и все пытался скрыть ухмылку, Микеле поднялся из кресла. Едва они вышли в коридор, как Локонте толкнул Флорана к стене, крепко прижался губами к его рту. Фло не успел ничего сообразить, как через секунду он уже отстранился и с горящими похотью глазами прошептал:  — Запомни свою мысль насчёт рэпа на итальянском.       Затем он отлепился и пошел вперед, призывно виляя бедрами. Флоран с довольной улыбкой посмотрел ему вслед. *** — Je sais que mon destin dépassera les âgés! — громко пропевал Микеле на все лады, подскакивая и что-то изображая в воздухе руками. — Ну хватит уже это повторять! — хохоча, попросил Флоран. Он пытался попасть ключом в замочную скважину, но его руки так дрожали от смеха, что он мог только разве что поцарапать замок. — Неа, не хватит! — воскликнул Микеле и отобрал у француза связку ключей. — Je suis un grand… — он встряхнул удерживающее кольцо, выбрасывая на ладонь нижний ключ, -…grodin… — одним движением вставил его в замочную скважину. -… Siègent parmi les mages. — с кокетством глядя Флорану в глаза, Микеле сделал несколько оборотов на ударные слоги. — Ты невыносим, — Флоран с улыбкой покачал головой. — И поэтому ты смотришь на меня с таким обожанием? — Микеле зашел в квартиру спиной вперед, не сводя смеющихся глаз со своего француза. — И вообще — я невыносим? Я? Скажи это Дову! Он сегодня довел до ручки шесть человек! Обсуждая розыгрыш, который устроил певцам их любимый продюсер, мужчины прошли вглубь квартиры. — И все-таки, я думаю, что Ямин был с ним в сговоре, — Флоран шагнул в ванную комнату, отвернулся к двери душевой кабинки и принялся расстегивать пуговицы рубашки. Внезапно Микеле прижался к нему сзади, с нажимом ведя ладонями вверх по мышцам груди. — Плевать на Ямина, — жарко прошептал он прямо в ухо Фло. — Ты мне кое-что обещал.       И в подтверждение своих слов Микеле широко провел языком по всей его ушной раковине. У Мота разом перехватило дыхание. — Ч-что, сейчас? — Голос его так задрожал… — Я думал, ночью, -…что не перейти на шепот было невозможно.       Голос Микеле, напротив, был восхитительно низкий и ласкающий: — Хммм, значит, сейчас, — он мягко отбросил руки Флорана от пуговиц на его рубашке, и начал расстегивать их сам. — А потом еще ночью.       По плечам Фло побежали мурашки. — Но, Микеле… — Что «Но»? Флоран, — Локонте властно развернул его лицом к себе и стал легонько подталкивать к стоящей неподалеку душевой кабинке. — Ты был готов слинять из студии посреди записи. А сейчас пытаешься убедить меня, что не хочешь? — В глазах его был такой огонь, что Флоран, кажется, лишился дара речи. — Не выйдет, сладкий.       Лопатки Фло уперлись в прозрачный пластик, грудь под расстегнутой рубашкой вздымалась. Конечно, он хотел. Снова. Как можно не хотеть такого Микеле — жадного, властного, красивого.       Флоран с наслаждением любовался им, пока он, глядя из-под ресниц, расстегивал свой пиджак, сбрасывал его с плеч, пока он нарочито медленно вынимал ремень из шлевков на джинсах, пока он, не разрывая зрительного контакта, стоя близко-близко, тянул вниз язычок молнии на брюках Флорана. Микеле не позволил Фло прикоснуться ни к своей, ни к его одежде, он раздел обоих сам. Зрачки его становились все шире, дыхание — все глубже, движения рук — все жестче. Сегодня он будет вести, он хочет почувствовать себя сильным и уверенным, вопреки тому, каким никчемным он ощущал себя днем. И Флоран с удовольствием ему это позволит. Все, что угодно. Лишь бы он был доволен.       Наконец, они оба обнажены. — Залезай, — мягко приказал Микеле, кивая на душевую кабинку. — Поворачивайся.       Он с наслаждением провел ладонями по спине Флорана, по его упирающимся в стену рукам, огладил живот, накрыл пальцами соски. Он смотрел на любовника с жадностью и осознанием, того, что получит от него все, что хочет. — Боже мой, Флоран, ты так хорош! — с придыханием произнес он.       Француз в ответ только усмехнулся, слегка потягиваясь под руками любимого, после чего обернулся на него через плечо: — А ведь ты мне тоже кое-что обещал.       Он стрельнул в него взглядом, а затем, демонстративно облизнув губы, прогнулся еще сильнее, притерся ягодицами к паху Микеле. Тот не смог сдержать стон, схватил Фло за бедра и прижал к себе еще крепче, словно уже натягивая на себя. Он прислонился грудью к спине брюнета и жарко проговорил ему прямо в ухо: — Тебе это нравится, да? Когда я говорю на своем языке. — Да-а… — Выдохнул Фло. — Тебя это возбуждает? — О, еще как! — Мм! — Микеле рыкнул, снова толкнувшись вперед. — Что еще тебя заводит, Фло? Скажи мне… — Боже, Микеле, меня в тебе все заводит! — Было нереально приятно стоять с ним в сухом душе, прижиматься кожей к коже, шептать друг другу пошлости… — Но твой акцент, твой голос — о, это нечто! С ума меня сводит. А в постели он еще заметнее…       Флорану безумно хотелось прикоснуться к себе или попросить об этом Микеле, но в том, чтобы оттягивать этот момент, была какая-то своя, особенная прелесть. — Отсоси мне, Фло, — быстро зашептал итальянец. — Давай, сейчас. Возьми в рот, и я тоже сделаю то, что ты просишь.       Он снова развернул Мота, на этот раз лицом к себе. Тот же, не дожидаясь повторной просьбы, стек по его телу вниз. Он вскинул глаза, и Микеле забыл, как дышать, глядя на него, такого красивого, такого готового на все. Его густые темные волосы спускались едва ли не ниже плеч, шоколадного цвета глаза смотрели с обещанием, губы дерзко приоткрыты… Как же хотелось эти губы! Как же хотелось… — Dai, mio bene, — тяжело прошептал Микеланджело, глядя сверху вниз, — Dammi un bacio… (1)       Флоран мельком улыбнулся и, не отводя взгляда, раскрыл пошире рот и очень, очень медленно накрыл губами головку его члена. — Sì, amore mio (2), — простонал Микеле. Его головка уперлась Флорану в язык, и тот, облизнув ее неторопливым движением, прикрыл глаза и причмокнул, словно попробовал что-то очень вкусное. — Ооооо! — Микеле с наслаждение запрокинул голову назад, но тут же вернул ее в прежнее положение, боясь не увидеть хоть частичку того, что дарил ему Флоран.       Мот сосал не спеша, ласково, наслаждаясь процессом. Он не пытался довести Микеле до грани, лишь распалял его еще больше. Он и сам то и дело постанывал и постоянно пытался посмотреть вверх. Он понимал лишь несколько слов из всей сбивчивой речи своего итальянца, но мог бы дать руку на отсечение, что это невероятно пошло и горячо. Микеле всегда был очень шумным в постели, а уж сейчас, когда узнал, что Флорана его говор особенно заводит, и вовсе не мог остановиться.       Не переставая шептать, глядя только на ласкающего его брюнета, Микеле нащупал кран и включил воду. Он сунул руку под струю, а затем провел ею по волосам Фло, направляя его голову. Он повторял это действие несколько раз, пока волосы Фло не стали почти полностью влажными. Вода с них попадала на голую спину француза, и это было не особенно приятно, несколько прядей прилипли к лицу, мешая, но Микеле так на него смотрел, называл своей любовью, хорошим, красивым — да, эти слова Флоран уже знал — и так просил еще и еще, что Мот готов был забить на любой дискомфорт, лишь бы доставить ему еще больше удовольствия.       Наконец, Микеле, тихонько рыкнув, потянул Флорана вверх. Он в нетерпении нагнулся, встречая его губы на полпути, и начал жадно целовать любимого, слизывая с его губ собственный вкус. Его рука скользнула вниз, нашла возбужденный член француза. Флоран, вздрогнув, громко вдохнул и подался бедрами вперед. Не отрываясь от его губ, Микеле ласкал его член в быстром, устойчивом ритме, и это было так классно, что Фло очень скоро начал просяще поскуливать. Эти звуки словно стали для Локонте последней каплей. Он резко переместил обе ладони на ягодицы Фло и вжался в него всем телом, целуя так глубоко, как только мог. Фло плыл в его руках, упивался его близостью, тонул в его поцелуях. Потеплевшая вода из крана била их по ногам, делая пол скользким, полупрозрачные двери душевой кабинки, зеркало, кафель на стенах стремительно запотевали.       Наконец, еще раз толкнувшись вперед и прикусив напоследок нижнюю губу Фло, Микеле отлепился от него и резким движением развернул его лицом к стене. — Вертишь меня, как куклу, — усмехнулся Флоран, становясь в привычную уже позу — руки упереть в стену, ноги расставить пошире, слегка прогнуться — но Микеле не обратил на эту фразу ровным счетом никакого внимания. Он переключил воду в режим душа и начал поливать тело Фло водой, с жадностью трогая свободной рукой все места, куда только мог дотянуться. Он снова начал что-то бормотать на родном языке. Теплая вода и его голос ласкали Фло так нежно, так сладко…       Когда Микеле выключил воду и выскочил из душа, Флоран поежился от резко подступившей прохлады, но итальянец почти сразу вернулся. Он вновь прижался к Моту всем своим телом, слегка огладил его, несколько раз прикоснулся губами к коже спины, а затем Флоран услышал резкий щелчок открываемого тюбика со смазкой. «Наконец-то!» — подумал он. Низ живота уже крутило узлом, яйца, казалось, сейчас разорвутся. Но Микеле и не думал торопиться. Он выдавил лубрикант на пальцы, провел ими по ложбинке между ягодиц Фло и отстранился. Несколько долгих секунд Флоран ждал, что же будет дальше, а Микеле просто смотрел на него. Молча. И вот, когда Мот уже хотел обернуться, Микеле мягко прикоснулся к его плечу. — Fallo per me, — выговорил Микеле, ведя ладонью по руке Фло и захватывая его запястье. — Fammi vedere se stesso… (3)       Он завел руку Фло за его спину и тот понял, чего он от него хочет. Закрыв глаза, Флоран выдохнул через рот и скользнул пальцами между своих ягодиц. Там было тепло и скользко. Он начал размазывать лубрикант вокруг колечка мышц, одновременно пытаясь как можно больше расслабиться, и слушая тяжелое дыхание Микеланджело. — Si… — выдохнул он, когда Фло слегка надавил пальцем на отверстие. — Oh mio Dio! — простонал он, глядя, как француз проталкивает палец внутрь.       Когда Фло разрабатывал себя уже двумя пальцами, он позволил себе обернуться. От картины, что он увидел, у него едва не подкосились ноги. Микеле медленно размазывал лубрикант по своему члену, с силой закусив губу, и так смотрел на него! С такой жадностью, таким голодом! Обычно его взгляд был совсем другим: зовущим, кокетливым, обещающим. Обычно он дразнил его глазами, флиртовал с ним, заставлял собою любоваться. Но сейчас было иначе: Микеле желал его и с трудом сдерживался, чтоб не наброситься на француза. Ну кому, кому из них сейчас нужна эта сладкая, мучительная пауза, не понимал Флоран, ведь сам он мог думать только о том, что еще чуть-чуть — и Микеле окажется у него внутри, будет брать его, натягивать на себя, погружаться в его тело… — Кело, ну же! — не выдержав, простонал он. — Нет, нет, — Микеле и сам не понимал, на каком языке он сейчас говорит. — Только два пальца… — Я готов, боже… Хочу тебя!       Видеть, как Флоран разрабатывает себя под него уже было серьезным испытанием для выдержки Микеле, но игнорировать просьбу взять его было просто выше его сил. Раз Фло говорит, что готов, то кто Микеле такой, чтобы с ним спорить? Он скользнул еще ближе к нему, прижался пахом к его ягодицам. Член так удобно лег между ними, проехался по смазанной коже. Мужчины выдохнули синхронно, в унисон.       Одной ладонью надавив на поясницу Флорана, который послушно прогнулся под этим движением, Микеле обхватил другой свой член и направил его. Головка ткнулась в колечко мышц раз, еще один. Флоран сосредоточенно дышал, с каждым выдохом пытаясь расслабить мышцы все больше. — Lasciami entrare… — сипло просил Микеле, нежно поглаживая влажную спину Фло и потихоньку проталкиваясь внутрь, — Prego, amore (4)…       Легкая дрожь в его голосе передавалась Флорану, сбивала дыхание. А он, проталкиваясь все глубже, говорил, временами переходя на шепот, совмещая фрикции с ударными слогами. Флоран вдруг подумал, что давно не чувствовал в нем такой свободы. Нет, Микеле всегда был искренен с ним, всегда открывался ему, да и французский он освоил настолько давно, что Флорану казалось, тот считает его таким же родным, как и итальянский. Оказалось — не совсем. Возможность говорить на языке своих дедов, на языке, что он впитал с молоком матери, была ему, все же, нужна, и сейчас Фло был особенно счастлив, что именно он дает ему это, пусть и не может ответить.       Мужчины двигались навстречу друг другу, не обращая внимание на плеск воды, слыша только друг друга. Флоран, уже постанывающий довольно громко, готов был просто взвыть: Микеле двигался резко, размашисто, с силой вколачиваясь в нужную точку, тем самым все ближе подталкивая любовника к оргазму, но из-за этой же скорости и напористости у Фло не было ни единой возможности прикоснуться к себе. — Микеле-е-е — не выдержав, громко протянул Флоран, прося об этом, и тут же вздрогнул от звонкого шлепка по левой ягодице. — No, bello, — с укоризной проговорил Микеле, слегка замедляясь. — Hai dei rapporti sessuali con un'italiano, quindi devi dire Mich'ele (5) — и он особенно сильно толкнулся на второй слог своего имени. Флоран вскрикнул от неожиданности. — Ripeti!(6) Michele! — Ooo, Мике-е-еле! — Как странно было Флорану проговаривать слово с непривычным ударением, так же сладко было подчиняться ему, выполнять его желания. — Il mio bravo ragazzo… (7) — одобрительно прошептал Микеланджело и скользнул, наконец, ладонью к члену Фло. — Микеле! — Продолжал выстанывать Флоран, стараясь правильно расставлять акценты, — еще, еще!       Микеле видел, что Флоран просто теряет голову от удовольствия, да и сам он уже почти рычал в ответ на его просьбы. Оба неслись к оргазму с огромной скоростью, подбадривая друг друга стонами и прикосновениями. Флоран все больше запрокидывал лицо назад, и Микеле ужасно хотелось запустить пальцы в его мокрые волосы, так беспорядочно раскиданные по плечам, прилипшие ко лбу, щекам, сжать их в кулаке, вновь показывая и себе, и ему, какую он имеет власть над этим великолепным мужчиной. От одной этой мысли яйца Микеле поджались, и он зажмурился, ускоряя движение бедер и руки на члене Фло. Через секунду из груди Флорана вырвался очередной, особенно громкий стон, он вздрогнул раз, другой, кончая. Микеле же, почувствовав пульсацию любимого в своей ладони и вокруг своего члена, отпустил себя и тоже окунулся в оргазм.        Сердце его учащенно билось, ноги не держали, все тело требовало расслабления и Микеле, счастливо улыбнувшись, прижался грудью к спине Флорана. Тот все еще упирался руками в стену и тоже загнанно дышал.       Через несколько минут мужчины все же нашли в себе силы пошевелиться.  — Знаешь… — все еще пытаясь отдышаться, с блаженной улыбкой проговорил Фло. — Похоже, у меня появился любимый рэп-исполнитель. — Ох, Фло! — Встрепенулся Микеле в ответ.- Я бы хотел забыть сегодняшнюю запись, как страшный сон, так что ты, все-таки, больше не говори мне про рэп, хорошо?       Он легонько выскользнул из тела француза и вновь потянулся к душу. — Хорошо. — Флоран выпрямился, и позволив Микеле обдать себя струей теплой воды, лениво потер кожу ладонями.       После того, как Микеле помог французу ополоснуться, он принялся за себя. — Пойдем, поваляемся? — Флоран с расслабленной улыбкой просовывал руки в махровый халат. — Ну уж нет! — Микеле ткнул пальцем в грудь француза. Он все еще был голым и мокрым, а потому не выглядел таким строгим, как ему хотелось. — Сегодня ты не отвертишься. Идем на кухню!       Он прошмыгнул мимо Мота и скрылся в коридоре. — О, нет, паста! — со скорбным выражением лица простонал Флоран. — Твои планы на вечер! — И не делай вид, что забыл! — Донеслось из спальни. — Мы специально закупили все нужные ингредиенты. — Микеле в домашних штанах и одной из своих футболок прошел на кухню и, выглянув в дверной проем, с довольной улыбкой поиграл бровями:  — У тебя сегодня итальянский вечер, мой дорогой француз!        Флорану осталось только ухмыльнуться и обреченно помотать головой. Если уж Локонте решил научить его готовить, то на него не подействуют никакие отговорки. Что ж, пусть будет итальянский вечер, если Микеле этого хочет — решил он и поплелся на кухню, откуда уже раздавалось бряканье посуды.