«И зачем мне, право, моя душа, если ей у тебя, мой гость, хорошо?» («Рапунцель» Мельница)
Внезапно оживший звонок в дверь заставил Эрика поставить игру «Assassinʼs Creed» на паузу и подойти к входной двери. Он посмотрел в глазок. Перед дверью стоял парень, но из-за давно мигающей лампочки на этаже Эрик не мог хорошенько его рассмотреть, а отблески света и вовсе придавали ему какую-то мистическую загадочность, размывая хрупкий силуэт. Тем не менее, брюнет открыл дверь. Сейчас в свете, что горел в прихожей, коротко стриженный невысокий блондин, что звонил в дверь, выглядел скорее, как бездомный котенок, требовавший заботливой руки хозяина. Он одной рукой теребил край своей светло-коралловой толстовки. — Извините… — незнакомец упорно смотрел в пол. — Я… только что переехал в соседнюю квартиру, я Ваш новый сосед… — А ну что ж, рад познакомиться… — растерянно сказал Эрик, вспомнив о старушке-соседке, что жила напротив и недавно умерла. — Я — Эрик Линге. А как тебя зовут? — Ой, я даже не представился! Я — Леонард Йонер, — блондин наконец поднял глаза на Эрика. Его взгляд и зеленый цвет выразительных глаз ещё больше придавал ему сходство с ищущим дом котенком. — Хорошо, значит Лео… Может быть, зайдешь? — спросил Эрик. Ему было скучно. На улице лил дождь, небо хмурилось плотной завесой серых облаков, а такая погода всегда нагоняла на него скуку. — Если можно… — Эрик посторонился, и Лео настороженно перешагнул порог. Он нервно вздрогнул, когда брюнет закрыл за ним дверь. — Проходи, — Эрик указал рукой в направлении кухни. Лео послушно направился, куда указал хозяин квартиры. Войдя на кухню, он, оглядевшись, сел на самый краешек стула у стола. Эрик, включив чайник, принялся расставлять чашки с блюдцами, придвинул ближе вазочку с любимыми им конфетами. — Значит, ты — внук той старушки? — спросил Эрик, разливая чай по кружкам и садясь напротив своего гостя. — Да, она моя бабушка…была, — тихо сказал блондин, грея руки с тонкими длинными пальцами об кружку. — Сколько тебе лет? — полюбопытствовал Эрик. — Семнадцать, — Лео осторожно глотнул чаю. — О, да мы ровесники! — обрадовался Эрик. — Ты уже решил, на кого пойдешь учиться? — Да, на врача, — кивнул тот. — Мои родители - врачи, — брюнет смотрел на Леонарда, пытаясь перехватить его взгляд, но он ускользал от него, изучая пространство аккуратной уютной кухни. — Они, наверно, много работают, да? — зеленые глаза наконец посмотрели в карие, вернувшись к лицу гостеприимного хозяина квартиры. — Они снова уехали заграницу. Сестра живет с мужем, так что я сейчас живу один, — Эрик всегда моментально рассказывал о себе всё, что можно. Он был экстравертом. — А я никогда не жил один. Вот только теперь, — Лео был явно смущен необходимостью быть откровенным, а Эрик всё старался его разговорить. Эрик задал Лео кучу вопросов о его родителях, интересах, школе, родном городе. Лео отвечал с заминкой, было видно, что рассказывать о себе он не привык. — О, да ты умеешь играть на пианино?! — обрадовался Эрик, услышав о том, что Лео музицирует. — Сыграешь? У нас есть инструмент. — Да, я закончил музыкальную школу. Что сыграть? — спросил Лео, когда брюнет привел его в гостиную, где и стояло пианино фирмы «Petrof». — Ну эту… Бетховена… — Эрик плохо разбирался в музыке и композиторах. Пианино было семейной реликвией и принадлежало его бабушке по материнской линии, после на нем играла сестра. — «Fur Elise»? — спросил юноша, садясь у пианино. Его изящные и белые, словно снег, пальцы запорхали по клавишам, изучая состояние инструмента. За пианино ухаживали, глубокий насыщенный звук, заполнивший пространство комнаты, говорил о том, что им время от времени пользовались. Наконец, зазвучала мелодия знаменитой пьесы-багатель, наполняя пространство комнаты сильными волнующими звуками в тональности ля-минор. Эрик как завороженный стоял и просто смотрел на Леонарда, не в силах отвести взгляд. Тонкий профиль блондина на фоне окна завораживал, как картина старых мастеров. Глубокое одухотворение преобразило лицо блондина, придав ему особую эмоциональность. Последние звуки пьесы утихли. Тишину, повисшую в пространстве, нарушали лишь капли дождя, что мерно били в стекло. — Эрик? — Лео, обернувшись к брюнету, обеспокоился, потому что тот всё продолжал смотреть на него с растерянностью внезапного озарения. — Пожалуйста, сыграй ещё… — попросил тот севшим голосом, всё еще пребывая под впечатлением от его игры. Робкая улыбка, скользнувшая по губам блондина, одарила теплом. — Конечно, — согласился он, и хрупкие пальцы снова легли на клавиши. Эрик смотрел на лицо Лео, и внутри него разливалась нежность. Музыка заметно оживила блондина, тот почувствовал себя в своей стихии. Он сыграл ещё несколько произведений, а брюнет слушал. Он любил в детстве слушать, как играла сестра все семь лет, что она проучилась в музыкальной школе. Йонер прикрыл глаза, глубоко вздохнул и закрыл клавиши. — Прости, — смущенно улыбнулся Лео. — Я тебя утомил, но просто не мог оторваться от такого инструмента в прекрасном состоянии. — Нет, мне было приятно слушать. Ты так хорошо играешь… — Эрик всё ещё выглядел завороженным. Когда они попрощались, Эрик понял, что он нашел кого-то большего, чем просто соседа. Однажды Лео снова пришлось позвонить в дверь квартиры Линге. Эрик, только увидев в глазок щуплую фигурку блондина, тут же открыл дверь. — Привет, — дружелюбно улыбаясь, брюнет пропустил его в квартиру. — Привет, я тут подумал… — сбивчиво попытался объяснить, зачем пришел, Леонард. — Я испек шарлотку и решил тебя угостить. — О, проходи на кухню. Я сейчас чайник поставлю, — обрадовался Эрик. Они сидели и снова разговаривали о чем-то незначительном, наслаждаясь пирогом. — Ты так хорошо печешь! — восхитился хозяин квартиры. — А я вот совсем не умею готовить. — Правда? Тогда чем же ты питаешься? — гость крайне удивился. — Когда как, полуфабрикаты или пиццу закажу, — пожал плечами Эрик. — Ммм… хочешь я буду готовить для тебя? — смело предложил Лео. Йонер считал, что если Эрик не умеет обращаться с продуктами, то нет ничего плохого, в том, что он будет готовить для него. Тем более ему пока всё равно особо нечем заняться. А проводить много времени в одиночестве ему тяжело. — Если я, конечно, не помешаю, — добавил блондин. — Ты не можешь помешать. Я всё равно всё время один. Хорошо, но продукты буду покупать я. Тем более мне сумки с магазина не тащить, их привозят на дом. Только ты мне говори, что нужно по рецептам, я сам не знаю же, — Эрик был рад перспективе проводить дни в обществе Лео. Каждый день Эрик с нетерпением ждал полудня, потому что именно в это время в замочной скважине поворачивался ключ, и в квартире появлялся Лео. Эрик сам дал ему запасной ключ, чтобы ему не приходилось звонить и приходить, как гостю. Его скромность и робость понемногу исчезали, и он всё больше открывался Эрику. Готовил блондин всегда что-нибудь новое и всегда вкусно. Когда Леонард готовил, Эрик всегда был рядом и наблюдал за ним. Как и в музыке, так и в готовке Йонер чувствовал себя в своей стихии. После обеда Эрик всегда просил Лео сыграть что-нибудь, и тот охотно соглашался. Закончив музицировать, Лео снова принимался что-нибудь готовить, и они вместе ужинали. Прошло всего полмесяца, а Эрик уже не представлял своей жизни без Лео. С каждым днем брюнет все больше и больше времени думал о Лео. Когда зеленоглазого не было рядом, брюнет не находил себе места и буквально считал минуты и секунды до щелчка в замочной скважине. Это случилось после обеда в один из воскресных тихих дней, когда Лео просматривал ноты и искал, что бы ему хотелось сыграть. Эрик стоял за его спиной и, внезапно нагнувшись, положил свою голову ему на плечо. — Эрик? — Лео, удивившись такому поведению друга, повернулся к нему. Эрик улыбнулся и поцеловал парня. Вскочив со стула и опрокинув его на пол, Лео разорвал соприкосновение их губ. — Лео… — хрипло прошептал брюнет, теряя голову. Сделав шаг, он оказался вплотную к светловолосому юноше и вновь приник к его губам. Линге крепко обнял Йонера, прижав его руки к телу, и Лео, как не пытался, не смог вырваться, да и Эрик был сильнее. Брюнет, повалив юношу на большой стоявший постоянно разложенным диван, принялся жадно целовать его шею. Одной рукой он задрал на блондине рубашку и принялся расстегивать пояс джинс. — Не смей! Ты с ума сошел! — протестовал Лео, пытаясь выбраться из-под него и отталкивая ладонями в грудь. — Я не виноват, это ты меня свел, — Эрик прервал его протесты поцелуем и, наконец, справился с джинсами блондина. Стянув их с бедер сопротивляющегося Лео, брюнет, запустив руку в его трусы, сжал пальцы на его плоти. Блондин коротко вскрикнул. Эрик, обезумев от затопившего разум желания, потирался пахом о его бедро в такт движений своей руки на члене Йонера. — Прекрати! — в голосе блондина слышались нотки истерики. Собравшись с силами, он, крича, скинул с себя Эрика и, поспешно натянув на себя джинсы, быстро покинул квартиру Линге.***
Всю неделю Эрик провел в одиночестве. Он почти ничего не ел. Осознание того, что он совершил, болью отдавалось внутри, там, где раньше при мыслях о Леонарде разливалась нежность. Брюнет понимал, что поступил неправильно, но он ничего не мог с собой поделать. Лео снился ему каждую ночь, за это короткое время их знакомства он стал для него всем. А сейчас пустота внутри него ничем не могла заполниться. Раньше Эрик любил играть в компьютерные игры, но сейчас и они потеряли для него прежнюю привлекательность. Жизнь потеряла цвет и стала черно-белой. В очередной одинокий вечер от тяжких дум его отвлек звонок в дверь. Эрик, не воспользовавшись глазком, открыл дверь, не глядя на позднего визитера. — Привет, — взволнованно произнес гость. Эрик поднял глаза, и они широко распахнулись от удивления. На пороге стоял Лео, нервно покусывая губы. Два парня несколько минут просто стояли, молча смотря друг на друга. — Впустишь или так и будем на пороге стоять? — спросил блондин. Голос его подрагивал от волнения. Эрик посторонился, пропустив гостя, закрыл дверь, и, когда развернулся, Лео впечатал его в дверь, целуя. Эрик не знал, что ему делать. С одной стороны, Лео ему нравился, и ему изо всех сил хотелось ответить, но с другой, такое поведению для Йонера было не свойственно, и он не желал совершить новую ошибку. — Лео… — растерянно прошептал брюнет, когда гость разорвал поцелуй. — Я нравлюсь тебе, Эрик? — напрямую спросил тот, напряженно сверля его взглядом. — Да, очень нравишься, — завороженный Эрик ожидал следующих слов или действий от Лео. — Ты мне тоже, — кивнул блондин, зрачки его были расширены, потому глаза казались черными. — Если ты хочешь… большего, то я согласен, — тонкие пальцы музыканта начали расстегивать пуговицы рубашки. — Лео… — Эрик не верил своим глазам. Схватив блондина за руку, он потянул его в свою спальню. Сорвав с плеч Лео рубашку и скинув с себя футболку, Эрик дрожа словно в лихорадке, приник к его губам. В этот раз Лео охотно со страстью отвечал, обнимая Линге за шею. Они разомкнули объятия только чтобы избавиться от остатков одежды. Блондин первым опустился на постель, Эрик же искал что-то в ящике прикроватной тумбочки и, бросив тюбик с яркой наклейкой на кровать, накрыл его тело своим, целуя без остановки. Лео развел ноги и обнял брюнета за бедра коленями. Его тело горело, грудь вздымалась от частого дыхания. Спустившись к груди блондина, Эрик принялся ласкать языком его соски, обхватив рукой его горячую возбужденную плоть. Блондин тихо простонал в губы брюнета его имя, окончательно срывая в вихрь эмоций. У Линге не было больше сил терпеть, он открыл тюбик и, нанеся немного смазки на пальцы, притронулся к плотно сжатому колечку мышц Лео. Взглянув в зеленые глаза, он заметил в них смесь смущения и желания. — Расслабься, я не сделаю тебе больно, — прошептал Эрик, проведя по его щеке другой рукой. Леонард, успокаиваясь, кивнул, и брюнет смог осторожно ввести кончик пальца внутрь его тела. Йонер развел колени шире, показывая, что не испытывает неприятных ощущений. Осмелев, Эрик вставил палец глубже, чем сорвал с губ своего любовника протяжный стон. Проведя им по кругу, смазывая стенки, он ввел уже два пальца, входя по спирали и разводя пальцы. Другой рукой Эрик ласкал член блондина, чтобы отвлечь его от причиняемого дискомфорта. Хоть парни делали это в первый раз, было заметно, что оба подготовились к предстоящей близости, узнавая, что и как делать, из интернета. — Эрик, я уже больше не могу, — Лео нетерпеливо задвигал бедрами, сам насаживаясь на пальцы брюнета. Вытащив пальцы и нанеся немного смазки на свой член, Эрик принялся небольшими толчками входить в блондина. Когда он вошел полностью, то дал телу Лео приспособиться к его вторжению. Выждав пока давление ослабнет, Леонард кивнул, давая знак продолжить. И сначала неспешно и не слишком умело они начали двигаться, постепенно наращивая темп, стараясь получить и доставить друг другу наибольшее удовольствие. Их губы сливались, пальцы переплетались, тела двигались в едином ритме ля-минор. Оба были слишком распалены, потому близость не была долгой, и вскоре оба издали стон, что слился в один, выгибая спины и Эрик повалился прямо на Лео. — Может быть, ты всё же с меня слезешь? — после пяти минут тесных объятий спросил блондин. Линге в порыве страсти стиснул его в кольце рук слишком сильно. — Нам надо в душ. Эрик, поспешно разжав руки, соскользнул с кровати первым. Он подал ему руку и Лео, стараясь не морщиться, встал, и они вместе направились в ванну. Теплая вода была приятна их разгоряченным телам. Линге любовался блондином, а тот мило краснел. Эрик взял в руки флакончик геля, и свежий аромат наполнил пространство ванной. Открыв его, он кивнул Лео, и тот послушно подставил руки. Они гладили друг друга, делясь взаимной лаской, растирая гель по коже, ладони скользили по плечам, груди, спине, бедрам. Обнимаясь, парни с упоением целовались. Сполоснувшись, они вышли из ванной комнаты, наспех вытерев друга друга. Эрик не стеснялся ходить по дому полностью без одежды, а Лео всё же стыдливо обернул полотенце вокруг бедер. Обоим хотелось есть, потому Йонер отправился на кухню. Быстро включив чайник и сделав пару бутербродов, он принялся готовить что-то более сытное, мурлыкая под нос. Эрик, собирая постель, слушал любимого, счастливо улыбаясь.***
Уже больше месяца Лео жил вместе с Эриком. Погода резко сменилась с прохладной и пасмурной на жаркую и влажную. Было очень душно, и даже кондиционеры мало чем помогали. Лео заметил, что Эрик плохо себя чувствует. Ему было трудно дышать. Линге начал принимать таблетки, что немного облегчали его состояние. Эрик рассказал, что у него слабое сердце, и он плохо переносит высокую влажность. Оба его родителя работают в научно-исследовательских центрах, посвятив себя поиску средства для лечения сына. Брюнет с усилием втягивал в себя воздух, будто постоянно подвергался физическим нагрузкам. Лео не знал, как ему помочь. Эрик сказал, что ему станет лучше, как только сменится погода. Иногда ночами Лео слышал, как Эрик тяжело дышит, будто задыхается. Не смотря на погоду и на то, что тело Эрика было горячим, он постоянно мерз. Как ни было блондину жарко, а он не отодвигался от парня, согревая того теплом своего тела. Лео переживал, беспокоясь об Эрике, и гнал от себя мысли о плохом. Эрик видел, что его возлюбленный встревожен, но не мог его утешить. Тревогу в зеленых глазах не могла скрыть даже робкая улыбка и бодрые речи, которыми он отвлекал слегшего в кровать Линге от боли. Лео почти не отходил от постели Эрика, только на кухню, чтобы приготовить еду. Но брюнет мало ел. Аппетита у него не было, а вот горячий чай он пил с удовольствием. Момент, которого так боялся Йонер, наступил в долгую жаркую августовскую ночь. Лео в который раз без сна лежал рядом с Эриком, вслушиваясь в тяжелое дыхание любимого, жмурясь от душераздирающих звуков. Линге то ли всхлипывал, то ли задыхался. Но внезапно… Лео услышал только безмолвие. В квартире стало непривычно тихо. В свете фонаря Лео увидел, что в комнате они уже находились не одни. Возле дверей стояла девушка. Её черное платье и длинные темные волосы резко контрастировали с молочно-белой кожей. Она была красивой, но от нее не веяло теплом жизни. В руке она держала посох, что оканчивался серпом-полумесяцем. Внезапно Лео понял… Она пришла за Эриком. — Кто ты? — спросил парень голосом, севшим до шепота. — Я — жнец, его время пришло, — безразлично сказала она. — Нет! — Лео вскочив с постели, бросился к ее ногам. — Не забирай его! — взмолился он, склоняясь в рыдании, прижав руки к груди. — Это невозможно, — отказала она. — Я должна забрать душу. — Тогда… — он, помедлив мгновенье, поднял лицо блестевшее от дорожек слез, — …возьми мою! — Ты добровольно отдаешь свою душу вместо его? — удивилась жнец. — Да! — твердо ответил парень, вставая с колен. — И отдаешь годы, что отведены тебе ему? — пытливо спросила девушка. — Да, отдаю, — Лео подал ей подрагивавшие пальцы. — Хорошо, — брюнетка, кивнув, взяла его за руку. Эрик открыл глаза. Первое, что он понял, было то, что его тело снова полно живительного тепла. Лео рядом не было. Брюнет сделал пару вдохов-выдохов, дыхание подняло грудь, больше не рождая боль. — Лео! — крикнул он, радуясь тому, что и дышать он мог нормально. В квартире стояла тишина. Эрик на удивление легко поднялся с кровати. И отправился на поиски своего любимого. Но в квартире было пусто. Дверь была заперта изнутри, все окна закрыты. Лео нигде не было. Ключи от квартиры Лео лежали в ящике на тумбочке в прихожей. Эрик даже в его квартиру сходил, но и там никого не оказалось. Лео бесследно исчез, не объяснив причину своего ухода, оставив в душе Эрика растерянность и отчаянную пустоту.***
Место, куда жнец привела Лео, было прекрасным садом, в котором зелень летних крон смешивалась с золотой парчой осени. Изумрудная поляна, на которую они ступили из окутавшего их плотного кокона облака, была укрыта цветами, что наполняли воздух благоуханием экзотических ароматов. В чистом небе носились птицы, распевавшие трели, что соединялись в одну чудесную слаженную мелодию. Вдали, у каменной гряды разлилась ослепительными цветами радуга, подобной которой Лео никогда видеть не приходилось. Посреди дивного великолепия эдемского сада на высоком постаменте из мрамора возвышался трон, на котором сидела прекрасная женщина, облаченная в белое одеяние, с накинутым на голову расшитым платком. Красивое доброе лицо с глазами цвета лазури, было одновременно и старым и юным, взгляд светился вселенской мудростью, а губы мягко улыбались. Казалось, взгляд женщины проникал в самую душу, и ничего не могло быть от неё скрыто. — Здравствуй, Леонард Йонер, — ее голос журчал подобно водам горного ручья. Лео перестал вертеть головой, в изумлении оглядывая место, в которое попал. Почувствовав тяжесть на своих плечах, он потянул руку за спину и ухватил длинные пряди волос, что протянулись по его спине до самой поясницы. Перекинув белокурую прядь, Йонер поднял глаза к трону. — Перед тобой Великая Мать всего сущего, — вполголоса произнесла стоявшая рядом с ним жнец, не глядя на юношу, — не удивляйся ничему. — Почему я здесь? — прошептал он, в благоговении понизив голос. — Ты прибыл на Суд душ, — жнец равнодушно пожала плечами, опираясь на серп. Для нее предстоящее было рутиной ее вечного существования. — И здесь не действуют привычные тебе законы. Лео, выпустив волос, поднял глаза к трону. Мать улыбнулась ему, ободряя. — Мы ждали другого юношу. — Он решил отдать за него свою жизнь, — объяснила жрец. — Почему ты сделал это? — спросила Великая Мать. — Потому что люблю его, — просто ответил он. — Ты мог прожить долгую жизнь. Обрести новых друзей, найти новый смысл существования. — Но не любимого, что стал для меня моим дыханием. Моя жизнь без него мне не нужна, потому пусть проживет ее за меня. — Леонард замолчал, усмиряя стук сердца. Великая Мать долго молчала, рассматривая Йонера, прежде, чем разомкнула губы. — Приходящие сюда обязаны дать ответ. Пойдут ли дальше со жнецом, чтобы сгинуть во тьме вечных терзаний памятью о земной жизни, или станут ангелами, служа мне. Свободными от печалей памяти и груза прожитого. — Значит, став ангелом, я забуду Эрика? — прошептал он в отчаянии. Мать, глядя на него с печалью в глазах, качнула головой. — Это неизбежно. Ангелы забывают о своей земной жизни. Лео закрыл глаза. Забыть Эрика… Руки, губы, голос, что подарили ему столько счастья. Слова любви, мягкие касания, жар проникновения, что соединяет в одно целое, и нега объятий… Холод объял Лео, заставив обхватить себя за плечи. — Нет, — прошептал он, — я не выберу забвения. Лучше с памятью о нем страдать, чем забыть хоть один миг проведенный рядом с Эриком. Великая Мать долго пытливо вглядывалась в него. — Ты сделал свой выбор, Леонард Йонер, теперь решение предстоит принять мне. Лео, признавая ее право, опустив голову, закрыл глаза. А когда открыл их, оказался в месте, каждая пядь которого дышала для него домом.***
Проходили дни и ночи. Но для Эрика время больше не имело значения. За последние месяцы жизни Линге его эгоцентрическая модель вселенной изменилась и стала «Леоцентрической». И теперь его «центр» исчез, и Эрик потерял интерес к жизни. Больше никогда он не увидит зеленых глаз Лео, которые смотрят на него самого с такой же нежностью. Время для Эрика застыло, и он сам, казалось, застыл, лишь иногда вставая с кровати. Часто на его задумчивом изможденном печалью лице появлялись слезы. Первую неделю он всё ждал каждую секунду, что сейчас в замочной скважине повернется ключ, и в квартиру войдет Лео. Но этого так и не произошло. Пошла вторая неделя гнетущей тишины. Тишина не только окружала Эрика, но и поселилась внутри него. Временами ему хотелось, чтобы сердце перестало биться и не нарушало больше затопившего его мир безмолвия. Сны — единственное, что утешало Эрика. Во снах он видел Лео. Потому только во сне он снова улыбался. Пробуждение его сопровождалось отчаянными проклятиями вместо приветствия новому дню и тоскливым желанием уснуть навсегда, чтобы вновь быть рядом с любимым. Болезнь покинула его вместе с Лео, но он охотно принял бы назад свою погибель, если при этом Йонер вернулся бы к нему даже на то короткое время, что было ему отмерено. В один из таких очередных бесцветных серых дней, когда тишину в его квартире нарушал лишь дождь за окном, что шел, почти не переставая, с тех пор, как Лео исчез, он, лежа в спальне, услышал неясный шорох из гостиной. Мгновением позже Линге услышал звуки пианино — мелодию пьесы, что, казалось, пролилась здесь из-под хрупких пальцев Лео бесчисленное количество дней назад, в его иной, счастливой жизни, что была утрачена вместе с Лео. Эрик решил, что у него уже начались галлюцинации, но нет, кто-то действительно играл «Für Elise». Сорвавшись с дивана, Эрик с колотящимся сердцем, примчался в гостиную… Этот профиль он узнал бы из миллиона. За пианино сидел Йонер. Его глаза были закрыты тонкими веками, а светлые волосы теперь едва доставали до пояса. Сейчас он был ещё более одухотворенным, чем раньше, когда играл. — Лео! — Эрик очень надеялся, что это не плод его воспаленного воображения. — Что ты здесь делаешь? — Неужели не видишь? Играю, — не отрываясь от музицирования и не открывая глаза, сказал тот, и брюнет замолчал, не в силах оторвать взгляда от своего возвратившегося возлюбленного. Но вот Йонер доиграл, последний аккорд затих. Блондин замер, думая о том, должен ли сказать, что довелось ему увидеть, и решил, что главным было лишь то, что он вернулся в место, где обрел свое счастье. И открыв глаза, встал, улыбаясь. — Здравствуй, Эрик! Достаточным было и то, что он вернулся к тому, кому отдал свое сердце. — Лео! — Эрик, шагнув к нему, крепко прижал его к себе. Лео обнял Линге в ответ, и их губы слились в нежном поцелуе. Их объятие слило не только тела, но и души, и не было конца трепету касаний, мягкости долгожданных слов о любви и раскаяний в боли, причиненной разлукой. Эрик не задавал вопросов, ответы на которые были ему не нужны, лишь Лео имел значение, и он вновь был рядом с ним. Поток света из окна укрыл золотистым покрывалом две застывшие в объятиях друг друга фигуры. Впервые за последние две недели из-за туч выглянуло солнце, проявив на небе мерцающую многоцветием радугу.