Дары Звезд

      Блэк-мэнор сиял чистотой, носились домовики, наводился последний блеск, а в центре холла стоял недовольный Арктурус. И смотрел он только на внука. Они вошли в холл вшестером — Сириус привез с собой Ремуса, а Андромеда с Нарциссой решили не заезжать домой даже приличия ради, для Кассиопеи и Ольги мэнор и вовсе был основным местом жительства.       — Что? — недовольно спросил Сириус, передавая свои чемоданы домовикам.       — Что творится в этом доме? Что это… за гирлянды? Колокольчики? А елки-то тебе чем помешали?       — У нас Рождество. Нормальное. Магловское. Которое праздник, а не Йоль с обязанностями и традициями. Поэтому дом украшают к Рождеству. И гостей будет много.       — А библиотеку-то зачем?       — Чтобы ты, дедуль, - весело ответила Андромеда, — не смог укрыться от новогоднего настроения.       Старший из Блэков гневно буравил своих внуков фирменным взглядом, который на них не работал.       — Сириус, они у тебя окончательно разболтались! — вынес он свой вердикт.       — Они у меня осмелели и начали нормально жить, — парировал Сириус, — а то ходили по струнке, аж противно было. Где Дипси?       Главный домовик тут же появился перед Сириусом.       — Комнаты для гостей готовы? А для Йоля все подготовили?       И Лорд, подхватив деда под руку, ушел вверх по лестнице, подмигнув на прощание Ремусу. Тот лишь устало покачал головой. Он уже и сам мечтал, чтобы Сириус с Джеймсом закончили школу, и этот бешеный круговорот, начавшийся первого сентября, наконец-то закончился. Ремус мечтал банально выспаться. И желательно неделю подряд. А не работать по ночам ушами для Блэка — тот, как оказалось, особенно хорошо думал вслух. Желательно, чтобы ему еще и вопросы наводящие задавали. А Ремус, несмотря на свою внешнюю флегматичность и желание передохнуть от груды событий, все же был невероятно любопытен и просто физически не мог заснуть, если видел желание Сириуса поговорить.       Ольга отнесла нахохлившегося феникса в библиотеку. Там, возле двух кресел, уже установили насест для птицы. Как, впрочем, и в спальне Сириуса.       — Ты теперь будешь здесь жить, — говорила она алой птице. — Здесь по вечерам людно, а Сириус любит разговаривать с дедом. Тебе понравится.       Феникс с видом ревизора прошелся по жердочке, спрыгнул вниз, на чашу для пепла, ведь насест был приобретен на вырост, и недовольно заклекотал.       — Дай угадаю: ты здесь замерзнешь? — улыбнулась Ольга.       Феникс согласно закивал. Ольга позвала домовика и отдала все еще безымянному фениксу один из своих многочисленных вязаных шарфов. Феникс сразу же устроился в шерстяном гнезде и прикрыл веки — собрался спать. Кто бы мог подумать, что эти вообще-то весьма величественные птицы в первый год своей жизни походят то ли на милых котят, то ли на добродушных щенков, то ли вообще на мультяшных персонажей.       От библиотеки до Крыльев девиц было идти минуты две. По меркам этого дома-замка комнаты находились в непозволительной близости от общедоступных помещений. Поэтому у Ольги было время пройтись без привычной маски. Ведь ей было горько. А еще страшно. Их с Сириусом свадьба раз и навсегда связала их судьбы, даже ее имя магическим образом заменилось на всех официальных бумагах. Но, когда она шла тогда к Сириусу, она надеялась, что они станут ближе, что они будут вместе… а все стало только хуже.       Он избегал ее. Со дня их внезапной свадьбы он ни разу не поцеловал ее. Все их личное общение сводилось к прогулкам с фениксом, но Оля настолько боялась оборвать и эти встречи, что не задавала вопросов. Только старалась не расплакаться от страха. Страха, что она что-то сделала не так. Вот только у Оли не было никаких мыслей о том, где она допустила ошибку. Да и ошибку ли?       Но вот жила она по-прежнему в своей синей комнате. И даже не знала кому можно пожаловаться на жизнь. Да и на что жаловаться? Что ее муж, проведя с ней ночь, теперь старательно ее избегает? Вот и оставалось Ольге возиться с фениксом и учиться. — Оль, — в комнату влетела Касси, — я тут подумала: а я могу Марлин пригласить на Рождество? Я такая необязательная — забыла ей предложить и забыла у Сириуса спросить. А сейчас узнала, что к нам на эти праздники половина Англии в гости приезжает и подумала… — Я спрошу у Сириуса, — поспешно ответила Оля, хотя только и успела сменить уличную теплую одежду на домашнюю.       И сбежала из комнаты до того, как сама передумает. Все настолько измотало ее, что она была готова уже хоть на какой-то ответ. Пусть этот ответ и будет ей неприятен. Поэтому она шла по коридорам особняка настолько быстро, насколько вообще позволяли приличия. Сириус тоже должен быть в своей комнате: даже ему нужно переодеться.       И она не ошиблась. Он, видимо, только сел за стол, потому что бумаги на его столе лежали одной высокой стопкой, а Сириусу требовался размах, чтобы закончить дела. Да и самопишущего пера пока не было видно. — Оля? Что-то случилось?       Всего на мгновение Оля подумала, что сначала нужно спросить про Марлин, но вмиг откинула эту мысль — тогда она точно не спросит то, что ее волнует.       — Ты меня избегаешь. Что я сделала не так?       — Сделала не так? — сказать, что Сириус удивился — значит ничего не сказать.       — Ты… ты даже…       И девушка растеряла свою хваленую смелость, потому что попросту не знала, что сказать.       — Не говоришь со мной. Даже в одной комнате не остаешься.       Сириус лишь опустил взгляд и вздохнул. Он не знал, как объяснить ей, что просто боится ей навредить. И так много натворил. А она еще ребенок. А тут он – взрослый неотесанный мужлан, пусть и выглядит максимум на двадцать. Но Оля, всегда решительная и предпочитающая действия разговорам, уже пересекла комнату и, нарушив все правила приличия, села к нему на колени. И сама потянулась к губам. И он ответил на поцелуй. Прижал ее ближе к себе, обнимая за талию и положив ладонь на затылок. А уже через минуту он как-то внезапно поднял Олю, выставил прямо за дверь своей комнаты и жестко сказал:       — Уходи.       Дверь захлопнулась прямо перед ее носом, и с минуту Ольга стояла в ступоре перед нею. Время словно остановилось. Она и не заметила, сколько она так простояла — смотря на закрытую дверь и не видя ее перед собой. А потом слезы сами потекли по щекам. Да что там слезы — это была настоящая истерика, которую девушка не могла и не хотела сдерживать. Она рванула обратно по коридору, стремясь скрыться где-нибудь в тихом месте, но кому-то было угодно, чтобы именно в этот момент дверь мрачного коридора открыла Андромеда. Вместе с ней шел Тед Тонкс. И именно на спокойного хаффлпаффца налетела Оля, из-за слез не видящая вообще ничего.       — Оля? Что случилось? — в голосе Андромеды проскальзывал ужас — она и не представляла, ЧТО могло так огорчить такую, как Оля.       Девушка лишь помотала головой и попыталась вырваться. Но Тед лишь выглядел слабым. Он крепко прижал ее к себе, не давая вырваться.       — Это Сириус! — мигом разъярилась Меди и направилась прямиком к его двери, в которую забарабанила с остервенением. — Выходи!       Прошло еще около минуты, прежде чем Сириус открыл ей дверь. Оля, все еще стремящаяся сбежать прочь отсюда, не могла не посмотреть на него. Сквозь слезы мир казался через чур расплывчатым, но Блэк выглядел каким-то уж слишком растрепанным.       — Оу, — неожиданно произнесла Меди и тут же начала командовать, — Тед, отведи Олю, пожалуйста, в розовую гостиную. Рудди!       Последнее она уже проорала и тут же появился домовик.       — Проводи их в розовую гостиную и принеси миссис Блэк чаю. Крепкого и сладкого. А ты, — Меди начала что-то выговаривать Сириусу, но Ольга это уже не услышала, потому что дверь полутемного коридора закрылась за ней и Тедом, который вел ее, обнимая за плечи.       Розовая гостиная была одной из многих маленьких уютных комнат. Этот дом был слишком большой для одной семьи, а еще на каждом этаже было по несколько таких вот комнат – гостиных, которыми никто и не пользовался. Светлая комната в бело-розовых тонах была уставлена довольно лаконичной, даже строгой мебелью, что заметно принижало градус ее девочковости. Тед усадил Ольгу на кресло у окна и достал из кармана носовой платок. Вполне обычный платок, а не трансфигурированный из чего попало. Ольга, отчаянно хлюпая носом, приняла его и попыталась привести себя в порядок.       — И что случилось?       — Ничего.       — Когда случается ничего, люди бегают по коридору в слезах? Вряд ли. Открою тебе страшную тайну: я учусь на доктора сразу в двух местах: в святом Мунго и обычном магловском институте. И знаешь, врачи почти как священники: нам можно рассказать все, а мы никому не расскажем.       — Я не знаю, кто такие священники, — ответила Оля.       — Просто люди, которые готовы выслушать и сохранить услышанное в секрете. Что случилось?       — Он… он…       — Сейчас ты скажешь – избегает? Это весьма обычная фраза для таких случаев.       — Да.       — И ты думаешь, что он избегает тебя потому что…       — Не знаю! Наверное, я… что-то не так сделала… или что-то не сделала… Или больше ему не нужна.       На этом моменте Ольга снова разревелась, громко всхлипывая и закрывая платком практически все лицо, благо размер позволял.       — Знаешь, а я могу тебе сказать, что ты сделала.       — Что? — она удивленно посмотрела на Теда.       — Если такая красивая девушка вылетает из комнаты более взрослого, а главное — крайне напряженного парня, а потом он появляется босиком, с не до конца просохшими волосами и косо надетой рубашке, то ответ только один. Думаю, ты и сама знаешь его.       Оля морщилась и смотрела на Теда. У него было доброе лицо. С ямочками на щеках и курносым носом. А серо-зеленые глаза смотрели на Олю с добротой и совсем чуть-чуть — с усмешкой.       — Не знаю, — честно призналась она.       — Андромеда говорила мне, что Сириус считает себя неправым, что столь рано сделал тебя своей женой.       — Он…       — Вы оба слишком много думаете и ищете проблему только в себе. Это даже забавно. Нет, он ни в кого не влюбился. И жалеет лишь о том, что его жене всего пятнадцать лет и девушки в твоем возрасте ходят на вечеринки, гоняют женихов и учатся водить машину.       — Тогда почему он меня избегает?       — Вероятно, потому, что ты его привлекаешь в весьма определенном плане, а он считает тебя слишком юной, а себя — слишком несдержанным, — усмехнулся Тед.       — То есть он… Но ведь мы уже, — тут Оля запнулась и покраснела.       А Тед уже не скрываясь расхохотался:       — И видимо, в своих опасениях он все же несколько прав.       — Нет! — вскрикнула Оля, а потом опять зажала рот ладошкой и покраснела.       — Выпей чаю, — он протянул ей кружку, — и сахара побольше положи. Он нас счастливее делает.       Но даже сахар не смог поднять настроение Оли. Она отказалась идти на обед и остаток вечера провела в комнате, уткнувшись носом в первую попавшуюся книгу. А на деле — жалела себя и лила горькие слезы. Но когда перед сном она вышла из ванной, на прикроватном столике стояла ваза с букетом Снежных Роз — цветов еще более редких и волшебных, чем Ночные Лилии. Это были цветы белого цвета, даже с оттенком в снежную голубизну, словно они немного замерзли. А стебли и листья этих цветов были не привычного зеленого цвета — они такие же белые, как и сами цветы, только кончики листьев были очерчены зеленым. Розы были холодными на ощупь, а над ними прямо в воздухе появлялись снежинки. От букета распространялся запах морозной свежести, густо смешанный с ароматом садовых роз. А вот сами цветы были скорее похожи на пионы, розами они назывались исключительное из-за запаха.       Около вазы лежала простая белая карточка: "Прости. Я бесчувственное чудовище, но не могу иначе". Вполне в духе Сириуса. Максимально честно, самокритично и беспощадно. Вроде и извинился, но совсем не утешил.       А виновник Ольгиных печалей привычно коротал вечера в библиотеке.       — Так и знал, что ты здесь, — в комнату вошел Ремус, улыбаясь своей привычной, словно виноватой улыбкой.       — Ну да. Все знают, где меня найти в этом доме.       — Тебе пора кабинет заводить, — Ремус кивнул на гору бумаг.       — У Лорда кабинет примыкает к супружеской спальне. Эти комнаты еще не ремонтировали после того, как дед съехал.       — И что мешает тебе в них въехать?       — Спальня супружеская.       -- А ты как раз женат. Уже даже светскую свадьбу назначил. Цисси вот сегодня мне все уши прожужала, что двадцать второго придут портные.       — Не напоминай.       — Это как-то связанно с сегодняшним скандалом Андромеды? — поинтересовался Ремус, но Сириус словно опомнился.       — Что ты стоишь? Садись, деда сегодня не будет.       — Спасибо, я уже осведомлен об особом отношении Блэков к этому креслу. Я лучше на полу. Не хочу становиться твоим советником.       И Ремус обошел столик, сев у самого огня. Сириус, вздохнув, сел с ним рядом. Еще и забрал со стола бутылку и два стакана.       — Выпьешь со мной?       — Ты очень много пьешь.       — Привычка.       — Привычка?       — Не поднимай брови, это с тобой я спивался в своей прошлой жизни.       — Я? Спивался? И что же подтолкнуло меня пьянствовать с тобой?— морщился Люпин.       — Взаимное непонимание, которое привело нас к крайне неприятным последствиям.       — К каким же? Неужели мы сумели рассориться, предать друг друга или еще что?       — Не совсем… мы перестали друг другу доверять… Точнее – мы никогда особо и не доверяли, но при этом старательно друг о друге заботились.       Ремус расхохотался, едва не подавившись предложенным напитком.       — И как же так?       — Ммм… А почему бы и не рассказать? Мы с Джимом после школы мало тебе доверяли. Точнее — я. Джим добрее. Просто после школы мы все поступили в аврорат, даже прошли начальное обучение, сдали первые экзамены и получили звание стажеров.       — Ух ты! Вы все же оставили министерство целым?       — Не такие уж мы разрушительные, — улыбнулся Сириус, — к тому же — ты был с нами. Но почему-то именно в этот момент откуда-то вышла правда о твоей проблеме… а ты не стал врать и тебя исключили. А мы с Джимом повозмущались, но остались. Это немного подозрительно, хотя и логично: но вскоре Дамблдор предложил тебе что-то вроде работы. Ты ведь попал в самый эпицентр скандала, Джим вот даже пытался с этим бороться, но его связей было мало. И тебя никуда не брали на работу. Твой отец был еще жив, денег хватало, но ведь счета не бесконечны, а ваша семья особо и не экономила. А заняться тебе хотелось хоть чем-то.       — И что же мне предложил директор?       — Следить за оборотнями.       — Вступить в стаю? Я?       — Ну да. Оборотень из тебя, откровенно говоря, так себе.       — Да вообще никакой!       — Но ты согласился. Уж не знаю, как ты там выживал, но появлялся у Джима редко, говорил и того меньше… А в ордене появился предатель. Тех же МакКинтонов нашли, несмотря на особые заклятия. Или вот братьев Пруэттов выследили вне поместья — тоже редкость. Мы подозревали кого-то из молодых, но выяснить и доказать не было возможности. И я думал, что это ты…       — Подожди, орден?       — Орден Феникса, организация Дамблдора для борьбы с Волдемортом и пожирателями. Мы все, включая Лили, были ее членами.       — И ты подумал, что это я передаю информацию?       — Согласись, ты был подозрителен. На собрания ордена приходишь всегда, а вот посидеть в гостях у Джима — почти никогда. К слову, ты подозревал меня. Я тогда общался с Нарциссой… с ее тенью. Она ведь вышла там, в том мире, за Малфоя. И хотела уйти от него, но одновременно боялась этого.       — А почему не ушла?       — Малфой заделал ей ребенка. Для Нарциссы ребенок — самое главное в жизни. В общем, из-за общения с женой пожирателя, к тому же моей родственницей, от которой я, якобы, отказался, казалось тебе подозрительным. А еще я… ну тот еще кобель. Особенно в то время. Причем вообще не смотрел — где, с кем. А дамочки из высшего общества по-прежнему охотились за моей фамилией. И в Ордене я дежурил чаще, чем кто бы то ни был. У Джима семья ведь, а ты вечно на заданиях. А я — одинокий, вредный и ищущий адреналина.       — Если кратко: то в своем худшем настроении?       — Ну да. И когда настало время выбирать хранителя для Поттеров, я отговорил Джеймса от твоей кандидатуры. А когда вину скинули на меня, то ты в это поверил. Потом все открылось, мы вроде как раскаялись и поняли, что были не правы, но…       — Сколько мы нормально не общались?       — Долго. Я обижался за то, что не проверил, ты — что не верил. А потом напились. Сильно. И пили почти каждый вечер в течении пары месяцев. Да и потом вдвоем мы все чаще пили. Разница лишь в том, что ты пытался жить дальше, а я просто спивался.       — И сейчас тоже решил спиться?       — Немного забыться. Отрешиться от проблем.       — Я так понимаю, проблема голубоглаза и имеет золотую косу ниже колен?       — Все-то вы вечно знаете…       — Сири, у меня ведь нюх оборотня, помнишь?       — Да вроде да.       — И я тебе не раз говорил, что у человека даже настроения пахнут особенно?       — Ты это к чему?       — К тому, что от тебя за версту несет похотью. Вот только хочется тебе не абстрактно кого-то, а определенную девушку.       — О, Мерлин, ну может хватит об этом? Мне уже Меди поковырялась в голове чайной ложечкой!       — С чего хватит? Ты бы ее спросил? От нее, знаешь ли, запах идет вполне похожий. Как ты сам бы сказал еще год назад — при одном твоем виде она готова на все.       — Я такое говорил? — поморщился Сириус.       — Ага.       — Кошмар. Какой-то я бестактный был… и самоуверенный…       — И не сильно изменился с тех пор.       — Но ей пятнадцать, Рем!       — И что? Когда тебе это мешало?       — Вообще-то в моей черепушке живет взрослый человек!       — Который явно забыл две вещи. Первое — маги взрослеют даже быстрее маглов. Второе — лет с четырнадцати до восемнадцати все только о сексе и думают. Все. Включая Лили, которая каждую вторую фразу Джима понимает совсем не так, как ее произносит наш Сохатый.       — Нет. Нарцисса мечтает о свадьбе и белом платье.       — Это ты просто ее плохо знаешь. А при моем слухе я прекрасно знаю, о каких пошлостях наши дамы болтают в своей комнате.       За завтраком к Блэкам присоединились еще двое. Это были мальчик и девочка одиннадцати и четырнадцати лет. Они несколько неуверенно шли за Сириусом, а едва они вошли в зал, как на них сошлись непонимающие взгляды. В основном потому, что девочка была невероятно похожа на уже покойную Кассиопею Блэк — жену Арктуруса.       — Это Элладора и Эдуард. Они внуки Мариуса Блэка. И, в отличие от своего деда, они волшебники. Поэтому я решил пригласить родню на Йоль.       — А их отец? – пораженно спросил Арк. - У Мариуса точно был сын, он — волшебник?       — Нет, наш папа не может колдовать, — ответила Элладора, — а мама тоже сквиб. Они очень удивились, что мы оба получились магами.       — Папа — тоже сквиб?       — Если вы имеете в виду — может ли он видеть магию, то — да.       — Томас Блэк, — перехватил слово Сириус, — согласился, что его детям будет лучше, если мы введем в род его семью. Всех четверых. Думаю, они прекрасно устроятся в маленьком домике у моря. Там всего шесть спален, а они хотят себе небольшой дом. А вы садитесь.       Сириус занял место во главе стола, а дети поспешно шмыгнули в самый конец.       — Где ты их нашел? — пораженно спросил Арк.       — На свитке истинного древа рода Блэк. Очень познавательно, знаешь ли. Отражает всех, в ком есть хотя бы крупица блэковского звездного огня. Я решил, что грех разбрасываться двумя магами.       — А где они учились?       — В Дурмстранге. Томас послал их туда, чтобы избежать неловкости с истинными Блэками.