***
И, возможно, именно из-за его трепетного отношения к собственному уединению во время таких путешествий он не сразу решается притормозить, когда замечает на обочине сигналящего мужчину. Он оставляет беднягу позади и проезжает еще метров сто, прежде чем здравый смысл все-таки одерживает верх. На часах полтретьего ночи, на проезжей части пустынно, как после апокалипсиса, а до ближайшей заправки, где потерявшемуся в ночи человеку можно получить помощь и отдых, не меньше пяти километров. Антон не слишком добросердечный парень. Он никогда в жизни не переводил через дорогу пенсионерок, ни разу не снимал котят с деревьев и не мастерил скворечников. Но человек на обочине одет в одну лишь рубашку и легкие брюки, а ночь не такая уж теплая, даже несмотря на то, что лето вступило в свои права три недели назад. Антон не слишком добросердечный, но и считать себя извергом он тоже не хочет. В общем, после недолгих душевных терзаний Шастун все-таки нажимает на тормоз и медленно сдает назад, стараясь не зацепить несчастного. И когда пассажирская дверь его машины распахивается еще до полной остановки, и в салон тут же вваливается трясущееся нечто, обхватывая себя руками, Шастун понимает, что наблюдение по поводу низкой температуры снаружи и легкой одежды бедолаги было очень даже верным. Антон молчит, рассматривая темноволосого мужчину лет тридцати и давая ему время прийти в себя, пока тот сидит, зажмурив глаза и все так же обхватив собственные плечи руками в жалкой попытке согреться. Шастун соображает довольно быстро и сразу начинает шевелиться, включает печку и тянется на заднее сиденье за небольшим пледом, которым аккуратно укрывает незнакомца. — Спасибо, — первое, что он слышит от своего внезапного пассажира спустя несколько минут молчания. Мужчина наконец открывает глаза и с легкой улыбкой поворачивается в сторону водителя, все так же обнимая самого себя. Антон улыбается в ответ, зачарованно глядя в глаза напротив, которые оказываются до безобразия синими и настолько яркими, что их сияние можно рассмотреть даже в тусклом свете лампочки на потолке. — Не за что, — тихо говорит он, беззастенчиво разглядывая лицо незнакомца. — Извини, если причинил тебе неудобство, — мужчина отворачивается, на секунду выглядывает в окно и осматривает себя, сильнее закутываясь в плед, — мне казалось, что я шел целую вечность, — он снова смотрит на улицу и неприятно ежится. — Все хорошо, ты уже в тепле, — Антон снова улыбается. На мгновение он думает, что нет смысла дальше стоять на обочине и можно ехать дальше, но не может заставить себя оторваться от изучения внешности незнакомца и посмотреть на дорогу даже на долю секунды. Может быть, всему виной то, что он провел в одиночестве больше пяти часов и уже успел отвыкнуть от созерцания людей на столь близком расстоянии. А может и то, что первый же человек, которого он встретил спустя все это время, оказался слишком красив, чтобы тратить время на что-то, кроме непосредственно созерцания. — Я думаю.. мы можем ехать? — этот самый человек словно прочитал мысли Шастуна. Их взгляды снова встречаются, и в глазах мужчины Антон замечает легкое смущение. Это приводит его в чувство и заставляет наконец отвернуться. — Да, конечно, — он переводит дыхание и кладет руки на руль, выворачивая на дорогу и начиная двигаться на небольшой скорости, — я Антон, кстати, — он еще раз краем глаза смотрит на мужчину и замечает, что тот умиротворенно улыбается, кажется, полностью согревшись. — Рад узнать имя своего спасителя. Я Арсений. Пожал бы тебе руку, но мне сейчас слишком тепло и слишком лень вытаскивать ее, — Арсений тихо смеется, чем вызывает у Антона легкую ухмылку. — Ничего, это не обязательно, — Шастун выключает печку, понимая, что такими темпами его новому знакомому скоро может стать совсем жарко. Арсений в ответ лишь улыбается и устраивается поудобнее в кресле, укутываясь по самый нос. Они едут молча. Оба кажутся уставшими, и разговор не клеится. Несмотря на то, что Антону жутко интересно, что же случилось с его новым попутчиком, ему не хочется доставать вымотавшегося мужчину разговорами. К тому же, уже через несколько минут Арсений как-то странно затихает, и, обернувшись, водитель обнаруживает его спящим. Антон довольно сильно удивлен: сам он вряд ли позволил бы себе спать в машине незнакомого человека, в обществе которого провел меньше получаса. В конце концов, он мог оказаться маньяком, разъезжающим по трассе в поисках новых жертв, или еще кем похуже. Этот парень кажется Шастуну чересчур беззаботным. Но в то же время он испытывает жалость и необъяснимую нежность по отношению к спящему. Во-первых, тот выглядит как совсем еще юный мальчишка, хмурясь во сне и морща нос, и кажется Антону еще красивее. А во-вторых, сложно даже предположить, как много времени Арсений провел на дороге в полном одиночестве и жутком холоде. И Шастун не придумывает ничего лучше, чем выключить музыку, которая все это время тихо играла в машине, и просто дать мужчине возможность хоть немного передохнуть. Ему и самому не помешало бы вздремнуть, — звучит где-то на задворках сознания, но Антон не привык делать остановки во время своих поездок, поэтому он лишь сильнее выжимает педаль газа, смотря прямо перед собой.***
Арсений проспал около двух часов, так что, когда он открывает глаза, на улице уже светло. Потерявшись во времени и пространстве, он пугается, обнаружив себя в незнакомом автомобиле рядом с еще менее знакомым молодым человеком. Тот кажется расслабленным и улыбается каким-то своим мыслям, глядя на дорогу, словно все на своих местах, и Арсений вовсе не лишний в его машине. Пытаясь разобраться, что здесь все-таки происходит, Попов начинает судорожно вспоминать события минувшего дня. Вот их труппа садится в автобус, и тот трогается с места, собираясь доставить их обратно в Москву. Вот они делают остановку на одной из заправок, чтобы перекусить, покурить, справить нужду и т.д. Вот Арсений застревает в кабинке туалета, дверь которой оказалась сломанной. Вот ему наконец удается открыть ее двадцать минут спустя, и он искренне надеется, что ребята не будут злиться слишком сильно за такую задержку. Вот он возвращается на стоянку и обнаруживает, что его автобуса и след простыл. Вот он в панике бежит к магазину и интересуется у продавщицы, куда делась группа людей, с которыми он приехал. А она лишь сочувственно поджимает губы и сообщает, что автобус уехал еще минут десять назад. Арсений паникует еще больше. Он даже не знает, где находится, его телефон разряжен, а деньги остались в автобусе вместе со всеми вещами. Продавщица оказывается чрезвычайно отзывчивой девушкой и, видя начинающуюся истерику, предлагает ему позвонить. Арсений рассыпается в благодарностях и судорожно набирает номер своего руководителя. Ему никто не отвечает, и он вспоминает, что они сейчас находятся в роуминге и дозвониться хоть до кого-то будет довольно проблематично. Не теряя надежды, он набирает номера еще нескольких ребят из труппы и только убеждается в своей правоте, когда все они оказываются вне зоны доступа. Девушка, кажется, искренне за него переживает, потому что, замечая обреченное выражение его лица, немедленно предлагает вызвать такси. Но денег у Арсения по-прежнему нет, о чем он и сообщает, возвращая телефон хозяйке. Тогда она говорит о станции автовокзала, которая находится в паре километров от их заправки. Оттуда постоянно ходят рейсовые автобусы, в том числе и в Москву, и, если очень хорошо попросить и надавить на жалость, какой-нибудь водитель обязательно согласится довезти бесплатно. Арсений улыбается, поражаясь оптимизму этой девушки, которой на вид нет и двадцати. Он отчаянно благодарит ее за помощь и отправляется в путь, заранее уточнив, в какой стороне находится этот автовокзал. Вдохновленный настроем юной продавщицы, он старается не терять надежду на благополучное возвращение домой. Но вот проходит больше часа, ноги начинают гудеть, пот льется ручьем, а заветной станции все еще не видно. Арсений понимает, что на одном из многочисленных разветвлений выбрал неверный путь, но он слишком упрям, чтобы вот так просто развернуться и пойти назад. Ни одной заправки ему больше не попадается, и он думает, что забрел в глухое поле, откуда живым точно не выберется. И уже лишившись последней надежды на чудо, он наконец решает поймать машину. Только оказывается, что отыскать желающих впустить в свой автомобиль подозрительного путника без каких-либо вещей не так просто. Начинает темнеть, рука Арсения затекает, будучи все время в поднятом положении, а бессердечные водители продолжают проноситься мимо, словно и не видя измученного мужчину на обочине. Темнеет окончательно, на дороге загораются фонари, машин становится все меньше, Арсений замерзает и устает все сильнее. Он уже искренне верит, что умрет на этой самой обочине, но продолжает идти. Потому что да, он чертовски упрям и, может быть, так же чертовски глуп, но выбор у него небольшой. На дворе глубокая ночь, последний грузовик пронесся мимо целую вечность назад, и Арсению кажется, что еще немного, и он просто упадет. Его бьет крупная дрожь от холода и усталости, и он хочет расплакаться. Поэтому, когда он видит луч света под своими ногами, он не сразу понимает, что это такое, и думает, что это сияние ангелов, которые пришли забрать его на небеса. Но затем он оборачивается и видит движущуюся на него иномарку, и он готов упасть на колени, только бы водитель сжалился над ним. Но автомобиль даже не сбавляет скорости, проносясь мимо, а Арсений понимает, что не сможет сделать больше ни одного шага. Он смотрит вслед удаляющейся машине и, подчинившись малодушию, успевает послать ее владельцу не одно проклятье прежде чем замечает, что тот сбрасывает скорость. Он не верит своим глазам и думает, что у него поехала крыша, когда автомобиль начинает двигаться назад. Он все еще сомневается в происходящем, когда оказывается внутри теплого салона, и на его плечах появляется нечто мягкое и согревающее. Он открывает глаза, не помня, когда успел их зажмурить, и думает, что идея на счет ангелов была очень даже правильной. Потому что рядом с ним сидит настоящее небесное создание и смотрит на него во все глаза. Они что-то говорят друг другу, Небесное Создание широко улыбается, машина начинает движение, и Арсений проваливается в сон уже через несколько минут. И ему искренне плевать, что это невежливо и немного небезопасно, потому что вряд ли этот Ангел захочет ему навредить, — и это последняя здравая мысль в его голове.***
Арсений восстанавливает всю хронологию событий и постепенно возвращается в настоящее. Парень рядом с ним не замечает пробуждения своего пассажира и продолжает все так же смотреть на дорогу, изредка зевая и потирая глаза. Так что у Попова есть еще время прийти в себя и как следует обдумать случившееся. Он вспоминает, что водителя зовут Антон, но называть его Ангелом ему нравится больше. Ведь если не сам Господь послал этого парня на встречу с Арсением, то других объяснений у него попросту нет. Вдобавок ко всему, Антон очень красив. Его светлые волосы, пушистые ресницы и эльфийские ушки в обрамлении солнечного света делают его каким-то волшебным, а длинные тонкие пальцы, так уверенно лежащие на руле, по-настоящему завораживают. Арсению становится неловко; кажется, он уже несколько минут пялится на своего спасителя. Он хочет поменять положение в кресле, а в коконе из пледа становится жарко, так что, видимо, выхода нет и ему приходится выдать себя. — Привет, — тихо говорит он хриплым ото сна голосом. Антон пугается, забыв, что находится в машине не один, но быстро реабилитируется и начинает широко улыбаться, бегло осматривая лицо попутчика и про себя отмечая, каким мягким и домашним тот выглядит даже после столь недолгого сна. — Привет, — так же тихо отвечает он, возвращаясь к дороге, — как себя чувствуешь? — Хотел бы сказать, что хорошо, но не стану врать, — Арсений потягивается, выбираясь из пледа и оставляя его лежать на коленях, — спасибо, что дал возможность отдохнуть. Хотя это было довольно грубо с моей стороны — так отрубиться, ничего не сказав. Извини за это. — Брось, все в полном порядке, — Антон снова улыбается, и Арсению кажется, что тот и не умеет выражать других эмоций, — ты выглядел жутко уставшим. Когда им нечего больше сказать друг другу, Попов решает, что можно нормально познакомиться, и начинает с себя. Он выкладывает всю свою историю, начиная с автобуса, театральной труппы, руководителя-раздолбая, который может вот так просто укатить, не проверив, все ли на месте. И заканчивает он непосредственно тем, где находится прямо сейчас, не забывая пару раз назвать Антона своим спасителем и признаться ему в любви. Антон в ответ смеется, отказываясь признавать себя героем (и если Арсений немного влюбляется в его смех, никому не нужно об этом знать). Под конец водитель лишь добавляет, что Попову действительно с ним повезло, потому что путь он тоже держит в Москву. Разговор постепенно сходит на нет, но между ними уже не возникает неловкости. Антон тихо включает музыку, и в машине становится еще уютней.***
Вскоре они делают остановку на одной из заправок. Пока Антон заправляет машину и покупает в магазине кофе и какую-то еду для них обоих, Арсений успевает сбегать в туалет, чтобы умыться и хоть немного привести себя в порядок. Они завтракают вдвоем, сидя в машине и переговариваясь о чем-то незначительном. Шастун непринужденно шутит, оба заливисто смеются, и Арсению кажется, что они вот так путешествуют уже целую вечность, а не каких-то три часа. Вдобавок, Попов замечает на себе взгляды Антона, наполненные теплом и нежностью, а еще ему по-прежнему нравится мысленно называть своего нового знакомого Ангелом. И может быть, главную роль сыграло обычное чувство благодарности, а может и то, что за последние сутки он проспал всего два часа, но когда полчаса спустя они вновь отправляются в дорогу, Арсения не покидает жуткое желание обнять этого Ангела.***
Все становится только хуже с течением времени. Они не перестают говорить обо всем на свете, словно старые друзья, шутить и смеяться над всякой ерундой. И каждый раз, когда Антон искренне хохочет, запрокидывая голову и едва не выпуская руль, а вокруг его глаз собираются очаровательные морщинки, Попов не может ничего с собой поделать. Он задерживает дыхание, глядя на парня рядом с собой, и просто хочет прикоснуться. Ему все равно как. Взять за руку, перебирая эти пальцы музыканта; положить голову на плечо и уткнуться в бледную тонкую шею; пропустить сквозь пальцы светлые волосы, массируя кожу головы; наконец, коснуться мягких пухлых губ своими, хоть на мгновение. Ему действительно плевать. И это острое желание уже начинает пугать. Антон словно и не замечает мучений Арсения. Он продолжает что-то рассказывать, время от времени поглядывая на соседа, и внутренне ликует, когда замечает неподдельный интерес и горящую улыбку в синих глазах. Потому что, если честно, эти глаза становятся еще прекрасней, когда вот так светятся. Тем временем на часах уже почти одиннадцать, до пункта их назначения остается не больше получаса, и если с каждым оставленным позади километром обоим становится все тоскливее, никто не подает вида. Они все так же без умолку болтают и смеются, ведь было бы странно убиваться из-за расставания с человеком, которого встретил меньше суток назад. Да, слишком странно. Поэтому, когда Антон спрашивает, куда его везти, Арсений немного выпадает из реальности и не сразу понимает, о чем речь. Он приходит в себя и называет адрес своего театра, а на душе становится еще тяжелее, и он буквально готов заплакать. Неужели это все? Сейчас они окажутся у театра, скажут друг другу пару слов на прощание, Арсений выйдет из машины и, не оборачиваясь, зайдет в здание, а Антон уедет. Конечно, у Попова была еще пара пунктов в плане: он покажется на глаза директору, чтобы сообщить, что жив, закатит истерику, потребует моральной компенсации, выбьет себе премию, заберет вещи и только потом поедет домой. Но Антон. Попросит ли Шастун его номер? Захочет ли увидеть снова? Или им лучше остаться простым приключением в жизнях друг друга? Арсений ничего не знает. Он в замешательстве. Он не может понять, как сумел влюбиться в этого парня за столь короткий срок и что ему теперь делать со всем этим ураганом эмоций. И хуже всего то, что Антон, на которого Попов успел мысленно переложить ответственность за всю их дальнейшую судьбу, понимает еще меньше. А чувствует, может быть, еще больше. Ему страшно и обидно. В какой-то момент он подумал, что встретил того самого попутчика, с которым готов делить всю романтику ночных дорог, того, кто понял его. А теперь он должен его отпустить. Слишком занятые своими мыслями и переживаниями, они не замечают, что молчат последние десять минут, за которые могли бы сказать так много. И когда Антон останавливает машину у подъездной двери театра, он шокирован не меньше Арсения. Они смотрят друг на друга в течение нескольких секунд, фальшиво улыбаются, и Попов еще раз благодарит за спасение своей жизни и все остальное, даже не слыша, что говорит. Они так много хотят друг другу сказать, что в итоге не находят правильных слов, и прощание выходит скомканным и неловким. Они пожимают друг другу руки, задерживаясь в таком положении на пару секунд дольше, и Арсений выходит из машины, не веря до конца, что действительно делает это. Он на негнущихся ногах идет к входу, и у него почти получается не оборачиваться, как он и хотел. Но, уже стоя на крыльце, он смотрит назад и видит Антона, неотрывно, без каких-либо эмоций на лице глядящего на него. Арсений думает, что еще немного и он просто не сможет это выдержать, так что он быстро отворачивается и заходит в здание. Антон остается один и, все еще не отрывая взгляда от двери, закрывшейся за спиной его теперь-уже-не-попутчика, словно надеется на что-то. Теперь уже он чувствует, что готов заплакать. Внезапно куча мыслей сваливается на него. Он вспоминает, что через три дня ему снова ехать в Воронеж, и идея о еще одной ночной поездке в тишине и одиночестве приводит его в ужас. Романтика ночных дорог уже не привлекает его, потому что какой в этом смысл, если эту романтику не с кем делить? Шастун чувствует, как по щекам текут слезы, и ощущает себя более одиноким, чем когда-либо. Он опускает голову на руль, понимая, что не имеет никаких сил, чтобы просто развернуться и уехать. Его съемная квартира слишком большая для него одного, и он не хочет туда возвращаться. Даже его машина, в которой он проводит столько времени и которую так сильно любит, вдруг становится слишком большой, пустой и тихой. Антон окончательно дает волю слезам и думает, что лучше бы он вообще не останавливался тогда посреди дороги в полтретьего ночи. Лучше бы он проехал мимо, как и планировал изначально, и его жизнь была бы в полном порядке. Антон так глубоко уходит в собственные мысли, что не замечает, как пассажирская дверь его машины открывается, и кто-то плюхается на сиденье. Он словно просыпается от какого-то транса, когда чувствует, как сильные руки обхватывают его вокруг талии и что есть сил прижимают к своему обладателю. Шастун не верит, что это реальность, когда сам прижимается изо всех сил и обнимает в ответ. Он утыкается носом в крепкую шею и чувствует, что чужая рубашка под его щекой промокает от слез. Они оба пахнут потом и дорожной пылью, и приятного в этом запахе мало. Но для каждого из них этот запах не сравним ни с чем. Каждый из них думает, что вдыхает запах дома.***
Антон любит ночную езду. Учитывая его образ жизни, не любить ее было бы ему только в тягость. Но ему действительно нравится смотреть на темные пейзажи, сменяющиеся за окнами автомобиля. Ему нравится слегка опускать стекло и позволять освежающему ветру трепать его волосы и пробираться под одежду, вызывая мурашки. Ему нравится делать редкие остановки и выходить из машины, чтобы покурить, и вместе с дымом вдыхать легкий морозный воздух. Ему нравится заходить в магазины на заправках и покупать какую-нибудь ерунду только для того, чтобы поглазеть на продавцов и редких путешественников вроде него. Шастун находит в ночных поездках ни с чем не сравнимую романтику, и поэтому он всем сердцем ненавидит те редкие ночи, когда Арсений слишком занят и не может составить ему компанию на соседнем сидении их автомобиля.