"О, мой бог, я люблю тебя!"

Дерек с самого рождения знал, что он необычный. Когда он родился, его кожа была абсолютно чистой: на ней не было никаких слов или символов, или хотя бы цифр, которые могли бы привести его к родственной душе. Все его родственники считали, что это означает отсутствие у него пары, но Дерек не соглашался с ними, как и его старшая сестра, Лора. Когда юный Хейл плакал из-за слов близких, боясь того, что они правы, она была единственной, кто всегда говорила, что у него есть родственная душа и что он обязательно её найдёт. Лора заражала его этой уверенностью, и за это он был ей благодарен до глубины души. В восемь лет на его запястье появилась фраза. Он рос и терпеливо ждал того, кто предназначен ему судьбой, кому суждено сказать ему ту самую фразу, которая выведена на его запястье причудливым и пляшущим почерком. В этом же возрасте Дерек учился контролировать себя и свои превращения. Он знал, что был особенным, ведь он был оборотнем. И ему судьбой было предназначено стать в будущем могучим Альфой. И его пара, когда он её найдёт, станет достойным спутником и поддержкой в его жизни, его якорем, а пока ему лишь оставалось ждать. Никто не знал, сколько придётся ждать. Всё также единственной, кто был дорог Дереку, оставалась Лора, и только она одна его поддерживала всегда. Она была рядом, когда он впервые потерял контроль, и она спасла его шкуру, чуть ли не ценой своей собственной. Это было самое сложное полнолуние на его памяти. И Дерек очень был рад наутро, что его смогли запереть в подвале и он не вырвался в город, громя всё, что подвернётся под когти. Когда он потом, сидя в своей комнате, отходил от пережитого, ему чудилось, что кто-то держит его за запястье, за то самое запястье, где чуть розоватыми чернилами были выведены слова. Его пара была с ним в эти сложные минуты. Дерек полюбил этого кого-то ещё сильнее, кем бы он ни был. Лора была с ним рядом и тогда, когда Дерек страдал после смерти Пейдж на своих руках. Его глаза навсегда остались холодно-голубыми, и он совсем закрылся ото всех. Кроме Лоры. Его сестрёнка всегда была рядом и всегда была на его стороне. И даже когда вся стая отвернулась от него, когда из-за него пришлось покинуть Бейкон-Хиллз, который так полюбил Дерек, Лора не отвернулась от него, продолжая всё также поддерживать, оберегать и хранить его секрет: в ту ночь, когда умирала Пейдж, его родственная душа через прикосновение к словам на запястье утешала Дерека, и это совсем ему не почудилось. Их связь была настолько крепкой, что это было почти нереально. Пока Дерек оплакивал смерть своей первой любви, его пара была с ним, и это значило больше, чем признание на его запястье. Однажды, когда семья Хейлов покинула Бейкон-Хиллз, он впервые за долгое время ощутил связывающую его с родственной душой нить. Это было ночью, и жжение в запястье разбудило его: столь оно было сильным. Буквы светились и буквально горели, заставляя кожу непроизвольно регенерировать. Ещё никогда в жизни Дереку не было так больно, как тогда. Его родственной душе было больно. И Дерек, схватив в воображении связывающую их нить, потянулся к своей паре. Он пытался забрать его боль к себе, помочь, облегчить страдание. По его венам потекла чёрная кровь, и её было так много, что Хейлу пришлось остановиться. Эта боль могла его убить. Его родственная душа потеряла кого-то дорогого. И Дерек был с ним, пытался успокоить, пытался показать на расстоянии, что он рядом, что у его пары есть он; Хейл забирал боль и пытался дать покой. После этого на многие годы их связь уснула. Он больше не чувствовал незримого присутствия своего соулмейта рядом; он почти терял контроль в полнолуния; он почти не жил. Всё это время Лора была с ним. Прошло много лет, прежде чем Дерек и Лора решились вернуться в Бейкон-Хиллз, в который их обоих так тянуло. Лоре было уже за тридцать, а у неё до сих пор не было пары, и она почти отчаялась найти свою родственную душу. Дереку было уже двадцать восемь. У него не было пары. А его стая состояла только из его сестры и него самого. Он был жалок как Альфа. Даже не достоин этого статуса. Его существование было жалким, ведь даже родственная душа отвернулась от него, перекрыв их связь. Его волк чувствовал себя неполноценным, обделённым, поломанным, и Дерек ничем не мог ему помочь. Это была их судьба и их общая боль. – Ты особенный, Дерек, – твердила ему сестра, когда было особенно тяжело. – Посмотри на своё запястье. Ты же видишь это? Судьба на твоей стороне, везунчик! И Дерек был бы рад поверить ей. Когда-то он верил, смотрел на своё запястье, на выведенные на нём слова: «О, мой бог, я люблю тебя!», и верил. Но время веры давно прошло. Ему уже почти тридцать, а у него не было абсолютно ничего. Его бывшая стая сгинула в Нью-Йорке, и только Дереку и Лоре удалось выжить. Они бежали сюда, в тихий Бейкон-Хиллз, где не происходит абсолютно ничего. Но Дерек, как всегда, ошибался. В первый же день их приезда, в кафе, в котором они остановились на завтрак, произошло ограбление. Никто, конечно же, не пострадал, но грабителям удалось сбежать, за что ни Лора, ни Дерек не могут себя простить. Вот они – опытные оборотни! – их смог одурачить ужасный запах захолустного кафе. Сразу же после этого была вызвана полиция городка, и им двоим пришлось проходить по делу как свидетелям. Лора возмущалась громче всех, поэтому миловидный заместитель шерифа подошёл сразу к ней. – Вы сможете их опознать? – спросил, как было написано на бейджике, «Заместитель шерифа Перриш». – Даже во сне! – с видным самодовольством ответила Лора. Дерек впервые видел подобное. Впервые он видел, как кто-то находит свою родственную душу. Лора нашла свою. И теперь стало ясно, почему её так тянуло сюда. Здесь была её пара. Теперь она её нашла. Теперь Дерек верил, что всё у его сестры будет хорошо. Они задержались в Бейкон-Хиллз. Теперь этот город вновь стал их домом. Они, теперь уже втроём, всей своей стаей, поселились в, когда-то процветающем, ныне заброшенном и вновь восстановленном, особняке, принадлежавшем семьей Хейлов. Здесь хватило бы места для огромной стаи, для троих здесь было слишком пусто. Дерек не хотел обращать кого-то, чтобы собрать себе стаю: обращение не могло хорошо закончиться, а ему очень понравилось здесь, в Бейкон-Хиллз. Это был его новый дом, который он не хотел терять. Терять вновь. Здесь, как бы это ни было странно, вновь оживала почти умершая связь между ним и его парой. Вернувшись сюда, Дерек вновь обрёл надежду. Каждый день, что проходил здесь так скучно и однообразно, был дорог Дереку. В Бейкон-Хиллз, в отличие от шумного и вечно бодрствующего Нью-Йорка, жизнь текла замедленно или даже вовсе остановилась; здесь было тихо и спокойно, однообразно и серо, зато именно так, как хотелось Хейлам. Они уже устали от постоянного страха быть разоблаченными и убитыми, что были рады сменить вечное путешествие на размеренное течение жизни. Бейкон-Хиллз стал их спасением, их островком мира и надежды на счастливые дни. Здесь воскресало всё. Дерек чувствовал, как его связь восстала ото сна и начала, как и постоянные ранения, регенерировать; надежда оживала вслед за ней; теперь он мог почувствовать свою пару; теперь он верил, что и у него всё сможет стать хорошо. Он знал, что везение на его стороне, когда это произошло. Дерек шёл рано утром на работу в кафе, где он решил подработать, пока не найдёт чего-нибудь приличного. Его там с радостью взяли, и пусть со своим острым волчьим нюхом это было почти пыткой, поделать он ничего не мог. Мимо него пронёсся какой-то нелепый парень в забавной клетчатой рубашке, со странно торчащими волосами; бежал он смешно, и казалось, парень запутается в своих ногах и распластается на тротуаре. Из заднего кармана его ужасно зауженных джинсов торчал бумажник, и когда парень всё же врезался в кого-то, запнувшись о камень и не удержав равновесия, бумажник выпал из кармана, пока он рассыпался в извинениях в адрес человека, о которого спас себя от глупого падения. Дерек не мог сдержать тёплой улыбки, наблюдая за странным парнем, профиль которого было сейчас так легко разглядеть. И Хейл весьма сильно испугался, когда понял, что с радостью бы смотрел на этого парня и его профиль целую вечность. Запястье подозрительно жгло, когда Дерек поднял бумажник и крикнул парню, который извинился перед человеком и собирался пуститься дальше вверх по улице. – Молодой человек, кажется, вы обронили! – закричал Дерек, и парень, изумлённый, обернулся. В анфас юноша был ещё красивее, чем в профиль. Волосы были в полном беспорядке, медовые глаза смотрели с удивлением и радостью, на его лице были рассыпаны созвездия родинок, таких шоколадных, что их хотелось все пересчитать губами (очень странное желание!); и губы выглядели так привлекательно, и улыбка была такой тёплой, что она буквально смогла бы осветить и согреть маленькую страну. Дерек бы не смог оторвать глаз от этого парня, даже если бы от этого зависела жизнь целой галактики. Он всё смотрел и пожирал глазами каждую черту незнакомого (знакомого) лица. Запястье горело, волк внутри когтями раздирал грудь и рвался вперёд, но это было неважно, пока юноша напротив смотрел так, как он смотрел: с благодарностью и нежностью, счастьем и любовью. – О мой бог, я тебя люблю! – закричал парень, бросаясь вперёд и забирая из рук Дерека кошелёк. – Большое. Большое спасибо! Если бы я ещё и кошелёк потерял, она бы меня убила. Спасибо-спасибо. Я так растерян от счастья. Я всегда растерян, но сегодня хотя бы есть на что спереть! У нас пополнение! – Он говорил так громко, что на него оглядывались даже с другой стороны улицы. Правда, все понимающе кивали и улыбались, когда видели парнишку в клетчатой рубашке. Все его знали. Прекрасно знали. – Мы так долго ждали. И вот! – этот день пришёл! Спасибо! Спасибо! От всей души спасибо! – Парень глянул на часы и хлопнул себя по лбу. – Я уже здорово опаздываю. Там, наверное, уже все наши. Ох, мне пора бежать. Ещё раз огромное спасибо! Дерек улыбнулся и выдавил из себя через силу: – Поздравляю с пополнением. Юноша улыбнулся и побежал дальше, оставляя Дерека одного с огромной раной в груди. У его родственной души только что родился ребёнок. Кажется, Дерек чертовски опоздал. Волк в его груди был безутешен. Покрасневшая фраза на запястье давила, как удавка, лишая любой способности думать о чём-то другом, кроме как нахождение рядом со своей родственной душой. Дерек был бы рад, но он явно не нужен; у его пары другая жизнь, другие заботы, а связь почти разрушена; она так истончилась (не без помощи Хейла), что сейчас еле ощутима. Но его внутреннему волку-Альфе плевать на мнение самого Дерека; он только нашёл свою пару, как его насильно с ней разлучают, не позволяют прийти к ней, облизать, закрепляя свой запах, оставить метку, ведь это его пара и ничья больше, уткнуться в шею и вдыхать запах пары, насытиться этим запахом, остаться рядом с парой и больше никогда её не покидать. И волк совсем не понимал, почему человек не согласен с ним. Волк не знает слова «нет». Для него есть только «мой». А этот человек его. Только его. И когда-нибудь волк возьмёт над Дереком контроль и отправится к своей паре, но тогда это подвергнет опасности его стаю и им придётся сбежать отсюда. Снова. Именно поэтому Дерек боялся полнолуния, которое должно наступить через неделю. Волк будет сильнее, подчинит человеческую суть своей воле и отправится к паре. Этого было нельзя допустить. В это сложное время рядом с Дереком была его сестра, у которой и самих забот хоть отбавляй, но она была с ним. Самое дорогое было рядом. Его стая, пусть и маленькая, но она была рядом. И Лора, и Перриш поддержали своего Альфу, не оставив его в беде в самый трудный час. – Ты ведь нашёл его, милый, – шептала Лора, обнимая Дерека и гладя его по волосам, – нашёл. И он тебя нашёл. Не опускай руки. Ещё не всё потеряно. Ты везунчик, Дерек. Ты его нашёл. И Дерек снова верил. У него осталась только вера в руках. Надежда давно рассыпалась в прах. Это произошло за два дня до полнолуния. Дерек совсем не ожидал увидеть этого шумного, болтливого и до жути забавного парня у себя на работе, не ожидал встретить свою пару вновь и так скоро. Это было больно: видеть его, но не сметь прикоснуться, чувствовать, как волк рвётся к нему, но не позволять ручному Альфе сорваться с поводка. Находиться рядом и фантастически далеко от своей пары – было физически неприятно. Парень подошёл сам. – Мы не могли бы поговорить? – спросил он, подойдя к стойке, за которой находился Хейл. Дерек ему кивнул, обвёл взглядом полупустое кафе и снова окунулся в медовые глаза напротив. Он всегда любил мёд. – Да, конечно. Сегодня довольно пустынно, поэтому нам никто не помешает, – ответил Дерек и смог, к его чести, отвести глаза и так сильно не пялиться на почти незнакомого парня. Его поведение было странным, и эта странность вызвала улыбку на лице его милого собеседника. – Для начала давай познакомимся. Все зовут меня Стайлзом. – А настоящее имя? Парень, который назвал себя Стайлзом, громко рассмеялся. – Ты не сможешь произнести моего имени. Оно слишком ужасное. Лучше называй меня так. – Дерек кивнул на его просьбу и продолжил смотреть в глаза нового знакомого. Он не понимал, чего от него ждут, но эти глаза смотрели так, как будто бы Дерек что-то не сделал. – Ну? Теперь ты должен назвать своё имя! – Зачем? – искренне удивился Хейл. Улыбка юноши слегка поблёкла, но он продолжал всё также преданно смотреть на него. Если бы у него были хвосты, он бы точно ими махал. Когда Дерек подумал об этом, до его носа дошёл подозрительно-знакомый запах. Так пахло опасностью. Так пахли лисы. – Ну, я думал, что было бы неплохо знать имя родственной души. – После его слов сердце Дерека пропустило удар и забилось с удвоенной силой. – Почему ты считаешь, что мы родственные души? – Пусть Хейл и задал закономерный и логичный вопрос, он и сам понимал, насколько вопрос глуп и нелеп, особенной в этой ситуации. Особенно рядом с этим парнем. Они слышат сердцебиения друг друга. Они прекрасно ощущают эту связь. Она окрепла. Она стала прочнее, чем когда бы то ни было. – Потому что чувствую это. И ты тоже чувствуешь. – И только Дерек хотел возразить, Стайлз поднял руку, выставив указательный палец. – Не смей меня перебивать! Я ещё не договорил. Я знаю, что мы соулмейты, потому что так оно и есть. Если ты хочешь доказательств, то пожалуйста! – Парень оттянул рукав рубашки, демонстрируя оборотню своё запястье с красной надписью. Дерек узнал свой почерк и свои слова: «Молодой человек, кажется, вы обронили», это были именно те слова, которые сказал Хейл этому парню впервые. Сомнений нет – этот юноша его родственная душа, его пара. Но есть одно «но»… – Если это не доказательство, то взгляни на своё запястье. Я не сомневаюсь, что там та фраза, которую сказал тебе я. О, мой бог, что я тогда сказал?! – Он залился краской и выглядел при этом до жути трогательно и мило; Дерек не смог сдержаться от улыбки. – И ты… ты всю жизнь с ней! Надеюсь, у тебя там не вся моя болтовня написана! Это же было бы не просто на запястье – на всё тело! Если что, прости мне мою болтливость. Когда я волнуюсь, я совсем не контролирую свой язык. А сейчас я волнуюсь. Я так не волновался, даже когда узнал, что Эллисон рожает! Ох, тот день был самым счастливым в моей жизни! Дерек заметно помрачнел. Теперь он знал и имя той, которая родила ребёнка. Стайлз был занят, он не был волен стать парой Дерека, даже если волку так хочется. Именно поэтому Хейл не понимал, почему Стайлз пришёл к нему, к родственной душе, когда должен находиться с этой Эллисон и ребёнком. – Зачем ты пришёл ко мне, если у тебя есть Эллисон и ребёнок? Готов променять их на… родственную душу? Не неси чепухи! Отправляйся к жене и своему ребёнку! Стайлз смотрел на него долгим и ничего не понимающим взглядом, после чего на его лице проступило понимание, и он рассмеялся. Дерек не мог понять причины и уже начал сомневаться в адекватности своей пары, когда парень заговорил: – Она не моя супруга! Она жена моего лучшего друга. И это их ребёнок! Ты всё неправильно понял. – А как же… Ты кричал что-то о пополнении! – возразил Дерек, всё никак не способный поверить, что удача остаётся на его стороне. – Да! Пополнение в нашей стае! Скотт – мой Альфа. А Эллисон – его жена. Наша стая маленькая, но очень дружная. Мы все друг за друга горой. И странно, что ты, Альфа, не почувствовал, что я тоже оборотень. Точнее, кицунэ. Если не веришь – посмотри на меня внимательно. И Дерек посмотрел, как и просила его пара, и увидел это: рыжее пламя и три хвоста, которые действительно плясали из стороны в сторону. Теперь понятно, почему так пахло лисой. Госпожа-Судьба посмеялась над Дереком и дала ему в пары лису; ту самую лису, подобные которой уничтожили его прежнюю стаю. Но Хейл видел – это лиса была другой. Стайлз не причинит ему боли, в прошлом он это уже доказал, успокаивая его, когда было плохо. Эта лиса была рядом, пока они не перекрыли связь. – Я верю тебе, – ответил Дерек, не сводя с хвостов Стайлза пристального взгляда. Он бы хотел их коснуться. Интересно, они мягкие на ощупь? – Но не понимаю… Почему ты перекрыл связь? Стайлз моментально помрачнел, опустил голову и даже вжал её в плечи, будто думая, что его сейчас ударят. Но Дерек не сдвинулся с места. Кицунэ тихо заговорил: – Ты ведь помнишь, как мне было плохо? Тогда, очень давно. В тот день умерла моя мама. Теперь Дерек всё понял. Он понял, почему его родственной душе было так больно, почему было так много боли, почему он не мог её забрать. Теперь-то он всё понял. – Твоя мать была родственной душой твоего отца, и ты увидел, как это больно – потерять соулмейта? – Стайлз лишь кивнул. И Дерек почувствовал острое желание в груди его успокоить, прижать к себе, защитить, забрать всю боль и не позволить миру больше причинять вред этому поистине самому лучшему созданию. – Поэтому ты решил, что лучше вообще не иметь родственной души, чем потерять её. И поэтому ты перекрыл нашу связь. – Прости! – закричал Стайлз, поднимая голову. В уголках его глаз серебрились слёзы. – Это было так эгоистично. Ты ведь страдал. И твой волк – тоже. Я был так глуп! И только два года назад, когда меня укусил Скотт, – он услышал приглушённое рычание и сразу уточнил, – чтобы спасти меня от смерти, а не потому, что ему нужна была стая, не подумай! – я сам ощутил потребность в этой связи, которую так старательно игнорировал столько времени. Мой внутренний лис тянулся к тебе, как к более сильному Альфе, но когда я прибыл в Нью-Йорк, тебя там уже не было. Дальше я и моя стая не стали искать, ведь след затерялся в Южной Америке. Поэтому мы вернулись сюда, в Бейкон-Хиллз. И теперь ты здесь. Ты нашёл меня. Стайлз улыбался ему своей самой тёплой и самой нежной улыбкой. Великолепной и ослепительной улыбкой. Такой улыбкой, которая была обращена только ему, только его улыбка. Его личное солнце. Его личное спасение и успокоение. Он нашёл свою родственную душу, своего соулмейта, свою пару. Он потянулся и перегнул Стайлза через стойку и поцеловал, так яростно и так страстно, как и хотел так долго, столько лет. И пара отвечала ему. Теперь всё было правильно. Волк и лиса наконец-то вместе. Так и должно быть. – Я нашёл тебя, – прошептал Дерек в его губы. Стайлз пытался собрать себя из желеподобного обратно в человека. Было почти бесполезно, пока эти горячие руки держат его, а эти лакомые губы настолько близко. Его мозг превратился в подобное желе, что и тело. Особенно подводили ноги. Но Стайлза всегда подводили ноги, он уже привык. – Теперь ты будешь со мной. Ты моя пара. Ты моя стая! – Какой ты милый собственник, – пьяно улыбнулся Стайлз, поглаживая Альфу по щеке, царапая руку об жёсткую щетину. – Слушай, а у тебя в стае найдётся местечко? – На немой вопрос бровями, кицунэ моментально пояснил. – У меня есть друзья-оборотни, и они готовы вступить в любую стаю. Им нужен Альфа. – Скажи их имена. – Эрика, Бойд и Айзек. Они неплохие. Просто они потеряли свою стаю, а мы не могли взять их к себе: у нас тоже много оборотней. Поэтому я подумал, что если у тебя маленькая стая или есть место… они бы с удовольствием… Дерек накрыл губы Стайлза своими, прекращая бессвязный лепет. Это был отличный способ его заткнуть. Лучший, который только придумало человечество. Дерек впервые так был рад поцелую с кем-то. Волк внутри него просто сошёл с ума от радости. Его пара теперь вместе с ним. Теперь впереди точно всё будет хорошо. – Желание пары закон для меня, – проговорил Дерек, отстраняясь от Стайлза. – Если ты хочешь, чтобы они были нашей стаей, они станут нашей стаей. Только приведи их. – Конечно, – сказал кицунэ, – приведу их. Как же здорово. Я так рад, что нашёл тебя. А ты нашёл меня. И… Он бы снова начал болтать, но Дерек знал, что нужно делать. Губы Стайлза были такими же вкусными и сладкими, как мёд. И он был готов целовать их целую вечность. Именно этим он и планировал заняться. Лора была права. Дерек был особенным. Он нашёл самую болтливую пару в истории оборотней. Самую лучшую пару. Он нашёл своё счастье.